Солара. Неси свой свет

Светлана Июньская

Любовь загадочна для нас, потому что она бесконечно проста. Мы мечтаем о ней, ищем её, находим и ошибаемся, но никогда не забываем о ней. Две истории о любви, которые выбрали мои руки, чтобы проявиться на бумаге. Я их просто записала. Это не моя фантазия. Возможно, у Вас, читатель, возникнут вопросы, связанные с техническими перемещениями моих героев во времени – у меня нет на них ответов. Приглашаю Вас сосредоточиться на главном: на событиях, чувствах, ощущениях, словах персонажей.

Глава 3. Женский дом

Солнце уже светило в полную силу и птицы уже пропели свои утренние песни, когда Солара открыла глаза. Тут же вспомнился вчерашний день и подумалось о том, как же хорошо, что у неё есть родной дом, и она всегда может в нём укрыться и напитаться. Благодарность ко всему, что у неё есть, наполнила её существо до краёв и с этим чувством она начала свой новый день.

Этому дому был целый век, но он был крепок и ухожен. Построил его прадед Солары, здесь родились её бабушка и мать. В их роду всегда, во всех коленах, рождался в семье только один ребёнок, и всегда девочка. Знахарство передавалось от матери к дочери, это был и дар, и труд. Сколько Солара помнила, её бабушка и мать всегда были чем-то заняты, всегда работали. Собирали травы, извлекали ароматы, проверяли действие смесей, готовили мази, были и повитухами, и костоправами. Бабушки не было с нею несколько лет, а мать с отцом уже давно переселились на родину отца — в соседнюю область. В их женском доме было заведено жить так, как живёт природа. Вместе с природой весною просыпаться и стремиться к солнцу, много работать всё лето, собирать и изменять собранное осенью, сохранять и отдыхать зимой. Знания знахарские передавались только в труде, Солара помогала и бабушке, и матери, смотрела, что они делают и повторяла за ними. Не было только принято ходить в храмы, говорить о совести, нравственности и прочих непонятных вещах. С соседями разговаривали мало и только по крайней нужде. Но каждый день кто-нибудь да приходил в этот дом за помощью.

Сегодня Солара решила, что пора собрать облепиху и приготовить запас той знатной мази, что вчера хвалил Вук. Облепиха уродилась отменная. Крупная, тяжёлая, её ветви опускались прямо до земли. Она занималась облепихой до полудня. Собирала, промывала, перетирала, извлекала масло и снова перетирала, нагревала и уваривала. Осталась довольна своим трудом, ведь получилась большая банка мази и еще целый кувшин лакомства — варенья на меду. Мёд для варенья она брала прошлогодний, и его еще хватит для сливового — её любимого. Назавтра, в субботу, она собиралась прогуляться до пасеки и купить молодого мёда, который был специально для неё уже приготовлен.

Колдуя с облепихой, Солара думала о своей семье, в которой она родилась и выросла. Она думала о своем отце и о том, как он любит маму. Он как будто служит ей, а не просто помогает, подносит, поддерживает или придерживает. Всякое его дело — для неё. Он любит готовить еду и подавать её на стол, любит возить маму на какие-нибудь ярмарки или просто к пациентам, любит делать ей массаж… Всё, что он делает — он любит делать. Она обращала свою мысль к маме и хотела найти в ней причину папиной любви. Какая такая мама особенная, за что он её так любит? И она не находила никакой причины. Мама есть мама, она была просто самой собою всегда. Благодарит ли она мужа за любовь? Как она сама его любит? Соларе ярко вспомнилось, что мама часто говорит ему: «спасибо, дорогой». Это звучит так часто, что в детстве Солара не обращала внимания на эти слова, они будто были фоном её жизни.

И вот сейчас, покончив с облепихой, она остановилась посреди своего двора и вдруг представила себя — своей мамой. И вокруг неё «вращался» мужчина, которому она вслух несколько раз повторила: «спасибо, дорогой». Это «спасибо, дорогой» было как будто репетицией, и она учила свои губы говорить эти слова. Она примеряла на себя новое состояние, которое называлось «спасибо, дорогой». «На полнолуние поеду к ним», — решила Солара, и тут в её калитку постучали.

За калиткой стояла молодая женщина с соседней улицы. Сжавшаяся и в слезах. Говорить она не могла, её трясло, пока Солара терпеливо отпаивала её горячим настоем. Наконец, прорыдавшись, она открыла рубашку и Солара ахнула, увидев огромный кровоподтёк на грудине. Ей не было больно, её было горестно.

— Муж, — только и смогла выдавить из себя Маруся. «Это беда, — подумалось Соларе. Хорошо, что Маруся доверилась, что пришла, прибежала, а не осталась переживать своё горе втихомолку. И откуда только силы взялись на это? Только бы не рванулась обратно, из-за какого-то «чувства долга».

Но сил у Маруси действительно было мало. Она молчала и послушно лежала в комнате, до самого вечера попивая горячий чай с прошлогодним мёдом. Ночью она уснула и во сне по-детски улыбалась. Весь следующий день Солара провела в беспокойстве, потому что Марусю могли искать и прийти к ней. Она не знала, как себя вести и что отвечать. Маруся по-прежнему была слаба, правда, немного поела. Она лежала и в глазах её не было ни одной мысли. Думать ей было так страшно, что лучше было не думать.

За мёдом Солара не пошла, занимаясь то яблоками, то смородиной, то Марусей. Так весь день и прошёл в неспокойных заботах. Вечером она вышла в свой сад, посмотреть на закат и подошла к плетню, туда, где совсем недавно рассталась с Вуком.

И словно не расставалась, потому что он шёл мимо, после своего вечернего купания, домой. Они встретились глазами и молча, глазами поздоровались, а потом долго улыбались друг другу. Она заговорила первая:

— Как вода? Хороша? — он кивнул.

— А как твоя осень? — она вздохнула и оглянулась на дом, а он заметил её беспокойство. В двух словах рассказала о случившемся.

— Видел я сегодня этого «мужа», он приводил своего коня подковать, злился на что-то и был не совсем трезвый. Думаю, сегодня он искать точно никого не будет. Я послежу за ним, а ты не тревожься, все будет хорошо.

«Спасибо, дорогой», — мысленно сказала Солара. Они еще немного постояли, глаза в глаза, он втягивал в себя её запах, а она чувствовала кожей его тепло, и снова расстались, пожелав хорошего вечера и доброй ночи друг другу.

Утро следующего дня выдалось дождливым. Солара, хоть и была пропитана солнцем, дождь любила тоже. В такие дни она почти не выходила из своей баньки, колдовала и волшебничала. Марусе стало лучше. Она отлежалась и отдохнула. Видимо, сами стены женского целебного дома творили с нею чудо. Она улыбалась и рассказывала Соларе старую сказку про женщину — птицу.

— Давай, я что-нибудь приготовлю к обеду, — предложила Маруся и Солара с радостью согласилась, употребив освободившееся время на приготовление задуманного лекарства.

Ближе к вечеру в калитку постучали и Солара пошла посмотреть, кто бы это мог быть. А это оказался пасечник, самолично принесший ей молодой мёд.

— Думаю, ты, наверное, вся в трудах, сейчас ведь самое твоё время. Ехал вот мимо, дай, думаю, завезу, поздороваюсь с тобою, дочка, — добрый старик уважал весь женский род, и Солара не была исключением. Молодой мёд был очень кстати. Солнце, запечатлённое в нём, согревало прямо изнутри и выгоняло вместе с потом старые мысли, освобождая место для перемен.

Вечером, после бани и мёда, Марусе стало совсем хорошо, и она заговорила о жизни.

— К мужу не пойду. Вернусь к матери, в соседнее село, она теперь совсем одна осталась и годы такие, что нужна помощь ей. Думаю, завтра после полудня, уйду.

Солара была рада её решению и даже горда за Марусю. В этот вечер Вук не дал о себе знать, может, был занят?