Все ее удовольствия

Ринат Валиуллин, 2021

Всякое недовольство – это нехватка удовольствий. Она знала об этом, именно поэтому она любила долго просыпаться, долго принимать душ, долго позировать перед зеркалом, долго пить кофе… Она любила саму возможность растягивать те самые крошечные удовольствия, на которые в обычной жизни времени не хватало. Слишком много обязанностей и обстоятельств превращали ее единственную жизнь в рутину, а все потому, что разучилась отдыхать, получать удовольствия, позволять себе их. Все ваши желания в легких позитивных историях этой книги, они намекнут, как получить те самые удовольствия, что помогут вам полюбить себя, наполнят любовью, которой вам захочется поделиться как минимум со своим человеком, как максимум – с целым миром.

Выход в свет

— Как у тебя?

— Да, никак. Все время думаю, чем бы разбавить это пресную жизнь?

— Морем, разбавляй ее морем. Не пожалеешь.

— Хорошо бы, но море с пляжем там, на юге, а я с проблемами здесь, в Москве, — ответила грустной улыбкой Лиза своей бывшей однокурснице, которая уговорила ее пойти на встречу выпускников Университета.

— Расслабься, хотя бы сегодня. Тебе это необходимо, — подруга подлила Лизе в бокал вина. Лиза сделала глоток и вернулась от своих мыслей за стол.

— А теперь выпьем за наших присутствующих здесь молодоженов, Васю и Люду, — объявил очередной тост новоиспеченный тамада.

— Вот представьте себе такой фантастический сюжет: встречаются Вася и Люда на кухне. «Люда, — говорит Василий, — я проснулся вчера, а тебя нет. Где ты была всю ночь?» — «А где ты проснулся, дорогой?» — Все поднимают рюмки, весело гогоча, и лукаво глядя друг на друга. — Друзья, хочу пожелать молодоженам, и не только им, а всем нам: просыпаться дома, в одной постели.

Бокалы возбужденно зазвенели. Лиза сделала еще один глоток, отметив про себя, что давно уже просыпается одна.

Неожиданно сидевший до сих пор в другом конце стола Игорь оказался рядом, наклонился и прошептал на ухо:

— Девушка, можно вас пригласить?

— Меня? — вздрогнула Лиза.

— Да, тебя.

— Ой, я так давно не танцевала, прямо забыла как это делается. — Игорь присел рядом. Лиза, уже чуть расслабившись, взглянула на пару, танцующую рок-н-ролл.

— Это Серега, — заметив ее заинтересованный взгляд, подсказал Игорь. — Маринка наша за него месяц назад выскочила. Закончил МГИМО, теперь едет в Бразилию помощником секретаря посольства. Ну, понятное дело, без помощи сверху не обошлось. Скажи, а твой-то как?

— Олег? Служит.

— А где?

— Не могу тебе сказать, — и добавила шепотом: — Военная тайна!

— Ах, ах, у нас теперь одни «нельзя» и «не положено», так, что ли?

— Точно. Я иногда думаю, со мной ли все это происходит?

— Ты знаешь, а я все последнее время тоже думаю, с нами ли все это тогда происходило?

— Что именно.

— Помнишь третий курс, поцелуи в парке Горького, до самого утра? Как не могли насмотреться друг на друга?

— Давно это было, Игорек.

— А мне все еще кажется, что это была любовь.

— А любовь — это не всегда то, что кажется.

— Не веришь?

— С верой у меня вообще плохо стало.

— А верить-то надо. Без веры никак. Так. — Игорь нервно огляделся по сторонам, будто что-то потерял: — Надо как-то двигаться, — обращаясь то ли к себе, то ли к Лизе задумчиво проговорил он. — Вот. Идея! Предлагаю прямо сейчас уйти отсюда по-английски и прокатиться на моем «Кадиллаке» по нашим старым местам…

Лиза на секунду задумалась, трях — нула головой и посмотрела Игорю прямо в глаза.

Они вышли из кафе и сразу же оказались на Гоголевском. Вечер был осенний, хотя на календаре давно уже был декабрь. В воздухе пахло дождем и романтикой. Игорь взял Лизу под руку и повел к припаркованным «Жигулям» первой модели, но Лиза его остановила:

— Погода хорошая, может, пешком?

— Хорошая? — удивился Игорь. — До сих пор понять не могу, где зима? Скоро же Новый год.

— Ну так ты идешь?

— Конечно, давай прогуляемся немного.

По внутренней дорожке бульвара, сквозь густые сумерки столицы, пара вышла прямо к памятнику Гоголя.

— Ты чего такая грустная: смотри, даже Гоголь — и тот улыбается, — указал на памятник Игорь.

— Скорее ухмыляется, а вот прежний вид имел очень даже печальный, — не согласилась Лиза.

— Какой такой «прежний»?

— Здесь же другой Гоголь стоял, он переехал во двор бывшей усадьбы графа Толстого на Никитском, где Гоголь провел свои последние четыре года.

— А зачем поменяли?

— Сталину не нравился грустный Гоголь.

— Покажите мне хотя бы одного человека, который нравился Сталину.

Лиза улыбнулась:

— Здесь пролегал его путь от дома к Кремлю. «Каждый раз проезжаю, смотрю на Гоголя, и плакать хочется, а не работать», — говорил он.

— Москва слезам не верит, — согласился Игорь. — Смотрела?

— Не раз. Можно сказать, мой любимый фильм.

— Помнишь сцену, где Катя Тихомирова встречается с Родионом на скамейке?

— Конечно.

— Это снималось здесь, на этом бульваре, только в начале, ближе к «Кропоткинской». Сейчас дойдем, покажу. — Игорь, словно регулировщик, правой рукой указал Лизе путь следования. Через несколько минут они остановились напротив дома номер одиннадцать:

— Вот она, та самая, слегка обновленная.

— Ты серьезно? — Лиза посмотрела на сидевшую напротив них пожилую пару.

— Серьезнее некуда.

— Может, это они? — предположила Лиза.

— Ага, третья встреча, сорок лет спустя.

— А ты откуда знаешь?

— Я же на Мосфильме работаю.

— Тоже оператор? — улыбнулась Лиза.

— Актер второго плана.

— В массовке, что ли?

— Ну да, халтурил студентом. Сколько раз пришлось туда-сюда по бульвару пройти, я тут каждую травинку знаю. Я и раньше Гоголя не понимал, а в тот день просто возненавидел.

— Фантастику, наверное любишь? — рассмеялась Лиза собственной формулировке.

— В смысле?

— С женой мужней шашни разводишь.

— В детстве мне нравился Кир Булычев, — проглотил шутку Игорь и выпустил из своей руку Лизы.

— Ты помнишь его «Сто лет тому вперед?»

— Про Москву две тысячи восемьдесят второго года?

— Да. Она начинается как раз с Гоголевского бульвара будущего.

— Помню, помню. Лесные пущи соседствуют с мягкими подогреваемыми дорогами, а вокруг здания, выращенные из коралловых бактерий. — Вдруг Лиза почувствовала, что рядом с Игорем ощущает себя легко и свободно, как в студенческие годы. Ведь, оказывается, можно еще поговорить просто о фильмах, о книжках, или просто ни о чем, а не развивать бесконечно серьезные темы долга и ответственности. Счастья и безответственности, вот чего не хватало ей в жизни.