2. Перец
Через три месяца, в начале декабря, Салли родила прелестную девочку, которую назвали Евангелина. Когда я первый раз взяла ее на руки, то просто заплакала от радости, от какого-то несказанного счастья.
Мне вспомнилось то, что я почувствовала однажды, еще в Рио, до свадьбы с Диего. Тогда, в своем видении, я держала на руках крошечную девочку и была наполнена любовью. Это видение подтолкнуло меня к замужеству. Я тогда очень захотела ребеночка. Доченьку. Но больше, чем ребеночка, я хотела любви. Я захотела наполниться ею до краев. Но тогда этому не суждено было исполниться, я не получила ни ребеночка, ни любви.
А теперь это видение сбылось. Только теперь! Сколько же мне пришлось испытать, чтобы, наконец, получить эту неземную любовь? И я плакала и плакала от счастья, осторожно прижимая к своей груди малышку. Я вдруг почувствовала себя счастливой. Словно открылись огромные синие небеса Калифорнии и это счастье хлынуло на меня, окутало, проникло под кожу и наполнило всю. Это нельзя было объяснить логически. Та же самая работа, то же самое окружение, тот же самый пейзаж, а меня словно подхватило и вознесло.
«Ты полетишь! — говорила мне когда-то мама. — За нас всех полетишь!»
И я — летала. Словно снова погрузилась в безмятежное детство.
Я вдруг поняла: чтобы любить, не обязательно, чтобы любили тебя. Вспоминала мою сестренку Стейси и чувствовала, что тоже люблю весь мир. И весь мир любит меня.
Еще одна трансформация произошла со мной: я стала посещать церковь вместе с Джоном и Салли. Это была методистская церковь, с дружной общиной, и я тоже стала частью этой общины. Простые молитвы, на привычном зыке, никакой торжественности, никакого органа и белых одежд, но Бог вдруг стал мне ближе. Я прямо чувствовала его поддержку и заботу каждый день, каждую минуту. Хотя я продолжала считать себя католичкой, воскресные службы доставляли мне радость. Без разницы, какой храм использовать для разговора с Богом: католический, греческий или синагогу. Бог слышит тебя, даже если ты молишься в поле, без возможности остановиться и перевести дух.
В церковь я ходила в своем единственном «занавесочном» платье. Салли настаивала на том, чтобы сшить мне новые, но я была против. Мне казалось, своим неброским нарядом я меньше привлекаю внимания.
Но я ошиблась.
В один из дней, оказавшись в городке, я зашла в небольшой магазинчик, торгующий фруктами. Я смотрела на сочные авокадо, вспоминая их вкус, на золотые персики и спелые плоды манго. У меня не было денег, чтобы купить, я хотела просто насладиться видом и запахом, вспомнить то время, когда я ела вдоволь. На ферме Джонсонов из фруктов в изобилии росли лишь лимоны. Мне порой казалось, что я вся пропахла ими и других запахов уже не будет.
Я взяла с витрины персик, понюхала его. Он источал сладкий аромат солнца.
Неожиданно с витрины упал и покатился к моим ногам еще один персик. Я присела, чтобы поднять его, и тут очередной персик попал прямо мне по макушке.
— Ой! — я потерла ушибленное место.
Из-за витрины показался сухонький старичок, владелец магазина.
— Вы пострадали, мисс? Простите, я так неловок!
— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Расценивайте это как стихийное бедствие — персикотрясение.
Старичок захихикал.
— Но все равно, мисс, получается, что я ударил вас. Персиком.
Я тоже смеялась.
— Зато есть шанс, что теперь мне в голову придет какое-нибудь гениальное открытие, как Ньютону.
Старичок подошел ближе и протянул мне руку, помогая подняться.
— Может быть, стоит поцеловать, чтобы не болело? — игриво предложи он.
Смотреть на «старичковый» флирт было забавно. Хозяин лавки молодел прямо на глазах. Я решила подыграть ему.
— О, нет! Боюсь, тогда из моей головы исчезнут все мысли, не только гениальные. Вы слишком горячи!
Тут я заметила, что старичок так и не отпустил мою руку.
— Итан. Меня зовут Итан Пеппер*.
Я смутилась. И от такого имени и оттого, что снова приходится врать и называть имена своих бабушек:
— Летиция Маллан.
— О, Лэтис! Или Летти? — старый перец явно перешел в наступление. — Откуда вы? Мне казалось, я знаю все население округи. За исключением так называемых сезонных рабочих. Но это просто грязный скот…
Он снова захихикал. В этот раз его хихиканье показалось мне неприятным.
— Я как раз из «так называемых», — сказала я, и Пеппер перестал хихикать. — Работаю на ферме Джонсонов.
— Неужели Джонсоны так разбогатели, что могут себе позволить наемных работников? Сколько же они вам платят?
Я пожала плечами.
— Меня все устраивает, мистер Пеппер.
— Зовите меня просто Итан.
— Нет, — я покачала головой.
— Почему? — глаза старичка продолжали игриво блестеть.
— Не хочу, чтобы вы называли меня Летти.
— Хорошо, мисс Маллан.
— Миссис Маллан. Я была замужем.
Зря я сказала это. Во взгляде Итана произошла перемена, словно я вытащила красную тряпку перед быком.
— В разводе? — переспросил он заинтересованно.
— В процессе, — поправила я.
Я вспомнила эту встречу, когда спустя неделю Пеппер привез на нашу ферму целый ящик персиков. У Джона чуть челюсть не отвисла.
— С чего ты так расщедрился, мистер Скрудж? — спросил он, а я даже сразу не сообразила, почему он назвал Итана этим именем.
— Девочке надо хорошо питаться, — смущенно хихикал старичок. — Она такая… тоненькая. Вы, верно, плохо ее кормите.
У Салли глаза побелели от гнева. Я заметила это и постаралась смягчить ситуацию.
— Я хорошо питаюсь, мистер Пеппер, — поспешно сказала я.
— Но на ферме такая тяжелая работа! Я могу предложить работу в моем магазине.
Тут к Салли вернулся дар речи.
— Торговать твоими гнилыми овощами?
Итан поджал губы.
— Салли, милая, не надо… — пробормотал Джон.
— Ах, ты забыл? — накинулась на него Салли, — в тот год, когда у нас рухнула водонапорная башня и весь наш урожай высох. Он же ни цента нам в долг не дал! И потом…
— Джон, уйми свою жену! — предупредил Итан, но Салли было не остановить.
— Да ты все годы обдирал Джона как липку! А теперь приехал сманивать наших работников?
— Работников! — передразнил старичок. — Да я уверен, что вы ей и заплатить-то не можете! Вы просто позорите звание калифорнийских фермеров!
Итан мягко обратился ко мне:
— Летти, девочка, когда тебе надоест этот рабский труд, переезжай ко мне. Я дам тебе хорошее место и оплату…
— А за то, что лапать ее станешь, бонус выплатишь?
Пеппер разозлился, сел за руль и тут Салли добила его окончательно:
— Перчик-то, небось, засох уже, а все хорохоришься!
Салли добавила еще что-то, кажется не вполне пристойное, но я не расслышала. Рев мотора перекрыл ее слова.
Когда пыль от машины рассеялась, я сказала.
— Надо было вернуть персики.
— Конечно, вернуть! — резко сказала Салли. — В целости и сохранности. Джон, иди за ключами!
Но вернуть персики оказалось непросто. К ящику с золотистыми фруктами подбежали дети и с радостным визгом схватили их.
— Не получится вернуть, — засмеялся Джон.
* * *
Я не знала, что за давняя вражда у Джонсонов с Пеппером. Лишь однажды Салли упомянула, что Итан хотел выдать свою дочь за Джона и таким образом прибрать к рукам ферму. Когда же это не получилось, начал планомерно разорять Джона, чтобы купить ферму с торгов. Облапошить Джона было легко, но с тех пор как здесь появилась Салли и дела Джонсонов начали выправляться, Итан Пеппер стремительно терял надежду стать когда-нибудь хозяином фермы.
Теперь же в эти непростые отношения между Джонсонами и Перцем встряла еще одна фигура. Я почему-то понравилась Итану, но мне от этой мысли было неприятно. Он хотел заполучить меня. И здесь речь вряд ли шла о сексе. Если у Диего в его пятьдесят было так все плохо, то что может быть у семидесятилетнего Пеппера? Итан хотел получить меня, чтобы досадить Салли. Несколько раз он делал мне предложения, которые раз от раза становились все определеннее, настойчивее и гаже. Меня от них тошнило, но рассказывать Салли я не стала — ей хватало забот и без меня.
Я чувствовала себя яблоком раздора.
*pepper — перец
