Дважды в одну реку

Евгения Петухова, 2023

Перед вами – захватывающая и волнующая история любви. Любви с потерями, переживаниями, страстью и примирением. Эта любовь меняет и самих героев. Они решают очень важные для себя проблемы. Можно ли простить измену? Как пережить долгую разлуку? Как оправдать ложь? Как принять партнера таким, каков он есть? Как понять, истинное ли чувство? Все эти вопросы встают перед героями этого романа – Джульеттой и Эдиком. Этот роман о настоящей, истинной любви, которая не иссякает на протяжении многих лет. Герои проходят свой нелегкий путь приобретений и потерь. И однажды они рискнут написать новый сценарий своей любви, начать все с начала, все с чистого листа. Читатель узнает, каким трудным может оказаться этот путь к любви, как герои ради этого прекрасного чувства меняются сами и меняют реальность вокруг себя, как преодолевают препятствия и взрослеют в своих чувствах. Им все удается! Но за все приходиться заплатить!И за свое счастье тоже…Любящим и любимым посвящается!

Часть 1

Денек сегодня выдался довольно напряженный. В нашем адвокатском Агентстве было много клиентов, дела все оказались серьезными, требующими максимальной сосредоточенности и досконального изучения всех нюансов и тонкостей. Кроме этого, постоянные звонки, ответы на которые отнимали также много сил и времени. В обед перекусить удалось наспех, выпив приготовленный нашим секретарем кофе с булочкой. Рабочий день уже близился к завершению. И в перерыве между приемом посетителей я решила все же передохнуть минут десять. Откинулась в своем удобном кресле, потянулась, достала яблоко и, не торопясь, стала его поглощать с каким-то особым наслаждением. Затем я встала и немного размялась, пройдясь по кабинету, выглянула в окно, которое выходило на довольно оживленную улицу в центре Москвы. Она, эта улица, была немноголюдной в этот час, но уже скоро по ней будет двигаться плотный поток людей, закончивших свой трудовой день. Тогда этот поток будет напоминать бурную реку, иногда выходящую из своих берегов. Я это время не особенно любила и старалась пропустить это столпотворение — задержаться на работе, чтобы немного привести в порядок свои мысли, успокоить нервы и с легким сердцем отправиться домой. Я никуда не спешила теперь. Вот уже два года я жила одна.

Внезапно в дверь кабинета постучали и, не дожидаясь ответа, в нее заглянул Дима — адвокат нашей конторы. Нас было всего четверо — частных адвокатов, работающих в Агентстве. Дима пришел к нам совсем недавно и был моложе всех. Он единственный из нас не являлся учредителем. Но несмотря на то, что он попал к нам по рекомендации знакомых, а может, именно поэтому, он пришелся ко двору, оказался толковым специалистом и легко влился в наш небольшой коллектив. Свое дело он знал довольно хорошо и подавал большие надежды. Мы к нему все еще присматривались, но похоже было на то, что он задержится в нашем Агентстве надолго. Он был высоким, симпатичным, темноволосым и немного стеснительным парнем. Спокойным, но не медлительным. И еще — он пытался за мной ухаживать. Нет, не явно, почти незаметно, но я почему-то это чувствовала по его взглядам и едва уловимым движениям. Возможно, я ошибалась, но интуитивно все же чувствовала это. Иногда он приглашал меня поужинать, и мы просто проводили вместе время, разговаривая и обсуждая разные вопросы. Надо признать, что мне с ним было довольно комфортно и достаточно интересно. Несмотря на то что он был немного моложе меня, разница в возрасте была практически не заметна. Единственное что меня удивляло по-настоящему, что он не предпринимал никаких попыток хоть какого-то сближения. Не могу сказать, что меня это сильно волновало, но было любопытно, почему он все-таки этого не делал. Вопрос этот совсем уж риторический, потому что я не испытывала никаких романтических чувств к нему и никакого сближения не хотела. Меня вполне устраивали такие вот короткие и редкие встречи за ужином. Это ни к чему не обязывало, не требовало никаких усилий и еще вдобавок доставляло некоторое удовольствие, скрашивая мое одиночество.

— Юля, можно? — спросил Дима, уже войдя в мой кабинет. — Я на минутку.

— Конечно, входи. Пожалуй, только минутка у меня и есть.

— Что, тяжелый сегодня день?

Он улыбнулся.

— Да, не из легких. Ты что хотел?

Я уже усаживалась в свое кресло, настраиваясь на рабочий лад.

— Мне бы бумаги у тебя подписать. — Он протянул мне папку с документами. — Ну, и просмотри еще раз, свежим глазом, так сказать, все ли в порядке.

Я взяла папку и положила ее на край стола:

— Тебе ведь не срочно? В конце дня все посмотрю и подпишу, а то у меня еще два клиента сегодня. Работы много.

— Да, конечно, в конце дня загляну. Может, поужинаем сегодня? А то пообедать как-то не получилось. Ты как на это смотришь?

Он посмотрел на меня.

Я кивнула, опустив глаза, уже приготовившись к продолжению работы:

— Хорошо. Я позвоню, когда освобожусь, — проговорила я, уткнувшись в свой рабочий календарь и просматривая свои записи. И еще раз кивнула.

— Ну, хорошо, до вечера. Я тогда столик забронирую. Пока!

Дима скрылся за дверью, а я продолжила свою работу, встречая очередного клиента, вникая в его, клиента, проблемы, просматривая и оценивая документы, подписи, задавая вопросы и обдумывая свои ответы. Рабочий день продолжался. Все как обычно, все как всегда. Возможно, со стороны это казалось нудной рабочей рутиной, но свою работу я любила. Я любила ее именно за то, что она, на кажущееся однообразие, таковой не являлась. Люди и дела были абсолютно разные, способы их решения иногда требовались нестандартные, я бы сказала, просто креативные. И все это в жестких рамках законодательства. Опыт у меня был приличный, да и учителя отличные. Я работала здесь уже почти пять лет, уйдя из фирмы на вольные хлеба, так сказать. И не пожалела об этом ни разу. Я быстро нашла и учителей, и единомышленников, и просто приятных и понятных мне людей, с которыми мы в дальнейшем и организовали собственное адвокатское Агентство. Я все сделала правильно. Я это знала. Я это чувствовала.

В половине седьмого я отпустила последнего клиента и только тогда смогла выдохнуть. И несколько минут просто сидела, тупо уставившись в одну точку, не думая ни о чем, абсолютно ни о чем. Затем открыла папку с бумагами, которую принес мне Дима. Просмотрела, подписала документы и снова положила папку на край стола.

Вошла наш секретарь Лиза и принесла мне график посетителей на завтра.

Я бегло просмотрела его.

— А что, всего трое? — Удивилась я. — Знаешь что, Лиза, а передвинь-ка ты мне первого посетителя на двенадцать часов. Сможешь? Я тогда приеду в офис чуть позже, прямо к этому времени. Мне бы надо с утра в одно местечко заглянуть. Остальных клиентов оставь как есть. Я всех должна успеть принять.

— Хорошо, сейчас попробую с ним связаться.

Лиза покинула мой кабинет, но уже через несколько минут снова заглянула и произнесла:

— Все в порядке. Я договорилась. Первый клиент будет завтра в двенадцать часов. Я могу идти домой или что-то еще?

— Конечно, иди. До завтра.

Лиза вышла, а я позвонила Диме и сообщила, что буду готова через пятнадцать минут.

Если честно, никаких дел у меня завтра утром не было. Решила просто выспаться как следует, никуда не торопиться, немного побаловать себя свободным временем. Возможно, прогуляюсь завтра пешком до работы — минут сорок всего. Почему-то не хотелось никуда спешить, бежать, торопиться. Хотя это было смешно, меня и так никто не торопил. Я вообще последнее время жила в каком-то замедленном и немного ленивом состоянии. Оно, как выяснилось, очень расслабляло. Но мне это почему-то нравилось все больше и больше. Я уже начала к нему привыкать. Возможно, это было затишье перед бурей? Ответа я не знала. Да особо и не задумывалась над этим. Просто мне нравился такой неторопливый, немного сонный ритм жизни.

Минут двадцать спустя мы с Димой уже входили в небольшое кафе, которое находилось совсем рядом с нашим офисом — прямо через дорогу. Мы бывали здесь довольно часто, нас уже знали и встречали как постоянных клиентов. Кафе было самым обычным, если не сказать заурядным. Внутренний интерьер был скромным, без пафоса и особых претензий на что бы то ни было. Небольшое пространство со столиками, разделенное легкими перегородками, удобные мягкие стулья. Ничего особенного. Но почти всегда кафе было заполнено посетителями. Наверное, все же потому, что здесь прилично готовили, о чем мы не раз заявляли и администратору, и самому шеф-повару лично. Наши благодарные отзывы не оставались без внимания. Иногда в качестве бонуса нам преподносилось вино или же десерт. Это было приятно. Нас здесь всегда были рады видеть. И это чувствовалось во всем.

Вот и сегодня, не успев зайти, мы увидели, что к нам спешит администратор Екатерина, широко улыбаясь и приветствуя нас:

— Добрый вечер, ждем вас. Как всегда приготовили вам столик у окна. Присаживайтесь. Скоро подойдет официант с меню. Приятно провести вам вечер.

Мы поблагодарили Екатерину и сели за свой стол. Нам почти всегда удавалось забронировать именно этот столик у окна, за которым спешили по своим делам прохожие на улице. Это окно раздвигало пространство и создавало впечатление сопричастности к уличному движению, к жизни совершенно посторонних людей. Толпа двигалась по тротуару, люди спешили по своим делам, а я любила вот так, сидя в кафе, разглядывать этот людской поток. Было самое начало осени, но погода оставалась по-летнему жаркой даже вечером. Сентябрь по прогнозам обещал быть теплым.

— Что будем пить? — спросил Дима, — как всегда вино?

Он взглянул на меня, ожидая ответа.

— Да, конечно. Все как обычно. А вот съела бы я что-то основательное. Я сегодня голодная. В обед перехватила только кофе с булочкой и то наспех.

— Да, я тоже сегодня практически не обедал.

Дима уткнулся в меню, изучая его содержимое. Через несколько минут он уже озвучивал мне выбранное:

— Смотри, Юля, есть два варианта. Мясо с грибным соусом и эскалоп с овощами. Ты что будешь?

Он поднял на меня глаза.

— Да, мне все равно. Заказывай, что хочешь.

Я отвернулась к окну, пока Дима делал заказ. Я почему-то доверяла ему делать выбор блюд. У нас были схожие вкусы, но выбирал из меню всегда он, предлагая самое лучшее на его взгляд. Я не знаю, почему так сложилось. Но я всегда принимала его выбор. И, надо признать, ни разу об этом не пожалела. Я почему-то подсознательно доверяла ему, и не только в выборе блюд. В делах тоже. Проверяла, конечно, иногда даже провоцировала его, но ни разу Дима не дал мне даже малейшего повода усомниться в его компетентности, честности и порядочности, хотя по опыту я знала, что так не бывает. Поэтому иногда все же проверяла, но он этот экзамен всегда сдавал на «отлично». И все же наши отношения казались мне странными. Они были не слишком рабочими, но и уж совсем не романтическими. Зато мы прекрасно общались, обсуждая житейские дела, книги, музыку, лучшие места для поездок в отпуск, некоторые деловые вопросы. Мы перебросились с Димой парой фраз, ожидая официанта, который принес нам по бокалу красного вина — комплимент от заведения для постоянных клиентов. Мы поблагодарили его за столь приятный бонус. Можно было уже расслабиться.

Мы выпили за успешное завершение рабочего дня. Но, сделав всего глоток, я внезапно почувствовала, что вино ударило мне в голову. Вероятно, на голодный желудок мне пить не следовало.

Я поднесла руки к лицу:

— Господи, я, по-моему, немного опьянела. Надо же, как моментально подействовало вино! —

Я потрогала свои пылающие щеки. — У меня, наверное, лицо все красное?

— Нет, это тебе просто так кажется. Нормальное у тебя лицо. Сейчас должно пройти. Нужно просто поесть. Скоро все принесут. Ты что так переполошилась?

— Давно не пила, да и голодная сегодня.

Я все же отставила свой бокал, надеясь, что вскоре все пройдет. Надо было, и правда, дождаться хоть какой-то еды. Но состояние пылающего лица все не проходило, оно даже усиливалось. К тому же теперь я начала задыхаться — мне почему-то не хватало воздуха.

— Послушай, Дима, я все-таки выйду на воздух, подышу немного. Мне нехорошо что-то.

— Давай я с тобой пойду. Может, это не от вина вовсе? Ты случайно не беременна? — как-то озабоченно проговорил Дима, но выглядело это из его уст смешно и нелепо.

— Глупости, — улыбнулась я, — я не беременна, успокойся. Все нормально. Просто подышу воздухом, немного приду в себя. Я сейчас вернусь.

Я встала из-за стола и направилась к выходу из зала. Я не могла понять, что со мной происходит. Конечно, возможно, это все из-за выпитого вина. Но я сделала всего лишь один глоток. Это не критично, но меня знобило, как в лихорадке, и перехватывало дыхание. Беременность отпадала, да и с чего бы ей быть?

Я направилась в туалетную комнату, где протерла лицо салфеткой, смоченной холодной водой, посмотрела на себя, на свое лицо в отражении зеркала. Все вроде было в порядке, только немного блестели глаза. Даже румянца не было видно. Еще немного подержав влажную салфетку на лице, я решила, что все в норме и вышла в холл. Все еще недоумевая, что же со мной произошло, я внезапно почувствовала, что меня кто-то толкнул. Не сильно, впрочем. Но достаточно, чтобы моя сумка выскользнула у меня из рук и упала на пол. Я, проклиная свою неловкость, нагнулась, чтобы поднять ее. И почти столкнулась лбом с мужчиной, который тоже присел, чтобы помочь мне поднять сумку с пола. Наши глаза встретились. Меня пронзило словно молнией. Я узнала его! Я сразу его узнала. Сразу, с первой секунды как только увидела, а ведь прошло уже почти двадцать лет. Но я все равно узнала его практически мгновенно. Это был Эдик. Да, это был точно он!

— Джульетта!? — воскликнул он.

Его глаза улыбались, впрочем, как всегда. Это была его особенность — улыбаться глазами. Да, губы, конечно, тоже улыбались, но его глаза при этом обретали какую-то детскую искренность и смешливость. Он вот так мог улыбаться даже тогда, когда злился или нервничал, но из-за этого по выражению его лица я никогда не могла определить, что же за всем этим кроется? Любовь? Ненависть? Злость? Привязанность? Нежность? Или ревность? Я никогда до конца не могла этого понять. Никогда! Его искренняя улыбка надежно скрывала все, что творилось в его душе.

— Джульетта! — повторил он, — неужели это ты? А ты совсем не изменилась! Совсем! Такая же красивая! — Он замолчал, продолжая вглядываться в мои глаза. — Ты что, не узнала меня? — Он встряхнул меня, схватив за обе руки. — Не узнала? — Тут вдруг глаза его поменялись. Нет, они продолжали улыбаться, но я неожиданно увидела в них неуверенность и даже испуг. Но, возможно, мне это только показалось — я ведь так давно его не видела.

— Я узнала тебя, Эдик! Конечно, узнала. Просто все так внезапно! Я не ожидала тебя встретить!

— А я уже было подумал, что так сильно изменился, и ты меня не узнаешь! Но ты ведь узнала! Узнала?

И снова за его улыбкой спряталась неуверенность. Я это увидела. Или это был обман зрения все же? Он все-таки немного изменился — чуть поправился, возмужал, заматерел, приобрел такую мужскую стать и респектабельность. Черты его лица стали крупнее, и теперь у него была короткая стрижка, а в молодости он носил длинные волосы по тогдашней моде. Но его голубые глаза, улыбающиеся всегда, в любой ситуации чтобы ни происходило, остались прежними. Конечно, я его узнала. Да и могла ли я его не узнать?

Я вдруг обрела дар речи:

— Сколько лет прошло! Страшно подумать! Как ты, Эдик? Откуда?

— Нормально! Я в порядке! Как ты, Джульетта? — Он вдруг опустил глаза, но все еще продолжал держать меня за руки. — Можем мы где-нибудь поговорить? Очень хочется поговорить с тобой, Джульетта. Очень хочется! Мы столько лет не виделись! Ты занята сейчас?

Эдик говорил скороговоркой, как будто боялся, что его прервут, и наш разговор на этом закончится. Он все также не поднимал глаза. А это было совсем уж не в его стиле. Он был взволнован и обескуражен происходящим. Я снова это увидела и почувствовала. Я всегда его хорошо чувствовала: его состояние и внутренние переживания. Он никогда мне о них не говорил, он прятался за своей обволакивающей и такой обманчивой улыбкой, но я знала и всегда чувствовала его эмоциональное состояние. Не знала точно, что происходит, но его эмоции считывала на каком-то подсознательном уровне.

Я встрепенулась:

— Я здесь не одна. Сейчас не очень удобно. Может, завтра?

Тут меня вдруг пронзила мысль, что завтра может и не быть совсем. Совсем!

Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы принять решение:

— Или давай так, ты можешь подождать минут десять, чтобы я утрясла свои дела? Можешь? Теперь я уже вовсю улыбалась, потому что я через двадцать лет по чьему-то совершенно невероятному сценарию вновь встретила свою самую большую, самую сильную и единственную любовь моей жизни.

— Конечно, Джульетта, конечно. Я подожду. Только на улице. Хорошо? — выдохнул он и снова заулыбался.

Но я почувствовала, что ему тоже, так же как и мне, срочно понадобился свежий воздух. Он был взволнован и никакая улыбка, никакая смешливость его голубых глаз не могли этого скрыть.

Я вернулась в зал, но за столик не села, остановилась рядом со своим стулом:

— Дима, ты извини меня, но поужинать не получается. Мне надо срочно уехать. Дела!

— Что-то случилось, Юля? Ты как себя чувствуешь? Может, проводить тебя?

Дима пытался встать из-за стола, но я жестом остановила его:

— Нет, Дима, со мной все в порядке. Просто надо срочно уехать. Да не волнуйся ты. Я, правда, в порядке. Завтра увидимся. Извинись, пожалуйста, за меня перед заведением. Пока!

И, не дожидаясь лишних вопросов, я стремительно вышла из зала.

Я снова зашла в дамскую комнату, чтобы еще раз взглянуть на себя в зеркало. Мне казалось, что я плохо выгляжу. Но в отражении своем я увидела совершенно спокойное лицо, как будто ничего необычного и не произошло вовсе. Но внутри меня что-то происходило, потому что я, по неизвестной пока мне причине, радовалась чему-то. Обдумывать свое такое непонятное состояние я не стала. Я развернулась и поспешила к выходу.

Эдик стоял у входа, сунув руки в карманы брюк. Он был напряжен и нервничал. Я это определила по тому, что он немного раскачивался и медленно вдыхал, задерживая выдох. Это снова показалось мне странным и абсолютно несвойственным ему. Никогда раньше его внутреннее состояние никак не проявлялось внешне. Или, может, я раньше этого просто не замечала? Нет-нет, он все же нервничал. Теперь я точно это видела. Он повернулся ко мне, но его глаза еще не успели заулыбаться. Именно в них я снова прочла напряжение и неуверенность.

— Джульетта! — проговорил он, натягивая на себя спасительную улыбку, — прости. Я, наверное, нарушил твои планы на вечер? — И снова в его глазах я увидела волнение и неуверенность. Да, вероятно, он все же изменился за это время. Теперь я четко видела, что его внутреннее состояние может отражаться на его лице, и даже обворожительная улыбка не могла скрыть этого. Прежняя его маска имела только одно значение — довольного и удачливого человека. Сейчас же на его лице я могла читать и другие эмоции. Могла!

— Не было у меня никаких планов на этот вечер, правда, ты лишил меня ужина, а я вообще-то голодная, — я шутила и при этом ощущала какую-то легкость, как будто не было предательства, тяжелого расставания, тоски и разочарования, не было этих двадцати лет разлуки. Меня это слегка удивляло, потому что я не раз представляла в своих мыслях, конечно, нашу с ним встречу. И всегда это было больно. До сих пор больно! Но сейчас почему-то у меня было впечатление, что мы не виделись всего-то два-три дня, что ничего еще не случилось, и все оставалось как прежде. Мне снова было хорошо рядом с ним. Даже наша встреча, как мне показалось, не взволновала меня. Просто я была рада находится с ним рядом. Как это было раньше. Вот и все!

— Ну, это поправимо. Сейчас найдем где-нибудь местечко и поужинаем, ну и выпьем, конечно, за нашу встречу. Не возражаешь?

— Нет, не возражаю. Правда, не уверена, что мне стоит пить. Вот сейчас в кафе сделала глоток, всего один глоток вина, и мне стало как-то не по себе. Не хватало воздуха. Не знаю, что со мной произошло. Вот тогда-то я и вышла из зала, чтобы немного привести себя в чувство. И неожиданно тебя встретила! Тебе не кажется все это странным? Нет?

Я взглянула на Эдика, он снова не улыбался. Вернее, улыбка все так же присутствовала на его лице, а вот глаза оставались тревожными. Я не могла объяснить себе, почему с ним такое происходит. Видела, чувствовала, но не понимала. Не понимала я и того, что стоит за всем этим!

— Мы обязательно выпьем, Джульетта! Обязательно. Будем пить очень хорошее вино. Я обещаю, с тобой все будет в порядке. — Вот теперь он заулыбался, как раньше. Глаза его снова смеялись. — И накормлю тебя. Мясо или рыба? Что предпочитаешь? — спросил он.

— Мне все равно уже. Я так хочу есть, что мне абсолютно все равно что именно.

Я взяла Эдика под руку, и мы, не торопясь, пошли по тротуару, слившись с бурным потоком людей. Мы шагали с ним рядом, о чем-то переговариваясь и шутя. Совсем как двадцать лет назад. Во времена нашей молодости.

Вскоре мы уже входили в двери какого-то ресторана.

Я взглянула на Эдика:

— Что это за ресторан? Ты здесь бывал раньше?

— Да, вчера ужинал здесь. Тут недалеко гостиница, где я остановился.

— Ты живешь в гостинице? — Я повернулась к нему, — а почему не дома?

— Давай сядем и сделаем заказ для начала, потом все тебе расскажу.

Я остановилась и заглянула в его смеющиеся глаза:

— Все? Неужели все?

— Ну, почти все, — немного смутившись, ответил Эдик.

— Вот, теперь я тебя узнаю. Расскажешь мне только то, что тебе хочется. Или то, что мне необходимо услышать. Остальное мне знать не положено. Вот, теперь я тебя точно узнаю. При этих словах Эдик вдруг снова перестал улыбаться. Снова! Теперь улыбка могла мгновенно исчезать с его лица. Раньше я за ним этого не замечала. Что-то совсем новое и неуловимое все же появилось в нем.

— Я оставлю тебя на минуту, Джульетта. Я скоро вернусь, а пока выпей воды.

Он налил мне в бокал воду, развернулся и вышел.

Что-то во всем его облике и поведении было не так. Он и раньше мне многого не говорил и не объяснял. Но тогда я сама все про него знала. Или, может, просто догадывалась, может, мне все это только казалось, а я совсем его не знала! Но, возможно, он действительно изменился. Все-таки прошло двадцать лет. Двадцать! За это время я и сама, наверное, стала другой, просто не замечаю этого. Я решила не зацикливаться на этом. А раздумывала я над тем, как так получилось, что мы снова с ним встретились? То, что мы когда-нибудь снова встретимся с Эдиком, я не сомневалась — я знала. Только один вопрос теперь мучил меня. Зачем? Я была убеждена, что ничего просто так в нашей жизни не случается. Тогда — зачем?

Но и этот вопрос вскоре перестал терзать меня, потому что вернулся улыбающийся Эдик:

— Ну, потерпи еще немного, Джульетта, сейчас нам все принесут. Я заказал на свой вкус! Не возражаешь?

— Да, нет! Надеюсь, что все будет отлично. Я не люблю сама заказывать, не могу точно определиться с тем, чего мне хочется. Все время сомневаюсь. Мне хочется то одного, то другого, то все сразу. В общем, я предпочитаю когда за меня кто-то сделает выбор. Но если мне не понравиться, то я это есть не буду. Так что имей это в виду.

Эдик кивнул, не переставая улыбаться:

— Я это усвоил. Не волнуйся, тебе все понравиться. — Он сел напротив меня, глаза его снова смеялись. — То, что ты сама не выбираешь блюда, я заметил еще в том кафе, где мы встретились. Но вывод для себя сделал неправильный. Чуть было все не испортил.

Он замолчал, вглядываясь в мои глаза, пытаясь угадать мою реакцию, и снова перестал улыбаться. И опять в его глазах я уловила неуверенность, или даже страх. Я была поражена тем, что он сказал, но удержалась, чтобы не съязвить.

И, сделав паузу, довольно спокойно спросила:

— Ты видел меня в зале? Ты что, наблюдал за нами?

Я посмотрела на него серьезно. Я пока не знала, какую игру он затеял. Я вообще ничего не знала.

— Можно и так сказать. Я не мог определить, кем для тебя является твой спутник. Так как он сделал выбор за вас двоих, я решил, что он довольно хорошо знает твой вкус. А значит, вы часто встречаетесь и хорошо знаете привычки и вкусы друг друга.

— А если бы это было так на самом деле? То что тогда?

— Но ведь это не так? Не так, Джульетта?

Он напрягся, ожидая моего ответа. Я хорошо это чувствовала.

— Не так, — односложно ответила я. — Ты был в зале, наблюдал за нами, что-то там себе объяснял. Зачем тебе это все, Эдик? Зачем?

— Меня всегда восхищало в тебе, Джульетта, умение уловить суть. Сразу в лоб задать самый главный вопрос. Меня всегда это восхищало! Только самая суть! И сразу напрямую. Мне казалось, что адвокаты всегда тщательно продумывают всякие обходные маневры прежде чем задать главный вопрос или, может, не задать его вовсе, а просто подвести к нему. Но, видимо, не все адвокаты одинаковые.

Он снова улыбался всем лицом, губами, глазами и, как мне показалось, даже ушами.

Я начинала злиться. Внутренне, конечно.

Не меняя выражения лица и миролюбивого тона, я произнесла:

— Ты так хорошо знаешь адвокатов? Приходилось сталкиваться? Или ты сомневаешься в моем профессионализме? Или подыскиваешь себе личного адвоката?

— Нет, Джульетта. Нет. Я просто по тебе очень соскучился! Очень! — на одном дыхании выпалил он и замолчал.

И снова улыбка мгновенно слетела с его лица, и теперь он смотрел мне прямо в глаза.

Мне снова стало нехорошо. Не хватало воздуха, совсем как там, в кафе. Теперь я уже отчетливо осознала, что начала задыхаться и гореть изнутри только потому, что почувствовала его рядом. Вот и все. Все просто! Я его еще не видела, но каким-то образом ощущала, чувствовала его в своем пространстве. Мне, в общем, абсолютно было плевать, что он тут говорил про адвокатов, про мое умение задавать прямые вопросы. Все это было не важно. Сейчас для меня была важна только моя реакция на этого человека. Он снова почти через двадцать лет все еще приводил в движение мое сердце и мою душу. Я думала это все в прошлом, но оказалось, что это не так. Я была поражена этим открытием.

В это время нам принесли закуски и вино. Я взяла в руки бокал, чтобы хоть как-то скрыть неловкость и унять волнение.

Я сделала вид, что не услышала его последней фразы:

— Эдик, я есть хочу. Если ты собираешься уморить меня голодом, то так и скажи, что тебе хочется увидеть мой труп, — я попыталась пошутить, но не очень-то получилось.

— Нет, Джульетта, мне твой труп не нужен. Ты мне живая нужна. — Он снова каким-то новым, неизвестным мне, взглядом посмотрел на меня. Губы снова улыбались, а глаза нет. Что там было спрятано за его маской я так и не понимала. Но знать хотела! — Давай выпьем за нашу встречу. За нашу неожиданную встречу.

— Давай! — согласилась я.

Мы чокнулись, и я наконец смогла сделать живительный глоток.

Вино потекло по моему пустому желудку, немного обжигая его, но, в отличие от первой попытки, никаких неприятных ощущений не последовало.

— Зная тебя, Эдик, могу предположить, что эта встреча была не случайной. Ведь так?

Я не спеша положила себе на тарелку рыбу, подцепила вилкой кусочек, неторопливо отправила его в рот и стала тщательно пережевывать, опустив глаза и сделав вид, что меня совсем не интересует его ответ. Но он меня очень даже интересовал! Очень!

— Ты знаешь какой я, Джульетта? Ты помнишь?

— Ты мне не ответил.

Я прервала его, подняв на него глаза. Взгляды наши встретились.

Мы играли с ним в какую-то игру, впрочем, довольно хорошо известную нам обоим еще с юношеских лет. Мы оба любили говорить полу-загадками, часто ставя в тупик друг друга. Мы соревновались в остроумии и хорошем знании характера друг друга. Всегда наши разговоры приобретали вид словесного сражения, состязания. Мы цепляли друг друга, ожидая определенной реакции и эмоций. Так было всегда. Так происходило и сегодня. Правда, ситуация за двадцать лет поменялась. Мы стали старше, мы не виделись и не общались почти двадцать лет, но мы не забыли свои пикировки. Это уж точно нет!

— Нет, наша встреча не была случайной. Нет, Джульетта. — Он замолчал, глядя на меня, продолжая улыбаться. — И она очень похожа на нашу первую встречу с тобой. Ты помнишь, как мы познакомились? Помнишь, Джульетта?

Я помнила. Как я могла забыть! Я все прекрасно помнила. Все, до мельчайших подробностей.

Взгляд из прошлого… «Знакомство»

Я торопилась в наше кафе, где меня ждали друзья. Оно находилось в нашем районе, где мы жили. Еще в школьные годы мы облюбовали его для встреч. Пока мы учились в школе — приходили сюда, чтобы отметить чей-нибудь день рождения или просто, чтобы не болтаться и мерзнуть на улице. Почти всегда приходили именно сюда. Все уже привыкли и считали его своим. Нас там знали и всегда находили для нас местечко, даже если зал был полон. Кафе называлось «Ласточка», и оно нам нравилось. Даже уже после окончания школы, повзрослев немного, мы всегда собирались именно там. Теперь уже обмениваясь новостями и результатами своих учебных побед и не только. Мы все учились в разных институтах, что только добавляло интереса и поддерживало наши дружеские посиделки. Многие приводили своих друзей в наше кафе, мы знакомились и просто общались, проводя весело время. Сейчас было время сдачи экзаменов. Начиналась зимняя сессия. И мои друзья, совершенно очумев от количества информации и заучивания конспектов, своих и не только, вечерком стремились расслабиться в нашем уютном кафе. Компания была довольно разношерстная, не всегда мы хорошо знали вновь прибывших, но общение было приятным и позволяло на некоторое время забыть об учебе и предстоящей сессии.

Этот день был морозным, а к вечеру мороз только усилился, но меня это не остановило. Я жила недалеко от кафе, всего в пятнадцати минутах ходьбы. К вечеру мне уже совершенно необходимо было развеяться и немного проветрить свою голову. Я училась на третьем курсе юридического института и серьезно относилась к учебе и своей будущей профессии. Сессия для меня была тяжелым испытанием, экзамены — трудной задачей. Но сегодня вечером мне просто необходимо было сделать перерыв. И уже по накатанному сценарию я отправилась в наше кафе, надеясь немного отдохнуть и получить понимание и поддержку от товарищей по освоению различных наук и знаний.

Только войдя в холл кафе, я ощутила, что промерзла до костей. Здесь же было тепло и уютно. Я разделась в гардеробе, а затем подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на свое раскрасневшееся от холода лицо и вытереть слезы, которые из-за мороза так и лились из моих глаз. Несколько минут спустя я уже привела себя в порядок и развернулась, чтобы подняться на второй этаж, куда вела широкая мраморная лестница. Неожиданно какой-то парень, выходя из гардероба, задел меня. Моя сумка соскочила с моего плеча и упала на пол. Он, видимо, спешил, потому что его движения были стремительными. Но он тут же резко остановился и взглянул на меня. Глаза его смеялись. Он улыбался мне как-то очень открыто и по-детски искренне. Поэтому, несмотря на неловкость ситуации, я заулыбалась ему в ответ.

— Девушка, извините, задел вас случайно! — проговорил он и нагнулся, чтобы подобрать мою сумку с пола.

— Ничего страшного. Торопитесь? — спросила я.

— Теперь уже нет, — все также широко улыбаясь ответил парень, протягивая мне мою сумку. — Теперь уже нет! — повторил он, глядя мне в глаза.

Я взгляд отвела. Вообще-то, он мне сразу понравился. Его открытая улыбка, его вежливая, но не назойливая манера говорить. Он был моим ровесником или чуть старше. Симпатичный, высокий, стройный. И эта его интригующая улыбка, которая совсем обескуражила и очень тронула меня. Да, он мне понравился. Я поняла это сразу.

— Давайте знакомиться. Меня зовут Эдик, — он чуть склонил голову и с интересом, как мне показалось, ждал ответа.

— Юля, — представилась я.

— Прекрасное имя! Юля-Юлия-Джулия-Джульетта! Прекрасное имя, — повторил он. — Я буду звать тебя Джульеттой! Не возражаешь? И давай на «ты»!

— Давай, — согласилась я.

Он как будто и не ждал моего одобрения. Он почти мгновенно придумал мне и имя, и повод познакомиться. Но я не возражала. Я соглашалась со всем, что он предлагал. И не испытывала никакой неловкости при этом. Все происходило так, как будто мы были давно с ним знакомы и просто случайно встретились в кафе.

— Пойдем! — он взял меня под локоть и потянул к лестнице.

— Я не одна здесь, я с друзьями, — пробовала все же сопротивляться я.

— С друзьями? — удивился он. — Познакомишь меня с ними? Я не нарушу твои планы? Я ведь не нарушу твоих планов? — он заглянул в мои глаза и понял, что наше знакомство состоялось.

Мы поднялись по лестнице и попали в зал, где мои друзья уже бурно что-то обсуждали. При нашем появлении все замолчали, с любопытством разглядывая моего спутника.

— Это Эдик — мой знакомый. Прошу любить и жаловать, — представила я Эдика своим друзьям, уже усаживаясь за стол.

Эдик же поздоровался со всеми за руку, улыбаясь своей неотразимой улыбкой. Затем рассказал, где он учится, потом соврал всем, что мы с ним давние друзья. И только после этого он обошел стол, взял стул из-за соседнего столика и сел рядом со мной.

Вечер прошел бурно, все устали от учебы, мечтали поскорее сдать все экзамены и наконец-то обрести заветные каникулы. Эдик чувствовал себя в нашей компании свободно — шутил, рассказывал анекдоты, ухаживал за девушками, которые были сегодня в меньшинстве.

На них он произвел неотразимое впечатление, потому что они все спрашивали меня, где я его прятала все это время.

— А он симпатяга! — произнесла моя подруга Верочка. Где ж таких берут? А, Юлька? Такая вся тихая и скромная, а вот какого принца отхватила! Признавайся, где познакомилась с ним? А? Я бы от такого тоже не отказалась.

Она шутила, конечно, но и другие девушки тоже бросали на него свои нежные взгляды. Да, он нравился женской половине человечества. Это было очевидно. Но мне было не до этих умозаключений. Я тихо сидела рядом с ним, радуясь чему-то. Мне просто было хорошо рядом с ним. И еще у меня было такое ощущение, что мы действительно давно с ним знакомы, как он и сказал моим друзьям.

— Ты задумалась, Джульетта! Ты вспоминала нашу первую встречу?

— Да, вспоминала. Я все отлично помню. — Я посмотрела на него. — Эдик, объясни мне все же, как ты меня нашел? И откуда ты знаешь, что я — адвокат?

— Да, все просто. Нашел тебя через социальные сети, узнал, где и кем ты работаешь, вот пришел взглянуть на тебя. Сел в кафе напротив и стал ждать, когда у тебя закончится рабочий день. Ничего сложного. — Он снова улыбался. — Правда, для меня было неожиданностью, что ты вышла не одна, и вы зашли именно в то кафе, где находился я. Подойти я не решился, потому что не понимал до конца, кто с тобой рядом. Ставить в неловкое положение тебя мне не хотелось. Поэтому я вышел из зала следом за тобой. Видишь, как все просто, Джульетта. Он почти уже смеялся, глядя как я напряженно его слушаю.

— Теперь, Эдик, объясни мне зачем? Зачем вдруг через двадцать лет ты появился снова? Только чтобы посмотреть как я выгляжу? Да?

Я улыбнулась, а вот его улыбка мгновенно слетела с его лица. Он серьезно смотрел на меня — прямо в глаза, но ничего не говорил некоторое время.

— Знаешь, это долго объяснять и коротко не ответишь. Но я для того и приехал, чтобы рассказать тебе — зачем. Объяснить, почему почти через двадцать лет мне захотелось вновь тебя увидеть. Это потребует некоторого времени и только при одном условии.

Он снова взглянул на меня серьезно.

Я молчала. Я молчала потому что уже почти понимала, что происходит. Вернее, догадывалась, потому что знать наверняка теперь я не могла.

— Каком? — Я удивилась, что он вообще захотел мне что-то объяснить! Он обычно так не делал. Он никогда ничего мне не объяснял. Просто делал так, как ему было нужно. Ему, а не мне. Сейчас все происходило немного по-другому.

А в это время нам принесли горячее, и мы вынужденно молчали, ожидая пока удалится официант.

— При каком условии, Эдик? — спросила я, как только мы остались наедине.

— При каком условии? — повторил он. — Ну, условие только одно. Всего лишь одно, Джульетта. Мы сегодня с тобой погуляем по ночной Москве. Хорошо? Как раньше! Я должен тебе все объяснить. Мне это будет нелегко, но я обязан это сделать.

— Разве это что-то изменит? Или ты просто хочешь излить мне душу? Я за тобой раньше такого не замечала! Что-что, а свою душу ты тщательно закрывал от посторонних, даже от меня или тем более от меня. Не знаю, как правильнее. А теперь ты вот так готов, просто обязан, мне все изложить? — я старалась говорить об этом спокойно, сдержанно, хотя это было не так уж и просто.

— Я, может, не могу как ты все так четко формулировать. Если тебе все это не интересно, значит я напрасно приехал.

Голос его дрогнул, и он замолчал. Я тоже молчала. Мы оба сидели и смотрели каждый в свою тарелку.

— Эдик, послушай. Просто прошло так много времени. Многое сейчас мне не совсем понятно. Мы пойдем с тобой гулять по ночной Москве, как раньше. Конечно, пойдем. Мне, конечно же, интересно все то, что происходило в твоей жизни в тот период, пока мы… — я запнулась на полуслове, посмотрела на него и продолжила, — пока мы не виделись. Но мне кажется теперь я понимаю, зачем ты приехал. Но, возможно, я ошибаюсь.

— И зачем же?

Эдик посмотрел на меня абсолютно серьезно, даже напрягся, ожидая ответа. Ему было это важно. Я все же хорошо его чувствовала. Правда, годы расставания немного ослабили мой навык, но я быстро восстанавливалась. Теперь я уже точно знала ответ. Я не знала, что из этого получится, да и получится ли вообще. Но ответ на этот вопрос я уже знала.

— Ты приехал за моими эмоциями. Ты по ним соскучился. Не по мне, заметь, Эдик, а по моей любви, по моим чувствам к тебе. Тебе их не хватает. Тебе они сейчас просто как воздух необходимы. Я права?

— В целом, права. Как всегда права, Джульетта! — Он не отвел взгляда. Он, вероятно, знал еще кое-что, но пока мне об этом не говорил. — Ты всегда все знала даже лучше, чем я сам. Я поражен.

Он неожиданно засмеялся. Открыто и так заразительно, что я тоже заулыбалась:

— Ты что смеешься? Что смешного я сказала, Эдик?

— Нет, смешного здесь, пожалуй, ничего нет. Просто сейчас ты мне почти объяснилась в любви, Джульетта! Сама того не подозревая!

Я удивленно подняла брови:

— Разве? Это было объяснение в любви, по-твоему?

— Ну, возможно, не совсем, но… Во-первых, ты абсолютно точно знаешь, что мне необходимо, а во-вторых, ты прекрасно знаешь, что только ты можешь мне эти чувства дать. Ты точно внутри себя это знаешь!

Он перестал смеяться и задумался. Потом неожиданно спросил:

— Как тебе мясо? Понравилось?

Я кивнула, продолжая жевать. На его выпад я не ответила. Да и что я могла сказать? Что он, по сути, прав? Я сама ему об этом говорила, когда мы расставались. Я очень хорошо помнила этот наш разговор.

Взгляд из прошлого… «Расставание»

Мы с друзьями как обычно сидели в «Ласточке». Сегодня народу собралось довольно много. Что-то отмечали, по-моему. Но мне ни до кого не было дела. Настроение было паршивое. Я, собственно, и пришла сюда чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей и развеяться. Вот уже две недели я переживала разрыв с Эдиком. Переживала тяжело. Я просто была потеряна и раздавлена происшедшим. Я даже представить себе не могла, что все так печально закончится. Я любила его, я дышала им, я строила планы. Мне казалось, что и он так же ко мне относится. Но все рухнуло. Рухнуло в один момент, совершенно неожиданно для меня. Это был как гром среди ясного неба. Это был выстрел в упор. Я для него оказалась никем, пустотой, ничего не значащей связью. Он просто перешагнул через меня, через наши отношения, через чувства. И пошел дальше. Пережить все это оказалось слишком тяжелым испытанием. Внешне я казалась спокойной, никому не показывая своего состояния, но внутри меня зияла кровоточащая рана. Она ныла и болела. Она не давала мне никаких надежд на будущее. Я не справлялась с ней. И только по ночам я давала волю своему горю вырваться наружу. Я рыдала в подушку, пила успокоительное, практически ничего не ела и еле двигалась. Мама догадывалась, конечно, что что-то произошло, но ни о чем меня не спрашивала, боясь тревожить мою психику.

В этот день Верочка позвонила мне уже под вечер и пригласила в кафе. В подробности моей личной жизни она не вникала, но о том, что мы с Эдиком расстались, она знала. Поэтому предложила повеселиться и расслабиться в нашем привычном месте.

Подумав немного, я все же собрала оставшиеся силы и отправилась в «Ласточку» в надежде, что среди друзей мне станет легче. Я не появлялась в нашем кафе уже довольно давно. И все мои друзья наперебой стали рассказывать новости, которые я пропустила за этот период. Через некоторое время я немного расслабилась, но ни с кем практически не общалась, только слушала остальных, медленными глотками попивая вино, сидя в самом дальнем углу. В кругу друзей я немного пришла в себя и даже немного отвлеклась от своих невеселых мыслей. За разговорами я немного забыла о своих сердечных проблемах. И даже порадовалась, что не отказалась от этого мероприятия. Действительно, мне надо было чаще проводить время с друзьями. Что ни говори, а молодость брала свое. Мне было всего двадцать лет и жизнь продолжалась. Не смотря ни на что!

Часа через полтора появился Эдик. Это было неожиданно. Для меня это был шок. Я вся вспыхнула. Внутри меня снова что-то заныло и затрепетало. Я не ожидала его здесь встретить. А он, как ни в чем не бывало, заулыбался всем, здороваясь за руку с ребятами, кивнув девочкам. Остановил свой взгляд на мне, но быстро его отвел и сел у противоположного края стола.

— Юлька, а он откуда взялся-то? Его давно здесь не было. Он даже не поздоровался с тобой! Значит, чует свою вину… Ты как? — спросила Верочка. — Не обращай на него внимания! Много чести! — добавила она, придвинув ближе ко мне свой стул.

— Да, я и не обращаю, — тихо сказала я.

Первое волнение уже прошло, и я почувствовала себя спокойнее. Но его появление все же всколыхнуло мои воспоминания. Настроение испортилось. Видимо, кто-то из наших общих друзей сообщил ему, что я здесь. Мне вдруг захотелось уйти, потому что подсознательно я чувствовала, что появился он здесь не случайно. А значит, хотел поговорить или что-то объяснить. А мне теперь совсем этого не хотелось. Но встать и сразу уйти мне было неловко, а демонстративно у всех на глазах устраивать сцены я не желала. Поэтому промучившись еще полчаса, я стала собираться домой.

— Юля, ты что, уже уходишь? Рано еще. Давай посидим, а то редко видимся в последнее время.

Мой одноклассник Игорь сделал попытку остановить мое бегство.

— Игорь, мне уже пора. Пока доберусь до дома будет уже темно.

Тут неожиданно многие засобирались домой и загалдели, договариваясь, когда мы встретимся в следующий раз.

— Юль, тогда подожди меня, я тебя до дома довезу. Доставлю, так сказать, в целости и сохранности, — проговорил Игорь, и стал подниматься из-за стола. — Подожди меня у входа. У меня машина за углом припаркована. Хорошо?

Я кивнула и двинулась к выходу.

Уже на лестнице меня догнала Верочка:

— Я с вами. Не возражаешь? — произнесла она. Но мне показалось, что если бы даже я и возражала, она все равно сделала бы по-своему.

Мы стояли на тротуаре возле кафе, когда машина Игоря подъехала и притормозила около нас.

— Ой, и меня захватите, мне тоже по пути, — попросил наш общий знакомый Толик, неизвестно откуда появившись рядом с нами, и стал открывать нам дверцу машины.

Все начали рассаживаться, но только тут я заметила Эдика. Он уже находился в салоне машины на переднем сиденье рядом с Игорем. Я почувствовала неладное и как-то съежилась внутри. Теперь все, что было связано с Эдиком, приносило мне боль и отзывалось грустными воспоминаниями. Верочка вопросительно взглянула на меня. Но я лишь молча пожала плечами, и машина тронулась с места.

Мы проехали совсем немного, обсуждая нашу вечеринку и отсутствующих товарищей.

Неожиданно Эдик спросил:

— Как дела, Джульетта?

Все замолчали. Ответа не последовало. Я не могла вымолвить ни слова. Я словно проглотила язык и забыла весь свой лексикон. Повисла неудобная пауза.

— Игорь, останови машину! — довольно резко произнес Эдик.

Это покажется смешным, но машина тут же остановилась, даже не припарковавшись. Она просто встала на проезжей части дороги. Игорь недоуменно посмотрел на Эдика, а затем все же продолжил движение. И только найдя подходящее место, Игорь затормозил. Повисла гробовая тишина. Все как-то притихли и ожидали чего-то необычного. Верочка схватила меня под локоть и напряженно ждала, чем закончится эта сцена.

— Выйдите все из машины! — снова подал голос Эдик.

Никто с места не двинулся, и только Игорь как-то с опаской посмотрел на Эдика.

— Пожалуйста, выйдите все из машины, — повысив голос и проговаривая каждое слово с ударением и паузами, почти прокричал Эдик.

И как по команде мои товарищи быстро стали покидать автомобиль. Я застыла как изваяние не в силах пошевелиться. Меня сковал страх. Я не хотела объяснений, вернее, я их боялась. Потому что знала причину нашего разрыва и обсуждать это не хотела. Но, видимо, Эдик все же решил сделать по-своему.

Он молчал некоторое время, видимо, подбирая слова. Затем произнес, обернувшись в пол-оборота ко мне:

— Джульетта, я хотел тебе сказать. Ты прекрасная девушка. Я не могу словами выразить, какая ты. Ты — самая лучшая. Ты очень хорошая, умная, искренняя.

Он сглотнул и замолчал.

Я видела, что ему действительно трудно подбирать слова, да и, вообще, говорить. Он никогда не говорил мне о чувствах. Ни о своих, ни о моих. Мы не разговаривали с ним на эту тему. И сейчас, видимо, он хотел что-то объяснить мне, но не мог.

— Ты будешь прекрасной женой и матерью, — продолжил он. — Ты — мечта любого мужчины. И ты достойна лучшего. Я не такой, каким ты меня воспринимаешь. Я другой. Я замкнут и сосредоточен на своих делах, я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь. Мне очень жаль, что все так вышло. Нам было хорошо вместе. Мы понимали и чувствовали друг друга. Но дальше — что? У каждого из нас впереди целая жизнь, и я хочу, чтобы ты была счастлива. Правда, хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Он снова замолчал, теперь уже надолго.

Я не знала, что ему на это сказать. Я понимала и не понимала его. Я соглашалась и не соглашалась с ним. Все что он сказал было правдой. Но правдой было и то, что эта его тирада была отповедью для оставленной женщины. Это был конец! Я понимала только это. Но внезапно внутри себя я обрела спокойствие и силу. Я принимала свою отставку как вынужденную необходимость. Я не знала, откуда появилось это внутреннее спокойствие и понимание.

Помедлив немного, я заявила ему:

— Ты когда-нибудь будешь сожалеть об этом. Придет время, и ты поймешь, что произошло между нами. Сейчас ты, действительно, не все понимаешь. Просто придет время, и тебе будет не хватать моих чувств и эмоций. А знаешь почему? Знаешь? Потому что никто тебе их дать не сможет. Никто! Мне тоже жаль, что так получилось.

Я открыла дверцу машины и почти уже вышла, когда услышала его голос:

— Джульетта…

Но я стремительно вышла из авто и, не оборачиваясь, направилась в сторону своего дома.

Там, рухнув на кровать, я завыла в голос, напугав маму, которая бросилась успокаивать меня.

— Мясо отличное! Правда! Мне нравится. — Я подняла на него глаза. — Значит, до трупа дело не дойдет. А почему ты остановился в гостинице? — Я решила сменить тему, к которой уже опасно было прикасаться. — Почему не дома? А где Наталия Владимировна?

— Мама умерла, уже давно. Квартиры нашей уже нет. А я живу и работаю вот уже почти двадцать лет в Болгарии.

— В Болгарии? Почему Болгария?

— Так сложилось. Чему ты удивляешься? Ты бывала там?

— Нет, не пришлось. Но удивлена. Не самая лучшая для бизнеса страна, насколько я знаю.

— Наверное. У нас с женой там семейный бизнес сложился, и довольно продолжительное время всех все устраивало.

— Ты женат, Эдик?

Я удивленно посмотрела на него, совершенно не представляя его в роли мужа. Ну, никак он с этим образом не вязался. Совсем никак! Хотя почему нет?..

— Это уже в прошлом, — сказал он, допил вино, поставил бокал и снова заулыбался. — Хочешь кофе? Или десерт? Ты что любишь?

— Нет, спасибо. Пожалуй, достаточно. Может, пойдем пройдемся?

— Не пройдемся, Джульетта, не пройдемся, нет. Мы сегодня гуляем всю ночь! Ты обещала.

— Ну, насчет всей ночи я, наверное, погорячилась. Завтра мне на работу. Так что погуляем немного, пока не устанем и не наговоримся вдоволь. Нам ведь есть что вспомнить, правда?

Я посмотрела на него. Передо мной сидел симпатичный молодой мужчина, которого я когда-то очень любила, давно, в молодости. Любил ли он меня когда-нибудь? Ответа я не знала до сих пор! Он никогда не говорил мне о своей любви. Никогда! Иногда мне казалось, что он очень меня любит, а иногда я думала, что он бежит от меня как от прокаженной, бежит прочь от собственных чувств, сила которых пугала и озадачивала его. Возможно, тогда я заблуждалась, воспринимала все не так как было на самом деле. Возможно! Но тогда я так чувствовала! И ничего поделать с этим чувством не могла. «А что делать с этим сейчас? Двадцать лет прошло! Двадцать!» — мысленно ужаснулась я.

— Надеюсь, что половина ночи тебя тоже устроит? — Я встала из-за стола. — Я подожду тебя на улице, хорошо?

Мне снова нечем стало дышать.

— Нет, Джульетта, подожди, пожалуйста, здесь. Сейчас вместе выйдем. Я должен расплатиться!

Он придержал меня рукой. И я послушно осталась стоять у стула, с которого только что встала. Он тоже поднялся из-за стола, к которому уже спешил официант. Эдик расплатился банковской картой, что-то сказал официанту, и тот закивал головой.

— Ты боялся, что я убегу, исчезну? — спросила я, когда мы вышли на улицу. Я решила немного пошутить, чтобы немного утихомирить свои эмоции. — Почему не отпустил меня одну?

Я улыбнулась собственной иронии.

— Нет, Джульетта, это была всего лишь проверка. Я проверяю тебя, вернее, я проверяю, осталось ли в тебе хоть немного… — он замолчал, но спустя некоторое время все же продолжил, — того, прежнего отношения ко мне, того чувства, за которым, как ты выразилась, я и приехал.

Он не смотрел на меня, опустив глаза. Мы шли по тротуару, нас толкали встречные прохожие, обходили нас, а мы двигались очень медленно, в своем темпе, пытаясь хоть как-то наладить наши отношения и вспомнить свои прежние эмоции.

— Ну, и? — спросила я, продолжая медленно идти с ним в ногу, — проверил?

Он только кивнул.

— Все на месте? Ты доволен?

Он взял мою руку в свою, продолжая все так же смотреть себе под ноги. Я ждала. Но ответа не последовало. Эдик молчал. Так, держась за руки, мы продолжили свою молчаливую прогулку. Через некоторое время мы вышли к небольшому скверу.

Он неожиданно повернулся ко мне. Глаза его снова улыбались:

— Хочешь мороженого, Джульетта? Хочешь?

— Давай! — ответила я, тоже улыбнувшись в ответ.

Меня эти паузы в наших попытках откровенно поговорить не смущали ни тогда, ни теперь. У Эдика был такой характер — трудный, непредсказуемый, изменчивый. Но я всегда почему-то принимала его таким каким он был. Со всеми недостатками и непредсказуемостью. Принимала его полностью. Не всегда понимала, не всегда мне все нравилось, но принимала. Была и еще одна особенность в наших отношениях. Он никогда мне не врал, даже не пытался. Мог что-то недоговаривать, мог уйти от ответа, молчать, но врать мне он не мог. Все остальное — недоговоренное и непонятое, я чувствовала внутри, объясняла себе сама. Мы оба это знали, оба привыкли к такому общению. Но сейчас я отчетливо понимала, что мне этого уже недостаточно. Нужно было уже все прояснить, наконец. Наши отношения не могли оставаться прежними! С удивлением я вдруг обнаружила у себя в голове мысль, что воспринимаю нашу с ним встречу, не как случайную неожиданность, а как продолжение не завершившихся тогда, двадцать лет назад, отношений. Но и это потрясением для меня тоже не стало. Он просто вернулся! Я поражалась происходившим в моей душе спокойным осознанием и принятием этой ситуации.

Мы купили мороженое и уселись на лавочку.

Неожиданно он произнес:

— Все осталось по-прежнему, Джульетта! — Он серьезно посмотрел на меня, потом заулыбался. — К счастью, ничего никуда не исчезло!

— Ты про что? — Я сделала наивную попытку удивиться сказанному, но я прекрасно понимала, о чем он говорит.

— Все-таки хочешь, чтобы я тебе все озвучил! Ну, впрочем, ты права, Джульетта. Я должен тебе все объяснить. Да, я приехал за твоей любовью, за твоими чувствами, потому что, как ты правильно сказала мне однажды, я не смог без тебя, без твоих чувств! Не смог! Потому что никто никогда мне таких чувств не давал. Ни одного дня я не чувствовал себя счастливым без тебя. Ни с кем у меня не получалось ощутить этот вкус счастья. Вот в чем загвоздка. У меня это получается только рядом с тобой. Два года назад я вдруг понял, что надо что-то делать, что-то менять в своей жизни, потому что был тупик абсолютно во всем. В делах, в семье, в себе самом. Просто вакуум. Бессмысленное существование. Это было какое-то неконтролируемое падение в никуда. Мне казалось, что я и не живу совсем. Но самым трудным было встретиться с тобой. Это было самым трудным. Если бы я увидел, что ты выкинула меня из своего сердца, из своих мыслей — это было бы полное мое фиаско. Полный крах, конец. Я этого очень боялся. Но теперь я вижу, что у нас есть шанс.

— Эдик, объясни мне, пожалуйста, какой шанс? Мы сейчас, вообще, что обсуждаем? Говори! Я ничего не понимаю, — я почти умоляла его, потому что теперь хотела услышать от него правду. Не самой гадать, что происходит у него в душе, а услышать его слова, просто услышать его слова и понять его мысли. Видимо, теперь и он хотел того же. Время пришло…

— Двадцать лет назад мы расстались, и это было ошибкой, неправильным решением, потому что мы любили друг друга. Нам не следовало так поступать. Но так случилось! Так случилось, Джульетта. Как оказалось в дальнейшем, ты единственная женщина, которую я любил. Но тогда, в молодости я этого не понял, не оценил, а может, испугался, а может, все вместе. Ты тоже меня любила, я это всегда знал. Знал, но позволил случиться этому расставанию, позволил тебе принять это губительное для нас решение. Это было неправильно и, как казалось, непоправимо. И я с этим грузом так и жил, надеясь, что время все излечит. Но этого не произошло. Становилось только хуже. И однажды я понял, что должен попытаться все исправить. Эта простая мысль не давала мне покоя последние два года, пока я обдумывал свое возвращение. Мы должны попробовать начать все с начала, Джульетта!

Он замолчал, посмотрел на меня, застывшую и онемевшую от его слов, и вдруг увидел, что мороженое, которое я держала в руках, растаяло и стекало между моими пальцами на асфальт. Я неподвижно сидела и не замечала этого. Он посмотрел на свое мороженное тоже, затем встал, вынул у меня из рук вафельный стаканчик и выкинул оба в рядом стоящую урну. Затем достал платок и стал вытирать мои руки, слегка наклонившись ко мне. Его лицо было совсем близко, так близко! Я молчала, совершенно сраженная его откровениями. Нет, я удивлялась не тому, что он сказал. Я была поражена тем, что он, вообще, все это произнес вслух. Его слова были объяснением в любви, которого я так и не дождалась двадцать лет назад.

Мне хотелось плакать, но я лишь сглотнула застрявший в горле комок и посмотрела на него:

— Эдик, это невозможно, невозможно!

Я достала из сумки упаковку влажных салфеток, вынула одну и протянула Эдику, затем достала еще одну и стала молча вытирать свои липкие руки.

— Почему? — спросил он, сосредоточенно вытирая салфеткой ладони. Я молчала. — Почему? — повторил он свой вопрос.

— Прошло столько времени, мы были почти детьми! Нельзя, чтобы все повторилось снова! Это невозможно! — с отчаянием в голосе проговорила я.

— Почему? Почему? — снова с какой-то упрямой настойчивостью повторил он свой вопрос.

— Невозможно войти в одну реку дважды — вот почему! Ты это сам знаешь!

Я посмотрела ему прямо в глаза и увидела там боль. Все, что он сказал мне только что, было правдой! Это была наша с ним правда. Одна на двоих. Я и сама все это знала и чувствовала, но слишком боялась повторения, вернее, неудачи в попытке вернуть счастье! И он, наверное, тоже боялся. Но, в отличие от меня, он решился рискнуть и войти в эту реку. Пройти этот наш нелегкий путь до конца!

— А что ты знаешь про эту реку? Ты разве пробовала? И я тоже не пробовал. Мы в этой реке еще не были с тобой. Мы так и не вступили в нее. Может, тогда вода нам показалась холодной, может, течение слишком быстрым, но мы с тобой туда так и не вошли. Мы только постояли на берегу. Рядом. Вот как я это вижу. — Он резко приземлился рядом со мною на скамейку. Немного помолчал, глядя прямо перед собой. — Я не только за твоими чувствами приехал, Джульетта! Мне, конечно же, важны твои чувства, необходимы как воздух, но теперь я намерен дарить тебе и свои чувства. Теперь я готов это делать! Мне кажется, я смогу сделать тебя счастливой. Правда! Ты ведь тоже была не очень счастлива все эти годы?

Он повернулся ко мне, пытаясь заглянуть в глаза. Но я моментально поднялась с лавочки, на которой мы выясняли наши запутанные отношения.

Эдик вскочил следом и попытался меня обнять, но я отстранилась и, глядя ему в глаза, тихо произнесла:

— Да, не очень.

Это тоже было чистой правдой. Врать друг другу мы по-прежнему не могли.

— Эдик, мне пора домой. На сегодня с меня достаточно. Все кувырком в голове.

— Я не хочу лезть в твою личную жизнь, но я все же хочу спросить, где Олег? Вы развелись?

— Олег? Олег во Франции. Вот уже два года он работает там. А год назад к нему уехал и наш сын. Работать и учиться. Я сначала была против, а затем отпустила ситуацию и оставила все как есть. Нет, мы с Олегом не развелись. Но я уже два года живу одна. Наверное, тебя ждала? Ну, вот и дождалась. Пусти меня, я вызову такси. — Я попыталась вырваться из его объятий, но Эдик крепко держал меня, не давая даже отодвинуться. Тогда я обняла его за талию, и мы некоторое время стояли обнявшись, тесно прижавшись друг к другу.

— Мне действительно пора, Эдик. Отпусти меня. Поговорим завтра. На сегодня, и правда, достаточно. Я вызову себе такси.

— Я тебя провожу, Джульетта!

Эдик наконец высвободил меня из своих объятий, посмотрел мне в глаза и поцеловал. Нежно и трепетно, прижимая мое лицо к своему. Поцелуй был очень долгим. А затем мы почти сразу же отпрянули друг от друга, как будто оба обожглись или испугались чего-то.

— Не надо, не провожай меня, я сама доберусь. Завтра увидимся!? — не то спрашивая, не то утверждая проговорила я, уже почти убегая от него.

— Конечно, обязательно. Я позвоню. Ты во сколько заканчиваешь работу?

— Наверное, часов в пять.

— Я позвоню. Надеюсь, ты не исчезнешь. Никогда больше не исчезай из моей жизни, Джульетта! Ты слышишь меня?

— Я слышу тебя, Эдик. Слышу. До завтра!

Я почти бегом бросилась к подъезжавшему такси, быстро села в машину и поехала домой.

По дороге я почти ни о чем не думала. Образовалась какая-то пустота. Ни одной мысли, кроме потока эмоций, а вот они выплескивались через край. Я как будто бежала стометровку. Дыхание мое было прерывистым, сердцебиение частым, я все еще ощущала его объятия и чувствовала вкус его губ, видела его смеющиеся глаза и его улыбку. Я попыталась снова вспомнить про реку, в которую невозможно войти дважды, но вполне понимала, что я туда уже вошла. Вода была холодной, течение быстрым. И я уже находилась в этом бурном водном потоке. Хорошо это было или плохо? Я пока не знала. К чему это могло привести нас обоих? Я даже не задумывалась. Думать об этом сейчас было страшно!

Я вошла в свою пустую квартиру, зашла на кухню неизвестно зачем, потом бесцельно заглянула в спальню, затем переоделась и села в кресло в гостиной. Я бродила по своей квартире, не находя себе места. Прежде всего надо было успокоиться, а затем уже подумать. Хотя о чем, собственно, надо думать я не знала. О нашей неожиданной встрече? О нашей несостоявшейся когда-то любви? О будущем? О чем? О чем я должна была думать? Я резко встала и пошла принимать душ, который немного меня успокоил, но ни одной мысли так и не появилось в моей голове. Пришло сообщение от Эдика. Он спрашивал, как я добралась, и желал мне приятных снов. Я уже собиралась ответить ему, когда пришло еще одно его послание: «Все оказалось еще более значимым для меня, чем я ожидал. С нетерпением жду завтрашней встречи! Целую!» — Я пожелала ему спокойной ночи, ничего не ответив на его второе сообщение, потому что подумала, что он опять вовлекает меня в свои эмоциональные игры. Снова только о своих чувствах! В главном он не изменился. Он оставался таким же эгоистичным, думающим только о себе, своем эмоциональном состоянии! «А где же тут я? Где? Что с моими чувствами? Чего я сама хочу? Я это знаю?» — Ответить на эти вопросы мне оказалось не под силу. Я легла в кровать, погасила свет и начала думать. Тут набежало сразу столько мыслей, что я решила, что мне для начала необходимо самой как следует разобраться во всем. Именно сейчас! В три часа ночи! Я включила свет и, накинув халат, отправилась на кухню. Достала уже начатую бутылку и бокал, плеснула в него немного вина темно-рубинового цвета. Пригубила, чтобы почувствовать его вкус, затем сделала глоток. А потом я стала задавать себе вопросы, ответы на которые могли бы хоть немного прояснить мое участие в этой авантюре под названием «возвращение юношеской любви». Я хотела знать, что я сама чувствую независимо от Эдика. Что я приобретаю, что теряю, кому должна или не должна вовсе, что бы я сама себе хотела пожелать для полного счастья. А вот счастья для себе точно хотела! В этом как раз я была уверена. Это и стало отправной точкой. Я хочу, и я буду счастливой! Это точно зависит только от меня самой! Это мое открытие заставило меня активно размышлять. Теперь мои мысли приобретали какой-то смысл, правда, не всегда легко мне давались ответы на собственные вопросы. Они были примерно такими: «Я очень рада снова встретить Эдика. Это факт! Я его ждала все эти годы. Я любила его так, как не любила никого и никогда. Он оставался для меня самым близким человеком. Без него я так и не стала счастливой. Это тоже факт! Я всегда хотела быть с ним рядом, только с ним. Всегда! Я хорошо понимаю и чувствую его. Я не знаю, чем все это закончиться. Но ведь никто и никогда не может предвидеть, чем могут закончиться любые отношения? Я готова принять все риски неудачи? Да, я готова. Чем я рискую? Разочарованием? Оно может произойти с кем угодно! Разве моя двадцатилетняя семейная жизнь не была сплошным разочарованием? Что и кто может помешать мне поступать так как я этого хочу? Только я сама. Но мешать самой себе я не собираюсь!»

Так я отвечала себе на вопросы, которые не задавала уже давно. Но мне стало легче. Я допила вино и повторила попытку заснуть. Прежде чем заснуть, я все же подумала о своем муже. Надо было решать и эту проблему. «Позвоню ему завтра, нам уже пора было ставить точку в наших отношениях», — подумала я.

Я предвидела реакцию Олега и предполагала, что он еще может преподнести мне неприятные сюрпризы. Он умел это делать.

Взгляд из прошлого… «Олег»

Он появился в нашей компании как-то незаметно. Пришел однажды в кафе с кем-то из наших общих друзей. Олег был старше нас всех, но ненамного — года на три или четыре. Он уже закончил институт и его пригласили работать в какой-то крутой проект. Я не особенно вникала в детали. Высокий, худощавый брюнет, с почти неподвижным выражением лица. Он был вежлив и дружелюбен со всеми. С девушками предупредителен, но не более. Его выделял из нас всех его острый ум и несомненно высокий интеллект. Но заносчивым выскочкой он не был. Смеялся он редко, но на шутки реагировал, снисходительно улыбаясь. Я почти не замечала его. Мы редко общались — так, перебрасывались парой фраз. Я была вся погружена в отношения с Эдиком, и до Олега мне, если честно, не было никакого дела. Правда, на одном из праздников он пригласил меня на танец, но для меня это абсолютно ничего не значило. Но все изменилось, когда я рассталась с Эдиком. Олег стал приближаться в мое пространство. Я стала замечать, что он старается сесть поближе ко мне, или услужливо подать мне пальто в гардеробе, или принести вино из бара, или заплатить за меня, когда я не успевала сделать это сама. Но я тогда была в таком состоянии, что все его телодвижения не производили на меня никакого впечатления. Но в нашем кафе он стал появляться чаще, стал больше улыбаться и вести себя более расковано, часто брал на себя инициативу в разговорах. Так однажды он предложил всем пойти на какой-то закрытый каток, куда попасть можно было только по предварительной записи.

— Прекрасно проведем время, — уговаривал он нас. — Потом расслабиться можно в баре. Правда, алкоголя там нет, но вот энергетические чаи там прекрасные. Мы оплачиваем час за лед, и никого кроме нас там больше не будет. Посмотрите, какое это восхитительное место. Я могу все это организовать, заказать билеты заранее. Ну, кто пойдет?

Все загалдели разом, уточняя дату и время. Набралось человек десять, желающих «тряхнуть стариной».

— Юля, а ты? Пойдешь? — спросил Олег.

— Не знаю даже. Я на коньках лет семь уже не стояла. Боюсь, теперь из меня плохой конькобежец. Но, в принципе, я на коньках всегда с удовольствием каталась. Да, наверное, все же пойду.

Я обрадовалась такой возможности. В детстве я неплохо освоила коньки и каталась всегда с удовольствием. Я надеялась, что не растеряла свои навыки теперь и не ударю в грязь лицом.

В назначенный день я, собрав спортивную сумку, отправилась на каток. Каково же было мое удивление, когда у входа я обнаружила только Олега. Он стоял и смущенно как-то высматривал остальных.

— А что, никого больше нет? — удивилась я.

— Пока нет, — ответил Олег и опустил глаза. — Но подождем еще минут пять. Лед заказан только на час. Долго мы ждать не сможем.

Но никто так и не пришел. Олег пригласил меня ко входу, и я в недоумении прошла за ним в раздевалку. Он помог мне зашнуровать коньки и выйти на лед. Я с осторожностью ступила на отлично вычищенное ледовое покрытие, оттолкнулась и с наслаждением ощутила вдруг твердую гладь льда под коньками. Ноги и тело все вспомнили молниеносно. Я стала разгоняться, расставив руки и удерживая равновесие, а затем развернулась и поехала уже спиной, делая подсечку и фигурную дорожку. Это был восторг! От скорости и ощущения полета! Я довольно давно уже не ощущала себя такой счастливой и свободной.

Олег катался хуже. Или просто боялся упасть. Он разгонялся вместе со мной, но подъезжая к борту, он сбрасывал скорость, и только потом поворачивал. Я же неслась на скорости и, когда бортик оказывался совсем близко, я чуть сгибала ноги и въезжала в поворот на полном ходу так, что только дух захватывало.

— Юля, ты прекрасно катаешься. Занималась, наверное? — спросил Олег, когда мы остановились передохнуть.

— Да, два года ходила на фигурное катание, а потом бросила. И давно уже не каталась. Спасибо тебе. Спасибо, что привел сюда. Здесь просто замечательно.

Я была в восторге. И не задавалась вопросом, почему мы оказались с ним вдвоем. Только позже я узнала, что он подговорил наших друзей не приходить в этот день на каток. Они отнеслись к этому с пониманием.

А потом мы с Олегом пили чай в баре, расслабляясь после сорока минут катания. Разговаривали о всяких мелочах, о моем дипломе, о том, что надо куда-то устраиваться на работу и думать о будущем. Олег все внимательно выслушал и пообещал мне помощь в поисках работы. Свое обещание он сдержал. Он, вообще, очень внимательно относился к моим пожеланиям и проблемам. Всегда старался помочь и сделать так, чтобы я осталась довольна. Я принимала все это. Нет, я не влюбилась в него. Он мне нравился, потому что он окружил меня теплом и заботой, которых мне так не хватало в это время. Мы стали встречаться.

Я проснулась немного позже обычного. Как оказалось, я вчера как будто предвидела, что не смогу приехать на работу ранним утром, и перенесла встречу с клиентом. Часы показывали половину десятого. У меня еще было достаточно времени, чтобы собраться и доехать до нашего Агентства. Чувствовала я себя прекрасно, правда, предполагала, что день будет не самым легким. Ведь появился Эдик, и мы еще не все сказали друг другу. К тому же, надо было позвонить мужу и сообщить ему о принятом мной решении о разводе. Правда, мы с ним уже все это обговаривали еще до его отъезда во Францию, но сегодня я должна буду ему сообщить, что подам на развод сама, не дожидаясь его приезда. Я знала также, что он будет недоволен. Несмотря на все наши договоренности он предпочитал решать и делать все так и тогда, когда он сам считал нужным. Но сейчас меня его возражения и аргументы почему-то не очень волновали. Я решила, что с сегодняшнего дня буду поступать только так, как считаю необходимым и правильным для себя. Теперь я подумала об Эдике. Я вспомнила его немного нервные, но искренние попытки объясниться. Вчера он сказал мне, конечно, не все, но вполне достаточно, чтобы я осознала, что его чувства ко мне не только не угасли, но стали более глубокими и зрелыми, что ли. Я была нужна ему. Я не могла пока точно сказать, получится ли у нас вообще что-нибудь. Но я готова была попробовать начать все с начала. Да, именно сначала. Я не хотела продолжения тех болезненных и незрелых отношений. Я желала пробуждения совсем новых эмоций. Это было возможно только рядом с ним. Это я тоже понимала прекрасно. Все же для чего-то судьба предоставила нам двадцатилетнюю разлуку, передышку. Был же в этом какой-то смысл? Мы оба пробовали жить в разных измерениях, не соприкасаясь и не тревожа друг друга. Мы оба изменились за это время, многое пережили. Мы стали другими. Теперь и наши отношения должны были развиваться совсем иначе. Только нам надо обязательно поговорить об этом. Раньше это было совсем невозможно, Эдик всегда был закрыт для объяснений. Но вчера я столько от него услышала, что теперь была готова к более открытому общению. Только так! И я ему сегодня должна это озвучить. Не знаю, как он это воспримет, но думаю, что теперь у него просто нет иного пути. Я знала, чего стоила ему его откровенность, и догадывалась, сколько сомнений и неуверенности он преодолел. И теперь он здесь, рядом. Теперь я буду оберегать свои, да и его чувства тоже. Никто, кроме женщины, все равно не в силах этого сделать.

На работу я приехала немного раньше и сразу прошла в кабинет Димы.

— Привет, ты не занят? — спросила я, заглянув в дверь.

Дима сидел, уткнувшись в компьютер, подперев голову рукой, и даже не среагировал на звук открывающейся двери.

— Привет, Юля, входи.

Чуть погодя, он отодвинул компьютер и только после этого внимательно посмотрел на меня: — У тебя все в порядке? Как ты?

— Все нормально, спасибо. Еще раз извини за вчерашний неудавшийся ужин.

Я чувствовала себя немного виноватой. Я так быстро вчера сорвалась с места и ушла, что только теперь поняла, как непонятно и странно все это выглядело со стороны.

— Да, ничего. Бывает. Срочные дела?

Дима снова внимательно посмотрел мне в глаза. И мне показалось, что он знает и понимает гораздо больше, чем говорит.

— Срочные дела, — ответила я и почему-то решила, что Дима не заслуживает вранья. — Я неожиданно встретила старого знакомого. Двадцать лет не виделись. Надо было поговорить.

— Поговорили? — односложно спросил Дима.

— Да, поговорили.

— Сегодня-то поужинаем? Или опять срочные дела?

Дима все же улыбнулся, но мне снова показалось, что он все знает про нас с Эдиком. Не знаю, почему у меня сложилось такое впечатление.

— Наверное, не получится. Опять срочные дела. — Я предпочла сменить тему и перейти к профессиональным вопросам. Ну, не обсуждать же мне с ним свою личную жизнь! — У тебя завтра судебный процесс, кажется?

— Да, с утра планировал встретиться с клиентом и потом уже в суд. А что? Документы сейчас я подготовлю. Тебе их придется просмотреть еще раз.

— Да я за этим, собственно, и пришла. Я сегодня уйду часов в пять. Успеешь мне их до четырех передать?

— Думаю, успею. Вот как раз их просматриваю. Мне пока не все прислали. Сейчас буду с клиентом связываться. Времени совсем мало осталось.

— Отправь курьера за документами. Не надо самому на это время тратить. Если не успеешь до четырех часов их мне передать, покажи Тамаре или Косте. Пусть они обязательно посмотрят. Ну ладно, я к себе пойду. Сейчас уже прием начнется. Увидимся! Пока.

Я вышла из кабинета Димы и направилась к себе. В приемной было еще пусто. Лиза что-то печатала на компьютере, так углубившись в процесс, что даже не взглянула на меня.

Уже заходя в свой кабинет, я все же бросила ей:

— Лиза, запустишь ко мне первого клиента ровно через три минуты после его прихода. Ты меня слышишь? Ровно через три минуты!

— Я слышу, слышу. Не волнуйся. Ровно через три минуты после его прихода. Я все помню! — проговорила она, так и не оторвавшись от монитора.

Я зашла в кабинет, села за стол, открыла компьютер и стала просматривать свою рабочую таблицу, где делала пометки для себя, выделяя главное и не очень, заносила справочную информацию, определяла степень готовности дел. Я эту таблицу делала для себя лично, и только сама в ней разбиралась. Зато оперативно могла извлечь любую информацию по текущему делу. Причем информацию достаточно полную, иногда даже чрезмерную. Мои коллеги часто подшучивали надо мной, удивляясь моей скрупулезности и дотошности. Но иногда это оказывалось просто спасательным кругом для всех нас, когда надо было срочно решить какую-нибудь проблему. Ответ на многие вопросы я находила быстро и в полном объеме именно в этой таблице. Иногда с ее помощью мы сообща виртуозно разруливали новую проблему, опираясь на старые мои записи. Взглянув на таблицу, я с удивлением заметила, что почти все мои дела были в полном порядке, документы собраны и вопросов никаких не вызывали. Всего четыре незакрытых дела, но и они были в стадии завершения. Документы были в полном комплекте. И еще один судебный процесс, который все время откладывался по независящим от меня причинам. В общем, полный ажур, как говорят бухгалтеры.

В это время дверь моего кабинета открылась, зашел первый клиент, и я подняла голову от компьютера, чтобы его поприветствовать. Удивлению моему не было предела. Передо мной стоял улыбающийся Эдик.

Я несколько секунд ждала пока уляжется волнение и только тогда вышла из-за стола, подошла к нему, посмотрела ему в глаза:

— Эдик, ты как здесь? Я не ожидала увидеть тебя в своем кабинете.

— Здравствуй, Джульетта. Я, собственно, не очень был уверен вчера, что наша встреча состоится. Поэтому подстраховался на всякий случай. Записался к тебе на прием. Но сегодня решил не отменять встречу. — Он замолчал. — Это тебе. — Эдик вытащил красную розу из-под полы пиджака, которую все время придерживал рукой. — Очень колется. Пришлось прятать. Не мог же я явиться на встречу с адвокатом с розой!

Он улыбался и сиял, как тульский самовар.

Я взяла розу:

— Эдик, тебе все-таки понадобился адвокат?

Я растерялась и не знала, что сказать ему. Все мои вчерашние умозаключения исчезли в недрах моей головы. Сейчас работали только эмоции, они сигнализировали мне, что я очень тронута его поступком. Он никогда, никогда не дарил мне цветов. Не знаю, с чем это было связано. Единственный раз, когда он просто осыпал меня цветами, это был день моей свадьбы. Свадьбы с Олегом.

Взгляд из прошлого… «Свадьба»

Мы встречались с Олегом уже более полугода. Он красиво ухаживал, дарил мне цветы, приглашал в театры и на концерты. Мы весело проводили время в кругу своих друзей. Олег всячески пытался расположить меня к себе. Я это чувствовала. И его ухаживания принимала. Я понемногу начала оттаивать, и моя жизнь заиграла радостными красками. Мне нравилось в нем то, что он внимательно изучал меня, мои привычки, желания и пристрастия, старался всегда радовать меня. Он всегда точно знал, что мне хочется, от чего я приду в полный восторг, что порадует меня. Он был настроен на одну волну со мной. Меня это немного удивляло, потому что никогда раньше никто этого не делал. Я начала потихоньку забывать мою неудавшуюся любовь. Нет, я не забыла Эдика, скорее, я его отпустила. Забыть совсем я его не могла. Но жизнь продолжалась, а теперь еще она набирала небывалую скорость.

Однажды вечером, когда мои родители были дома, раздался звонок в дверь. Это был Олег.

Мы не договаривались о встрече с ним в этот день. Так что для меня его приход был полной неожиданностью. Еще большей неожиданностью стало то, что он пришел с цветами и бутылкой шампанского. Но на мой немой вопрос он не ответил. Олег прошел на кухню, где мама уже накрывала стол к чаю. Я осталась в комнате, ожидая, какой же сюрприз был приготовлен мне на сей раз. Неожиданно дверь в кухню закрылась, а я в недоумении продолжала ждать в комнате. Я слышала голоса Олега, папы и мамы, но о чем они говорили, мне слышно не было.

Минут через десять папа открыл дверь и произнес:

— Дочка, зайди.

Я вошла в кухню и увидела растерянные лица моих родителей. Олег стоял, потупив взгляд. Я все еще не понимала, что произошло, и почему у всех такая странная реакция. Я молча оперлась на косяк двери, ожидая разъяснений.

— Юля! — начал папа. — Вот тут Олег пришел просить твоей руки. Замуж тебя зовет, — как-то неуверенно произнес он.

Повисла пауза, потому что я, признаться, совсем этого не ожидала. Тем более, что Олег мне о своих чувствах не говорил и никаких признаний не делал. Да, мы встречались уже давно, и я понимала, что наши отношения шли к чему-то серьезному. Но все равно для меня это было полной неожиданностью. Странным мне показалось и то, что Олег сказал о своем решении не мне, а моим родителям. Мне ничего подобного он не говорил. Мы никогда не обсуждали с ним эту тему.

— Юлечка! — теперь уже моя мама пыталась донести до меня то, что оставалось пока за пределами моего понимания. — Олег очень любит тебя. Он человек ответственный. Все нам рассказал. Ну, про то, как вы жить будете. Его родители вам однокомнатную квартиру обещали отдать на первое время. У него перспективная и хорошо оплачиваемая работа. И расходы на свадьбу он на себя берет. Сам заработал! — Моя мама замолчала как будто не была уверена, что правильно все передала. — Вы встречаетесь уже давно и вообще… — Мама окончательно сникла.

Я взглянула на Олега. Он поднял на меня глаза, в которых я увидела смятение.

Но он вдруг расправил плечи и абсолютно твердо, без всякого смущения сказал:

— Юля, я тебя очень люблю. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Это не спонтанное решение. Я думал над этим. Я знаю, ты будешь хорошей женой. И замечательной матерью ты тоже будешь. Я это знаю. Ты — прекрасная и удивительная девушка. Таких сейчас немного. Я, действительно, все обдумал и решил, что нам пора узаконить наши отношения. Так будет правильно.

Олег выдохнул и вопросительно посмотрел на меня.

Я стояла, все так же облокотившись на дверной косяк. Меня вся эта ситуация немного удивляла, но я вполне понимала, что сейчас мне надо будет принять очень важное решение, которое определит в дальнейшем мою жизнь. Но смущало меня одно: Олег почти слово в слово повторил то, о чем мне говорил Эдик. Это меня поразило до глубины души! Как могло случиться такое совпадение? Как? Они говорили мне одни и те же слова. Только ситуации были разные и финал тоже.

Неожиданно Олег подошел ко мне, взял меня за руки:

— Юля, я буду хорошим мужем. Я никогда не обижу тебя. Для меня семья — это серьезно.

Выходи за меня замуж! Ты согласна?

— Да, — ответила я и заулыбалась. — Я согласна.

Я радовалась, потому что теперь наступал какой-то совершенно новый период моей жизни. И я надеялась, что он будет счастливым.

Свадьба состоялась через два месяца. Вся эта предсвадебная суматоха так захватила и закружила меня, что я почти ничего не помню. Мы выбирали кольца, организаторов свадьбы, ведущих, музыкантов, ресторан и много чего еще. Знакомились наши родители. Что-то все время обсуждалось и решалось. Тем временем наши отношения с Олегом стали более нежными и открытыми. Я стала мягче относиться к нему, прислушивалась к его мнению, старалась помочь. Все складывалось как нельзя лучше. Мои подруги по-хорошему завидовали мне и помогали чем могли.

День свадьбы, как всегда, был несколько нервным и напряженным. Но к тому моменту, когда мы приехали в ЗАГС, потихоньку все успокоились и только радостное ожидание заставляло нас переживать. Народу было немного. Только родители и друзья. Остальные были приглашены на торжество вечером в ресторан.

Мы стояли у входа в ЗАГС, ожидая своей очереди. Наконец нас пригласили в зал ожидания.

Олег все время держал меня за руку, как будто боялся, что я убегу. Но я смотрела на него счастливыми глазами и убегать никуда не собиралась. Я собиралась идти с ним в новую и счастливую жизнь.

Неожиданно дверь в зал открылась и вошел Эдик с огромным букетом цветов. Букет был таким большим, что Эдик просто держал его в охапке двумя руками. Его самого было еле видно из-за цветов. Это было так неожиданно, что я даже не успела испугаться. Олег тут же крепко сжал мне руку. Мы стояли с ним, взявшись за руки, а Эдик приближался к нам с улыбкой на лице. Если бы никто не знал о наших с ним отношениях, то могло показаться, что это просто приглашенный гость, который спешил поздравить новобрачных. Но многие из присутствовавших знали печальную историю нашей несостоявшейся любви. Поэтому воцарилась напряженная тишина.

Подойдя к нам, Эдик заулыбался еще шире и произнес:

— Поздравляю вас! Желаю вам счастья! Я искренне желаю вам счастья!

Он немного склонил голову, посмотрел мне прямо в глаза и разжал руки. Нет, он не вручил букет мне, он просто разжал руки, и все цветы упали на пол, к моим ногам. Некоторые цветы зацепились за мое платье и повисли на моем свадебном наряде. Затем, все также улыбаясь, Эдик развернулся и вышел из зала.

Я стояла онемевшая и пораженная его поступком. Мы расстались с ним почти год назад, и я считала, что эта наша история уже в прошлом. Но его поступок вдруг всколыхнул во мне воспоминания. Внутри меня все сжалось, и весь мой настрой на счастливое будущее исчез. Я видела его глаза, я понимала, что ничего еще не закончилось. Возможно, мы и расстались с ним, но чувства все равно остались. Я это вполне здраво осознавала.

Первым очнулся Олег.

Он наклонился ко мне и спросил:

— Юля, ты в порядке?

Он все еще крепко сжимал мою руку.

— Да, — ответила я, — я в полном порядке.

Я взглянула на него, улыбнулась и тоже сжала его руку.

В этот момент нас пригласили на роспись.

Торжественные речи… Торжественные обещания…Поздравления с бракосочетанием…Новая моя жизнь началась.

С тех пор я Эдика не видела. Как мне говорили наши общие друзья, он уехал куда-то в другой город.

— Очень понадобился адвокат! — Эдик закивал головой, продолжая улыбаться. Сегодня он улыбался и глазами тоже. Совсем как прежде. Вчерашние напряжение и неуверенность исчезли с его лица. Вероятно, он тоже все понял про нас, наши чувства. Но это была не улыбка завоевателя, добившегося наконец долгожданной победы. Это была просто улыбка счастливого человека.

Я не удержалась и тоже заулыбалась:

— Спасибо за розу. Очень мило. И приятно. Не каждый день случается такое!

— Я тут обнаружил, что никогда раньше не дарил тебе цветов! Не могу себе этого объяснить! Не могу! Но теперь каждый день я буду дарить тебе цветы. Клянусь, точно буду.

Он как будто прочитал мои мысли. Хотя удивляться было нечему. Мы всегда думали одинаково, вернее, нас посещали одни и те же мысли, и реакция на них была почти одна и та же.

Эдик взял меня за руку, в которой я все еще держала розу и притянул меня к себе:

— Что ты вчера думала о нас, Джульетта? Ты ведь думала о нас?

Он вглядывался в мои глаза, пытаясь там получить ответ. Но он и так уже все про нас знал. Все!

— Хочешь кофе? — Вдруг произнесла я, отодвигаясь от него. — У нас отличный кофе!

— Хочу! — ответил Эдик, усаживаясь в кресло.

Он откинулся на спинку, закинув ногу на ногу. А я позвонила Лизе, чтобы приготовила нам кофе. Сама же я поставила розу в вазу и села за свой рабочий стол. Через несколько минут вошла Лиза с подносом. Поставила чашку перед Эдиком, потом подошла ко мне. Цепким взглядом отметила розу, стоящую в пустой вазе, забрала ее с моего стола и молча вышла. Стояла гробовая тишина. Мы ждали, пока Лиза принесет вазу обратно. Наконец она вошла, также молча поставила вазу мне на стол и удалилась, осмотрев при этом Эдика с головы до ног.

— Как кофе? — спросила я, потому что совершенно не представляла, чем разорвать эту затянувшуюся паузу. Не очень-то рабочее место располагало к личному разговору.

— Отличный, — ответил Эдик, — видно, что клиентов у вас любят. Или не всех? — Он снова улыбался как Чеширский Кот.

— Всех, всех. — Закивала головой я.

— Ты не хочешь со мной разговаривать, Джульетта? — Вдруг спросил Эдик. — Почему ты все время молчишь?

Он встал с кресла и подошел ко мне, взял за руку и потянул к себе. Мне пришлось встать.

— Эдик, я на работе. Как-то не очень все это располагает к разговору.

— Да? А я как раз хотел бы поговорить. И совсем не важно где. Ты не ответила мне, Джульетта. Но я все равно чувствую, что ты тоже вчера думала о нашей встрече и о наших отношениях. Я прав?

— Прав, Эдик. Прав! Думала! — Я подняла на него глаза. — Знаешь, я вдруг подумала, что мне очень хочется быть счастливой. Просто хочу счастья. С тобой или без тебя, я решила, что теперь так и будет, потому что я отчетливо поняла, что живу сейчас без ощущения счастья. А это неправильно и несправедливо! Вот как-то так.

— Э-э, погоди! Погоди, Джульетта. Как это без меня? Как это без меня? В том-то и дело, что со мной. У меня теперь такой стимул в жизни появился — дарить тебе счастье! Ты меня слышишь? Джульетта, это наш шанс. Понимаешь? И мы его используем. Обязательно! Теперь оно у нас будет, счастье! Точно будет. Пока мы оба этого хотим, оно точно не покинет нас.

Он обнял меня, и мы некоторое время так и стояли молча у окна моего рабочего кабинета.

— Эдик, у тебя еще есть десять минут. У меня рабочий день в самом разгаре. Давай все оставим до вечера.

Я отстранилась от него и снова села за свой стол. Эдик сел в кресло напротив.

— Вечером обязательно поговорим. А ночью все-таки погуляем по Москве? Вчера не удалось. Но сейчас я хотел бы сказать тебе кое-что, время ведь еще есть?

Он улыбался. И я все больше узнавала его прежнего, такого знакомого мне еще с молодости. И выражение его лица мне было отлично знакомо. Я кивнула и тоже заулыбалась.

Он продолжил:

— Ты отпуск сейчас можешь взять? У тебя, вообще, отпуск предусмотрен?

Эдик смотрел на меня, ожидая ответа.

— Отпуск? — удивилась я, — да я даже не думала об этом. Я два года уже в отпуске не была. А почему ты спрашиваешь?

— Хочу, чтобы мы провели какое-то время вдвоем. Вместе, Джульетта. Как ты на это смотришь?

Он неожиданно перестал улыбаться, и снова я почувствовала его напряжение. «Прошлый» Эдик исчез, и я вновь увидела перед собой вчерашнего растерянного и не очень уверенного человека.

— Все это неожиданно. У меня куча дел. И вообще…

— Понятно, что неожиданно. Вопрос стоит только так — хочешь ты этого или нет?

— Хочу, — тихо проговорила я.

Я действительно этого хотела! Хотела просо побыть с ним вдвоем, вдалеке от всех. Я на подсознательном уровне этого хотела всегда. Но никогда бы не решилась ему об этом сказать. Раньше мы с ним пытались за нашими спорами и словесными дуэлями спрятать наши желания и чувства. Теперь все изменилось. Мне не хотелось больше притворяться. Я вдруг отчетливо осознала, что я свободна в своем выборе и могу делать все, что мне представлялось правильным.

— Но у меня есть незавершенные дела. Надо бы все решить.

— Ты сможешь утрясти свои дела за два дня? Или тебе понадобиться больше времени?

Эдик ждал ответа, но напряженность на его лице исчезла. Я все еще продолжала чувствовать малейшие изменения в его внутреннем состоянии. Я улыбнулась своим мыслям.

— Ты почему улыбаешься, Джульетта? Очень в отпуск захотелось? Или что-то еще тебя рассмешило?

— Рассмешило, Эдик, рассмешило!

— И что же?

Он снова напрягся.

— Я просто в отпуск с тобой никогда еще не ездила!

— Ну, вот и попробуем. Обещаю, это будет лучший отпуск в твоей жизни! — Он встал с кресла. — Мне нужна копия твоего паспорта. У тебя паспорт с собой?

— Паспорт? Конечно! Сейчас распечатаю копию.

Я запустила печать и стала ждать, пока из недр принтера вылезет распечатка. Эдик встал и сам вынул распечатанные листы.

— Ну, мне пора. Вечером поговорим обо всем. Во сколько ты заканчиваешь работу? Я тебя встречу.

— Где?

— Ну, здесь у входа твоего замечательного Агентства, где клиентов угощают отличным кофе!

— Зачем у входа, Эдик? Давай где-нибудь в кафе или ресторане. Что ты будешь на улице стоять?

— Ничего, я постою!

— А если я задержусь немного?

— Я подожду!

— А если будет дождь?

— Буду ждать тебя под дождем и мокнуть!

— Я могу выйти не одна!

— Тогда я пойду следом и подожду, пока твой спутник оставит тебя. Пусть я буду весь мокрый и усталый, но я дождусь, пока мы сможем остаться наедине. Дождусь, Джульетта.

— Возможно, тебе придется долго ждать, Эдик.

— Возможно! Но, как выяснилось, я это умею делать. И теперь я очень хочу быть с тобой рядом.

Мы оба улыбались. Мы продолжали свои пикировки, но теперь они не были ироничными и саркастичными, они приобретали какой-то любовный и игривый подтекст. Я подошла к нему совсем близко, положила руку ему на грудь, потом медленно, как бы поглаживая, я отвела ее в сторону и вниз к талии, задержав ее всего на несколько секунд, которых вполне хватило, чтобы мы оба почувствовали желание. Острое и жгучее. Как перец «чили». Я прикоснулась к нему так не специально, не осознанно, но результат оказался неожиданным. Мы оба это ощутили. И, посмотрев в глаза, молча отстранились друг от друга. Я пошла к своему столу, а Эдик направился к выходу.

— Как зовут твою секретаршу? — не оборачиваясь спросил он, направляясь к двери.

— Лиза, — ответила я.

— Спасибо. До вечера, Джульетта.

Эдик вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Я слышала, как за дверью моего кабинета он о чем-то разговаривает с Лизой. Затем все стихло, а я продолжала неподвижно сидеть, и только кровь стучала у меня в висках. Такого острого сексуального желания я не испытывала никогда. Никогда! Это меня поразило и насторожило, потому что такой, какой-то совершенно дикий, животный инстинкт, пробудившись внутри моего тела, напугал меня. Как оказалось, я не все о себе знала. Не знала я также и то, смогу ли я его, этот инстинкт, контролировать? И нужно ли это делать? Я как будто все эти двадцать лет была заморожена, и только теперь внутри меня просыпалось то, что мне самой было неведомо. И это меня страшило, потому поддаваться эмоциям это одно, а вот инстинктам…! Но обдумать этот животрепещущий вопрос я не успела, потому что в кабинет зашла Лиза, чтобы убрать чашки.

— Там клиент пришел. Ты как, сейчас его примешь или через три минуты?

— Через пять, Лиза. Через пять минут.

— Я поняла. Ровно через пять минут.

Она исчезла за дверью.

А я попыталась сосредоточиться на работе. Нашла в компьютере свою таблицу и уткнулась в нее, как будто в ней были ответы на все мои личные вопросы. Я, конечно, ничего не видела на мониторе своего компьютера. И ни о чем думать не могла. Но немного успокоилась. А уже через пять минут у меня в кабинете сидел новый посетитель, и мои страхи отошли на второй план. Началась работа, которая целиком захватила меня, оставив без ответа животрепещущие вопросы моего внутреннего «я». Затем я сделала небольшой перерыв, перекусив прямо в кабинете купленными Лизой в ближайшей кондитерской наисвежайшими эклерами, запивая все это блаженство еще одной чашкой кофе.

Теперь у меня оставалось минут пятнадцать, чтобы позвонить Олегу. Но я почему-то медлила. Хотя я определенно знала почему. Я предвидела его реакцию. Но было просто необходимо сделать это именно сейчас. Поэтому я откинулась на спинку кресла и набрала его номер. Он довольно долго не отвечал на звонок, возможно, был занят, но я знала, что в это время у него перерыв в работе.

Наконец я услышала его немного озабоченный голос:

— Привет, Юля! Что-то случилось?

— Привет, Олег. Нет, все нормально. Почему ты решил, что что-то должно случиться?

— Ну, в это время ты работаешь обычно. Ты на работе сейчас?

— Да, я на работе. Но хотела бы с тобой поговорить. Это не займет много времени.

— Хорошо, говори. Что-то все-таки произошло?

— Олег, я приняла решение. Хотела, чтобы ты был в курсе. Я подаю заявление на развод. В одностороннем порядке. На днях собираюсь. Просто хотела, чтобы ты знал. Мы ведь с тобой все уже решили еще два года назад. Это простая формальность. — Я вслушивалась в телефон, но ответа не услышала. — Олег, ты меня слышишь?

Мне показалось, что прервалась связь. Но через несколько секунд я услышала его сухой, ничего не выражающий голос с металлическими нотками:

— Нет! Это не формальность. Надо все обсудить. Пока никакого развода не будет, Юля. Мы же с тобой договорились, что развода пока не будет. Зачем тебе вдруг понадобился развод?

— Олег, послушай. Мы уже не раз все с тобой это обсуждали. Мы жили раздельно последнее время. Просто ты просил меня повременить с разводом, чтобы не переоформлять твои документы на поездку. Ты что, забыл?

— Я не забыл, Юля. Я все прекрасно помню. Никакого развода пока не будет. Ничего не предпринимай. Я приеду через год, и тогда мы все обсудим с тобой. Я, вообще, не понимаю, что за спешка такая? Зачем тебе именно сейчас развод? Дай мне спокойно доработать контракт! Все, у меня времени в обрез. Потом поговорим.

— Подожди, Олег, не отключайся. Это очень важно! Нам не нужно ничего обсуждать. Я все равно подам на развод. Завтра же. Я так решила. Твое согласие совсем не обязательно. Сын у нас уже совершеннолетний. Нас разведут без проблем. И это никак не отразится на твоем контракте. А если все же возникнут сложности — обращайся, я окажу тебе безвозмездную юридическую помощь. Все, пока, у меня тоже работа, извини.

Опасаясь услышать его новые возражения, я отключила телефон и продолжала неподвижно сидеть, все еще держа его в руке.

Я знала, что Олег сейчас в гневе. И то, что я не услышала его возражений, не означало ровным счетом ничего. Теперь он предпримет попытку повлиять на мое решение. Я его хорошо знала. Но завтра утром я все-таки подам свое заявление в суд. Да, да, именно завтра. В этот раз я сделаю по-своему. И будет поставлена точка в нашем двадцатилетнем браке. Я не сожалела ни о чем. Нет! Возможно, это было то время, которое было необходимо мне для осознания самой себя, возможно, именно столько мне понадобилось, чтобы измениться, возможно, нам с Эдиком понадобился именно этот срок, чтобы понять что-то более глубокое и истинное в себе и наших отношениях.

В дверь заглянула Лиза, сообщив, что пришел очередной клиент.

— Да, пусть заходит. Я готова.

И я снова принялась решать проблемы незнакомых мне людей, вникая во все обстоятельства дела, внимательно все обдумывая и принимая нужные решения. Я это делала с профессиональной скрупулезностью, опираясь на свой опыт. А вот со своими личными проблемами мне приходилось сложнее. Но почему-то сегодня после разговора с Олегом мне показалось, что и с ними я теперь справлюсь легко. Через час, закончив прием, я направилась к своим партнерам, Тамаре и Косте, с которыми мы и создали наше Агентство. Познакомились мы случайно, в суде, где нам пришлось отстаивать права своих клиентов. В перерыве между заседаниями мы столкнулись в кафе, куда пришли выпить кофе. Там мы разговорились, обменялись телефонами, а потом иногда созванивались или встречались в свободное время. Тамара и Костя учились вместе, дружили уже давно, но я как-то очень легко нашла с ними общий язык и быстро влилась в их теплую компанию. Мне было с ними комфортно, легко и весело. А шутить они любили. Рассказывали байки и смешные случаи из своей студенческой жизни и казусы из профессиональной деятельности. Неожиданно решающий, я бы даже сказала судьбоносный, разговор произошел у нас на дне рождения Кости. Там было много гостей и я, не знавшая почти никого из его друзей, чувствовала себя не очень комфортно и практически ни с кем не общалась. К вечеру Костя уже прилично выпил, и мы с Тамарой приводили его в чувство, выгуливая на улице, решив, что свежий воздух его немного отрезвит. Костя продолжал шутить, обнимая нас, отметив что мы прекрасно ладим друг с другом и, вообще, подходящая троица. Тут-то я и обмолвилась им, что не совсем довольна своей работой, вернее, своим начальником, с которым абсолютно невозможно было работать и хоть как-то проявлять себя в профессии. Да, мы просто шутили. Тогда я даже не придала значение этому разговору, но уже через неделю Костя пригласил нас с Тамарой на ужин. Вот тут-то и оказалось, что этот наш разговор на своем дне рождения он прекрасно помнил. Как выяснилось, профессионально реализовываться было трудно не мне одной. Мы немного поговорили о возможности сотрудничества, но окончательное решение отложили на две недели, давая возможность каждому сформировать свои пожелания и ожидания от нашего объединения. Я подошла к этому вопросу весьма серьезно. Долго думала и наконец сформулировала все то, что по моим представлениям было совершенно необходимо мне. Продумала, какие задачи мы должны были решать совместно, и какие перспективы могло сулить в дальнейшем наше сотрудничество. Потом, собравшись вместе, мы долго и кропотливо объединяли наши соображения в единое целое. Уже через месяц мы сняли офис, вложив собственные средства, наняли секретаря и начали работать. Кстати, тогда мой муж был против моего начинания. Олег говорил, что мы это дело не потянем, что существует слишком большая конкуренция на данном рынке услуг, что собственное агентство — это слишком хлопотно и отнимет много времени и средств. Но меня уже было не остановить. Я могла долго раскачиваться, но, когда решение уже было принято, я твердо и упрямо двигалась в нужном мне направлении. И действительно, почти полгода я не вылезала из кабинета. Мы работали до позднего вечера, продумывали, чем можно привлекать клиентов, как заслужить их доверие, как наладить взаимоотношения с сотрудниками различных инстанций, с которыми нам приходилось сталкиваться. И многое другое нам тоже приходилось решать, но результат не заставил себя ждать. Через полгода наше Агентство уже довольно крепко стояло на ногах. Репутация у него была отличной. Все стало развиваться в правильном направлении, и мы это чувствовали. Это было почти пять лет назад. За все это время между нами никогда не было конфликтов. Конечно, мы спорили, конечно, в чем-то не соглашались, но всегда прислушивались к мнению друг друга. Если один из нас был не согласен с чем-то или кем-то, остальные на него никогда не давили. Мы даже могли позволить друг другу ошибиться, но все же дать возможность реализовать свое решение. На собственных ошибках мы и учились. Это было особенно ценным. Правда, ошибок, надо признать, было немного. Мы всегда были в курсе текущих дел друг друга — не всегда знали все до мелочей, но в общих чертах представление имели. Иногда нам приходилось заменять друг друга, иногда передавать дела своих клиентов. Мы доверяли друг другу и полностью вкладывались в свое детище. Со временем все наладилось, и мы устойчиво чувствовали себя в нашем общем бизнесе. Позже к нам присоединился и Дима. Но это никак не отразилась на нашей атмосфере в Агентстве. В общем, мне нравилось работать в этой команде. Доходы наши росли, а фирма процветала и развивалась. Подводить я никого не хотела, поэтому решила обсудить коллегиально мой внезапно наметившийся отпуск. Спонтанно принятое решение отправиться в это путешествие меня саму почему-то не смущало. Странно!

Я направилась в кабинет Тамары. Постучала и, не дожидаясь ответа, заглянула в дверь ее кабинета. Тамара сидела за столом и подписывала какие-то документы.

— Ты занята? — спросила я.

— Сейчас освобожусь. Минут пять посиди пока, ладно? — ответила Тамара, не отрываясь от бумаг.

Я вошла и села на небольшой диванчик, стоящий в углу. Про себя я подумала, что сейчас вот и решится мой вопрос об отпуске. Как скажут мои партнеры — так и будет. Если не сложится — значит отпуск отпадет сам собой. Но вот что я при этом скажу Эдику, я не знала. Просто терпеливо ждала чем разрешится важный вопрос моей личной жизни. Через некоторое время Тамара закрыла последнюю папку и отодвинула ее на край стола.

Она сняла очки, взмахом головы откинула косую челку и улыбнулась:

— Ну, вот и все. Что решать будем?

— Решать будем, поеду ли я в отпуск или нет. Может, Костю позвать?

— Отпуск? Что так внезапно? Ну, давай все же Костю подождем. — Она набрала номер и попросила его зайти к ней в кабинет. — Что так резко? Горящий тур?

— Сейчас все скажу. Я и сама ничего не знала до сегодняшнего дня.

Я вдруг осознала, что все мои объяснения будут выглядеть как-то странно и неубедительно. Ну, что я им все про Эдика рассказывать, что-ли, буду?

Я заерзала на диванчике, что не укрылось от проницательного взора Тамары:

— Личная жизнь налаживается? — вдруг спросила она, улыбаясь.

Они с Костей в общих чертах знали мою ситуацию с Олегом. Но никто из них в мою личную жизнь не лез. Хотя периодически они мне все-таки напоминали об этом «добрым» советом плюнуть на все и завести хотя бы любовника для начала.

Через некоторое время в кабинет Тамары зашел Костя:

— Привет, дамы! Что у нас случилось? Надеюсь, это не смертельно! — Он заулыбался и плюхнулся на диван рядом со мной. — Почему такая напряженная? — спросил он меня.

— Да, вот не знаю, обрадуетесь ли вы моему внезапному исчезновению на некоторое время.

— Исчезновению? — Костя перестал улыбаться. — Куда это ты исчезать собралась?

— В отпуск, — ответила я и посмотрела на Тамару. — Граждане адвокаты, отпустите меня, пожалуйста, в отпуск. Я там уже два года не была. — Я состроила страдательную рожицу, сложив обе руки на своей груди. — Я обязательно вернусь. Недели через две. Обещаю!

— Ну, в принципе, решаемо все. Просто несколько неожиданно! А так ничего. Захотелось срочно в отпуск? Тоже понятно! — Костя посмотрел на Тамару. — Отпустим, что ли? А? Или отступные потребовать, может быть? Да, что с нее возьмешь? — Махнул рукой Костя.

— Ну, ладно. Отпустим, конечно, раз так приспичило! Бывает! — Хитро улыбнулась Тамара. — А что там у тебя с текущими делами? Завал?

— Нет! Нет никакого завала. Как раз наоборот. Сегодня дела посмотрела. Все в ажуре! — Я посмотрела на своих партнеров, мысленно благодаря их за понимание. — Четыре незавершенных дела с полным комплектом документов, которые надо скопировать, описать и встретиться с клиентами для разъяснений. Документы у меня в сейфе. Надо решить, кто будет завершать дела. И еще одно дело у меня зависло уже довольно давно. Там клиент не может предоставить все необходимые бумаги. Но на это я уже повлиять не могу. Свои возможные ресурсы я уже использовала. Либо дело развалится само собой, либо надо разговаривать с клиентом и склонять его к другим вариантам. Хотя я думаю, что успею вернуться к тому моменту, когда надо будет принимать решение. Вот и все. Кто заберет у меня дела?

Я закончила свои разъяснения и теперь ожидала решения Тамары и Кости.

— Так, все твои дела передадим Диме. Я думаю, он справится. А что касается последнего дела. Тут надо искать варианты. Нельзя, чтобы клиент покинул нас неудовлетворенным. Но ты лучше всех знаешь нюансы, поэтому поступай, как считаешь нужным. Мы можем только подстраховать, — проговорил Костя и посмотрел на Тамару.

Та утвердительно кивнула:

— Да, согласна. С последним клиентом ты ведь на связи? Ничего непредвиденного случиться не может, я правильно поняла?

— Да, мы с ним на связи. В любом случае, это дело терпит. Если вдруг надо будет что-то срочно решать, я подключусь, ну, или в крайнем случае буду просить у вас помощи. Вы ведь не откажите мне в такой малости?

Я шутила, что было абсолютно нормальным в нашем общении с моими партнерами.

— Ну, тогда я пошел. Сама с Димой договоришься?

Он посмотрел на меня, уже вставая с дивана и направляясь к двери.

— Сама, — подтвердила я.

Я тоже встала, намереваясь выйти следом.

Но тут Тамара вдруг спросила:

— А куда едешь, если не секрет?

Повисла тишина. Я оторопела! Я не знала ответа!

— Пока не знаю, — ответила я в растерянности, — пока не знаю! — повторила я. Надеюсь, сегодня узнать подробности.

— Вот даже как?

Тамара удивленно посмотрела на меня, но к моей великой радости, ничего больше не спросила.

— Я завтра еще зайду. Увидимся! — сказала я, уже открывая дверь ее кабинета.

Я облегченно выдохнула и даже улыбнулась сама себе. Пока все складывалось удачно. Вероятно, мой отпуск все же состоится. Но надо было наконец прояснить, куда я еду. Я заулыбалась еще шире. Это было просто смешно, не спросить у Эдика, куда мы собираемся ехать. Обдумывая этот казус, я направилась к Лизе. И снова застала ее, поглощенной созерцанием чего-то очень важного в ее компьютере. Я определила это по ее сдвинутым бровям и серьезному выражению лица.

— Лиза, отвлечься можешь? У меня важная информация.

Я терпеливо стояла у ее стола и ожидала, пока ее погруженность в процесс не ослабнет. Она взглянула на меня, все еще хмуря брови, но уже через секунду я увидела перед собой ее вполне осмысленный взгляд:

— Я слушаю, что-то срочное?

— Ну, не срочное, но важное. Я в отпуск собираюсь через пару дней. С Тамарой и Костей все согласовала. Не записывай ко мне никого на прием. Это — первое. Далее, все свои текущие дела я передаю Диме. Он пока не в курсе, но я с ним сейчас договорюсь. Там надо все документы подготовить и сделать опись, затем пригласить клиентов к нему на прием. Время согласуй с Димой. Это уж вы сами решайте без меня. Я буду оставаться на связи. Пишите и звоните, но не часто. А то я все же в отпуске!

— Поняла, Юля. Но вот на завтра уже один клиент записан, но могу его перебросить Тамаре или Косте, если тебе не удобно.

— Давай я посмотрю, что за клиент.

Я нагнулась к ее монитору, посмотрела запись посещений и цель визита. Решила, что сама его приму. Все же было нежелательно передавать клиента другому адвокату. По профессионально этическим соображениям прежде всего.

— Я его завтра приму. Но больше ко мне никого не записывай. Папки с документами я Диме сама передам. Он в офисе, кстати?

Только я произнесла его имя, как он сам появился, быстро шагая по коридору и явно направляясь ко мне:

— Вот ты где! Свободна? — Дима притормозил у стола секретаря, вопросительно посмотрев на меня.

— Да, ты как раз вовремя. Пойдем, поговорить надо.

И мы удалились в мой кабинет, где расположились в креслах друг напротив друга.

— Ты что такая напряженная? — неожиданно спросил Дима.

— Да? Заметно? — Я улыбнулась. Мне самой казалось, что я в норме. — Да, навалились кое-какие проблемы и как всегда все одновременно. Короче, Дима, я через два дня в отпуск уезжаю, поэтому надо все дела подбить и кому-то их пристроить, то есть передать, как ты понимаешь. И, наверное, догадываешься кому.

— В отпуск? — проговорил Дима задумчиво, — ты мне ничего не говорила про то, что собираешься в отпуск.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Да я сама об этом недавно узнала. Все так внезапно, но я ведь и в самом деле уже два года не была в отпуске, поэтому решила, что он будет очень кстати сейчас.

— Ты мне не говорила, что тебе хочется отдохнуть. Можно было бы что-то придумать.

Он снова посмотрел мне прямо в глаза.

Мне стало казаться, что сейчас он мне ехать в отпуск запретит! Упрямо твердил одно и то же! Я вполне понимала, о чем он говорил. Но мне было удобнее сделать вид, что я не поняла намека. Я ему все же нравилась, но что со мною делать и что предпринимать в мою сторону он не имел ни малейшего представления.

— Я сама не знала до сегодняшнего утра. Но вот внезапно все решилось само собой. С этим все, теперь приступим к делам.

И я начала объяснять, что ему предстояло решать с моими клиентами и их незавершенными делами. Он внимательно слушал, но через некоторое время я вдруг заметила, что его уши стали красными, а взгляд остановившимся.

— Дима, ты меня слушаешь?

Он лишь кивнул.

И я продолжила разъяснения. Я понимала, что, возможно, причиняю ему боль, я видела его отношение ко мне, но никогда не воспринимала это всерьез. Да он, как мне казалось, и сам не предпринимал никаких попыток что-то изменить. Все шло так ровно и спокойно, что я уже почти привыкла и к нашему общению, и к нашим довольно частым ужинам. Я рассматривала наши отношения как рабочие и дружеские, но не нечто большее. Что же это с ним сейчас такое?

— Я понял. Я все сделаю. — Дима наконец подал голос, уже вполне придя в себя. — А куда ты едешь, если не секрет?

Он посмотрел на меня, а я вдруг подумала, что сегодня этот вопрос, похоже, интересует всех, и лишь одна я оставалась до сих пор в неведении.

— В Болгарию! — неожиданно даже для себя самой выпалила я.

— В Болгарию? Почему в Болгарию?

Дима был явно удивлен, но меня уже было не остановить, поэтому, набрав воздух в легкие, я объяснила:

— У меня там приятель живет. Пригласил к себе отдохнуть. А почему бы и не в Болгарию? Что вас всех так удивляет?

— Кого всех? — удивился Дима.

— Ну, всех, кому я успела об этом сообщить. В общем, какая разница, куда я еду в отпуск. Еду и все!

Я не хотела больше никому ничего объяснять, потому что сама ничего толком не знала. Это было известно лишь Эдику, который все это и задумал, не сообщив мне самую важную информацию. Впрочем, как всегда.

Но я уже успокоилась и взяла себя в руки:

— Дима, ну ты справишься. Ничего сложного. Если что-то пойдет не так, ты можешь мне звонить или писать. Документы я тебе сейчас все передам. Лиза поможет, она со всеми процессами знакома, так что все должно быть хорошо. Мы еще увидимся — у меня прием завтра. А как твои дела? Судебное заседание состоится или опять откладывается?

— Да, состоится. Все документы на руках, все согласовал. Ты проверишь, я тут тебе их принес. Или ты спешишь?

— Конечно просмотрю, давай. Вот как раз сейчас их и проверю. Давай!

Я почти насильно выдернула у него из рук две папки с документами и направилась к своему столу. Дима между тем в какой-то задумчивости поднялся с кресла и стоял столбом посреди моего кабинета, и не думая уходить.

— Дима, что-нибудь еще?

— Нет-нет. Когда я могу их забрать?

— Я передам их Лизе, думаю за час я справлюсь. Может, даже и раньше.

Дима вышел, а я откинулась на спинку кресла и выдохнула. Почему-то сегодня мне очень нелегко дался этот разговор с Димой, с которым мне всегда было довольно просто общаться. Что-то теперь стояло между нами. Вернее, кто-то.

Уже через час я закончила проверку документов Димы. Все было в порядке. Правда, надо было уточнить один момент, но сил еще раз встречаться с Димой у меня уже не было. Я написала ему на листочке, чтобы он обратил внимание на один пункт, прикрепила свою записку к папке и отдала Лизе. Все! На сегодня с рабочими делами покончено. Но теперь мне предстояла встреча с Эдиком. И как она пройдет я не знала. Я позвонила ему и сообщила, что через минут пятнадцать или двадцать готова выйти.

Он все же предпочел ожидать меня у входа. Я так и не поняла почему. Такой вот каприз или причуда, или за этим что-то стояло, а я, как обычно, ничего не понимала. С ним было так всегда.

Эдик ожидал меня у подъезда здания, где находилось Агентство. Он заулыбался, увидев меня, и двинулся навстречу. И тут же все мои сомнения и тревоги исчезли. Я очень рада была снова его увидеть. Я хотела этой встречи, я хотела чувствовать его рядом, видеть его улыбающиеся глаза. Все как прежде. Я как будто видела уже знакомый мне сон. Этот сон был радостным и счастливым. Ни о чем другом думать я была уже не в состоянии.

— Я начал подозревать, что твоя работа никогда не закончится, Джульетта! — Он обнял меня за плечи, слегка прижав к себе. — Просто непозволительно так долго работать. Это ужас как долго!

— Эдик, мы виделись утром, если ты помнишь. Прошло не так много времени. Но у меня сегодня был действительно напряженный день. Тебе придется каким-то образом снимать это напряжение, — как-то двусмысленно проговорила я и осеклась.

— Пойдем снимать твое напряжение.

Эдик взял меня за руку, и мы медленно зашагали по улице, вновь слившись с потоком спешащих по своим делам людей.

— Как его снимать-то будем, Джульетта, напряжение твое? Вино? Вкусный ужин? Массаж? Может, мне спеть тебе серенаду?

Он засмеялся и повернулся посмотреть на мою реакцию.

— Массаж! Это было бы самым правильным решением, но, боюсь, тебе это не под силу!

Мы снова начали свои словесные перепалки. Да, только они стали совсем другими, совсем!

— Почему? Ты сомневаешься в моих способностях? Ты думаешь, что я с этим не справлюсь? — Эдик вдруг развернулся и серьезно посмотрел на меня. — Хотя ты абсолютно права. — Он снова зашагал вперед, лишь сильнее сжав мою руку в своей. — Вот представил, что ты лежишь на массажном столе, а я стою рядом в белом халате, и понял, что массаж не получится! — И он снова сжал мою руку.

— Ну, тогда тебе придется петь серенаду! Это-то ты сможешь?

— Это смогу. Вот выпьем немного вина, или много, я не знаю. И я начну петь. Надеюсь, это поможет. Скажи, Джульетта, ты вспоминала обо мне все эти годы? — Спросил Эдик вдруг без всякого перехода. Но, как ни странно, я вновь не удивилась его вопросу, я к нему была готова уже давно.

— Вспоминала, Эдик, вспоминала.

— Правда?

Он снова остановился, посмотрев мне в глаза, вглядываясь в мое лицо. Но он улыбался сейчас, как будто вопрос был праздный, обыденный. Но я точно знала, что мой ответ был очень важен для него. Прохожие обходили нашу застывшую на месте парочку, а мы снова пытались что-то важное сказать друг другу.

— Правда. Но не двадцать четыре часа в сутки, конечно, не каждый день. Иногда.

— Я это знал. Я это всегда знал, Джульетта. Даже не знаю, откуда была у меня такая уверенность.

И мы снова, держась за руки, зашагали по улице в людском потоке.

— Куда мы идем, Эдик? Массаж ведь отменился? Что осталось? Вино? Ужин? Серенада?

— Начнем, пожалуй, с вина. Затем я тебя покормлю. Вкусно покормлю, Джульетта. Серенада на десерт. Согласна?

Я лишь кивнула. Мне на самом деле было абсолютно все равно в какой последовательности все это будет происходить. Вскоре мы подошли к ресторану, где ужинали вчера, в день нашей встречи. Эдик снова куда-то умчался, усадив меня за тот же столик, что и вчера.

— Куда ты все время исчезаешь? — спросила я его, когда он вернулся.

— Делал заказ. Здесь, в Москве, все приходится контролировать. Скоро нам подадут вино, и мы начнем снимать твое напряжение. На работе какие-то проблемы?

— Нет, просто сегодня самый задаваемый мне вопрос был насчет того, куда я еду в отпуск. Представляешь, а я совершенно не знаю ответа. Ну, совсем не знаю. Не подскажешь? Куда?

— Да, ты ведь и не спрашивала, куда именно. Ты ведь меня даже не спросила об этом, Джульетта! Тебе ведь все равно! Правда?

Он вовсю улыбался. Просто во весь рот. Чеширский кот снова во всей красе показывал свою наглую улыбку. Он ждал моей реакции, моих слов, чувств. Его это всегда забавляло. И наполняло эмоциями. Он ставил меня в тупик вопросом, и он знал, что в любой ситуации я скажу правду. Ему это всегда очень нравилось. Всегда.

— Я же могу отказаться. В любой момент! Вдруг мне не понравится страна, погода или отель, или что-нибудь еще, — попробовала оправдаться я.

Я взглянула на него. Эдик продолжал улыбаться по-прежнему. Теперь улыбка просто не сходила с его лица.

— Теперь уже не откажешься. Нет, Джульетта. Я же обещал тебе незабываемый отпуск. Обещал?

Я лишь кивнула в ответ.

В это время нам принесли вино, и пока официант разливал его в бокалы, я разглядывала Эдика, даже не пытаясь это скрыть. Просто смотрела, как он кивнул официанту, поправил салфетку, неторопливо повернул бокал с красным вином, потом поднес его поближе, понюхал, взглянул на меня, задержав взгляд. Этот его взгляд был мне не знаком. Глубокий, серьезный, какой-то остановившийся. Он был обращен внутрь. Прочесть его я не смогла.

— Мы едем в Болгарию, — произнес он, когда официант отошел от нашего столика. Он ждал моей реакции, но ее не последовало. — Ты не удивлена? Ты не спрашиваешь, почему именно в Болгарию?

— Я так и думала, что в Болгарию. Не знала наверняка, но предполагала. Ты хочешь показать мне страну, где ты прожил последние двадцать лет. Верно?

— Верно, но не только это. Я хочу показать тебе город и дом, в котором я живу. Хочу тебе это все показать и…

Он замолчал, и повисла долгая пауза. Эдик смотрел мне в глаза. Чуть улыбался, но его глаза снова выражали неуверенность. Мы оба понимали, что все это означает. Хорошо понимали. Понимали мы и то, что нам предстоит. Нам только все предстояло. Все еще было впереди, но мы оба этого ждали, ведь мы рискнули ступить в эту самую реку. Нас ждала близость и экзамен на зрелость чувств.

— Расскажешь про свой город, про свой дом?

Я улыбнулась.

Эдик тут же отреагировал глазами, которые вдруг стали счастливыми:

— Обязательно, Джульетта. Обязательно! Я живу в Бургасе. Ты наверное слышала про такой город?

— Конечно, — ответила я, — но совершенно ничего про него не знаю.

— Это небольшой город, особенно если сравнивать с Москвой. Когда я туда попал впервые, он мне показался просто крохотным и провинциальным, я его вдоль и поперек объезжал меньше, чем за два часа. Но симпатичный, уютный. Море, солнце, большой парк. Там порт довольно солидный. Меня туда, собственно, бизнес привел. Я оргтехникой торговал в те годы. Вот мне друзья и посоветовали открыть там свою фирму. Что я и сделал. И бизнес вдруг пошел! Да еще как пошел. Я так стремительно стартанул, что сам удивлялся такой удаче. Три года, конечно, работал практически без выходных, но потом стало легче. Все пришло в норму. Я ощутил какую-то стабильность, устойчивость. Появились деньги, друзья и уверенность в завтрашнем дне. Потом я купил квартиру, затем женился.

Эдик прервался на секунду, взглянул на меня и продолжил:

— У жены был свой бизнес, она занимается недвижимостью. Сначала тоже все шло неплохо. Но затем пришлось ей помогать, что-то инвестировать в ее проекты. Затем как-то незаметно я свой бизнес забросил, а в ее дела окунулся с головой. Такое вот, собственно, семейное дело получилось. Одно на двоих.

Эдик замолчал, как будто вспоминая что-то, затем снова внимательно посмотрел на меня. Я понимала, что ему не хочется мне это рассказывать. Но я было уверена, что теперь он расскажет мне все.

— Эдик, у меня одна просьба, — неожиданно произнесла я, — ничего не рассказывай мне про свою жену, ладно?

— Хорошо, не буду. Хотя она бывшая жена, как я тебе уже говорил. Совсем бывшая, во всех смыслах.

— Ты не говоришь о ней, как о бывшей. Ты все еще употребляешь настоящее время. Но дело не в этом. Просто я ничего не хочу о ней знать. Вот и все.

— Я понял, Джульетта.

Помедлив немного, Эдик кивнул головой и как-то странно на меня посмотрел. Затем набрал в легкие воздуха, как будто хотел что-то сказать, но так ничего и не произнес.

— Ну, и что потом? Что-то пошло не так? — спросила я.

— Потом все пошло не так. Через некоторое время я понял, что не принадлежу сам себе. Я все время суетился, бегал, зарабатывал деньги и отдавал их другим, они утекали сквозь пальцы. Свой бизнес я забросил, помогая делам жены. Я водил дружбу с не очень приятными людьми, встречался с теми, с кем мне совсем не хотелось встречаться, и… — Эдик замолчал, опустив глаза.

Я видела его замешательство, ему трудно было произносить все это, тем более мне. Я хорошо знала, что стояло за его недоговоренным «и». Это касалось женщин. Он всегда нравился противоположному полу. Всегда. Девушки просто набрасывались на него, готовые на все, даже на спонтанную, ничего не значащую и ни к чему не обязывающую интимную связь. Ему даже ничего и предпринимать-то не надо было. Светловолосый и голубоглазый, симпатичный, высокий, стройный, спокойный, всегда улыбающийся, легкий в общении, но всегда совершенно закрытый. Закрытый от всех. Никогда и никому он ничего не говорил о себе, о своих переживаниях и чувствах. Никогда! Даже мне. Но так было раньше, а сейчас я чувствовала, что настало время, просто оно пришло, чтобы сказать или объяснить мне если не все, то хотя бы какую-то часть. Я видела, как непросто ему это сделать.

И он все-таки продолжил:

— Я вроде жил и не жил одновременно. Я ел, спал, работал, двигался, улыбался, веселился, произносил то, что от меня хотели услышать. Я был в центре всего, но как бы вне того мира, в котором я жил. Я решал чужие проблемы, радовался чужим удачам, общался с чужими мне людьми. Но все это не имело никакого смысла. Все это не приносило ощущения счастья, вкуса самой жизни. Я чувствовал себя одиноким в окружении людей. И, самое главное, я не был счастлив. Я стал тихо ненавидеть это свое состояние, эту налаженную и беспечную жизнь, и себя заодно. Но тогда я еще не понимал, что происходит со мной. Вместо того, чтобы остановиться и подумать, я погружался в этот водоворот все стремительнее, все глубже. Иногда я напивался так, чтобы ничего не вспоминать утром. А утром все повторялось с той же неотвратимостью. — Эдик снова замолчал. Но вдруг он посмотрел на меня и заулыбался. У него была такая открытая улыбка, как будто весь предыдущий рассказ был не про него. — Тебе, наверное, все это не очень интересно, Джульетта?

Он смотрел на меня вопросительно, но мой ответ он, несомненно, знал.

— Нет, Эдик, мне все это интересно. Правда! Мне интересно знать, что происходило все это время с тобой.

— Да, собственно, это все. Два года назад я понял, что продолжаться так больше не может. Я стал задавать себе неудобные вопросы, но ответы на них мне самому не всегда нравились. Поэтому иногда я предпочитал ни о чем не думать вообще. Но снова и снова я все равно к ним возвращался. Это был тупик, из которого я не видел выхода. — И он опять замолчал. Пригубил вино, осторожно поставил бокал на стол. Затем снова заулыбался. — Ответ пришел сам собой, как только я стал вспоминать о тебе. Наконец все стало на свои места. Я понял очень простую истину. Я не был счастлив без тебя! И это понимание ошеломило меня. Я не ожидал такого ответа на свои вопросы. Злился на себя, отгоняя эту мысль. Но другого ответа не было. Не было! Пришлось принять это как данность. И я не только это принял, но все больше утверждался в правильности своих мыслей. Далее, найдя ответ, я стал обдумывать свой «побег». А к нему надо было серьезно готовиться. Мой бизнес потерял былую мощь, у меня почти не осталось собственных средств, были только обязательства и долги. Но зато у меня появилась цель. Теперь я знал, зачем и как мне нужно выбираться из этой ямы. Пришлось выстраивать новый бизнес, думать, куда и как тайно вкладывать свои средства, потому что моя бывшая жена, — он сделал ударение на слове «бывшая», — могла все это проглотить и даже не подавиться. Я хорошо ее знаю. И никому ничего не говорил вплоть до самого развода. Я развелся два месяца назад. И теперь приехал за тобой.

Эдик замолчал. Он смотрел на меня. Он ждал моей реакции.

Я его услышала именно так, как он хотел. Он сказал, что приехал не ко мне, он сказал, что приехал за мной. Я понимала, что это означает. И я заулыбалась, глядя прямо ему в глаза. Не знаю почему. Вероятно, я не полностью все осознавала. Но суть сказанного им я понимала прекрасно. И принимала. Я так этого ждала двадцать лет назад! Как я этих слов ждала тогда!

— Неожиданно! Все это слишком неожиданно, Эдик. Нам, наверное, надо о многом еще поговорить. Нужно время. Мы не должны попасть в ловушку своих иллюзий. Возможно, все окажется совсем не таким, каким мы себе представляем. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я продолжала смотреть на него, не отводя взгляда и ожидая ответа.

Он кивнул:

— Я понимаю. Но это ведь в большей степени зависит от нас? Я не прав?

Теперь уже я кивнула в ответ:

— Наверное, ты прав. Если честно, я немного удивлена, что ты это обсуждаешь со мной. Раньше ты предпочитал ничего мне не говорить. Просто решал и поступал так, как считал нужным. Теперь что-то изменилось?

— Изменилось, Джульетта. Я изменился. Я все же кое-что понял в этой жизни. Через многое пришлось пройти, но все же главное, как мне кажется, я понял. Так теперь будет всегда. Во всяком случае, в отношениях с тобой будет именно так. Для меня важно, чтобы ты доверяла мне. Для меня это теперь очень важно. Я не собираюсь подпитываться твоими эмоциями, теперь я сам готов их тебе дарить. Я готов начать все сначала, но теперь уже не совершая таких чудовищных ошибок. Мы этот этап уже прошли. Правда, с большими потерями, но сейчас у нас все должно получится. Я в этом уверен. Я, когда увидел тебя вчера в кафе, еще сомневался, но стоило мне заглянуть тебе в глаза, я понял, что ничего не исчезло, все между нами осталось по-прежнему, даже более глубокое открылось мне вчера. Мне показалось, что стало все еще серьезнее. Но вчера ты не захотела ничего обсуждать. Убежала, спряталась. И я понимаю тебя, все случилось так неожиданно, так быстро. Я не хотел тебя пугать. Поэтому отпустил. Но сегодня я хочу, чтобы ты знала, я приехал за тобой. Я хочу чтобы ты поехала со мной в Болгарию. Пока только в отпуск. Тебе надо осмотреться, отдохнуть, подумать и принять решение. Потому что я хочу, чтобы мы жили вместе, чтобы у нас была семья. Обычная, нормальная семья. Хочу, чтобы мы наслаждались своими чувствами. Хочу слышать твой смех, видеть твои счастливые глаза, хочу любить тебя. Наверное, все это не так просто будет, но я уверен, у нас получится. — Эдик откинулся на спинку стула, отложил салфетку, взглянул на меня. — Что ты на это скажешь, Джульетта?

— Ну, поживем — увидим. Я уже сказала, что нам нужно время. А ты и в самом деле изменился, Эдик. Я не ожидала от тебя таких откровений. И знаешь, мне это нравится. Правда! И еще, я очень рада, что ты приехал. Это тоже правда. Но, вероятно, ты забыл, что я немного замужем? Забыл?

Несмотря на то, что такой длинный монолог из его уст я слышала впервые, я знала, что он говорит правду. И еще я знала, что теперь все будет так, как он сказал. Не потому, что он мужчина и его слово — закон, а потому, что я сама так чувствовала.

— Это временно! — произнес Эдик и заулыбался. — Это же временно? А, Джульетта?

— Это временно. Я сегодня звонила Олегу.

Я замолчала, ожидая его реакции.

— И..? — Эдик неторопливо стал разворачивать салфетку и разглаживать ее на коленях.

— И он просил отложить развод!

Я снова сделала паузу.

— И..? — Эдик уже улыбался вовсю. — Джульетта, я не в состоянии развести тебя с мужем. Этого я не могу сделать, как бы ни хотел. Выход же есть? Его согласие принципиально важно для тебя?

— Нет, конечно. Теперь уже нет. Надо было сделать это раньше. Но оказалось, что твой приезд сдвинул все с мертвой точки.

— Причина твоего решения во мне?

Эдик внимательно посмотрел на меня.

— Нет, не в тебе. Все было решено еще два года назад, когда мы с Олегом поняли, что наш брак рухнул и рухнул давно, а мы по инерции продолжали делать вид, что все в порядке. Тогда мы разъехались. Олег собрал свои вещи и уехал жить в квартиру своих родителей. Только просил меня повременить с разводом. Это было связано с оформлением его командировки во Францию. Вот, чтобы не возникло препятствий, он и просил не разводиться пока. Теперь уже просто нет смысла тянуть с этим.

— Тогда я не понимаю, почему он против развода, если вы все уже решили еще два года назад? Почему?

— Ты просто не знаешь Олега. Он не любит, когда решение принимает не он, а кто-то другой. Особенно я. Это не более чем его амбиции или характер. Я завтра все же подам заявление на развод. Нет никаких препятствий. Правда, формально все это может затянуться на месяц или два. Но ведь это уже не имеет значения?

Я вдруг подумала, что, наверное, не должна была обсуждать свой развод с кем бы то ни было. Я самостоятельно приняла решение и должна была довести это дело до конца, ни с кем не обсуждая его. Это было мое дело. Только мое.

— Два месяца — это долго. Но, если нельзя иначе, мы подождем конечно. Джульетта, ты почти ничего не ешь! — Вдруг опомнился Эдик, взглянув на мою тарелку. — Тебе не понравилась рыба?

— Нет, рыба отличная, спасибо. Но я почти не чувствую вкуса. Уже второй вечер. С твоим появлением как-то все закрутилось. Все очень быстро происходит. Я имею в виду твой приезд, мой развод, отпуск и вообще все. Ты только вчера появился в моей жизни, а все вокруг уже бурлит и движется.

— Я не вчера появился в твоей жизни, Джульетта! В том-то и дело, что не вчера! Поэтому все так быстро. Мы многое упустили и теперь просто догоняем свой вагон. — Эдик наклонился ко мне, перегнувшись через стол, взял мои руки в свои. — Я не буду тебя торопить. Все равно все будет хорошо. У нас с тобой все будет хорошо, Джульетта! Верь мне! Давай выпьем за это. За нас с тобой. — Он взял свой бокал, затем подал мне мой. — За нас, Джульетта!

Мы чокнулись и выпили вино, выпили до дна, глядя друг другу в глаза. Мы оба улыбались. Мы уже полностью погрузились в свою судьбоносную реку, догнали наконец-то свой вагон, успев вскочить на подножку.

Мы вышли из ресторана, когда уже стемнело. Москва зажглась вечерними огнями, создавая праздничную атмосферу. Народ теперь уже не спешил с работы домой. Он, в предвкушении вечерних развлечений, неторопливо направлялся в театры, бары, клубы. Мы медленно двигались среди этого потока, не слишком уж выделяясь среди остальных. Мы с Эдиком шли по давно забытому нашему маршруту, сворачивая в старые переулки и дворы. Мы любили так бродить по ночному городу, выискивая причудливые дворики, скверы, и старинные особняки. Как и двадцать лет назад мы пытались угадать, кто и как живет в этих старых квартирах за освещенными окнами. Может, семья с детьми, может, студенты или пьющие люди, может, влюбленная парочка, может, несчастная и брошенная неверным мужем женщина. Нам было интересно придумывать разные истории и вымышленных героев. И, как всегда, мы пытались аргументировать свои предположения. Потом смеялись над собственными же фантазиями. Правда, сейчас таких мест в Москве оставалось мало. Немного погодя мы забрели в какой-то небольшой сквер, втиснутый между несколькими домами, нашли там лавочку и присели передохнуть.

— Эдик, ты мне обещал десерт, — вспомнив наш разговор, напомнила я.

— Ты хочешь, чтобы я спел тебе серенаду? — шутливо спросил он.

Я лишь кивнула, улыбаясь и совершенно не представляя, как это будет выглядеть.

— Но видишь ли, Джульетта, — смущаясь проговорил Эдик, — я не помню ни одной серенады, правда.

Я разочарованно развела руками:

— Все мужчины одинаковы. Сначала обещают все на свете, потом оказывается, что они изначально и не собирались ничего делать. Все вы такие, мужчины! Все как всегда!

— Я не такой! Правда, я не такой! Я лучше! Лучше, чем все остальные мужчины! Я самый лучший из всех мужчин! Не веришь, Джульетта? — Я покачала головой. — Я спою тебе, обязательно спою, только не серенаду. Я, правда, ни одной серенады не знаю. Но это будет кое-что получше.

Эдик хитро заулыбался, принял позу доморощенного барда, держащего в руках воображаемую гитару, и запел. Запел довольно громко. Это была песня из нашей молодости на английском языке. Название группы я уже забыла, но слова на удивление помнила почти все. Да, мы ее частенько пели на наших вечеринках. Кстати, Эдик неплохо пел и, хотя он исполнял песню в шутливой манере, получалось у него просто замечательно. Затем он схватил меня за обе руки и, подняв со скамейки, на которой я сидела, стал медленно танцевать со мной. Мы двигались в медленном танце, совсем как когда-то в юности. Эдик крепко держал меня, довольно близко прижав к себе. Это было здорово! Мы как будто вернулись в прошлое, которое оба проживали заново. Немного погодя Эдик перестал петь, остановился и заглянул в мои глаза. Затем поцеловал меня довольно страстно в губы, все крепче сжимая меня в своих объятиях. Мы одновременно издали что-то похожее на стон, потому что это очень жгучее желание снова пронзило меня насквозь. Вероятно, и его тоже, потому что мы оба резко отскочили друг от друга на некоторое безопасное расстояние, прервав свой поцелуй. Я опять была в недоумении, сраженная этим неведомым мне ощущением. Со мной ничего подобного не происходило ранее. «Что это?» — только и мелькнуло у меня в голове. У Эдика был тоже какой-то дикий остановившийся взгляд.

Но уже через несколько секунд он пришел в себя, и улыбка снова засияла на его лице:

— Джульетта, от тебя бьет током! С тобой даже поцеловаться не получается. Что это? — задал он тот же вопрос, что и я себе.

— А я думала, это от тебя бьет током. Разве нет?

Мы пробовали шутить, как делали это и раньше, и продолжили свою прогулку, держась все же на некотором расстоянии друг от друга.

— Ты помнишь, как мы ходили по бордюру, Джульетта? Кто сможет дольше продержаться! Сможешь сейчас повторить это?

Мы брели по какому-то переулку уже почти спавшей Москвы, вполне оправившись от эмоционального шока, поразившего нас обоих.

— Не знаю, теперь уже не знаю. Давно не пробовала. Сейчас проверим.

Я взобралась на довольно высокий бордюр и, балансируя, попробовала идти самостоятельно, не позволяя Эдику мне помогать. Но, пройдя немного вперед, я все же не удержалась и упала прямо в его объятия. Он подхватил меня и попытался поцеловать снова, но, испугавшись повторения предыдущего, я увернулась и как ни в чем не бывало, спросила:

— А помнишь, как я впервые оказалась у тебя дома? Помнишь? Мы тогда тоже гуляли до глубокой ночи и опоздали на метро и все автобусы. Пешком еле добрались до твоего дома.

Взгляд из прошлого… «Ночная прогулка»

Вечер был теплым. Московские дворы особенно манили нас с Эдиком. Нам нравилось бродить по темным переулкам, заходя в самые невероятные места. А еще мы вглядывались в горящие окна домов, где протекала совсем неведомая нам жизнь. Чужая жизнь. Мы придумывали разные истории, глядя в светящиеся окна, фантазируя, что за ними, этими окнами, может происходить на самом деле. Иногда мы останавливались, целовались, иногда просто сидели на лавочке и болтали обо всем на свете.

— В этой квартире живет счастливая семья, — сказал Эдик, указывая на светящееся окно на третьем этаже старого четырехэтажного дома. — Эта женщина очень любит мужа, — добавил он. — Возможно, у них есть дети, вернее, ребенок. Сейчас муж еще не вернулся с работы. Женщина уложила ребенка спать, а сама ожидает своего супруга.

— Почему ты решил, что семья счастливая? То что это семья с ребенком, я согласна. Свет приглушен, возможно, она действительно укладывает ребенка спать. Но откуда ты знаешь, что жена счастлива, и что она ожидает своего мужа?

Я повернулась к нему лицом, желая услышать его аргументы.

— Просто мне так кажется. Не могу объяснить точно. — Эдик задумчиво посмотрел на меня и заулыбался. — Я почему-то представил тебя за этими окнами. Ты очень на эту роль подходишь.

Я засмущалась, потому что сказано это было очень искренне. Или мне просто хотелось верить в эту счастливую сказку.

— Ты не можешь знать точно. Возможно, женщина, которая там живет, совсем одинока! Почему ты думаешь, что она счастлива? — Не унималась я.

И вовсе не его ответ волновал меня. Мне просто хотелось, чтобы он так говорил, думая обо мне.

Но Эдик вдруг замолчал. Он взял меня за руку, и мы тихо сидели на скамейке ночного московского дворика и молчали.

Неожиданно он вскочил и потянул меня за собой.

— Пойдем, Джульетта! — проговорил он, увлекая меня прочь от ночных окон.

И наша прогулка продолжилась. Мы гуляли по набережной Москва-реки, затем снова углубились в какие-то переулки, названий которых даже не знали. Мы бродили по ночной Москве и радовались чему-то. И снова целовались. Нам просто было хорошо вдвоем.

Для нас время остановилось, его не существовало вовсе. И только спустя какое-то время мы сообразили, что транспорт уже не ходит. Но и это только рассмешило нас. Мы уселись на какой-то остановке автобуса и решили ждать — вдруг какой-нибудь запоздалый автобус заберет нас. Но этого не произошло. И мы снова обрадовались, решив ждать первого автобуса на лавочке. Пустынный ночной город не мешал нашим любовным приключениям. Он наблюдал за нами, оберегая нас.

Но неугомонный Эдик вновь потянул меня за собой:

— Джульетта! Что ты сидишь? Пойдем! Движение — это все же лучше, чем просто сидеть и ждать. Куда-то ведь мы все равно придем!

И он, увлекая меня за собой, устремился в никуда.

Пропетляв еще минут сорок по незнакомой мне местности, Эдик вдруг сказал:

— О, я узнаю эти места. Джульетта, мы спасены! Тут до моего дома рукой подать! Еще минут десять! — Он прижал меня к себе, погладил по волосам, посмотрел мне в глаза и заулыбался. — Ты никогда не была у меня дома? Нет? Есть хороший повод! — сказал он, и мы продолжили свой марафон.

Я не успевала даже вставить слово в его монологи. Он задавал мне вопросы, но ответов на них он не ждал. Если честно, я боялась идти к нему домой. Это было неудобно в такой час. Но я очень устала уже. И я не хотела с ним расставаться. Я только кивала и шла за ним как завороженная.

Опомнилась я только у дверей его квартиры:

— Эдик, это неудобно! У тебя же мама дома! Что она подумает?

Эдик проигнорировал мои робкие возражения. Он прижал палец к губам и сказал, улыбаясь:

— Ты умеешь тихо двигаться, Джульетта? — Я кивнула. — Тогда пошли. Тихо-тихо.

Он взял меня за руку, осторожно повернул ключ и открыл дверь. В кромешной темноте мы пробрались в его комнату, где он зажег ночник.

— Ну, вот, мы и дома. Сейчас ляжем спать. Все вопросы завтра, ладно?

Эдик постелил мне на диване, а сам лег на раскладное кресло, не забыв поцеловать меня перед сном.

Несмотря на экстремальную ситуацию, я заснула сразу как только моя голова коснулась подушки.

А проснулась я от того, что кто-то вошел в комнату. В дверях я увидела приятного вида женщину со светлыми волосами и такой же открытой улыбкой как и у Эдика:

— Эдик, вставай. В институт пора! — произнесла она и осеклась, увидев меня.

Я села на диване, подтянув одеяло к груди. Сказать, что я испугалась — ничего не сказать! Я просто окаменела.

Но все же осмелилась поздороваться:

— Доброе утро! — пробормотала я, вцепившись в одеяло как в спасательный круг.

— Доброе утро! — серьезно сказала мама Эдика, но затем вдруг улыбнулась и добавила:

— Я приготовлю вам зубную щетку и полотенце в ванной. Умывайтесь и приходите завтракать.

Она закрыла за собой дверь, оставив меня в смятении. Не так я представляла свое знакомство с ней. Совсем не так.

Я встала, посмотрела на спящего Эдика, который даже во сне улыбался. Но будить его пока не стала.

Затем я оделась и пошла в ванную. Умывшись и выйдя из ванной, я услышала:

— Проходите в кухню — завтрак готов.

Я приготовилась к объяснениям и прошла на кухню, из которой разносились очень аппетитные запахи то ли блинов, то ли пирожков, то ли еще чего-то вкусненького.

— Доброе утро! — Еще раз поздоровалась я. — Извините, что так получилось. Мы вчера гуляли допоздна.., — начала я свои оправдания, но закончить мне не дали.

— Ничего, бывает, — философски заметила мама Эдика, — садитесь за стол, а то все остынет. Вас как зовут?

— Меня зовут Юля, — представилась я.

— А меня Наталия Владимировна. Вы чай или кофе пьете? — спросила она, все еще разглядывая меня.

— Чай, пожалуй.

Меня эта ситуация смущала, я чувствовала себя не в своей тарелке и нервничала. Эдик в это время преспокойно спал себе, а мне приходилось отдуваться за нас двоих.

— Вы с Эдиком вместе в институте учитесь? — вновь стала допытываться Наталия Владимировна.

— Нет, мы в разных институтах учимся. Я в юридическом институте учусь. На третьем курсе. Хочу стать адвокатом. Живу в Москве с родителями. И я обычно ночую дома. Но вчера мы с Эдиком не успели на метро и… — Я остановила вдруг свой словесный поток, потому что все то, что я говорила, со стороны выглядело несерьезно и неубедительно.

Но мама Эдика слушала внимательно, подкладывая мне на тарелку сырники. Да, это были сырники, пышные и аппетитные, совсем как у моей мамы.

— Вы ешьте, ешьте. А я пошла своего оболтуса будить, а то опоздает в институт.

И она вышла.

Я в задумчивости ела сырники, когда она вернулась, достала тарелку для Эдика, налила ему чая.

Затем спросила у меня:

— Как вам мои сырники?

Она вдруг улыбнулась так искренне, что я ответила ей такой же открытой улыбкой:

— Очень вкусно. Правда, очень вкусно. У меня мама тоже очень хорошо готовит. Особенно пирожки. Ее пирожки это — это просто шедевр. Эдику очень нравятся.

Я вдруг осеклась, подумав, что, возможно, это лишнее. Но Наталия Владимировна закивала головой в знак одобрения.

В это время в кухне появился Эдик:

— Доброе утро, мамуля. — Он чмокнул ее в щеку.

Затем повернулся ко мне:

— Доброе утро, Джульетта! Как спалось?

Он улыбался во весь рот и, похоже, ему очень нравилось мое смущение.

Наталия Владимировна потрепала его шевелюру и вышла.

Эдик тут же подскочил ко мне и поцеловал в лоб:

— Познакомилась уже с моей мамой? Ну, как? Все в порядке?

И, не дожидаясь моего ответа, он сел завтракать.

— Господи, как же мне было неудобно перед твой мамой утром, она наверное что-то плохое подумала про меня. Я очень боялась, что не понравилась ей. Она у тебя строгая была.

— Почему ты подумала, что не понравилась ей? Наоборот, очень понравилась. — Эдик задумчиво потер подбородок. — Очень!

— Ты пропал тогда после этого почти на неделю, а я не могла понять почему? Что случилось? Я решила, что не понравилась твоей маме.

— Ты ей так понравилась, что она мне все уши потом прожужжала, что ты — замечательная девушка и мне очень подходишь, чтобы я женился на тебе, потому что таких девушек на свете мало, что ты — редкий экземпляр, очень редкий.

Эдик вдруг стал серьезным, а глаза его наполнились какой-то болью. Он взял меня за руку и притянул к себе, нежно поцеловал и уткнулся мне в плечо.

То, что я услышала от него дальше, повергло меня в шок:

— Ты знаешь, я и сам тогда это понял, — тихо проговорил он, так и не подняв голову. — Когда я увидел тебя на своей кухне, такую нежную, любящую, родную, меня сковал страх. Я испугался, Джульетта. Я очень испугался своего же чувства. Со мной что-то происходило, а я не понимал, что это. Я всего этого тогда не хотел. Это путало все мои планы на будущее. Это сковывало меня в моих действиях. Но я не мог тебе врать, не мог смотреть в твои глаза, полные любви. И я сбежал. Просто сбежал. Я струсил. — Он замолчал на секунду, перевел дыхание. — Это я сейчас уже все понимаю, а тогда я просто решил отстраниться от тебя, постараться забыть. Я думал, что это легко осуществимо, но я ошибался. Это было трудно. Никак не получалось расстаться. Я пробовал несколько раз уйти, но меня невероятно тянуло к тебе. И тогда я тебе изменил. Намеренно! — Он снова перевел дыхание, замолчав на мгновенье, — и сделал все так, чтобы ты узнала об этом. Чтобы уж наверняка. Я понимал, что за этим последует. И тогда ты ушла сама. Ты поступила так, как я и задумал.

Эдик поднял голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Я молчала, взволнованная даже не от той правды, которую я услышала, я просто вспомнила свое состояние тогда. Это было больно, это было так больно, что жить не хотелось. Тогда моя жизнь и моя любовь рухнули в одночасье.

Взгляд из прошлого… «Измена»

Наши отношения с Эдиком последнее время стали какими-то странными. На первый взгляд, ничего не случилось, но все чаще он стал пропадать без объяснений. Совершенно неожиданно и без предупреждения. Мог не звонить мне несколько дней. Раньше мы созванивались с ним почти ежедневно. Но теперь он мог исчезнуть на два-три дня, или даже на неделю. Он ничего не объяснял мне при этом. Просто исчезал, а затем появлялся как ни в чем ни бывало. На мои вопросы он отвечал неопределенно. У него появлялись то какие-то дела, то неожиданно подвернувшаяся работа. И только для меня у него не оставалось времени. Я не понимала, что происходит. Но когда он появлялся с неизменной улыбкой на лице, я радовалась, что он рядом, и мы снова вместе. Постепенно наши прогулки по ночной Москве прекратились вовсе. В наше кафе он больше не заходил. В общем, что-то происходило между нами, что мне не нравилось, но сказать ему об этом я не решалась. Надеялась, что все утрясется и станет по-прежнему. Объяснять мне происходящее он тоже не спешил. Иногда мне казалось, что все у нас по-прежнему хорошо. Иногда мне казалось, что это конец. Меня качало и штормило, и все причиняло мне боль. Я стала замыкаться в себе, и даже реже стала встречаться со своими друзьями в «Ласточке». Все это время я была занята учебой и старалась отвлекаться от личных переживаний именно этим.

Однажды в выходной я все же заставила себя собраться и пойти в «Ласточку». Друзья мои уже собрались и что-то отмечали. Все обрадовались моему приходу и загалдели, приветствуя меня.

— Юлька! Привет! Как давно тебя не было видно! Заучилась совсем? На красный диплом, наверное, нацелилась. Как дела-то?

Вопросов была масса, но вот ответ мой был прост:

— Да, нормально все. И правда, учеба почти целиком меня поглотила. Не до развлечений.

Мои объяснения были приняты, и мы продолжили свои посиделки.

Некоторое время спустя ребята стали вспоминать отсутствующих друзей и неожиданно предложили всем поехать к Рудику, который не часто посещал «Ласточку», но его многие знали, к тому же он жил неподалеку. Олег вызвался ему позвонить, узнать, можно ли приехать. По их разговору мы поняли, что встреча состоится. Оказалось, что у сестры Рудика день рождения, и многие наши общие знакомые уже тусуются у него. Так что повод был найден, и мы толпой двинулись к нему домой. Проехав несколько остановок на троллейбусе, мы вышли на нужной остановке, затем зашли в ближайший магазин, где купили цветы и спиртное. Всей подвыпившей компанией мы завалились к Рудику. Сначала поздравления и цветы — Ольге, сестре Рудика. Затем мы в тесной прихожей раздевались и только потом зашли в комнату, где было уже полно гостей. Народу было так много, что я не сразу обратила внимание на парочку, которая стояла у балкона, о чем-то разговаривая. И только вглядевшись в знакомы очертания, я узнала Эдика.

Он, точно почуяв мое появление, повернул голову. Улыбка тут же исчезла с его лица. Он с какой-то тоской посмотрел мне в глаза и резко отвел их в сторону. А на меня так и не взглянул больше. Девушка, которая находилась рядом с ним, несколько раз пыталась привлечь его внимание, но Эдик рассеянно что-то отвечал ей, а затем спешно взял ее под локоть, и они ушли. Ушли совсем. А я стояла и пыталась собрать все воедино. Теперь я точно знала, что произошло. Теперь я все знала. Но легче мне от этого не стало. Я все еще не понимала, почему со мной такое происходит? «Что я сделала не так? Что произошло? Я думала, что это любовь! А что это было на самом деле? Мне все это только казалось? Я сама себе нафантазировала это? А ничего и не было? Ничего! Я сама все это придумала!» — стучало у меня в голове, но ответов не было. Была только боль.

— Да, я все поняла тогда. И решила, что навязываться тебе не буду. Решила, что ты меня не любишь. А заставить любить насильно невозможно. Никогда и никого. Я долго не могла понять и объяснить себе, что произошло. Что не так? Куда все делось? Или ничего и не было вовсе? Может, я все напридумывала себе? Я чуть не умерла тогда.

— Джульетта, я прошу у тебя прощения за то, что так поступил тогда с тобой, с нами. Прости! Я даже не знаю, возможно ли, вообще, прощение? Я очень виноват перед тобой. Я был самонадеянным дураком. Я и сам тоже мучился, но даже и представить не мог, каково тебе. Я тогда о себе больше думал. Но мне тоже было плохо и больно. Поверь! Но я не понимал почему. Не понимал! Я долго думал, рассказывать тебе сейчас про это или нет, но все же решился. Скажи, что ты простишь меня. Скажи, Джульетта.

Он взял мое лицо в свои руки и приблизил свое, глаза в глаза. Он любил меня, и его мучила эта наша прошлая история так же как и меня. Я это видела, я это чувствовала. Поэтому слегка кивнула, насколько позволяли его ладони, сжимавшие мое лицо. Мы целовались долго, крепко обнимая друг друга. Мы возвращались друг к другу, возвращались после двадцатилетней нелюбви, после предательства и непонимания, после разлуки и одиночества. И снова внезапно, словно вспышка, это пронзительное сексуальное желание накрыло меня, выворачивая всю наизнанку. Я его хотела, физически хотела ощущать его тело, руки, губы. Как же я, оказывается, все это время скучала по любви! По его любви! Никогда даже не думала об этом, но оказывается, мои душа и тело ничего не забыли, они стремились только к нему, все это время ожидая нашего воссоединения.

Как будто прочитав мои мысли, Эдик, оторвавшись от моих губ, вдруг произнес голосом, который я едва узнала:

— Джульетта, поедем ко мне. Поедем!

Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Я снова лишь кивнула. Я этого хотела так же как и он.

Эдик молча взял меня за руку, и мы стали пробираться к дороге, чтобы вызвать такси. Но, как по волшебству, машина сама притормозила возле нас, как только мы вышли на проезжую часть улицы. Эдик назвал адрес, и мы в полном молчании уселись на заднее сиденье такси. Мы не произнесли ни единого слова пока ехали в гостиницу, где остановился Эдик. Также молча мы вышли из машины, держась за руки, как будто боялись спугнуть ту волну желания, на гребне которой мы оба находились все это время. Также молча прошли в гостиницу, также молча неторопливо поднялись по лестнице, держась за руки, почему-то проигнорировав лифт. Мы не торопились, хотя желание полыхало внутри нас, мы оба прекрасно знали, что нам предстоит, мы оба этого хотели. Но совершенно не представляли, как все это будет. Так же неторопливо мы раздевали друг друга, не переставая целоваться и иногда замирали от переизбытка чувств. Но дальше произошло совершенно неожиданное для нас обоих. Мы вдруг перестали сдерживаться и просто набросились друг на друга. Секс был быстрым, но таким неистовым, что больше походил на борьбу. Как будто мы хотели истерзать друг друга. Мы издавали звуки больше похожие не рев или рык. Что-то совершенно дикое и необузданное было в этой нашей близости. Я искусала и исцарапала все, до чего могли дотянуться мои руки и губы. Эдик рычал, но терпел мое неистовство. А он так крепко сжимал мое тело, что мне казалось, что сейчас в нем что-то хрустнет и сломается. Его взгляд был диким, каким-то совершенно чужим и незнакомым мне. Но, видимо, порог прочности наших тел был достаточно высок. Эта сексуальная битва возбуждала нас обоих. Достигнув пика, мы оба вытянулись и напряглись как струны, крепко вцепившись друг в друга, и довольно громкий стон разнесся по темному гостиничному номеру. Замерев, мы продолжали обнимать друг друга еще некоторое время. Напряжение все не спадало. Только несколько минут спустя мы смогли разомкнуть свои объятия и немного расслабиться, но так и не перестали держаться друг за друга. Эдик гладил меня одной рукой, а я крепко вцепилась в его другую руку. Мы оба тяжело дышали, наши тела были мокрыми, глаза безумными. Честно говоря, я никогда и представить не могла такого секса. И от себя не ожидала ничего подобного. Меня даже немного напугала такая бурная наша близость. Раньше все было совершенно иначе.

Взгляд из прошлого… «Первая ночь любви»

Был день рождения нашего общего знакомого Дениса. Вечером мы, как всегда, собрались в нашем кафе отметить это событие. Эдика пока не было, он появился чуть позже остальных. Вошел, улыбаясь, поздоровался за руку с ребятами. Мельком бросил на меня взгляд, улыбнулся своей неподражаемой улыбкой и стал поздравлять именинника. Затем сел рядом с Денисом и начал развлекать анекдотами собравшихся.

И только в самый разгар нашего веселья он подошел ко мне и, чуть наклонившись, спросил:

— Как дела, Джульетта? Не скучаешь?

— Нет, все нормально. Почему ты опоздал? — спросила я, хотя уже предполагала, что вразумительного ответа я не дождусь.

— Дела! — предсказуемо ответил Эдик. — Давай выпьем, не возражаешь?

Он налил нам вина. Затем как-то странно на меня посмотрел и поднес свой бокал к моему. Мы выпили, и Эдик так и остался сидеть возле меня. Потом весь вечер мы пили вино, он все время произносил какие-то тосты, шутил и скромно целовал меня в щеку. В нашей компании все знали, что мы встречаемся, и никто не обращал на это особого внимания.

— А знаете что? — вдруг воскликнула моя подруга Верочка, — поехали ко мне! У меня предки на даче. Квартира свободная. Можем гулять хоть до утра!

— Ура!!! — прокричали все, и наши посиделки плавно перетекли в гулянку на квартире Верочки. Правда, народу поубавилось. Но мы, закупив вина и закусок, весело продолжили отмечать праздник. Но уже в час ночи все стали расходиться. Остались только я, Эдик и Верочка.

— Нам тоже пора, — взглянув на Эдика, проговорила я.

Обычно он сам решал, когда нам уходить. Но сейчас он молчал. И нервничал, покусывая губы. Я, как всегда, ничего не спрашивала. Только вопросительно посмотрела на него.

— Оставайтесь у меня, — предложила Верочка, — в моей комнате, а я у родителей лягу. Куда вы ночью поедете? Деваться-то вам все равно некуда.

Она загадочно улыбнулась и направилась стелить нам постель.

Воцарилась тишина, я же боялась поднять на Эдика глаза. Мы встречались уже восемь месяцев, и, кроме поцелуев и объятий, между нами ничего не было. Я, правда, хотела большего, но в наших отношениях все всегда решал только Эдик. А хотел он нашей близости или нет, я не знала. Я все же подняла на него глаза.

Он явно был смущен, но все же обнял меня и поцеловал в губы:

— Все будет хорошо, Джульетта! — прошептал он и снова поцеловал меня.

— Все готово! Можете ложиться спать! — сообщила Верочка, просунув голову в дверь кухни, — хотя поспать, я подозреваю, вам не удастся сегодня, — усмехнулась она и исчезла в недрах квартиры.

Это были такие счастливые минуты для меня. Я почти ничего не ощущала, кроме его рук и губ. Об был нежен, он обнимал меня, целовал, но ничего не говорил, только его дыхание говорило мне о его желании. Я же летала в облаках, даже не от физической близости, а от какого-то ощущения нашего родства. Мы наконец-то были вместе, наконец-то мне не надо было ничего додумывать и фантазировать. Эдик находился рядом, совсем близко, и я могла ощущать его всем телом. Я боялась, что это лишь иллюзия, и она раствориться с наступлением утра.

Так, собственно, и произошло. Я проснулась в одиночестве. Эдика рядом не было. Я, одевшись, вышла из комнаты и услышала разговор на кухне. Открыв дверь, я увидела своих друзей, весело обсуждавших что-то. Они смеялись. Видимо, Эдик снова рассказывал какой-то анекдот.

— Юлька! С добрым утром. Ну и соня же ты, оказывается!

Верочка заговорщически подмигнула мне.

— Привет, Джульетта! — Эдик улыбнулся, но я все же снова почувствовала его смущение, которое тут же сменилось его открытой и очаровательной улыбкой.

— Иди умывайся, а то кофе остынет, — прощебетала Верочка, встав со стула, на котором сидела, поджав ноги, и направилась к плите налить мне кофе.

Я скрылась в ванной, все еще не осмыслив происшедшее полностью. А когда я оттуда вышла, Эдик уже обувался.

— Ты уже уходишь? — с тоской спросила я. Мне казалось, что теперь наши отношения станут ровнее и определеннее после этой ночи. Мне казалось, что эта ночь сблизит нас.

Но Эдик лишь кивнул:

— Дела! Я позвоню, Джульетта!

Он чмокнул меня в щеку и исчез. Исчез на целых три дня, которые показались мне вечностью.

Мы оба молчали, видимо, и на Эдика наша близость произвела огромное впечатление, потому что он смотрел куда-то мимо меня, правда, из своих объятий меня так и не отпускал.

— Эдик, я хотела.., — начала я, но фразу не закончила, потому что неожиданно зарыдала в голос.

У меня началась истерика. Слезы текли из моих глаз, я громко всхлипывала, в горле стоял комок, и ничего членораздельного произнести я не могла. А Эдик даже и не пытался меня успокоить, он лишь нежно обнимал меня и тихонько поглаживал мою спину. Он просто ждал, пока я перестану плакать.

Наконец, справившись с внезапными рыданиями, я все же обрела способность говорить:

— Эдик, прости меня. Прости! Это я виновата, что все так получилось тогда. Я не должна была тебя отпускать, я знала, что нам обоим будет только хуже от этого. Я знала это. Прости!

— Ты ни в чем не виновата, Джульетта. Это ты прости меня. Это я во всем виноват. Я загнал тебя в угол, а ты просто оборонялась. — Он гладил мою спину и плечо, нежно целуя в шею. Затем потерся подбородком о мое лицо. — Тогда я даже не думал, что все так выйдет. А теперь я вот с ужасом думаю, чтобы было, если бы я не рискнул приехать сейчас. Но я все же приехал. К счастью для нас я приехал, Джульетта!

— Ты знаешь, а я знала, что ты приедешь. Не знала, когда и как ты появишься снова, но точно знала, что однажды это случится. Я точно это знала.

Я уже немного пришла в себя от рыданий. Я даже не поняла, что это со мной было. Никогда я так не рыдала. Никогда!

— А если бы я все-таки не приехал? Откуда ты могла знать, Джульетта?

— Я точно знала! Мне гадалка нагадала.

Я взглянула на Эдика, ожидая его реакции.

— Ты что, к гадалке ходила?

— Нет, не ходила. Вернее, ходила не я, а моя приятельница. Это давно было, я уже была замужем и у меня родился сын, ему, наверное, тогда лет пять или шесть было. Я с подругой за компанию пошла. Она попросила, потому что ей одной было страшно — вот она меня и уговорила.

Взгляд из прошлого… «Гадалка»

Утро в суде, где я работала, было, как всегда, суматошным. Готовились заседания, согласовывались залы и протоколы. На моем рабочем столе уже образовалась стопка папок, которые нужно было все проверить и разнести судьям. Моя коллега Валентина, девушка скромная и медлительная, всегда очень нервничала и часто путала бумаги, когда их накапливалось слишком много. Меня же эти кипы документов не страшили. Я спокойно просматривала их, раскладывая в определенном порядке. Очень скоро я была уже готова разносить папки в нужные кабинеты.

Конец ознакомительного фрагмента.