Китеж-град. Осада Ершовки

Святослав Атаманов, 2021

1237 год. Во время монгольского нашествия на Русь, ушёл под воду Китеж-град. Но что было потом? А потом был край, где никогда не бывает зимы. Край, где бродят диковинные животные и растут тропические плоды. Край, в котором люди из Древней Руси – создали новую цивилизацию и построили великие города. О том, как в этом краю жили наши далёкие предки, спасшиеся когда-то от смерти в Китеж-граде – и рассказывает эта книга.

XIII. Ершовка

Ершовка считалась столицей всего Великого Края. Хотя и считалась не всеми — жители Мегалополиса говорили промеж собой, что Ершовка — «большая деревня», а у них, в Мегалополисе, дескать — центр культуры и цивилизации. Отчасти так оно и было. Особенно до трагического пожара в библиотеке Мегалополиса — после этого величественный город заметно сдал, но всё ещё оставался неофициальным культурным центром всего Великого Края. По населению же Мегалополис по-прежнему был вторым городом Великого Края. Ко времени нашего рассказа население Мегалополиса насчитывало около трёхсот тысяч человек, а население Ершовки — более пятисот тысяч. Первое что бросалось в глаза любому путнику — была гигантская крепостная стена, возвышавшаяся над землёй, более чем на 30 косых саженей. Для сравнения — крепостная стена Мегалополиса была почти втрое ниже. Стена и впрямь была гигантской — не один десяток лет ушёл на её постройку. На много вёрст тянулась она, ограждая город от врага. Но всё же, Ершовка не могла вместить всё население города за стеной — а потому со всех сторон, города располагались посады. Ещё чуть дальше, за несколько вёрст, были ближайшие деревни, где жили крестьяне, возившие регулярно в Ершовку продукты на торг.

Ершовка, среди жителей Великого Края, получила так же негласное прозвище — «муравейник». И впрямь казалось, что всё и всегда тут находилось в движении — куда-то шло, бежало, ехало, катилось. Всё время тут торговали, спорили, сбивали цену, в конце концов, били по рукам и скрепляли сделку выпивкой в ближайшем кабаке.

Стражники строго следили за порядком. Воровство в Ершовке, считалось чуть ли не самым большим грехом, после смертоубийства. Если кого ловили на воровстве — публично секли кнутом. Однако желающих воровать находилось мало — в Ершовке всё было устроено таким образом, чтобы любому нашлось дело, все были сыты, все чувствовали себя защищёнными.

Даже тех, кого ловили на воровстве, после порки кнутом пытались приспособить в Ершовке к какому-то делу. Не раз наблюдали местные такую картину — сегодня воришку прилюдно секут на площади, а завтра уже, гляди ты — тот же воришка в лавке торгует — стало быть, к делу приспособили.

Правил в Ершовке Егор Никитич Буслаев — старший брат воеводы Михайло Никитича. В отличие от брата роскоши он не любил, жил в тереме в два этажа, золота на одежде не носил. Ел почти всегда одно и то же — щи из кислой капусты, да баранину с гречневой или перловой кашей. «Щи да каша — пища наша» — любил повторять Егор Никитич. Хмельное тоже не жаловал — в основном пить любил квас, и сок из маракуйи — говорил, что в жару и то и другое — освежает лучше всего.

Всем в Ершовке старший Буслаев старался найти место — хотел, чтобы каждый человек был при деле. Причём не при абы каком — а при том, к которому душа лежит. Коли грамотный — в приказ дьяком иди, коли с металлом работать умеешь — в кузницу, коли к торговле способности имеешь — в лавку или на городской торг. У крестьян, своим дружинникам повелел строго-настрого Буслаев ничего не отбирать, а только покупать по сходной цене, или, в крайнем случае — менять.

В народе своего воеводу любили, и не раз уже предлагали ему стать в Ершовке князем. Что ты, дескать, всё воеводой зовёшься, «княжь и володей нами», мы за тебя в огонь и воду. А то вон, в Мегалополисе, ихний Эсхил Ромеев, так и вовсе уже не князем, а анпиратором решил сделаться, «базилевсом», по-ихнему. Короноваться, говорит, буду. А ты чего же, Егор Никитич?

Буслаев-старший хоть и понимал, что народ отчасти прав, но всё ещё медлил. Не хотел он быть князем, считал, что «не по Сеньке шапка». Да и издревле так повелось в Ершовке, что не было тут князей, и главным в городе был воевода. А раз уж так повелось — зачем традиции ломать? Предки, почитай — не дурнее нас были.

Да и жена его, Василиса Васильевна, была под стать своему мужу. Кроткая, скромная и набожная — она и помыслить не могла о том, чтобы быть княгиней. Не раз уже обсуждали они это «княжение», но она постоянно пугалась, и в страхе говорила:

— Княгиней? Да как же это так, Егорушка?

— Эх, да не знаю, я, Василисушка. — со вздохом отвечал ей Егор Никитич.

Словом, при воеводе Буслаеве-старшем Ершовка процветала. По сути — это был главный ремесленный и торговый центр всего Великого Края (впрочем — право называться центром ремёсел — по традиции закрепилось за Городом Мастеров). В городе или посадах постоянно селились всё новые и новые люди — торговцы, гончары, кузнецы, портные, сапожники, кожевенники. Было в городе даже два ювелирных дел мастера. А совсем недавно открыли тут и монетный двор — стали чеканить золотые и серебряные деньги.

Кроме того, в город постоянно заезжали и захаживали купцы, скоморохи и коробейники. Они же и приносили в Ершовку новости из других городов. Народ в Ершовке был страсть как любопытен до новостей — всем хотелось узнать, что в мире происходит.

Сейчас же, когда день уже закончился, и честной народ в Ершовке уже ложился спать, к западным её воротам и подъехали три путника.