Путешествие туда и сюда. Часть 3. Дивный мир. Оптимистический постапокалипсис. История третья

Сергей Гришин

Перед Иваном встаёт новая задача – вернуть архив Эгира. Он возвращается в Фатерлянд. Вот только всё не так просто, как сначала казалось.

3

Откровенно говоря, я надеялся, что меня оставят в покое и дадут спокойно приземлиться в Фатерлянде. После этого можно было бы и об архиве поразмыслить. Но Дитер, судя по всему, был решительно настроен больше меня не впускать. Интересно, почему? Он что-то подозревает? Или подозревает, что я что-то подозреваю? Как-то подозрительно.

В стенку контейнера ударило, и в следующую секунду за край уцепились руки. Я подождал, пока за ними появится голова и без зазрения совести пнул лысого пловца в лицо. Он хрюкнул и исчез из виду. Слева высунулось подводное ружьё. Блондинчик пальнул наугад, но благодаря моей расторопности не попал. А я, не будь дурак, подкатился поближе и изъял опасный предмет, выкрутив супостату кисть. Вот теперь можно было держать оборону гораздо успешнее.

Вдруг меня качнуло. Да так, что я чуть не выронил свой трофей. А потом я осознал, что контейнер движется. Причём, к выходу из транспорта.

«Прилетели, что ли?» — подумал я. — «Разгружают?»

Но нет. Когда груз завис на лебёдке, я понял, что флаер всё ещё кружит над лесом. И за каким тогда лешим его начали опускать?

Судя по недоуменно переглядывающимся пловцам, оставшимся на борту, они тоже этого не понимали. Это знал лишь тот, кто находился в Фатерлянде и управлял флаером.

После удара о верхушку самой высокой ели я тоже догадался. Меня попросту хотели таким образом скинуть вниз. И почти преуспели с первого раза — лишь с большим трудом я смог удержаться на крыше контейнера, цепляясь за всё, что выступало. А выступало там печально мало.

— Какая тупость! — внезапно подал голос Эгир. — Так они разобьют свой контейнер, и архив рассыплется по всем водорослям! И как его потом собирать?

— Не по водорослям, а по лесу! — сварливо ответил Локи. — Но Иван свалится быстрее, чем с контейнером что-то случится.

Тут уж я с ним был полностью согласен. От следующего удара контейнер скрежетнул железом, а я не удержался и вывалился с крыши прямо на проплывающую внизу высокую ёлку. Именно она и спасла мне жизнь. Её колючие лапы почти бережно приняли моё не умеющее летать тело, смягчая удар от падения. Верхние ветви ели обломились, но где-то на середине я благополучно застрял, расцарапав щёку и отбив рёбра.

Минут пять я просто висел, тупо моргая и судорожно дыша. Потом вдруг осознал, что всё ещё сжимаю в руке трофейное ружьё. Попытался отбросить его, но не смог — пальцы отказывались слушаться. Но по мере того, как приходил в себя, осознал всю нелепость этого нервного порыва — не стоит разбрасываться каким-никаким, а оружием.

Успокоившись, я медленно и аккуратно принялся спускаться. Пока продирался сквозь переплетение ветвей и иголок, ещё и нос царапнул, после чего решил надеть маску.

Когда до земли оставалось около двух метров, моё внимание привлекло похрюкивание. Я замер и принялся вглядываться через иголки, кто там, внизу, возится. Не хватало ещё свалиться посреди стада кабанов. Эти увальни и растерзать могут, никакое ружьё не поможет.

Туша, что издавала счастливые звуки, оказалась гораздо крупнее всех видимых мною ранее свиней. Хоть в нашем хозяйстве и встречались примечательные экземпляры. Скорее уж, она принадлежала медведю. И этот косолапый своими размерами не уступал Мишке, с которым мы путешествовали в Москву.

Я затаился. Всё же медведь — хищник. К тому же, он и по деревьям лазить умеет. Пусть на столь пушистую ель забраться ему будет тяжело — сам прочувствовал, пока спускался. Но ведь спустился. Значит, и он поднимется. Если учует и сочтёт добычей, мне каюк.

На расстоянии вытянутой руки от меня я уловил движение. Большой чёрный ворон присел на ветку и посмотрел на меня левым глазом. Я шикнул на него в загубник. Птица несколько раз то ли каркнула, то ли хохотнула и взлетела.

Медведь, продолжавший хрюкать и чавкать, вдруг с шумом втянул воздух. Потом расстроенно заревел, поднялся и, сбив несколько веток, потопал прочь. Я облегчённо вздохнул. Интересно, с чего это косолапый решил смыться?

Не теряя бдительности, я спустился на землю, кое-как выпутавшись из самых нижних и самых кустистых веток. На четвереньках выполз из-под дерева. Разогнулся и дезактивировал маску.

И тут же закашлялся, учуяв знакомую вонь химикатов. Дезинфекция, будь она неладна! Так вот почему сбежал топтыгин! Его тонкое обоняние попросту не выдержало подобной экзекуции! Моё тоже не выдержало, и я снова активировал маску.

Я поискал глазами своих знакомых немцев, плохо говорящих на немецком. Никого не увидел, но вдали заметил просвет. Там еловые заросли заканчивались, а значит могла быть и приемлемая дорога. Туда-то я и направился, аккуратно протискиваясь между еловых лап.

Перед тем, как выбраться на открытую местность, опустился на землю и проделал оставшийся путь ползком. Так, на всякий случай. А то мои немчики, помнится, были неплохо вооружены. Пальнут ещё. А я вовсе не испытывал уверенности в том, что гидрокостюм Ахти спасёт от пули из огнестрела.