Аризона на троих. Самый быстрый

Сергей Кишларь, 2021

Алисия – дочь одного из самых богатых людей Аризоны – не мыслит жизни на скучном и унылом ранчо. Презирая платья, она ходит в ковбойских штанах, без промаха стреляет из револьвера и уже не первый раз сбегает из дома, пытаясь отыскать старинную карту, на которой указано расположение мистического Золотого каньона. Охота за картой сталкивает её с двумя молодыми людьми. Генри – репортёр нью-йоркский газеты, отправившийся на Дальний Запад по заданию редакции. Джед – грубоватый аризонский стрелок без определённых занятий. С первых же дней взаимоотношения парней превращаются в столкновение жёстких нравов Дикого Запада и цивилизованных манер Востока. Нетерпимость друг к другу усиливается соперничеством за внимание Алисии. Но не только конфликт между парнями осложняет отношения героев: Джед и Алисия начинают подозревать, что не редакционное задание привело Генри на Запад, а какая-то личная тайна. И эта тайна как-то связана с цепочкой мистических событий, в которые попали герои.

Глава 2

Через два часа только хвосты туч видны были у горизонта. Тени редких облаков легко скользили поперёк долины, окружённой со всех сторон далёкими цепочками гор. Аризонец ехал впереди, выбирая дорогу среди кактусов и скал.

— Мистер Мэнли! — окликнула его девушка.

Аризонец придержал мустанга, поджидая её.

— Хотела поблагодарить вас за наше спасение.

— Это уже лучше, чем целить в своего спасителя из пистолета. — Джед потянулся за притороченной к седлу круглой кожаной флягой. — Знавал я одну дамочку, которая под юбками носила «дерринджер».

— И что?

Запрокинув голову, аризонец напился, облизал губы.

— Ничем хорошим это не закончилось. — Джед вставил пробку в горлышко фляги, пристукнул по ней ладонью. — Не люблю дамочек с пистолетами.

— Найдись мужчина, за которым можно было бы почувствовать себя как за каменной стеной, я никогда не взяла бы в руки оружие, — с вызовом ответила девушка. — Но пока приходится надеяться только на себя.

— Получается?

— Не жалуюсь.

— Бог вам в помощь в этом важном деле! — не поворачивая к ней головы, равнодушно сказал Джед.

У девушки дрогнули ноздри, выдавая желание сказать в ответ колкость, но сдержалась, молча придержала лошадь, давая аризонцу уехать вперёд.

— Генри, — спросила она, когда отставший репортёр поравнялся с ней. — Как вы думаете, мы можем доверять ему?

При упоминании об аризонце у Генри ожесточился взгляд, — видно нахлынули не самые лучшие воспоминания и об разбитой фотографической камере, и о высокомерии этого грубияна. Молодой человек пытался сдержать злость, но она всё же прорывалась неприязненными нотками в голосе:

— Вы же сами видите — этот аризонец не обременён ни хорошими манерами. Ни понятиями о совести. Ни о морали.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась девушка, провожая Джеда внимательным взглядом.

Репортёр некоторое время молчал, хмуро глядя между ушами лошади на едва приметную песчанистую тропу, на которой отпечаталась цепочка следов ушедшего вперёд мустанга, потом вслух продолжил свои мысли, которые были связаны с навязчивым вопросом: как случилось так, что он обязан своему спасению столь неприятному типу?

— Я и сам выбрался бы из этого обрыва. — Он отвернул голову раздосадовано глядя как стая грифов крутит чёрную карусель над тем местом, где упали с дилижанса ковбои и была убита часть бандитов. — И вам бы помог.

Девушка так неопределённо кивнула в ответ, что этот кивок с одинаковым успехом мог означать и «нисколько в этом не сомневаюсь» и «ладно, тешьте себя этой мыслью, если она вас успокаивает».

Спустя пять минут тишины Генри перемолол свои досадливые мысли и стал украдкой поглядывать на девушку, нерешительно перекладывая поводья из одной руки в другую и собираясь начать непростой разговор.

— Хотел узнать у вас насчёт того свёртка, − наконец решился он. − Согласитесь, это было странно: дилижанс мчится навстречу пропасти, пули превращают его в решето, а вы в это время бесстрашно обыскиваете мёртвого старика и забираете у него какой-то свёрток, который потом ищет этот аризонец. Ведь он искал то, что спрятано у вас за поясом?.. Только не говорите, что это письмо вашей любимой бабушки.

Глаза девушки пытливо сузились, изучая молодого человека.

— У меня такое ощущение, что вы затеяли этот разговор, чтобы отвлечь моё внимание от вашего собственного поведения. Согласитесь, вы тоже вели себя странно — не сделали ни одного выстрела, чтобы защитить нас.

Щёки молодого человека заалели ярко, как это бывает только у блондинов.

— Если вы заметили, я без оружия, — смущённо ответил он, доставая из кармана аккуратно сложенный носовой платок.

− Разве в Нью-Йорке не знают, что на Дальнем Западе только самоубийцы выходят из дома без оружия?

— Об этом знает любой малец даже у нас на Восточном побережье.

− Тогда почему вы очутились в этих диких краях без оружия? — в голосе девушки зазвучала строгость, какая обычно звучит из уст учительницы, распекающей нерадивого ученика.

Не разворачивая платка, репортёр вытер потный лоб.

— Моё оружие — перо, к тому же я был уверен, что страшилки про Дальний Запад сильно преувеличены.

Вид у молодого человека был настолько смущённый, что девушка решила сжалиться над ним:

— Ладно, не расстраивайтесь, вы всё-таки пытались остановить дилижанс, и меня не бросили, когда я зацепилась юбкой. Вы вели себя как настоящий джентльмен. Надеюсь, вы останетесь им впредь и не станете задавать некорректных вопросов.

Польщённый этими словами молодой человек уже открыл было рот, чтобы заверить девушку, но в последний момент заколебался:

— Знаете… — Он сосредоточенно смотрел на оставшийся на платке серый след от пота и пыли. — Профессия репортёра немыслима, если у тебя нет права задавать вопросы.

— Ге-енри! — с кокетливой строгостью глянула на него девушка. − В первую очередь вы обязаны быть джентльменом, а уж потом репортёром. И не забывайте — мы должны быть союзниками, ведь мы не знаем, чего нам ждать от нашего спасителя.

Джед, словно услышав, что речь идёт о нём, оглянулся, но смотрел он не на своих спутников, а куда-то мимо них вдоль тропы. Девушка и репортёр тоже оглянулись, но не увидели ничего подозрительного. Когда они вновь обернулись к Джеду, тот уже ехал, как ни в чём не бывало.

Репортёр встревожено посмотрел на свою спутницу.

— Мне показалось, он почуял какую-то опасность. Бандиты?

— Сомневаюсь, что по его бесстрастному виду можно что-нибудь понять. Обычный тип отшельника: сухой, не разговорчивый, скрытный. Такие мужчины даже в любви не умеют проявлять своих чувств.

— И крайне не воспитан, — охотно поддержал Генри. — А эта его манера разговаривать, не вынимая сигары изо рта?

— Да, это ужасно, — сокрушённо вздохнула девушка. — Но придётся потерпеть.

Вскоре тропа потянулась по неглубокому каньону. Джед соскочил с седла.

— Спрячьтесь за выступом скалы, — приказал он. — И постарайтесь не высовываться.

— В чём дело? — спросила девушка.

— Делайте, что говорю. Уведите моего мустанга и сидите тихо, даже если ждать придётся долго.

Почувствовав по тону его голоса, что дело серьёзное, девушка и репортёр беспрекословно выполнили требования, а Джед, взобравшись на уступ скалы, стал прислушиваться и поглядывать вдоль каньона. Вскоре с той стороны, откуда они приехали, донёсся мягкий, но отчётливый перестук копыт. Спустя минуту в зализанном дождями песчанистом устье каньона, которое только по центру было взрыхлено цепочкой конских следов, появились едущие в ряд три всадника.

Когда до преследователей осталось не более десяти шагов, Джед, не вынимая револьверов, спрыгнул с уступа на тропу.

— Привет, Джек, — обратился он к ехавшему в центре всаднику, безошибочно угадав в нём главаря.

Удивлённые смелостью ставшего против них одиночки, бандиты придержали коней. Ну ладно, выйди он, имея преимущество в виде вскинутых револьверов, тогда можно было бы понять. Но с наглой усмешкой стоять против трёх вооружённых головорезов, беспечно сунув пальцы за пояс — так мог поступить либо законченный придурок, либо самоубийца. Однако, памятуя о том, как легко они лишились троих своих товарищей, бандиты не торопились причислять Джеда ни к первой, ни ко второй категории.

— Не красиво отвечать молчанием на приветствие, — нарушил удивлённую тишину Джед.

Главарь прошуршал пыльной кожаной перчаткой по жёсткому небритому подбородку, презрительно сплюнул вбок.

— Ты смел и задирист, будто за этими скалами тебя ждут не девчонка и недоумок с Восточного побережья, а тройка-пятёрка верных парней. Зачем ты стал мне поперёк дороги?

Главарь был крепким, но уже слегка грузноватым мужчиной — живот округло выступал из-под скрещённых на груди патронташей; пропотевшая под мышками серая рубашка темнела в проймах коричневого кожаного жилета, широкие щёки до самых глаз заросли чёрной щетиной. Жёстко сжатые тонкие губы и глянцевито блестящий от пота шрам, пролёгший наискось через лоб и правую бровь, придавали лицу бандита зловещее выражение, но Джеда этот грозный вид не пугал, а скорее забавлял, и он отвечал бандиту с намеренно-издевательскими нотками в голосе:

— Меня мучает любопытство, Джек. С тех пор как услышал о тебе, сон потерял. Не успокоюсь, пока не узнаю, почему ты солёный?

Багровея от гнева, бандит задышал как бык на корриде.

— Ты успокоишься очень быстро — от куска горячего свинца.

Порывистым движением он попытался вскинуть винчестер, но в ту же секунду револьвер уже был в руке Джеда. Три выстрела из-под взводящей курок ладони прозвучали один за другим без перерыва. Солёный Джек, выронив винчестер, схватился за простреленное плечо. Двум его товарищам, получившим такие же ранения в плечи, повезло меньше, — испуганные выстрелами лошади скинули их с сёдел, а главарь, удержавшись в седле и, решив, что ему удастся уйти, проскакал мимо Джеда.

Пожав плечами, как это делают, когда провожают взглядом недоумка, Джед не целясь, выстрелил от бедра. Лошадь упала на передние ноги, кинув седока через голову. Джек несколько раз кувыркнулся, безжизненно замер, ткнувшись лицом в бугорок травы. Прикуривая на ходу огрызок сигары, Джед подошёл к бандиту, поддел его сапогом, перевернул вверх лицом.

— Надеюсь, ты не насмерть ушибся? Было бы жаль, если бы я не успел задать тебе пару вопросов.

Придя в себя, бандит заворочался.

— Какой мне резон отвечать на твои вопросы? − вяло отплёвывался он от песка. − Всё равно убьёшь.

Окурок в оскаленных зубах Джеда, искажал его голос:

— Быстрая смерть для тебя была бы лучшим выходом, но у меня есть другое предложение, — я прострелю тебе ногу и оставлю здесь без лошади и глотка воды. Интересно, стервятники дождутся, когда остановится твоё сердце, или начнут рвать тебя, когда ты будешь ещё живым?

С этими словами Джед почти не глядя, навскидку выстрелил в одного из бандитов, который, лёжа на спине, левой рукой пытался дотянуться до своего кольта. Со стороны бандита это было большой неосторожностью, ибо теперь к простреленному правому плечу у него прибавилась простреленная левая кисть.

Убедившись, что раненые бандиты притихли, Джед поставил ногу на горло Солёному Джеку.

— Как ты узнал про карту?

Закидывая назад голову, бандит пытался поймать взгляд Джеда.

— Какую карту? — хрипел он под сапогом. — О чём ты говоришь?

— Не дури, приятель. — Джед сильнее прижал ногой горло бандита. — Ты прекрасно знал, что карта должна была быть у Папаши Сильверстоуна. В этом дилижансе не было других ценностей за исключением этой карты.

— Я не знаю… ни о какой карте, — задыхался и морщился от боли бандит.

Джед направил дуло револьвера ему в ногу чуть выше колена.

— Жаль, Джек, а я уже подумывал о том, чтобы оставить тебе пару лошадей и флягу воды, но у тебя, похоже, другие планы. — Нарочито неторопливым движением большого пальца он взвёл курок. — Как знаешь. Дело хозяйское.

— Постой, — захрипел бандит. — Почему я должен верить тебе насчёт коней?

Джед убрал с его горла ногу, присел на корточки.

— Ты про Быстрого Джеда слышал?

— Слышал, — перевёл дыхание бандит.

— Тогда ты должен знать, что Быстрый Джед не даёт обещаний, которые не может выполнить. Слово Быстрого Джеда — получишь коней и фляжку воды.

Бандит приподнял от земли голову, зажал рукой рану на плече, скривился от боли.

— Мало ли проходимцев называли себя Быстрым Джедом.

Джед вытащил из-под рубашки висящий на кожаном шнурке серебряный овальный медальон, на котором весьма искусно — до мельчайших деталей — был выгравирован вскинутый вверх дулом револьвер. По краю медальона красовалась тончайшей работы виньетка и глубоко выгравированная надпись.

— Если моя стрельба тебя не убедила, может, это убедит?

Бандит напряжённо уставился на надпись, витиевато украсившую медальон, беззвучно зашевелил губами. Похоже, с грамотой у него было туго.

–"Самый быстрый" — наконец разобрал он. — Я слышал про этот медальон. Его ещё до войны изготовили по заказу какого-то скотопромышленника из Техаса, который каждый год для увеселения устраивал соревнования стрелков. Медальон достаётся самому меткому и быстрому стрелку.

— Соревнования давно уже не проводятся, но, если ты думаешь, что можешь выстрелить мне в спину, забрать медальон и стать лучшим стрелком, ты глубоко заблуждаешься. Тебя признают самым быстрым, если ты победишь меня в честном поединке, в присутствии достаточного количества свидетелей. Учитывая твою рану, я тоже буду стрелять левой рукой. Свидетелей достаточно, револьвер при тебе. Поборешься за титул?

Бандит некоторое время снизу-вверх смотрел на Джеда, пытаясь понять — тот ли он, за кого себя выдаёт, потом стыдливо опустил глаза, выдавив из себя едва слышное «нет».

— Мудрое решение. — Джед спрятал медальон под рубашку. — Я возвращаюсь к своему предложению: коней и фляжку воды в обмен на информацию.

Почуявший кровь гриф сел на верхушку одного из кактусов сагуаро, которые целым лесом росли на каменистом склоне каньона, издалека наблюдал за происходящим. Бандит скосил глаза на сочащуюся сквозь пальцы кровь, на своего мёртвого коня, потом на грифа, и, наконец, сказал сквозь зубы:

— Я не знаю, что это за карта. Мне поручил её добыть Чёрный Джексон.

— Кто такой Джексон?

— Ты не слышал про Джексона?

— Меня целый год не было в Аризоне. Похоже, за это время здесь многое изменилось.

— Джексон теперь негласный правитель здешних мест. Все поселения, ранчо и рудники платят ему дань. Все считаются с его силой.

— Какое отношение к такому крутому парню имеет недоумок вроде тебя?

— Все бандиты в здешних местах… подчиняются ему, и делают свои дела с его согласия. У него… большие связи в верхах. Говорят, он вхож в дом самого губернатора территории, — боль искажала голос бандита, заставляла его говорить с придыханием и делать паузы для того, чтобы собраться с силами. — Недавно он предупредил меня… что на мою поимку выехали солдаты. В обмен на своё покровительство он просит нас о некоторых услугах.

— Что за услуги?

— Разные… Поджечь ранчо несговорчивого фермера, угнать скот.

— Угнать и поджечь — верю, но дело с картой он не мог доверить тебе.

— У него не было выхода. Он находился слишком далеко… Поэтому послал мне записку голубиной почтой.

— Записка сохранилась?

— Она у Невады.

Бандит указал глазами на раненого сообщника, который, отталкиваясь ногами, испуганно отползал на спине за скалу.

— Лучше тебе не рыть шпорами землю, — посоветовал бандиту Джед, поднявшись во весь рост и беспечно повернувшись к Солёному Джеку спиной. — И руки держи на виду. У меня патронов хватит на все твои конечности, в том числе и на ту, которую ты ценишь больше всего.

Глядя в спину Джеда, Солёный Джек дрогнул пальцами левой руки, сделал чуть приметное движение к револьверу, но благоразумие взяло верх. Видимо та беспечность, с какой Джед подставил ему спину, показалась бандиту подозрительной.

Прочитав отнятую у бандита записку, написанную на узкой полоске бумаги, Джед вернулся к главарю, присел перед ним на корточки. Оглянувшись на скалу, за которой прятались его спутники и наверняка слышали весь разговор, усиленный прекрасной акустикой каньона, он понизил голос до шёпота:

— Здесь написано, ты должен доставить нью-йоркских репортёров к Джексону живыми. Одного ты убил, второй не погиб только благодаря мне. Я думал, молва не совсем справедлива к тебе, но теперь готов согласиться с ней — ты действительно недоумок.

— Они сами виноваты, — мрачно сказал бандит. — Не люблю, когда в меня стреляют.

— А ты думал, они любезно остановят дилижанс и сами сдадутся на твою милость? Зачем Джексону репортёры?

— Я читал ту же записку, что и ты. Откуда мне знать, что в голове у Джексона?.. Я даже не знаю, как он выглядит.

Поняв, что разборка окончена, девушка и репортёр, ведя за собой лошадей, вышли из-за скалы. Глянув на них, Джед разорвал записку на мелкие клочки, пустил по ветру. Вынув из седельной сумки нож, девушка отпорола кусок нижней юбки, присела перед Солёным Джеком на корточки.

− Дайте руку, − приказала она. − Перевяжу.

− Несколько часов назад, он едва не убил вас, − жестом непонимания Джед развёл руки, показывая до белизны стёртые со стороны ладоней перчатки.

− Тогда он был бандитом. — Девушка, ножом вспорола до самого плеча рукав бандитской рубахи. — А теперь просто раненый. Это противоречит вашим понятиям?

− Я в своей жизни видел и не такие глупости. — Джед пренебрежительно пожал плечами, обернулся к репортёру. — Мистер Нью-Йорк, не сочтите за труд, соберите оружие этих парней, чтобы им не пришло в голову стрелять нам в спины. А вы, недоумки, постарайтесь не делать резких движений.

Репортёру не пришлось трудиться, — бандиты сами скинули ему под ноги оружейные пояса. Карабины давно уже лежали в песке. Держа на сгибе локтя три винчестера и оружейные пояса, молодой человек пошёл к лошадям, рассовал оружейные пояса по седельным сумкам, принялся заворачивать винчестеры в скатку одеяла позади седла. Девушка в это время ловко, будто всю жизнь только этим и занималась, перевязала бандиту руку.

— Спасибо, сеньорита Азеведо, − поблагодарил её Солёный Джек, и прикусил губу, понимая, что сболтнул лишнее.

— Откуда вы меня знаете? − удивлённо глянула ему в глаза девушка.

Бандит поначалу замялся, потом сказал:

— Я не всегда был Солёным Джеком. Когда-то я был простым мустангером, и продавал вашему отцу лошадей.

Над ухом девушки щёлкнул курок, дуло револьвера ткнулось бандиту под нос.

— Не темни, приятель, — раздался голос Джеда. — Выкладывай, откуда знаешь сеньориту?

Девушка пренебрежительно оттолкнула револьвер.

− Он говорит правду. Его лицо мне смутно знакомо.

— Так вы мисс Азеведо? Или мне лучше называть вас сеньоритой? − Джед дулом револьвера сдвинул на затылок шляпу, иронично разглядывая девушку. — Глядя на ваш наряд, я принял вас за дочь мелкого фермера.

− В мои планы не входило афишировать своё происхождение.

— Дочь одного из богатейших людей территории Аризона, в одиночестве в такой глуши? Как это объяснить?

— История о романтическом свидании вдали от отцовских глаз вас устроит?

— Вполне. Я не люблю лезть в чужие дела, если они не затрагивают моих интересов.

Джед свистом подозвал мустанга, запрыгнул в седло, ускакал вдоль ущелья, и вскоре вернулся, ведя в поводу сбежавших бандитских лошадей — рыжую и гнедую. С высоты седла иронично поглядел на девушку, которая бинтовала руку другому бандиту.

— Вам юбок хватит? Они сами прекрасно позаботились бы о себе. На них раны заживают как на койотах, — с этими словами он кинул поводья рыжей лошади одному из бандитов. — Я правильно говорю, приятель? — и поскольку бандит не ответил, Джед кинул Солёному Джеку поводья гнедой. — Как видишь, Быстрый Джед умеет держать слово. Надеюсь, ты не пристрелишь кого-нибудь из своих приятелей, чтобы не мучиться втроём на двух лошадях.

Позванивая огромными мексиканскими шпорами, бандиты хмуро взобрались на лошадей.

— Ты так и не ответил, почему ты солёный? — насмешливо спросил Джед, небрежно опираясь предплечьем на луку седла.

— В молодости был моряком, — злобно усмехнулся главарь. − Просолился. Прощай Джед. Ты хороший стрелок, но против пули в спину не устоишь даже ты.

— На твоём месте я держался бы от меня подальше.

Джед склонился с седла, хлёстко шлёпнул гнедую ладонью по крупу. Лошадь понесла Солёного Джека к выходу из каньона. Рыжая с двумя бандитами тяжело поскакала следом. Джед направил мустанга в противоположную сторону.

Девушка осталась одна, если не считать сидящего на кактусе грифа. Склонив к плечу голову, она некоторое время пытливо смотрела на падальщика, будто тот бы виновен во всех смертных грехах, потом, скорчила ему презрительную гримасу и, прихватив сбоку юбку, направилась к лошадям, возле которых всё ещё возился с винчестерами репортёр.

Не одобряя такого ребячества, гриф смотрел ей вслед, не мигая.

Несколько секунд девушка шла, увязая ногами во взрытом копытами песке и щуря в спину уезжающего Джеда едкий взгляд, потом не выдержала — по-девчоночьи высунув язык, скорчила ему вслед такую же как грифу презрительную гримасу.