11. Медовый месяц
Сэм Найколайски, мой дружок детства, уезжал в свадебное путешествие на большом лайнере, и мне казалось, что он уплывает из моей жизни навсегда. Я потеряла всех. Вот теперь и Сэма. Хорошо, что я смогу хотя бы переписываться с ним. Если, конечно, Хельга не станет, как когда-то Диего, читать письма. Все же в браке есть что-то противоестественное. Словно в тюрьме, когда твою свободу ограничивают.
Пока Сэм заносил вещи, я стояла на берегу. У меня за плечом тоже болталась сумка с вещами, но только чтобы больше не заезжать в гостиницу, а сразу сесть на автобус, потом на поезд.
Сэм и Хельга спустились попрощаться. Сэм обнял меня.
— Спасибо, что приехала, сестренка. Я очень рад был видеть тебя.
— Куда вы плывете?
— Круиз вдоль побережья, а дальше — на Багамы. Там мы пробудем две недели, потом вернемся.
— Не сразу, Сэмми, — перебила его Хельга. — Потом мы навестим моих родителей и девочек… — продолжала Хельга, она была старшей из своих сестер и относилась к ним так, словно была их мамой.
И я вдруг подумала, что Сэм так прилепился к Хельге, потому что она всем своим поведением напоминала маму, которой у него никогда не было. Я вспомнила, что он говорил про нее: «заботливая», «разумная», «понимающая». Со всем этим хорошо сочеталось слово «мамочка». Да. Именно так. Я улыбнулась, догадавшись о такой причине их союза. Ведь Сэм, несмотря на свои габариты, был совсем еще ребенком.
Я уже хотела уходить, как вдруг неизвестно откуда на нас налетел Риккардо.
— Привет Сэм, Хельга! — он кивнул молодоженам и обратился ко мне: — Софи! Я обо всем договорился. Мы плывем с тобой на Багамы.
Я была ошеломлена и не знала, как реагировать.
— Мне на работу… — пробормотала я растерянно.
— Париж стоит мессы! — улыбнулся Риккардо, взял мою сумку, обнял за талию и повел к трапу.
Я шла с ним, не сопротивляясь, боясь поверить, что это не сон. Сэм и Хельга так и остались стоять на берегу, открыв от изумления рты.
Наша каюта оказалась небольшой, но огромная кровать и всякая романтическая атрибутика вроде сердечек, колечек, голубков и прочей чепухи, заполняли ее всю. Это была не самая фешенебельная каюта, она располагалась на нижней палубе и довольно далеко от каюты Сэма и Хельги, но мне она показалась чем-то сказочным. Мужчины договорились с рестораторами и обедали мы все вместе, за одним столиком. Как раз за обедом мы и встретились с молодоженами.
— Ну, ты даешь, Рико! Это ж надо было такое провернуть! Как тебе удалось? Так, с налета, взять билеты, — тормошил его Сэм.
— Это, наверное, стоило очень дорого! — говорила Хельга.
Риккардо пожал плечами.
— Ерунда. Я боялся только одного, — Риккардо глянул на меня, — что Софи может отказаться.
Я смутилась. По всему выходило, что я согласилась слишком поспешно, но мне казалось, что Риккардо даже не спрашивал моего согласия. Просто взял. Как тогда, на свадьбе: просто начал целовать…
Когда после обеда мужчины вышли покурить, Хельга принялась поучать меня:
— Мне кажется, Софи, ты ведешь себя не вполне прилично. Оказывается, ты совсем не знаешь Риккардо! Сэм сказал, что вы с ним только вчера познакомились! И ты уже едешь с ним в одной каюте! Вы и спать будете вместе?
Честно говоря, я совсем об этом не думала, но слова Хельги меня задели.
— Знаешь, Хельга, что я скажу, — я улыбалась, словно собиралась изречь жемчужину истины. — Иди ты в задницу со своей скандинавской моралью. Я родилась на островах Французской Полинезии. Я горяча и развратна, как Таити, где молодые девушки со смуглой кожей призывно покачивают бедрами, словно лодки в прибрежных волнах.
Я шептала ей в самое ухо, а она открыла рот, вытаращила глаза и хлопала ресницами в такт моему дыханию.
Когда вернулись мужчины, Хельга все еще пребывала в ступоре.
— Что с ней? — забеспокоился Сэм.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Может быть, ее укачало.
Объявили о вечеринке в таитянском стиле.
— О, это как раз то, о чем я говорила! — я подняла палец вверх и подмигнула Хельге. — Пойдешь?
Хельга испуганно замотала головой.
— Пойдем? — спросила я Рико, и он кивнул. Глаза его сияли.
В каюте я быстро переоделась в купальник (спасибо Дороти, она предусмотрела все), замотала парео вокруг бедер и потащила Рико на верхнюю палубу. Там уже выдавали гирлянды с бумажными цветами. Мы оба были босиком, Рико — в шортах и рубашке.
Это был мой день. Точнее вечер. Я вспомнила все, что отплясывала в Пого-Пого и в Таутире и даже в Уналашке. Рико тоже ритмично двигался под музыку, и получалось у него не хуже. А после, устав от диких плясок, мы с Рико танцевали какую-то невообразимую бачату, прижимаясь друг к другу так откровенно, что я даже не успевала подумать, насколько это допустимо.
Только совсем глубокой ночью, когда мы с Рико вернулись в каюту, я пошла в душ, и там, взглянув на себя в зеркало, подумала: «Что же я делаю?»
Я была вся красная от танцев, ноги болели и пощипывали: я их стерла о палубу. Приняла душ, но он не освежил меня, мне было по-прежнему жарко, щеки горели.
«Что теперь?» — думала я. Мне казалось, что как бы я ни поступила сейчас, что бы ни сказала, все будет неправильным.
Хорошо, что Рико приглушил свет, и я из душа сразу нырнула в постель. Пока мылся Рико, я думала и думала.
Что теперь? Я должна переспать с ним? Или не должна? Я почему-то так нервничала, что никакого желания не возникало. И что я придумываю? Может, он вовсе и не хочет меня, как Диего. При воспоминании о моем недавнем муже мне захотелось плакать…
Я была совсем голой, и меня била дрожь. Мне нечего было даже надеть на себя, Дороти почему-то не положила мне ни одной сорочки, ну не спать же в купальнике? Свое мокрое полотенце я бросила на спинку кресла.
Что думает обо мне Рико? Так же, как Хельга, считает, что я безнравственна? За кого он меня принимает? За девочку на одну ночь? За дамочку, пресыщенную унылым браком?
Чем больше я думала об этом, тем сильнее меня била дрожь. Никаких видений не возникало, просто нервы. Я замерла, только когда из душа вышел Рико, щелкнул выключателем, и мы погрузились во тьму.
«Я буду гореть в аду», — подумала я, когда Рико, совершенно голый и прохладный после душа, нырнул ко мне под одеяло.
Больше я ни о чем не думала.
* * *
Эта ночь разом изменила все мои представления о сексе. Все оказалось так просто и так прекрасно! Никакой спешки. Никаких марафонов. Никаких разочарований. Мои мозги отключились, а тело стало невесомым и парило, как утренний туман над водой.
Мне снилось бирюзовое море и коралловые острова. Чудилось, что я плыву, раздвигая воду до самого горизонта и после, так же свободно, плыву в небо, раздвигая ладонями лазурный воздух. И тело парит в небе. А небо такое чистое и голубое, как чьи-то глаза…
* * *
Когда я проснулась, Рико уже одевался. Его волосы были влажными после душа, а на груди еще оставались капельки воды. Я залюбовалась им. Какое гармоничное, хорошо сложенное тело! Боже мой, как он красив! Я вспомнила его торс кончиками пальцев, всей кожей, и воспоминания о прошедшей ночи окатили меня горячей волной.
— Софи, пойдем скорее, мы опаздываем к завтраку.
— Ты проголодался? — я потянулась, пытаясь вновь обрести границы собственного тела.
— Очень, — серьезно сказал Рико, — и если ты сейчас же не встанешь и не пойдешь вместе со мной завтракать, я съем тебя. Прямо здесь.
«Как же мужчины зависимы от еды», — подумала я, а сама сказала:
— Хорошо, я только быстро приму душ.
— Ладно, — согласился Рико, усаживаясь в кресло, — подожду.
Я едва успела включить воду, как в душевую зашел Рико, раздеваясь на ходу.
— Пожалуй, я еще немного поголодаю, — сказал он, отводя душ в сторону.
