Китеж-град. Осада Ершовки

Святослав Атаманов, 2021

1237 год. Во время монгольского нашествия на Русь, ушёл под воду Китеж-град. Но что было потом? А потом был край, где никогда не бывает зимы. Край, где бродят диковинные животные и растут тропические плоды. Край, в котором люди из Древней Руси – создали новую цивилизацию и построили великие города. О том, как в этом краю жили наши далёкие предки, спасшиеся когда-то от смерти в Китеж-граде – и рассказывает эта книга.

IX. Лес

От Западного Форпоста до Бенгаловки было около двух десятков вёрст. От Бенгаловки до Ершовки — ещё около полусотни. Дорога была добротная, вымощенная камнем — такую и в сезон дождей не смоет. Однако шла она через джунгли.

Лес не то чтобы таил в себе особенную опасность для путника — почти всех опасных животных ещё предки повывели — не было больше в лесах ни львов, ни тигров, ни волков, ни ягуаров. Раньше, говорят, ещё водились ядовитые змеи, но их тоже давно никто не видел — только безобидные ужи остались. Медведи в лесах были, но бурый мишка предпочитал с людьми не встречаться, на дорогу почти не выходил, а заслышав конский топот, обычно прятался в лесу. Рыси тоже на людей не нападали.

Основную опасность для путешественника, из животного мира Великого Края — представляли гиены и обезьяны. Мерзкие гиены — были самыми ненавистными тварями этого чудесного мира. Частенько, глядя на пойманных охотниками гиен — люди произносили известную русскую поговорку — «В семье не без урода». В сказках, песнях и былинах — гиена олицетворяла всё зло, какое только могло быть в этом мире. Гиена являлась символом злобы, предательства, коварства и жестокости — которые следует из себя изжить. Ну, их и изживали в прямом смысле слова — гиен истребляли нещадно. Несколько раз в год организовывали на них охоту, ездили ватагами по джунглям, травили волкодавами (или «гиенодавами», как со временем некоторые стали называть этих собак). Но гиены только всё дальше забирались в глухую непроходимую лесную чащу, питались там падалью умерших животных, а то и друг другом, плодились в огромных количествах, и не было никакой возможности от них избавиться.

Что же касается обезьян, то они стали проблемой только несколько лет назад. Вдруг странники и купцы стали замечать, что лесные обезьяны словно взбесились. Особенно это касалось павианов — словно им вожжа под хвост попала. Павианы стали выходить из лесу, преграждать дорогу путникам, кидались в них камнями или кокосовыми орехами, нападали толпой на лошадь, стараясь или укусить её за ноги и повалить, или запрыгнуть на круп и скинуть путника. Если им это удавалось сделать — лошадь и путника убивали. Зачем обезьяны это делали — непонятно. Их гнал не голод — и они не были хищниками. Иногда, правда, обезьяны забирали у убитых людей разные блестящие вещи, и даже снимали с некоторых красивые доспехи — и прятали всё это в лесу. Но зачем — тоже оставалось непонятным. Как и на гиен — на обезьян стали много охотиться, но пока охота, опять-таки, ни к чему не привела.

Именно из-за гиен и обезьян монахи Великого Края предпочитали селиться в монастырях. Монахи-отшельники хотя и были, но становилось их всё меньше и меньше. Но всё же, в лесах всё ещё оставалось несколько скитов, где жили монахи.

Вот через такой-то лес и пролегала дорога на Ершовку. Именно через него и поскакал Алексашка.

***

Алексашка въехал в лес и пустил коня в галоп. «Проскочить его надо быстрее» — всё время крутилось у него в голове. Дорогу через лес предки проложили на совесть — коню по ней скакать было легко. Среди жителей Великого Края существовало неписаное правило — если путники ехали по дороге и видели, что где-то лианы начинают мешать движению — их следовало обрубить. Если дерево упало на дорогу — его следовало убрать. Таким образом, по дороге всегда будет удобно ездить и тебе, и тем, кто поедет после тебя.

Алексашка уже заметил пару лиан, которые следовало бы обрубить, но сейчас ему было не до того. Он мчался по лесу во весь опор.

Камень просвистел прямо мимо его уха и полетел в чащу. Долго ещё у Алексашки в ушах завывал этот «Вжжжжжиккк!!!».

«Обезьяны!» — сразу мелькнуло у него в голове.

— Выноси родная! Выноси! — закричал Алексашка, и пришпорил лошадь, хотя она и так неслась как ветер.

Вдруг вдалеке Алексашка заметил шесть или семь фигур стоящих на дороге. Это были здоровенные павианы-самцы, преграждавшие ему путь.

«Не выбраться мне, ох не выбраться. Сейчас завалят лошадь — и пропала моя головушка» — мрачно подумалось Алексашке. — «Ещё и доспехи сдуру не надел! Быстрее добраться, видишь ли, захотелось! Вот и будет тебе теперь — быстрее».

Решение пришло как-то неожиданно, само собой. Подъезжая к преградившим путь обезьянам, Алексашка вдруг выхватил меч и заорав во всё горло — «Расступись! Убью!» — поскакал в лоб прямо на обезьян.

Значение его слов, обезьяны, разумеется, не поняли. Но громкий крик, вырвавшийся, казалось, неожиданно даже для самого Алексашки — напугал их. Обезьяны кинулись врассыпную, и Алексашка проскакал мимо.

Замешательство павианов, однако, быстро прошло, и они бросились в погоню. Отвратительно визжа, обезьяны старались нагнать лошадь и укусить её за ноги. Один павиан попробовал запрыгнуть на лошадь сверху, но Алексашка изловчился, и на скаку снёс павиану голову мечом. Остальные, однако, продолжали погоню.

Положение становилось по-настоящему опасным. Любая случайность могла стоить жизни. Просто споткнись случайно лошадь — и пиши пропало. А преследователи, между тем неслись по пятам.

Вдруг вдалеке Алексашка отчётливо различил человеческие голоса. Кто-то кому-то что-то громко кричал. Крики были далеко, но было отчётливо слышно, что Алексашка сейчас — не один в лесу.

«Только бы до людей добраться. Если доберусь — молебен в Ершовке закажу» — в отчаянии подумал Алексашка.

Вдруг сзади послышались чудовищный визг. Обезьяны тоже услышали голоса, и испугались, что могут упустить свою добычу.

Тут — то Алексашка и почувствовал, что лошадь пошла тяжелее — словно ей что-то мешало. Алексашка обернулся — и увидел вожака павианов — уцепившегося за хвост лошади.

Решение пришло мгновенно — Алексашка взмахнул мечом и отрубил ему одну из лап. Вожак павианов с воем покатился по земле и уже не поднимался. Обезьяны тут же прекратили погоню и замерли на месте.

А Алексашка между тем всё скакал и скакал на звуки голосов, слышавшиеся уже совсем рядом, и в голове у него вертелось только одно слово — «Спасён!».