Заноза для капитана Белова

Ронни Траумер, 2023

Я следователь Белов, а Она моя проблема. Привлекательная, пробивная, отчаянная. Теперь мне предстоит не только раскрыть преступления, но и следить чтобы ее аппетитная попка не попала в неприятности. И как при этом не влюбиться?

Глава 4 Следователь в деле

Варя

Время тянется мучительно медленно. По ощущениям, я в этой камере с обшарпанными стенами полдня, однако часы на моём запястье говорят, что прошло меньше трёх часов. Ожидание убивает, особенно для такого энергичного человека, как я. Ничего не делать, для меня это кошмарно, хоть бы книжку дали почитать, а то от скуки умру раньше положенного мне времени.

Мне бы переживать, бояться или хоть немножко трястись, но мне почему-то фиолетово. Откуда-то во мне есть уверенность, что этот зануда Белов ничего мне не сделает. Теоретически, он может, я знаю, как бывает, когда прессовать кого-то надо. Есть висяки — дела которые не раскрыли, и легко можно найти козла отпущения. В данном случае козу. Или подбросить мне пакетик с «волшебством», и не видать мне солнечных лучей суток тридцать, а то и больше.

Но, кажется мне, что Белов слишком честный полицейский для таких махинаций. Вот только я его явно раздражаю, и это может усложнить мою ситуацию. Хотя не понимаю, как я могу кому-то не понравиться, я ведь такой милый человечек. Да-да, казалось бы, скромности мне не занимать, но это не так. На самом деле, я очень даже скромная, скрытная и не особо контактная. Наверное, поэтому у меня рот и не закрывается, когда выхожу с кем-то на контакт. Друзей у меня почти нет, точнее их только два.

Владик — самый искусный в мире хакер, который по щелчку пальцев найдёт то, что очень хорошо спрятано. Но только в сети, внешний мир для него — это как глухой лес. И Ксюша — безбашенная особа, у которой на уме только клубы и охота за богатым «принцем», и желательно, чтобы он был не на белом коне, а на чёрном Бентли. Мы очень разные, но это нас и сблизило, ещё когда мы жили в одном дворе.

Я лучше нахожу общий язык с Владиком, потому что я такая же, как он — зациклена на своей работе, хотя тут больше подойдёт слово хобби. Ксюша нас всё время подкалывает и всеми силами пытается вывести в какое-нибудь ночное заведение. Но у неё не выходит, и чаще всего ей с нами скучно.

— Как и мне сейчас, — устало выдыхаю. — А как вас зовут? — делаю очередную попытку поговорить с дежурным.

Парень выглядит лет на двадцать пять, в полицейской форме, в отличие от Белова, да и не такой здоровый, как следователь-зануда. Белов высокий, плечи широкие, и даже под джинсовой курткой с белым меховым воротником проглядывают внушительные мышцы. Он должен быть сильным в силу своей профессии, но ему категорически запрещено быть таким привлекательным.

Ну, не бывают полицейские, как с обложек мужских журналов. А Белов словно оттуда сполз. Серые глаза с голубым оттенком, квадратной формы подбородок покрыт трёхдневной щетиной, короткая стрижка, взгляд как у волка и губы с красивым контуром.

«И когда ты успела так его изучить, Варя?» — мелькает в голове.

Не знаю, но спихну всё на профдеформацию. Я как фотограф на него смотрела, и никак иначе.

«Да, именно поэтому его запах до сих пор нос пощипывает», — продолжает насмехаться надо мной здравый смысл. Но что я сделаю? За один неполный день я два раза оказалась в его машине, а там всё пропитано его вкусным запахом. Я не виновата!

— Тяжело, наверное, сидеть весь день в этом подвале, — проговариваю и смотрю на парня, который занят своим телефоном.

Конечно, почему бы и не посидеть в телефоне, чем ещё тут заниматься.

— Сыро, холодно, тихо… Эх, сейчас бы на солнышко, вдохнуть морозный воздух, — продолжаю разговаривать, но скорее сама с собой, потому что парень только поглядывает на меня исподлобья. — А время на обед вам хоть выделяют, или так и сидите тут? А если в туалет хочется? Или водички попить? И зачем такая работа?! — мотаю головой. — Другое дело, когда на место преступления ездишь, с людьми общаешься, трупы видишь, это же так интересно…

— Замолчи уже, — устало просит парень, наконец бросив свой телефон.

— Да я ведь тебе легче делаю, тут же скука смертная, — возмущаюсь его недовольством. Я его развлекаю, а ему ещё не нравится. — От тишины в ушах звенит.

— Я привык, и мне нравится тишина, — резким тоном проговаривает.

— А вот тут вы врёте, — встаю с металлической скамейки и подхожу к прутьям. — Расскажите мне, я никому не скажу, вам ведь не нравится здесь сидеть, так? — смотрю на него, а он на меня в ответ, как на сумасшедшую.

— Сядь на место! — приказывает, но его слова прошли мимо моих ушей.

— Да бросьте, разве вам не хочется бегать с пистолетом за преступниками, людей спасать и восхваления получать? — продолжаю на него давить.

— Нет, — усмехается, будто я чушь несу. — Сижу на стуле, в телефон играю, зарплату получаю. А бегать и как Руслан Александрович под пули лезть не моё, — он говорит довольным тоном, и я понимаю, что его действительно всё устраивает. — Ходи потом с дырками по всему телу, — добавляет тише и возвращает своё внимание к телефону.

— А у вашего Руслана Александровича много ранений? — аккуратно спрашиваю с непонятно откуда взявшимся любопытством к этой персоне.

— Он давно перестал их считать, — фыркает дежурный. — Девять жизней, как у кошки, вечно на рожон лезет, потом лежит на больничной койке, ещё и от Гуся получает, — усмехается, а у меня глаза загорелись.

Парень разговорился, и нельзя упускать шанс добиться большей информации.

— А правду говорят, что у него самая лучшая раскрываемость? — задаю вопрос с затаённым дыханием.

— Ну, не просто так в него вечно стреляют, — хмыкает, продолжая играть в телефоне.

— А почему он не ведёт дела наркодилеров? — это самый главный вопрос.

Раз Белов лучший в своём деле, так почему ему не доверили это дело? Что-то не сходится, и мне очень интересно что.

— Я велел не разговаривать с ней, — вместо ответа раздаётся разъярённый голос самого Белова.

Чёрт! Не успела!

— Прошу прощения… — моментально поникший парень прячет телефон и встаёт на ноги по стойке смирно.

— Подежуришь ещё ночку, чтобы впредь рот поменьше открывал, — холодно бросает дежурному, и тот виновато кивает.

— Он не виноват, это я его заставила, — тут же влезаю я.

Жалко парня, он всё же не мог устоять перед моими «чарами». Это я и моя настойчивость вывели его на разговор.

— Плох тот полицейский, которого девушка может заставить что-либо делать, — проговаривает Белов, открывая мою «клетку» ключами. — На выход!

— Да? — вопросительно выгибаю брови я. — И такси мне вызвали? — хлопаю ресницами, делая шаг вперёд.

— Конечно, комфорт, с коктейлями и живой музыкой, — издевается надо мной, но и я не промах.

— Не стоило так заморачиваться, но я оценила ваш поступок, — притворно улыбаюсь.

— Иди давай, — подталкивает меня к лестнице, хватая со стола дежурного мои вещи.

Мы поднимаемся на первый этаж и идём по коридору, где полно полицейских. Кто-то ведёт кого-то в наручниках, кто-то просто с папкой в руках идёт в противоположную сторону. В общем, работа кипит, ну, или они только вид делают.

Подходим к двойной двери коричневого цвета, и это явно не первый слой краски. Белов открывает и приглашает внутрь, если его толчок можно назвать приглашением.

В помещении два рабочих стола у окон, один длинный стол посередине и по каждой его стороне по два стула. А дальше, в самом конце помещения, третье рабочее место, но отделённое стеклянными дверями. На стекле маркером написано «Белов», и всё сразу становится ясно. Ему даже таблички не надо, где звание, имя и отчество. Он от руки написал фамилию, и дело с концом.

Белов закрывает дверь, поворачивается ко мне, внимательно осматривает с головы до ног, и мне даже становится жарко под его взглядом.

— Раздевайся! — приказным тоном говорит, и мои глаза ползут на лоб.

Округлив глаза до неимоверных размеров, я замерла на месте, словно к полу корнями приросла.

— Что, простите? — выдавливаю из себя, неуверенная, что правильно расслышала.

— Мне тут донесли, что эти камуфляжи, — рукой указывает на мой комбинезон, — с секретами, так что снимай и покажи, что ты там прячешь, — с этими словами Белов хватает стул от длинного стола, садится, закинув ногу на ногу, и всем своим видом показывает, что он в ожидании зрелища.

— Вы, наверное, заработались, — усмехаюсь нервно. — Полицейский участок со стриптиз-клубом путаете, — проговариваю и руки на груди скрещиваю, будто защищаясь от него.

Собственно, он прав, мой комбинезончик имеет множество внутренних карманов. Я заказала его на одном иностранном сайте только потому, что он тёплый. Однако очень пригодился, особенно когда нужно спрятаться от чужих глаз.

— У тебя два варианта: либо сама, либо это делаю я, — серьёзным тоном произносит, и я понимаю, что выбора особо нет.

Не сомневаюсь ни капли, что он разденет меня и глазом не моргнёт. Вот только я не имею желания, чтобы меня кто-то лапал. Да я и не голая под комбинезоном.

— Ну так, может музыку включить? — подмигивает, и мне хочется запустить в него чем-нибудь тяжёлым.

— Индюк вы напыщенный, — выплёвываю, не подумав.

— Статья триста девятнадцатая — оскорбление представителя власти, наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года… — выпаливает как по учебнику.

— Я поняла, — прерываю недовольным голосом и, зацепив собачку молнии, тяну её вниз.

Белов смотрит на меня, даже не моргая, и в глазах, мне показалось, на секунду промелькнуло предвкушение. Но это скорее профессиональное, и он ждёт, что сейчас найдёт кучу компрометирующих вещей под моей одеждой.

Первым делом я вытаскиваю руки из рукавов, оставаясь в белой водолазке, с горечью осознавая, что утром я так торопилась успеть на место происшествия, что накинула её на голое тело. От резкой смены температуры соски выпирают, и раздавшийся глухой кашель добивает меня.

Чёрт бы тебя побрал, Белов!

С другой стороны, я уже забыла, когда на меня мужчина смотрел как на женщину, и совру, если скажу, что эти искры в глазах следователя мне неприятны.

Наклоняюсь и снимаю ботинки, чтобы легче было плотный комбинезон снять. Остаюсь босиком в одних лосинах чёрного цвета и, собственно, водолазке, через ткань которой выпирают скрученные от прохлады соски. Вот только чувствую я себя голой под пронзительным взглядом следователя.

Белов осматривает меня с ног до головы, будто впервые человека противоположного пола видит. Медленно проходится глазами от щиколоток, по коленкам и застывает выше, где торчит моя грудь. Обнимаю себя руками, закрывая ему обзор, и только это его отрезвляет. Тряхнув головой, он слишком резко поднимается на ноги, и, когда сам снимает свою джинсовую куртку, я делаю шаг назад.

— Спокойно, Комарова, — усмехается, правильно поняв моё отдаление. — Я на кости не бросаюсь, — хмыкает, пробежавшись ещё раз взглядом по мне.

— Приму это за комплимент, — с притворной улыбкой говорю я.

— А не стоит, ветром сдует, и не заметишь, — произносит, отвернувшись.

Повесив верхнюю одежду на спинку стула, он встаёт передо мной в тонком свитере тёмно-серого цвета, что сидит на нём, словно перчатка. Кажется, что одно неверное движение, и вещица треснет по швам. Сейчас я могу разглядеть его лучше, убедиться, что плечи широкие, что на руках мышцы бугрятся, а от кистей до локтей тянется паутина вздутых синих вен. Но больше шарма ему придаёт плечевая кобура, как доказательство, что передо мной настоящий полицейский, и мне стоит меньше рот открывать.

«Ещё слюну пусти, Варя», — раздаётся в голове, и я мгновенно отворачиваюсь.

— Итак, что у нас тут?! — проговаривает Белов, забыв обо мне или сделав вид.

Схватив мой комбинезон, он хлопает руками по нему, словно из подушки пыль выбивает, и, естественно, нащупывает что-то.

— Как интересно, — поворачивается ко мне, достав из одного из внутренних карманов пластиковый продолговатый предмет, на первый взгляд похожий на футляр для очков.

Следователь-зануда открывает его, только держит не с той стороны, и первым оттуда выпадает тонкий шприц. Облизнув пересохшие губы, я нервно тру шею, чувствуя, как краснеют щёки.

— Колемся, Комарова? — спрашивает и наклоняется за шприцем. — А с виду такая приличная девушка, — цокает языком, издеваясь.

— А ещё, говорят, лучший следователь в городе, — фыркаю я.

Открыв футлярчик на этот раз правильно, Белов хмурится, осматривая две ампулы пальчикового размера, и внимательно вчитывается в этикетку.

— Это инсулин, — говорит очевидные вещи и снова ко мне поворачивается, только сейчас смотрит на меня по-другому, с жалостью.

— Да, и не надо на меня так смотреть, — выплёвываю я.

С тех пор, как мне сообщили, что теперь я буду всю жизнь «колоться», я старалась скрывать это и всегда стыдилась, если кто-то узнавал. Может это глупо, но мне стыдно, что я диабетик.

— Двадцать шесть лет, и уже с диабетом…

— Я не выбирала, — перебиваю и впервые за сегодня по-настоящему злюсь. — Знаете, болезни не берут в магазине. Приходишь такая и на прилавке смотришь, какую бы я хотела, — изображаю задумчивость, прикладывая палец к губам.

— Успокойся, — мирным тоном обращается ко мне Белов. — Сколько доз в день? — спрашивает и сам пытается понять, держа в ладони те две ампулы.

— Две, — неохотно отвечаю и срываюсь с места, чтобы убрать всё обратно в футляр.

— На месте стой! — приказывает, и я застываю.

К горлу ком подкатывает, и мне вдруг хочется расплакаться от того, что совершенно чужой человек узнал о моём недуге, от обиды на судьбу, что решила наградить меня пожизненной болезнью, и от отсутствия защиты. Я человечек сильный, но и мне иногда нужно крепкое плечо, о которое можно опереться. Или мягкие колени, куда можно прилечь и поплакаться.

— В какое время? — продолжает пытать меня Белов.

— Неважно, — бурчу обижено.

— В какое время, Комарова? — повторяет с нажимом в голосе.

— Утром и вечером, — отвечаю со вздохом.

Белов смотрит на свои часы, что-то в голове обдумывает, снова бросает на меня изучающий взгляд, и вдруг сам убирает всё в футляр и кладёт его обратно в карман.

— Одевайся, — велит, кивнув на комбинезон.

И не думая медлить, я спешно погружаюсь в этот тёплый скафандр, чувствуя невероятную защиту, словно я не зимнюю одежду на себя накинула, а как минимум стену вокруг себя построила.

— Пошли, — бросает, уже сам одевшись, и, взяв меня за руку, тянет к выходу из кабинета, да так резко, что я и опомниться не успеваю.