Сворачиватель Времени

Сергей Александрович Варлашин, 2022

Во время ночной прогулки Сеня застаёт странное существо в лесу. Утром он находит на том же месте камень, похожий на метеорит. С тех пор в его жизни начинаются спонтанные выбросы в иное время и измерение. Во время этих выбросов он встречает там офицера спецназа Волика, перемещающегося из прошлого. Вместе им предстоит решить загадку своих встреч и узнать природу существа, по воле которого это всё случается.

Глава 4. Тётя Женя

Через час езды вдвоём на скутерах, мы были у её тёти. Похоже, она нас очень ждала, потому что встретила с тёплыми объятиями и большим столом, уставленным фруктами, орехами, сухофруктами и наготовленными лично ей во множестве сладостями. Из моей головы окончательно выветрились все кошмары и связанные с ними нехорошие предчувствия. Радушие её тёти окончательно привело меня в годное душевное состояние.

— Проходите мои хорошие и красивые к столу. Расскажите мне всё, что у вас произошло в жизни доброго и интересного, — ясно посмотрела она на меня, словно давая понять, что видит вот прямо сейчас, чем была обеспокоена моя голова последние два дня, хотя я усиленно скрывал любые проявления беспокойства. — Ах, как я по вам скучала. Живёте так близко, а заезжаете так редко! Буду теперь к вам сама почаще ездить, напоминать о своём существовании.

— Женя, а где Жак?

— Укатил на север Франции, проведать своих родителей. Звал меня с собой, но мы были во Франции в этом году, уже три раза и я решила остаться. Будто бы больше некуда слетать.

— Ну и хорошо. Родителей надо любить и почитать. Пусть отдыхает от тебя и от нас, — улыбнулась Ума. — Пойду подогрею чайник, не могу терпеть пить холодный чай, — взяв чайник, она ушла.

— Ну вот, — посмотрела на меня Женя. — Узнаю Уму, она даже у меня дома чувствует себя полноценной хозяйкой.

— И ведь не отберёшь у неё этого.

— А уж чайник тем более, — Женя засмеялась, а я вместе с ней. — Чего тебе перво-наперво положить?

— Я знаю, что твой четырёх этажный сыроедческий брауни не просто полезен и вкусен, но и чрезвычайно популярен на всём побережье, так что мне пожалуйста его. И побольше.

— Хм. Узнаю и тебя Сеня. Словно только что вернулся. Из каких-то своих тягостных дум.

— Мм, спал плохо, из-за жары наверно.

— У Умы же есть кондиционер.

— Так, так, так! — я не успел отмазаться, потому как пришла Ума. — И мне того пирожка! Вижу, вы уже без меня начали чаепития.

— Присоединяйся, пока тебя не одолели мои незавершённые дела по дому. Потом обсудим, — мягко сказала Женя, накладывая любимой племяннице порцию с высокими шоколадными вензелями.

— Это о чём вы уже без меня успели пошушукаться?

— Да так, — не умело ушёл я от ответа. — Очень вкусно Женя. Надо тебе в срочном порядке, свою кондитерскую мастерскую открывать.

— Да мне и так хватает трудов кондитерских. Тортики на заказ для всех, рук не хватает. Ведь если я перейду на широкого потребителя, придётся нанимать людей. Соответственно, как ни крути, упадёт качество и они уже не будут пользоваться таким умопомрачительным спросом, как раньше. В этом то и вся проблема. Либо в частном порядке и хорошо, либо массово, зато без души. Да и куда мне расширяться до кондитерской, если я половину времени, провожу с Жаком в разъездах по миру, дегустируя там лучшую кухню, основанную на принципах живого питания.

— Надо мне устроиться к тебе помощником, в путешествиях. Буду второй гурман. С удовольствием буду вести статистику и учёт всего понравившегося и съеденного.

— Ага, сдаётся мне, ты так разжиреешь, что нам придётся заказывать новые двери и душевую кабинку. Ты ведь попросту в них больше не влезешь.

— Ничего подобного Ума. Живое питание никогда не вызовет ожирение, даже самое сладкое. Иначе бы мы с вами уже давно крутились по миру, как колобки.

— Тогда возьмите меня третьим человеком в команду, — щёки Умы запылали от радости. — Есть такие деликатесы и путешествовать, мне по нраву. Правда я не такая сладкоежка, как вы оба.

— А как же йога? — спросила Женя.

— Йога дело второстепенное. А вот ты бы лучше оставался рисовать Сеня. Мы с тётей вдвоём справимся с этим делом. Ещё кто-то из великих говорил: «Творчество — важнее обжорства».

— Во-первых, не обжорства, а живого питания. А во вторых, первое второму особо и не мешает. А что обо всём об этом думает Жак?

— У французов вообще совершенно другое миропонимание этой вселенной. Всё что для них вне рамок священных виноградников, круассанов, моря и любимого Парижа, особо их и не интересует.

— Ну, в таком аспекте можно разложить любого представителя страны. Женя, если тебя послушать, нам надо ходить в ушанках, играть на гармошках и жить в Питере с медведями во дворцах.

— Кстати вариант. Но у моря лучше.

— Да вы два сапожка пара я смотрю. Какие кстати планы на вторую половину лета? Может действительно, съездим с северную столицу, а потом оттуда курсом по всем европейским странам, пока не встретим новый год, в том же пресловутом Париже и не заберём с собой обратно Жака.

— Я за, но только через месяц. Мне ещё ритритов и семинаров надо провести массу.

— Я бы уехал хоть сегодня, — сообразил я, что это прекрасная идея сменить обстановку. — Меня ничто не держит. Ноут и планшет я могу взять с собой.

— Какие вы быстрые. Ладно, давайте я действительно разберусь со всеми делами к концу месяца. Там и Ума освободится от обязательств и можно будет, славно отдохнуть и попутешествовать добрых пять с половиной месяцев. Идея мне самой очень по душе.

— Ну вот. Целый месяц ждать.

— Не грусти. Приходи ко мней на йогу, — положила мне руку на плечо Ума и меня чуть не передёрнуло от ночного воспоминания.

— Её правда, Сеня. Не грусти. Летом в такой зной это делать почти зазорно.

— Тогда положи мне вон тех пирожных разных, да с горкой. Буду заедать горе немедленной невозможностью возможности отъезда.

— Какие там дегустации. Когда твой муж обжора.

— Ты просто не понимаешь их суть, — с набитым ртом проговорил я.

— А ведь и правда, у всех свои представления о сладкой жизни Ума, — примирила нас Женя.

Весь день мы провели относительно спокойно, вечером были у моря, потом в кафе её хорошей подруги, а когда звёзды стали появляться на небе, вернулись обратно к ней домой. Её двух этажный дом, наполовину состоящий из стекла и металла, а на вторую половину из дерева, напоминал мне самую уютную в мире миниатюру, футуристического королевства, из всех виденных мною ранее мини и просто замков. Особенно гармонично на участке росли тут и там всевозможные плодовые деревья и кустарники. Но самый пик садового мастерства представлял умело пущенный по заборам и оградам чёрный, красный и белый виноград, сладкими плодами которого по осени, она всегда снабжала себя и нас на год вперёд.

Тёмным вечером, когда на всём участке равномерно зажглись огни, у нас была баня. Сидя в уютной беседке поросшей вьющимися цветами и виноградом, мы слушали, как на соседней улице играет живая музыка. У кого-то был праздник, возможно день рождения или свадьба. По отдалённым звукам радостно шумящих людей, точно было не понять. Первая стала засыпать Ума, да так и заснула, полулёжа в кресле.

— Кажется, нам пора ложиться спать, — негромко сказал я, не торопясь будить Уму.

— Пора. Но это подождёт. Лучше расскажи мне Сеня, что у тебя такого интересного в жизни приключилось, раз ты весь день, словно от чего-то бежишь без оглядки. Аппетит опять же звериный. Никак стрессы заедаешь. Да только откуда они у тебя, здесь да в райских кущах.

— Что даже после бани так заметно?

— После бани-то как раз отпустило тебя. Но весь день ты был сам не свой. Как тебя Ума ещё не запытала?

— Женя, ты очень проницательна.

— Да я ещё вчера вечером поняла, что ко мне принесёт человека с угрозой над его головой. Мне даже показалось, что это будет Ума. Пока сегодня утром тебя не увидела.

— Угрозы я никакой над собой не чувствую. Но всё со вчерашнего дня, точнее ночи, стало в моей жизни чуточку страннее.

— Ладно, рассказывай тогда.

— Я бы не хотел, чтобы об этом разговоре узнала Ума, — неожиданно для самого себя признался я.

— А я и не узнаю, — сквозь сон сказал Ума, открывая вдруг глаза. — Я спать пошла, меня баня укачала. Доброй ночи Женя. Сень приходи, — я кивнул головой.

— Доброй ночи Ума, — она дождалась, когда её любимая племянница, шаркая длинным халатом по свежей траве уйдёт в дом. — Ну, теперь давай. Рассказывай.

— С чего бы начать Женя, — почесал я затылок.

— Если хочешь чтобы я вежливо посочувствовала, то с конца. Если хочешь чтобы помогла, то лучше сначала.

— Ну, тогда устраивайся поудобнее, до полуночи постараюсь управиться, — когда вышла луна, я закончил делиться с ней полноценным рассказом с описанием всех событий последних дней, попутно изображая карандашом на бумаге разные детали и зарисовки. — На приезде к тебе думаю можно подытожить мой рассказ. Дальше ты знаешь.

— Вот так история. Не зря меня навещали необычные сны. Теперь я лучше вижу связь между ними и тем, что с тобой произошло.

— Пошли в дом, я покажу тебе сам камень.

— А вот это сделаешь утром. Я не настолько сова, как ты. К тому же, время сейчас не подходящее, — она посмотрела на сочную луну. — Не находишь?

— Нахожу.

— Ну, тогда продолжим утром.

Мы поднялись и пошли в дом.