Новости со всех концов света

Полетт Джайлс, 2009

Кажется, кровопролитным «индейским войнам» на Западе США никогда не будет конца. Белые и краснокожие, осатанев от взаимной ненависти, безжалостно истребляют друг друга. Правда, десятилетнюю Джоанну Леонбергер, как и других белых детей, индейцы увезли с собой, чтобы воспитать в своих племенных традициях. Капитан Кидд, ветеран многих войн, привык жить сегодняшним днем, странствуя от поселения к поселению, где он зарабатывает публичным чтением газет для малограмотных покорителей Дикого Запада. Но на этот раз у него другое, более выгодное задание – сопроводить Джоанну через весь Техас к дяде и тете, которым чудом удалось разыскать и выкупить ее у индейцев. Они едут через бескрайние прерии – старик, умеющий стрелять без промаха, и девочка, не знающая ни слова по-английски. Едут по диким землям, где нужно постоянно держаться начеку, ведь смертельная опасность подстерегает на каждом шагу, за каждым поворотом…

Paulette Jiles

NEWS OF THE WORLD

© Paulette Jiles, 2009

© Перевод. Т. Осина, 2020

© Издание на русском языке AST Publishers, 2021

* * *

Посвящаю подругам, отправившимся в дальний путь: Сьюзен, Джун, Эйприл, Нэнси, Кэролайн, Ванде, Эвелин и Рите Уайтман Виппет

Глава 1

Уичито-Фолс, штат Техас, зима 1870 года

Капитан Кидд развернул свежий номер газеты «Бостон морнинг джорнал» и начал читать статью о пятнадцатой поправке к конституции. Родился капитан в 1798 году, а третья в его жизни война закончилась всего пять лет назад, и он надеялся, что она станет последней. Однако сейчас мировые новости старили больше, чем само время. И все же даже в сезон холодных весенних дождей капитан Кидд продолжал добросовестно исполнять взятую на себя миссию. Когда-то он работал печатником, однако война отобрала и станок, и все остальные инструменты, а экономика Конфедерации рухнула еще до капитуляции. Поэтому теперь приходилось зарабатывать на жизнь, переезжая из одного городка Северного Техаса в другой в плаще с поднятым воротником и с притороченным к седлу непромокаемым портфелем, набитым газетами и журналами. Капитан ездил верхом на прекрасном коне и постоянно боялся, что кто-нибудь попытается его отобрать. К счастью, пока каким-то чудом обходилось без серьезных проблем. Случилось так, что двадцать шестого февраля он прибыл в Уичито-Фолс, развесил по городу афиши, а потом заехал в платную конюшню, где оставил своего верного Пашу и облачился в парадный костюм, после чего отправился выступать с чтением свежих газет. На улице лил дождь, безжалостно и громко стуча по крыше, но, к счастью, капитан обладал сильным, звучным голосом. Он невозмутимо расправил страницы газеты.

— Ратифицированная третьего февраля тысяча восемьсот семидесятого года пятнадцатая поправка наделяет избирательным правом всех граждан, без различия по признаку расы, цвета кожи или прежнего состояния рабства.

Капитан поднял голову; стекла очков блеснули. Слегка склонившись над кафедрой, он сдержанно пояснил, что речь идет о цветных джентльменах.

— Давайте обойдемся без возмущения и женских истерик. — Он окинул внимательным взглядом ряды обращенных к нему лиц и добавил: — Слышу в публике невнятное бормотание. Немедленно замолчите. Ненавижу, когда бормочут. — Капитан Кидд строго посмотрел на слушателей и развернул следующую газету. — Далее. Свежий номер «Нью-Йорк трибюн» сообщает: по словам свидетеля-китобоя, пытавшееся достичь Северного полюса исследовательское судно «Ганза» было раздавлено льдами и затонуло в семидесяти градусах к северу от Гренландии. О выживших и погибших в статье не упоминается.

Капитан нетерпеливо перевернул страницу. Его суровое с чеканными чертами лицо было чисто выбрито. Волосы поседели и слегка поредели, но рост по-прежнему составлял шесть с лишним футов. В одиноком ярком луче фонаря поблескивали стекла очков. Сзади на ремне в кобуре прятался револьвер «слокум» тридцать второго калибра, с коротким стволом и пятью патронами в обойме. Капитан не питал к оружию нежных чувств и пускал в ход редко — лишь в случае крайней необходимости.

У задней стены, за спинами сидевших слушателей возвышались трое свободных чернокожих парней: Бритт Джонсон с дружками Пейнтом Крофордом и Деннисом Кьюртоном. Бритт занимался перевозкой грузов, а остальные работали у него погонщиками. Все трое держали шляпы в руках, а одной ногой упирались в стену для пущей устойчивости. Переполненный зал представлял собой просторный склад, где хранили состриженную с овец шерсть. Впрочем, время от времени его также использовали для общих собраний и различного рода выступлений. Аудитория состояла из мужчин, преимущественно белых. В темном помещении луч фонаря казался особенно резким.

Капитан Кидд ездил по Северному Техасу из одного небольшого городка в другой, арендовал на час церковь или другое подходящее помещение, читал собравшимся жителям свежие газеты и взимал за это плату десять центов с человека. Путешествовал он в одиночестве, так что собирать деньги было некому. Однако обманывали его редко, а если кто-нибудь из слушателей пытался незаметно улизнуть, непременно находился другой — сознательный, который хватал мошенника за грудки, хорошенько встряхивал и напоминал, что тот, как и все, должен заплатить положенные десять центов. После этого монетка со звоном падала в банку из-под краски.

Капитан Кидд увидел, что, стремясь привлечь внимание, Бритт Джонсон поднял указательный палец. Он коротко кивнул и закончил выступление статьей из газеты «Филадельфия инкуайрер», посвященной британскому физику Джеймсу Максвеллу и его теории электромагнитного возмущения в эфире, длина волны которого превышает инфракрасное излучение. Тактический прием служил определенной цели: утомить слушателей, успокоить и вызвать желание тихо разойтись. Разнообразные непредвиденные происшествия и бурное выражение чувств успели изрядно наскучить. Собственная жизнь представлялась капитану Кидду тяжелой, неприятной и даже довольно неудачной, причем ощущение краха возникло недавно. Томительная скука переполняла душу, словно каменноугольный газ, и он не видел выхода кроме стремления к уединению и покою. А потому с некоторых пор старался быстрее закончить чтение и удалиться.

Капитан аккуратно сложил газеты и убрал в портфель. Склонился влево, задул фонарь «бычий глаз» и стал пробираться сквозь толпу. Люди со всех сторон благодарили и старались пожать ему руку. Лишь какой-то светловолосый незнакомец сидел молча и внимательно наблюдал за происходящим. Его сопровождали двое не обладавших похвальной репутацией то ли индейцев, то ли метисов из племени кэддо. Блондин повернулся на стуле и в упор посмотрел на Бритта. Другие слушатели подошли, чтобы поблагодарить капитана за чтение и спросить, как поживают его взрослые дети.

— Терпимо, терпимо, — кивнув, лаконично ответил Кидд и поспешил к Бритту Джонсону, чтобы узнать, о чем тот намеревался спросить.

Капитан Кидд полагал, что речь пойдет о нашумевшей пятнадцатой поправке, однако ошибся.

— Да, сэр, не пройдете ли со мной? — Бритт выпрямился и надел шляпу, а Деннис и Пейнт немедленно последовали его примеру. — У меня в повозке есть одна проблема.

Проблемой оказалась девочка лет десяти, одетая совершенно по-индейски: в свободное платье из оленьей шкуры с нашитыми спереди четырьмя рядами лосиных зубов. Плечи покрывал толстый плед. В волосы цвета кленового сиропа были вплетены две метелки какого-то степного растения, а между ними суровой ниткой привязано перо из крыла беркута. Она сидела невозмутимо и важно, с таким видом, будто и перо, и нитка стеклянных бус были самыми дорогими украшениями. Голубые глаза выделялись на лице того странного яркого оттенка, который возникает, когда светлая кожа обветривается и загорает на солнце. При этом лишенное выражения лицо выглядело пустым, как яичная скорлупа.

— Понятно, — произнес капитан Кидд. — Понятно.

Воротник его черного плаща был поднят, шея закутана толстым шерстяным шарфом, а дыхание облачками вырывалось изо рта. По давней привычке капитан прикусил нижнюю губу с левой стороны и задумался о том непонятном существе, на которое смотрел при свете высоко поднятой Бриттом керосиновой лампы. Возникло странное, неприятное ощущение, словно по коже ползут мурашки.

— Удивительно, — заметил он. — Ребенок кажется ненастоящим и в то же время опасным.

Бритт поставил одну из грузовых повозок под навес платной конюшни, однако целиком она не поместилась. Передняя половина громоздкой телеги и сиденье кучера остались под дождем, в окружении блестевших в свете лампы брызг. Однако задняя половина находилась в укрытии. Мужчины стояли рядом и рассматривали девочку с таким же настороженным вниманием, с каким обычно люди рассматривают попавшееся в капкан неизвестное и, возможно, ядовитое существо. Девочка сидела на тюке с форменными военными рубашками. В свете лампы глаза казались светло-голубыми. Она, в свою очередь, пристально следила за каждым движением, каждым жестом незнакомцев. Глаза постоянно двигались, хотя голова ни разу не повернулась.

— Да, сэр, — заговорил Бритт. — Между Форт-Стилл и Уичито-Фолс она дважды пыталась выпрыгнуть из повозки. Как удалось выяснить агенту Хэммонду, это Джоанна Леонбергер, четыре года назад в возрасте шести лет похищенная неподалеку от Кастровилла, к югу от Сан-Антонио.

— Знаю те края, — ответил капитан Кидд.

— Да, сэр. Агент выяснил все подробности. Если это действительно та самая Джоанна, то сейчас ей около десяти лет.

Бритт Джонсон был высоким, сильным мужчиной, однако смотрел на девочку с недоумением и недоверием, явно остерегаясь подвоха или даже открытого нападения.

«Меня зовут Цикада. Моего отца зовут Водопад, а маму — Пестрая Утка. Я хочу домой».

Однако девочку никто не услышал, так как она молчала. Слова на языке индейцев кайова со всем их музыкальным богатством жужжали у нее в голове, словно пчелы.

Капитан Кидд спросил, известны ли родители девочки.

— Да, сэр, известны. Во всяком случае, настолько, насколько можно судить по времени похищения. Агент выяснил, что родители и младшая сестра погибли во время налета. Имеется заявление родственников — Вильгельма и Анны Леонбергер, дяди и тети Джоанны. Агент Хэммонд передал мне золотую монету в пятьдесят долларов и поручил доставить ребенка обратно в Кастровилл. Семья отправила деньги с майором, переведенным из Сан-Антонио на север, и попросила передать тому человеку, который возьмется вернуть девочку домой. Я пообещал вывезти ее с индейской территории и переправить через Ред-ривер. Правда, выполнить обещание оказалось нелегко. Вчера едва не утонули.

— Со вчерашнего дня вода в реке прибыла еще на два фута, — заметил капитан.

— Знаю. — Бритт стоял, поставив ногу на упряжную тягу. Керосиновая лампа нерешительно, словно в могилу, заглядывала в дальний конец повозки и тускло освещала странное, похожее на зверька существо.

Капитан Кидд снял шляпу и стряхнул с тульи воду. Бритт Джонсон уже спас от краснокожих похитителей четырех пленников: от индейцев команчей и кайова в Техасе и однажды от шайеннов в штате Канзас. Шесть лет назад, в 1864 году, жена и две дочери капитана Кидда тоже попали в плен, однако ему удалось их вызволить. Никто не знал, как он это сделал. Словно заручившись защитой небесных сил, в одиночку отправился в Роллинг-Плейнс, смертельно опасное место. Бритт взялся спасать других — темнокожий человек, хитрый, сильный и быстрый, как козодой в полуночном воздухе. Однако сейчас он не хотел везти девочку к родным даже за пятьдесят золотых долларов.

— Почему отказываешься ехать сам? — спросил капитан Кидд. — Все равно уже добрался сюда — путь неблизкий. Да и полсотни долларов золотом — немалая сумма.

— Рассчитывал передать в надежные руки и девочку, и деньги, — ответил Бритт. — Дорога в Кастровилл займет три недели, да еще три недели обратно. А попутного груза нет.

Стоя за спиной босса, Пейнт и Деннис в непромокаемых плащах, со скрещенными на груди руками согласно кивнули. По полу платной конюшни текли ручьи, в потоках яркими полосами отражался свет лампы. Крыша содрогалась от удара капель величиной с пятицентовую монету.

— Короче говоря, за целых шесть недель ничего не заработаем, — пояснил тощий и долговязый, похожий на паука Деннис Кьюртон.

— Конечно, если в Кастровилле не получим какого-нибудь груза для доставки сюда, — уточнил Пейнт.

— Заткнись, Пейнт, — посоветовал Деннис. — Ты там кого-нибудь знаешь?

— Понятно, — тут же сдался Пейнт.

— Так вот, — продолжил Бритт Джонсон. — Не могу бросить работу на такой долгий срок. Надо выполнять заказы. Но есть и еще одна причина: если меня остановят и обнаружат этого ребенка, неприятностей не оберешься. — Он посмотрел в глаза и добавил: — Так что везти белую девочку придется вам, сэр.

Капитан Кидд запустил руку в нагрудный карман в поисках табака, но там оказалось пусто. Бритт свернул сигарету, передал ему и поднес зажженную спичку. Капитан Кидд не терял на войне сыновей, потому что сыновей у него не было, а были только две дочери. Он хорошо понимал девочек. Не знал индейцев, но знал девочек и видел, что лицо этой девочки выражает презрение.

— Передай ее какой-нибудь попутной семье, Бритт, — посоветовал капитан. — Пусть окружат теплом, заботой, а заодно научат хорошим манерам.

— Отличная идея, — одобрил Джонсон. — Я уже думал об этом.

— И что же? — Капитан Кидд выпустил кольцо дыма, однако девочка не обратила на него внимания: она не отводила сосредоточенного взгляда от лиц и рук мужчин. Нос и щеки ее покрывала россыпь веснушек, а короткие ногти венчала черная кайма.

— Не могу найти никого, достойного доверия.

Капитан Кидд кивнул.

— Но ведь ты уже возил девочек. Например, возвращал дочку супругам Блейни.

— Это было намного ближе. К тому же я не знаю, что за люди живут в Кастровилле, а вы знаете.

— Понятно.

Много лет капитан Кидд прожил в Сан-Антонио. Женился на девушке из старинной местной семьи, а потому ясно представлял нравы и обычаи того края. На севере и западе штата Техас было много свободных темнокожих людей. Они перевозили грузы, занимались охраной, а сейчас, после войны, служили в американской армии. Десятый кавалерийский эскадрон полностью состоял из черных всадников. И все же основная часть населения до сих пор не приняла идею жизни бок о бок с равноправными гражданами иного цвета кожи. Общество все еще находилось в неустойчивом, взрывоопасном состоянии: в любой момент мог вспыхнуть конфликт на расовой почве.

— Можно обратиться за помощью к военным, — предложил капитан. — Армия активно занимается пленными.

— Уже нет, — отрезал Бритт.

— А что бы ты делал, если бы не встретил меня?

— Не знаю.

— Я приехал сюда из Боуи, а ведь вполне мог отправиться на юг, в Джексборо.

— Но я видел ваши афиши, — возразил Бритт, — так что заранее знал, что вы собираетесь сюда.

— И последнее обстоятельство, — заметил капитан Кидд. — Возможно, девочку следует вернуть индейцам. Какое племя ее похитило?

— Кайова.

Бритт Джонсон тоже курил. Нога на упряжной тяге не стояла спокойно, а слегка покачивалась. Он выпускал из ноздрей голубой дым и время от времени посматривал на девочку, а та отвечала прямым твердым взглядом. Оба напоминали смертельных врагов, не способных отвести друг от друга глаз. Бесконечный дождь стучал по крышам, а улицы городка Уичито-Фолс превратились в грязные речки.

— И что же?

— Кайова больше не хотят держать ее у себя. Наконец-то поняли, что присутствие белого пленника рано или поздно заканчивается атакой кавалерии. Агент Хэммонд приказал сдать всех пленных, а в случае неповиновения пригрозил отменить продовольственную помощь и отправить на усмирение двенадцатый и десятый эскадроны. Поэтому индейцы сами привезли девочку и продали за пятнадцать одеял от Компании Гудзонова залива и комплект серебряных столовых приборов. Немецкое монетное серебро, из которого они делают браслеты. Ее сдали люди Черного Ворона, а мать изрезала себе руки в кровь и рыдала так, что было слышно за милю.

— Индейская мать, — уточнил капитан.

— Да, — подтвердил Бритт Джонсон.

— Ты там был?

Бритт кивнул.

— Интересно, помнит ли она что-нибудь с той поры, когда ей было шесть?

— Нет, — уверенно ответил Бритт. — Абсолютно ничего.

Девочка по-прежнему не двигалась. Чтобы долго сохранять одну позу, требуются немалая сила и выдержка. Она сидела на тюке с форменными рубашками, на котором по трафарету был обозначен адрес: Форт-Белнап. Вокруг стояли деревянные ящики с эмалированными тазами, гвоздями, копчеными оленьими языками и швейными машинками, а также несколько мешков сахара весом по пятьдесят фунтов. В свете керосиновой лампы круглое лицо выглядело совершенно плоским, без теней и изгибов — словно высеченным на камне.

— По-английски не говорит?

— Ни слова.

— Тогда откуда тебе известно, что она ничего не помнит?

— Мой сын говорит на языке кайова. Год провел у них в плену.

— Понятно. — Капитан Кидд с трудом пошевелил плечами под тяжелым пальто из толстого сукна. Пальто было черным, так же как сюртук, жилет, брюки, шляпа и ботинки с тупыми носами. Рубашку в последний раз кипятили, отбеливали и гладили в Боуи; на тонком белом полотне белым шелком была вышита лира. Пока еще она выглядела относительно чистой. Жаль только, что уже заметно обтрепалась по краям.

— Ты сказал, твой сын с ней беседовал.

— Да, — подтвердил Бритт. — Настолько, насколько она пожелала с ним беседовать.

— Он здесь?

— Здесь, со мной. В дороге с парнем легче найти общий язык, чем дома. В дороге он хороший. А дома они все другие. Сын не очень-то хотел ко мне возвращаться.

— Неужели? — удивился капитан.

— Да, сэр. Собирался стать индейским воином. Учил их язык. Очень трудный.

— Сколько, ты сказал, он там прожил?

— Меньше года.

— Но как такое могло случиться?

— Не знаю. — Бритт отвернулся, прислонился плечом к заднему борту и посмотрел в темную глубину конюшни, где лошади и мулы бесконечно жевали, перемалывая сено жерновами крепких зубов, время от времени фыркали, когда пыль попадала в нос, и топали, мерно переминаясь с ноги на ногу. Из мрака доносился приятный запах промасленной кожи и зерна.

— Не знаю, — повторил Бритт после долгого молчания. — Но вернулся он совсем другим.

— В каком смысле?

— Крыша ему мешает. Стены мешают. Помещение мешает. Не может спокойно сесть и заняться уроками. Многого боится и в то же время ведет себя дерзко. — Бритт бросил окурок и затоптал каблуком. — Короче говоря, кайова ее больше не примут.

Капитан Кидд понимал, что, помимо всех прочих причин, Бритт, безусловно, ему доверял и просил отвезти девочку к родным еще и благодаря почтенному возрасту.

— Хорошо, — заключил он после долгого молчания.

— Знал, что согласитесь, — обрадовался Бритт.

— Да, — подтвердил капитан. — Так тому и быть.

Кожа у Бритта Джонсона была цвета кожаного седла, но сейчас казалась бледнее, чем обычно, так как дождливая зима на несколько месяцев спрятала солнце за тучи. Он сунул руку в карман поношенного плаща и достал деньги. На ладони тускло блеснула испанская монета в восемь эскудо, отлитая из золота двадцати двух карат, с четким, нестертым ребром. Очень серьезные деньги: с тех пор, как финансовое положение штата Техас обрушилось, а новости и наличность стали большой редкостью, люди радовались пяти — и десятицентовым монеткам. Особенно тяжелая ситуация сложилась здесь, в Северном Техасе, на берегах Ред-ривер, по соседству с индейской территорией.

— Семья прислала деньги агенту Хэммонду. Родителей девочки звали Ян и Грета Леонбергер. Кайова убили их тогда же, когда похитили дочь. Возьмите. И берегите девочку.

В этот момент та, о судьбе которой шла речь, спряталась между тюками и ящиками и натянула на голову одеяло. Бедняжка очень устала от пристальных взглядов.

— Пусть остается здесь на ночь, — решил Бритт. — Все равно идти ей некуда и оружие добыть негде. — Он взял лампу и напоследок повторил: — Будьте по-настоящему осторожны.