Интервью об интервью. Беседы об особенностях жанра с его мастерами

Сергей Князев, 2022

Книгу составили беседы с известными отечественными журналистами об особенностях жанра интервью. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Алексей Венедиктов

Интервью с убийцей мне неинтересно

Алексей Алексеевич Венедиктов родился 18 декабря 1955 г. в Москве. После школы поступил на вечернее отделение исторического факультета МГПИ, одновременно с этим работал почтальоном. После окончания института в 1978 г. в течение двадцати лет работал школьным учителем. На радиостанции «Эхо Москвы» работал с августа 1990 г. Главный редактор «Эха Москвы» с 1998 по 2022 г. Признан Минюстом России иностранным агентом.

— Насколько полезен для интервьюера опыт работы школьным учителем?

— Навыки учителя являются базовыми, чтобы сделать хорошее интервью. Потому что, когда у доски стоит двоечник, а вам нужно поставить ему тройку, вы задаёте ему правильные вопросы.

— А если стоит задача утопить отличника?

— Можно задать такие вопросы, на которые никакой отличник не ответит.

— Остались ли для вас секреты в жанре интервью?

— Интервью — дело индивидуальное. У Познера, например, свои умения и навыки, которые едва ли пригодятся Ксении Собчак и уж точно не пригодятся мне. У всякого интервьюера свой набор индивидуальных инструментов. Что касается секретов, то для меня так и осталось неведомым, как беседовать с такими дамами, царицами, как Галина Вишневская, Майя Плисецкая, Елена Образцова. Я брал интервью у каждой из них и каждый раз терпел сокрушительное поражение. Я ничего не понимаю ни в балете, ни в опере, но я благоговею перед этими женщинами, а когда благоговеешь, разговаривать невозможно. В итоге я перестал брать у таких женщин интервью. Я понял, что не умею брать интервью у цариц, и просто не буду больше этого делать, учиться тоже не буду. Да и цариц больше не осталось.

— Что делать, если собеседник интервьюеру неприятен?

— Три четверти собеседников неприятны. Что делает хирург, если раненый ему неприятен? Вытаскивает пулю.

— Но за работой хирурга широкая аудитория не следит. Он не обязан учитывать её интересы…

— Хирург работает в своих интересах. Он выбрал эту профессию не для пациента, а для себя. Так же, как и я. Я не вижу особой разницы между нами.

— Как вы готовитесь к интервью?

— Долго и тщательно. Читаю десять последних интервью гостя. Собираю вопросы аудитории. Изучаю повестку дня. Думаю, как прошибить броню собеседника. Он же наверняка уже дал тысячи интервью, и его обычные ответы — это его броня. Пишу вопросы на бумаге, которую потом забуду на столе в кабинете. Что остаётся в голове — те вопросы и задаю. Только то имеет значение, что осталось в памяти.

— Для вас главный показатель качества интервью — его цитируемость?

— Не обязательно цитируемость. Это могут быть и просто разговоры о нём. Или внутренняя цитируемость, когда о нём говорят в профессиональной среде. Или, скажем, начинают хвалить интервью, которое вышло два, три месяца назад. Это означает, что я что-то такое сделал, о чём люди помнят.

— Бывает ли так, что подготовленное вами интервью вам самому очень нравится, а публика к нему равнодушна?

— Конечно. Ничего в этом страшного нет. У меня есть референтная группа, которую я могу спросить, что я не так сделал, это всего несколько человек, чьим мнением я дорожу. Я не обращаю внимание на мнение публики. Отношусь с уважением, разумеется, но это не главный критерий.

— Готовы ли вы сделать интервью с человеком, который находится за гранью добра и зла?

— С военным преступником — да. Сегодня он военный преступник, а завтра глава государства, и ты как журналист обязан следить за его «карьерой». А банальный садист и убийца мне не интересен. Что с ним делать?

Конец ознакомительного фрагмента.