Любовь – лекарство от старости

Джасттина Биберова

Как долго ты меня ждала, как долго я тебя искал. Как долго к сердцу никого не подпускал, а ты ключи к нему нашла – находка поздняя моя. (Все как в песне Алексея Брянцева). Роман о любви.

Дизайнер обложки Марина Панова

© Джасттина Биберова, 2023

© Марина Панова, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0059-2826-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь лекарство от старости

«Возраст не защищает от любви»

«Кто из вас без греха, первый брось в нее камень.»

Раздавать советы последнее дело. Дающие их опираются на свой опыт, но чужой опыт не пригодится. В мире нет двух одинаковых людей, жизнь которых полностью бы совпала или повторилась. Не спеши осуждать, твое мнение никого не интересует. Не ищи «соринку в чужом глазу, если в своем бревна не видишь». В личной жизни нет одинаковых правил для всех. Есть закономерности и границы приличия, установленные обществом. Никто не знает, что будет, завтра у него может поменяться мировоззрение. «Бойся себя» — ты не знаешь на что способен. Не навреди.

Во благо мне и окружающим, — справедливый девиз по жизни для каждого. Любовь обладает мощной силой, способной победить любое зло.

Глава 1

Это был удар ниже пояса, гром среди ясного неба. Они столкнулись в придорожном кафе одним дождливым серым утром. Она купила какую — то мелочь, на ходу заталкивая покупку в раскрытую сумку, направилась к выходу. Он оплатил пачку сигарет в кассе, стремительно шел к стеклянным дверям, ведущим из кафе на улицу. Они буквально врезались друг в друга, от столкновения выпала сумочка из ее рук, он выронил пачку сигарет. Принялся, извиняясь, собирать рассыпанные вещи, она подняла сигареты.

Встретились взглядом, передавая друг другу собранные вещи. Казалось на мгновение остановилось время и по особому застучало сердце, начался отсчет времени вспять. В его глазах для нее открылась бесконечная Вселенная, необъятный мир. Серое утро окрасилось в радужные краски. Они задержались не отрывая взгляда друг от друга. Она на излете жизни, он в самом ее начале.

Зарычавший мотор подъехавшего автобуса вырвал их из застывшей космической невесомости, швырнул в серую шумную действительность. Она уходила, не отрывая взгляда от него, нашарила ногой наобум подножку автобуса. Он остался под дождем с пачкой сигарет в руках, его неподвижный силуэт медленно растворился вдали.

Сменилась картинка, улицы с другими людьми заполнили пространство вокруг. Зонты, пешеходы в серых плащах, здания с намокшими стенами. Архитектурные сооружения с круглыми арками, мосты, пустынная набережная с рябью на воде от падающих на поверхность капель. Дождь.

Внутренний взор еще удерживал волнующий образ и свет его глаз, в сердце осталось ноющее чувство досады. Ощущение безысходности. Дома она с новой силой переживала странное мгновенье, сердце подскакивало и сладостно замирало. Тихая привычная жизнь всколыхнулась с небывалой яростной силой, подняла со дна души давно забытые чувства.

Так не бывает, думала она, глядя в окно на пустынный двор, старую иву, склонившуюся до самого забора. Мимолетная встреча не давала покоя, безжалостно терзала душу, рвала ее в клочья. Не было сил уснуть. Вставала, бродила босиком среди ночной тишины и одиночества по пустой квартире, изнемогая от давно забытых желаний, старательно пыталась забыть мимолетную встречу, снова ложилась в постель, прислушивалась к звукам на улице и пыталась уснуть. Зажигала электричество, смотрела на отражение в зеркале, отдавала отчет о своем положении и возрасте. Но, едва опускала голову на подушку, вновь стремительно мчалась в своих заоблачных мечтах в кафе, снова сталкивалась с ним, видела его глаза, шикарные волосы, понимала его роскошный счастливый возраст. С рассветом не становилось легче, в рассеянности пыталась шить, но нитки путались и ткань постоянно падала из рук на пол. Подходила к книжным полкам в надежде отыскать ответ в произведениях великих, изречениях мудрецов, но чувства заглушают разум.

Наконец за утренним чаем расплакалась с небывалым отчаянием. Горько, навзрыд как в детстве. Не вернуть юного возраста, ровесники еще трудятся, но многие из ее круга общения давно на пенсии, надо уяснить это раз и навсегда. Даже былые подруги уже не те. Они теперь говорят больше о болезнях и способах излечения в домашних условиях.

Возраст цифры серьезные, они не считаются с твоими планами на будущее, им нет дела до твоего настоящего. Ну вот что, хватит ныть и страдать. Она решительно вышла из кухни, сбросила халат и стала мыться под контрастным душем, с таким рвением растирая кожу вехоткой, словно старалась смыть возраст и любовный огонь с души, тела, волос, мыслей. Отмыться от ненужного.

***

— Простите, вы оформляете или уже на пенсии? — женщина подсела за стол светлого дерева с шариковой ручкой и анкетой.

— Да, — рассеянно ответила она.

— А нам нужно заполнять эти бланки каждый раз?

— Вам лучше спросить у девушки, там на входе.

— Простите еще раз, — женщина собрала бумаги поднялась с места и двинулась по коридору пенсионного отдела. Это было странно и невыносимо сидеть здесь среди людей пожилого возраста и заниматься пенсионными вопросами и справками. Она решительно встала, но мысленно одернув себя присела вновь в ожидании своей очереди. От дел не уйдешь, их нужно решать. После улаживания вопросов вновь очутилась на улице. Осталась стоять у входа в здание пенсионного управления, наслаждалась свежим воздухом после душного помещения. На тротуаре прыгали воробьи, собирали у бордюра хлебные крошки. Прошло два дня с той фантастической, мимолетной встречи. Еще колебалась, внутренне боролась, но невыносимо тянуло в кафе, где дождливым днем увидела его. Наконец сдвинулась с места и нерешительно пошла в сторону дома. К остановке подошел тот самый автобус номер двадцать пять. Не раздумывая запрыгнула в него и двери тут же закрылись, не давая шансов к отступлению.

— Только посмотреть, — оправдывала себя, только взглянуть, хоть издали. Она прикрыла глаза.

— Присаживайтесь, — предложил тонкий девичий голосок.

— Нет, спасибо я скоро выхожу. Покоробило и это обстоятельство. Неужели выгляжу совсем старой, — удрученно подумала она, тяжело вздохнула и посмотрела по сторонам. Могу же просто поехать в кафе и если случится чудо, увидеть его еще раз. Пройтись, как ни в чем не бывало к стойке бара, заказать маленькую чашку кофе. Сегодня такое теплое солнце, наступило бабье лето.

Поздняя осень дарит особые дни перед холодами. Она усмехнулась, эта фраза разительно вписывалась в идею дня о какой — то там воображаемой любви. Он и думать забыл, нет он совсем не думал о ней и не мог думать. Наверняка никогда не вспомнит какую — то тетку у которой случайно выбил из рук сумочку два дня назад. Было странно говорить о себе, как о тетке, когда совсем недавно носилась по этому городу молоденькой девчонкой. От этих мыслей не становилось легче. Да и с чего такая уверенность, что увидит его, хотя бы издали.

Двери автобуса тяжело зашипели и распахнулись, заколотилось сердце, нащупав ногой почву, словно та ускользала, вышла на улицу. Боялась поднять голову, будто все вокруг знали зачем она сюда приехала и как это нехорошо, как глупо с ее стороны так поступать. В кафе вошла, досадуя, что не заглянула сначала в парикмахерскую, чтобы привести себя в идеальный порядок. Мало того, даже не посмотрелась в зеркало. Заказала кофе и забилась в самый дальний угол, не поднимала глаз, вжалась в кресло за столиком, принялась слишком внимательно изучать меню. Все произошло очень быстро, почувствовала кожей какое — то движение в зале, была почти уверена кто приближается к ней. Когда взглянула, сердце ушло в пятки.

— Здравствуйте! Вы наверное меня не помните?

Его глаза были так близко, что у нее исчез дар речи. Все, что она сейчас могла — это неотрывно смотреть в их бездонную глубину. Принесли кофе.

Он улыбнулся. — Помните дождь? — и присел за ее столик. Как она могла не помнить, но слова застряли в горле. Догадалась отпить глоток кофе и обрести некоторую уверенность в себе. Как ей хотелось сейчас оказаться в его объятиях без всяких предисловий, правил приличия и объяснений. Теплых объятий недоставало всю жизнь, человеческих, простых и ничего не требовалось больше, ничего сверх меры. Хорошо помнила о возрасте, который воздвиг непреодолимую границу между ними. Который отрезвлял до некоторой степени, и ставил определенные рамки. Эта трезвость давалась с большим трудом. Она улыбнулась в ответ. Отчего кажется что ты молодая и все у тебя еще впереди, налет времени рушит лишь внешнюю оболочку, а под ней девушка в легком платье, туфельках на шпильках, там ощущение радости, биение сердца от переполняющего счастья.

— Да, кажется припоминаю, — придуманные ею слова прозвучали более менее убедительно. Она не сомневалась, глаза выдали ее с головой. Но что было делать. Значит он «дежурил» эти два дня в кафе и они могли увидеться раньше? Он мог уйти, не дождавшись и они потерялись бы навсегда! Эта мысль захватила и она испугалась, могло произойти непоправимое. Но они не подходят друг другу по возрасту и не стоит обольщаться, возвращала себя в суровую действительность, помешивала кофе маленькой ложкой. И ничего он не дежурил, все снова произошло случайно, увидел и вспомнил. У нее слишком богатое воображение, а еще много обязательств перед другими, перед дочерью и даже внуками. Да, она одинока, но это никого не волнует, в ее возрасте это естественная участь многих женщин. А может это как раз неестественно. Без пары молодые, что говорить о ровесницах. Еще немного и она не выдержит. Лучше вовремя уйти, мечта сбылась, увиделись, даже сбылось больше, чем ожидалось. Запоздалое раскаяние накрыло с головой, но теперь не могу, не могу, не хочу. Мучительное чувство только усилилось. Огромное, всепоглощающее, захватившее с головы до ног чувство любви. Что же делать? — пронеслось в голове. Она поднялась, — мне надо идти, — мягко произнесла, слова давались с трудом. Очень хотелось, чтобы он пошел следом, если не пойдет — так тому и быть, — внутренне готовилась. Они вышли из кафе вместе.

— Прошу, напишите ваш телефон, где вас найти? Он не хотел казаться навязчивым или невежливым, но видно было, тоже отчего то боролся с собой. Это удивительно. Она видела красоту и молодость, что мог видеть он в ее лице, на котором так очевиден возраст.

— Хорошо, — мило улыбаясь ответила она, — я запишу вам свой телефон, потом, когда — нибудь. Хотела казаться уверенной в себе. Не представляла как можно с ним расстаться, не представляла в то же время, как можно приблизиться к нему, к его чистому красивому лицу, яркому своими бровями, линией губ, ровными белыми зубами. Он достаточно высок ростом, широкоплеч и так молод. Нет, невозможно. Это неправильно. Мы расстанемся сейчас, она благодарна за встречу. Попрощавшись пошла к автобусу.

— Я провожу вас.

Она оступилась, он поддержал и ее рука коснулась рукава пиджака, словно током ударило. Под легкой тканью упругие мышцы, почувствовала силу. Вспомнилась юность, бесшабашность, именно такой она была, спонтанность всегда была присуща ей, заводила и искательница веселых приключений. Голова шла кругом от происходящего. Может, как с обрыва, в омут с головой? Мне осталась такая малость. И будь что будет. Там глубоко внутри смелая девчонка, она проснулась, выбралась на свободу и звала за собой. Нет! Утопия.

У него мелодией Duran duran What Happends tomorrow запел мобильный. Сейчас он уйдет. Мобильный продолжал играть, но он не отвечал на его призывы, а подал руку, глядел с улыбкой прямо в глаза. Без слов даже лучше, они разрушают иллюзию. Она подала свою и они взявшись за руки пошли по дороге. Странное наверное зрелище со стороны или удивительное, забыла обо всем и кроме него никого не видела. Уже не думала, что делает и о чем следует беспокоиться. Ощутила горячую ладонь, ее рука утонула внутри его ладони. Дорога к дому оказалась такой короткой. Отметила с сожалением, что ее дом уже показался за деревьями. Для первого раза достаточно. Наивно надеяться на второй.

— Почти дома, — с сожалением высвободила руку. Он снова спросил телефон. Сослалась на то, что не помнит номер на память. Он достал ручку, блокнот и написал свой номер. — Буду ждать звонка, — сказал передавая листок. Она ушла, оставила его за деревьями на тротуаре, ведущем к жилому комплексу из старых пятиэтажек, в одной из которых расположилась ее квартира.

Заскочила в прихожую, закрыла дверь, бросила ключи на полку, достала из сумочки листок с его телефоном. Лицо горело. Теперь это не пустые воспоминания, теперь у нее в руках листок с его почерком и координатами, с запахом мужского парфюма. Приложила листок к носу вдохнула аромат и закрыла глаза, снова ощутила прикосновение его руки. Скинула туфли, быстро прошла в ванную, не терпелось посмотреть как она выглядит. В зеркале тронутые румянцем щеки и яркие блестящие глаза. Даже локоны слегка выбившиеся из прически не портили общего впечатления. Как будто помолодела. Пройдя пешком приличное расстояние даже не заметила этого. Когда бы в другой раз у нее гудели ноги и появилась одышка. Ментальные причины физических недугов, все неполадки от нервов. Одышка это боязнь жить, вдохнуть жизнь полной грудью. Что верно то верно! Засмеялась и включила воду, набирая ванну. В кухне поставила на плиту чайник. Все кругом радовало, дома стало намного уютней, чем было раньше. На часах 18:00 пролетело время, неужели они так долго сидели в кафе?

Раздался телефонный звонок. — Мама! Наконец — то! Ты где потерялась? Мы уже не знали, что думать. Дочь непременно звонила каждый вечер перед сном, болтала о том, о сем. Говорили о внуках, о текущих делах.

— Решила вопросы со своей пенсией?

Ну конечно вопросы были решены с оформлением досрочной пенсии по выслуге лет, требовались дополнительные справки.

— Ма, ты забеги завтра к бабе Ларисе, лады? А то Костик не успевает. Желательно до обеда. Купи ей в аптеке капли для сердца и валерьянку.

— Да, конечно.

— Ма, ну спасибо, выручила. А в выходные мы кидаем на тебя Димку с Дашкой. Поедем с Семиными на озера, мужички порыбачат, а мы уху сварим. А то скоро погода переменится. Представляешь, они зовут нас на будущий год рвануть на Адриатику! Ты как, готова с внуками трубить летний месяц? Баба Лариса не может ты же знаешь, ну все пока, спок ночи. И дочь исчезла из эфира.

Сидела прижав трубку к груди. Потом опустила ее на рычаг и пошла в ванну. Теплая вода помогла расслабиться, принялась с пристрастием рассматривать свое тело, кожа еще гладкая и даже слегка покрыта загаром. И грудь в порядке, вот только растяжки на животе, но их почти не видно. Надо подкачать пресс и йогой заняться, которая все откладывалась на неопределенный срок, теперь заинтересовала очень. Надо себе понравится, полюбить себя. Теперь все стало интересным, ведь не замечала жизни. Совсем не обязательно, чтобы что то происходило на физическом уровне. Платоническую любовь никто не отменял, она существует, придает сил и вносит радость в каждый прожитый день.

Вечер, все переделано по дому и она с глянцевым журналом в руках забралась в постель. Чего никогда не делала, да и журналы Галкины. Интересно, что в них пишут.

— А что если набрать этот номер, услышать его голос перед сном. Сколько ему лет? Не может он быть женатым? Отыскала и принесла листок с номером. Симон — какое необычное имя. Откинулась удобно на подушки и набрала цифры, записанные на листке. Раздался длинный гудок, а если он сейчас спит? Запоздало посмотрела на часы, девять вечера.

Трубку взяли, услышала дыхание.

— Симон?

— Да.

— Вы спали? Извините.

— Нет, ждал звонка.

— Хотела пожелать спокойной ночи.

— Спасибо.

— Что вы делали вечером?

— Смотрел на звезды.

— Как?

— У меня в комнате разные приспособления для этого, — оживился он.

— Вы увлекаетесь звездами?

— Так, для себя.

— Интересно. Желаю хороших снов. Она поняла, что он спал, а теперь окончательно проснулся и слегка сожалела, что разбудила. Ему рано вставать наверное.

— Как ваше имя? — спросил он.

— Наталья.

Образовалась небольшая пауза. Ей стало неловко и она готова была положить трубку.

— Одевался, — объяснил заминку в разговоре, — я очень ждал. Наталья, дайте мне ваш телефон.

Она колебалась.

— Прошу, ведь вы можете не позвонить в другой раз, совсем.

— Хорошо тогда встану и отыщу его.

— Подожду, — услышала в трубке.

Заметалась по спальне, нашла халат и набросила его на плечи, отыскала в гостиной блокнот с телефонами.

— Симон.

— Я здесь.

— Пишите, — продиктовала цифры домашнего номера, смутилась и попросила зачеркнуть. Затем сообщила номер сотового. У нее дома могут быть дети, дочь с зятем и внуками, а также свекровь дочери Лариса, очень любопытная особа, тоже бывает здесь, хоть и не часто. Завтра до обеда нужно быть у нее. А в выходные сидеть с внуками. Из задумчивости вывел его негромкий голос:

— Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать

Год, и два, и всю жизнь, наверно

Пусть листочки календаря

Облетят, как листва у сада,

Только знать бы, что все не зря,

Что тебе это вправду надо.

* (Э. Асадов)

— У нее из глаз бежали и скатывались по щекам редкие слезы, слушала, затаив дыхание, ей никогда в жизни не читали стихи. Забыла когда плакала, оттаивала словно льдина. Его голос и эти чувства, заплетенные в рифмы вывели из окаменелости, словно пролили ключевую воду на увядающее от засухи дерево.

***

— Я не могу без тебя жить.

Мне и в дожди без тебя — сушь,

Мне и в жару без тебя — стыть.

Мне без тебя и Москва — глушь.

Мне без тебя каждый час — с год;

* (Николай Асеев.)

Она давно погасила электрический свет. Слушала мужской голос в тиши, на потолке плясали тени от качающихся за окнами веток, черно белое кино. На душе было спокойно и радостно. Этот современный парень не такой как все. Он из другого измерения, читает стихи, смотрит на звезды, он романтик. И это, не более как мимолетное увлечение ею. Увлечение ли? Что же это? Родственные души из тонкого мира? Встретились в нашем плотном мире, чтобы обменяться энергией.

— Симон, вы доставили мне огромное наслаждение, давно не слышала стихов в такой романтической обстановке. (Если быть честной, никогда.) А теперь пора, буду прощаться.

— Я завтра позвоню.

Она первая положила трубку. Еще долго не удавалось уснуть. Воображение уносило в заоблачные мечты, если бы они вдруг стали ровесниками. Пыталась представить как он тоже лежит сейчас на кровати в своей комнате, как он читает стихи или спит, а утром спешит по делам. Рассвет наступил так скоро, что не вспомнила когда уснула и спала ли вообще.

Глава 2

С утра пораньше в аптеку, затем к дочке. Перед дорогой осмотрела квартиру, все выключено. Освещение в спальне! — осторожно на цыпочках прошла в обуви в комнату и выключила бра. На глаза попался листок, исписанный дорогой рукой, она взяла его и присела на кровать. Поднесла бумагу к лицу, уловила тонкий аромат парфюма, закрыла глаза, вспомнила строки стихов. Теперь есть чем жить. Спрятала в надежном месте в комнате записку. Затем вернулась в прихожую и вышла за дверь.

В суете дня моталась по городу, тряслась в городском транспорте. Сидела для приличия полчаса у бабы Ларисы, терпеливо выслушивала бесконечные жалобы, начиная с темы здоровья и кончая политикой и соседями. Между тем баба Лариса и сама неплохо управлялась по дому и бойко скакала в нужных ей направлениях. Неустанно пересказывала произошедшие события у соседей и тема «лавочки» была ей близка и понятна. О внуках и отсидки с ними, в порядке очередности, речи не шло и не могло идти. Это прямая обязанность Натальи, так как она моложе и еще в силах коня на скаку остановить, все так считают и уверены в этом. Иной вариант не обсуждался, причем никогда. Во внимание не бралась дача и пахота на ней на благо всей семьи, ни подработка, куда Наталья устроилась, выйдя с основной работы на пенсию по выслуге лет. От Ларисы поехала к дочери.

— Мам, быстрее, вот тебе ключи от гаража — там велосипеды, завтра покатаетесь. А мы убегаем, нас уже ждут. Дочь металась по квартире, кидала в рюкзак какие — то нужные на природе мелочи.

— Галя, а термос?

— Ах да и еще там набор одноразовой посуды кинь мам, на столе в упаковке. Она чмокнула на ходу Наталью в щеку и умчалась хлопнув дверью.

— Бабуля! — Димка с Дашкой кинулись к ней наперегонки, обхватили за ноги, не давали шагу ступить. Когда дети угомонились Наталья вынула из сумки продукты, которые принесла и рассортировала в холодильнике по полочкам.

— Ну рассказывайте, чем занимались, — спросила внуков, после того как все вместе устроились в гостиной на широком большом диване.

— Ездили на плаванье с папой. Дима стал усиленно размахивать руками изображая, как он плыл в бассейне.

— Молодец, — похвалила она Диму.

— А ты Даша?

— А я, я, — раскрасневшаяся Даша убирала волосы со лба и торопилась рассказать как она в воде в надувном жилете училась плавать. И вода попадала ей в глаза.

— Ничего, научишься.

— А папа ласточкой прыгал, — сообщил радостный Димка.

— Мама с вами не ездила что ли?

— А мама дома на ходу спит, — выдал Дима, кивая головой.

— Это кто так сказал?

— Папа! — хором сообщили внуки.

— И давно мама на ходу спит?

Но дети не знали и лишь смеялись в ответ. Этого только не хватало, подумала о своем Наталья. И стала заниматься детьми. Поставила варить кашу и компот из сухофруктов. Кормила их, затем мыла в ванной, а вечером вдоволь напрыгавшись, присмиревшие дети сидели у телевизора за просмотром своих мультяшных сериалов. Димка уже стал совсем самостоятельным, на будущий год в школу, то — то начнутся горячие деньки, уроки, тетрадки. А эта стрекоза Дашка перейдет в старшую группу сада.

Что это она опять там спать стала? — с тревогой подумалось о дочери. Этих только только подняла, пока дочь работала, училась да защищала диплом, Наталья крутилась за двоих. Особенно жарко было когда Галина от груди их отнимала, Наталье спать с ними приходилось, днем и ночью на ее руках были. Все заново вспомнила и прошла, как со своей дочерью когда то, от рождения до детского сада. А теперь что же, опять? Надо будет спросить у Галины. Детское время истекло, пора отправлять внуков в постель.

— Сказку, баба сказку, — затянули они в два голоса.

— А кто у нас уже взрослый?

— Я, — Дима вытащил с полки и принес книгу сказок.

— Ну давай, — подмигнула Наталья. Ты начинай, а я закончу. Димка шмыгнул носом и нырнул с книгой в руках под одеяло.

— Счас, он открыл книжку на странице с картинками.

— И мне покажи, — запищала Даша из своей кровати.

Дима показал ей картинки и приступил к чтению, —

«Жили — были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок, и тот пополам. А коли вилы в бок — так одному коту Ваське! Он такой вор и разбойник, каждый час на промысле, и где что плохо лежит, так у него брюхо болит.

Вот лежат себе козел да баран и разговаривают. Откуда ни возьмись — котишко — мурлышко, серый лобишко, идет да таково жалостно плачет.

— Бабуля теперь твоя очередь, — Димка хитро прищурившись зарылся поглубже под одеяло.

— Ну хорошо, — Наталья взяла книгу в руки и продолжила.

Козел да баран его спрашивают: — Кот — коток, серенький лобок, о чем ты плачешь, на трех ногах скачешь?

— Как мне не плакать? Била меня хозяйка, уши выдирала, ноги приломала, да еще и удавить обещала.

— А за какую вину такая тебе погибель?

— А за то мне погибель, что сметанку слизал!

И опять заплакал кот — мурлыка.

— Кот — коток, серый лобок, о чем же ты еще — то плачешь?

— Как мне не плакать? Баба меня била да приговаривала: «К нам — де придет зять, где будет сметаны взять? Поневоле придется колоть козла да барана!»

Заревели козел да баран:

— Ах ты, серый кот, бестолковый лоб! За что ты нас — то загубил? Вот мы тебя забодаем!

Тут кот — мурлыка вину свою приносил и прощенья просил. Козел да баран его простили и стали втроем думать:

— А ну, середний брат, — спросил кот барана, — крепок ли у тебя лоб? Попробуй — ка о ворота.

Поднялся баран, с разбегу стукнулся о ворота лбом — покачнулись ворота, да не отворились.

— А ну, старший брат, — спросил кот козла, — крепок ли у тебя лоб? Попробуй — ка о ворота.

Поднялся козел — козлище, разбежался, ударился — ворота отворились.

Пыль столбом подымается, трава к земле приклоняется, бегут козел да баран, а за ними скачет на трех ногах кот — серый лоб.

Устал кот, взмолился названным братьям:

— Козел да баран, не оставьте меньшого брата.

Взял козел кота, посадил его на себя, и поскакали они опять по горам, по долам, по сыпучим пескам.

Долго бежали, и день и ночь, пока в ногах силы хватило.

Вот пришло крутое крутище, станово становище. Под тем крутищем — скошенное поле, на том поле стога, что города, стоят.

Остановились козел, баран и кот отдыхать. А ночь была осенняя, холодная. Где огня добыть?

Думают козел да баран, а кот — серый лоб уже добыл бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном стукнуться лбами.

Стукнулись козел с бараном, да так крепко — искры из глаз посыпались, — береста и запылала.

Развели они огонь, сели и греются. Не успели путем обогреться — глядь, жалует незваный гость — медведь:

— Пустите обогреться, отдохнуть, что — то мочи моей нет.

— Садись с нами, Михайло Иванович. Откуда идешь?

— Ходил на пасеку да подрался с мужиками.

Стали они вчетвером делить темную ночь: медведь под стогом, кот — серый лоб на стогу, а козел с бараном — у костра.

Вдруг идут семь серых волков, восьмой — белый, и — прямо к стогу.

Заблеяли козел да баран со страху, а кот — серый лоб такую речь повел:

— Ахти, белый волк, над волками князь! Не серди нашего старшого брата: он сердит, как расходится — никому несдобровать. Али не видите у него бороды: в ней-то и сила, бородою он зверей побивает, а рогами только кожу снимает. Лучше с честью подойдите да попросите: хотим, дескать, поиграть, силу попытать с меньшим братишкой, вон с тем, что под стогом лежит.

Волки на том коту поклонились, обступили медведя и стали его задирать. Вот медведь крепился, крепился — да как хватит на каждую лапу по волку! Перепугались они, выдрались кое-как да, поджав хвосты, давай наутек.

А козел да баран тем временем подхватили кота, побежали в лес и опять наткнулись на серых волков.

Кот живо вскарабкался на макушку ели, а козел с бараном обхватились передними ногами за еловый сук и повисли.

Волки стоят под елью, зубами лязгают. Видит кот — серый лоб, что дело плохо, стал кидать в волков еловые шишки да приговаривать:

— Раз волк! Два волк! Три волк! Всего — то по волку на брата. Я, кот, давеча двух волков съел с косточками, так еще сытехонек, а ты, большой брат, за медведями ходил, да не изловил, бери себе и мою долю!

Только сказал он эти речи, козел сорвался и упал прямо рогами на волка. А кот знай свое кричит:

— Держи их, лови их!

Тут на волков напал такой страх — пустились бежать без оглядки. Так и убежали. А кот — серый лоб, козел да баран пошли своей дорогой.*

* (Кот — серый лоб, козел да баран — Русская народная сказка в обработке Толстого А. Н.)

Дети спали, поправила им одеяла и вышла, погасив лампу. Перемыла посуду, вытерла насухо кухонным полотенцем, аккуратно составила в шкаф. Уже девять вечера, незаметно день промчался и все на ногах. Сегодня не присела толком. Ополоснулась под душем и вспомнила, что ночнушку не достала из сумки. Накинула халат, прошла в прихожую, где на вешалке оставила сумку. Достала пакет с ночной рубашкой из сумки и телефон свой сотовый. Оказалось много пропущенных звонков.

— Может Галка забыла что — нибудь? Внушала себе, что звонить ей могла только дочь, да еще с работы пара приятельниц. Прекрасно понимала, с замиранием сердца, кто звонил и чей это номер. Опустилась на пуфик в прихожей в раздумьи. Все это ни к месту, в ее распорядок дня не укладывается, и времени нет для личного. Тем более ситуация неординарная.

Личная жизнь, — прошептала она, — что это такое? Давно и безвозвратно ушедший поезд. Личная жизнь настоящих женщин, любящих себя, которые находят время на походы в косметические салоны и умеют отдыхать. Мечтательная улыбка появилась на ее губах. Невольно попыталась примерить на себя роль такой женщины — вамп. И взъерошив руками волосы пошла в ванную переодеваться. Позже лежала под одеялом, вспоминала свою прошлую жизнь, с удивлением отметила, что совсем не умеет отдыхать, умеет только работать. Как странно додуматься до этого с таким опозданием. А могла — никогда. Оказалось, ничего не делала лично для себя. Когда училась в школе, это понятно — учеба для себя. Затем институт, замужество, ребенок и работа, работа, работа. Жизнь как — то прошла мимо. Олег никогда не читал стихов, да и до стихов ли тогда было? Постоянно ездил по командировкам, дом и ребенок были на ней и много разных дел по хозяйству. Забота о его и своих родителях. За повседневной работой многое тогда не замечала, некогда было замечать. Потом все чаще ездил в командировки, все реже бывал дома. Пока в одно «прекрасное» время и вовсе не приехал. Сбивчиво и неловко объяснил, наспех, по телефону на переговорном пункте о сложившейся другой жизни в каком — то там городе. О сложностях в его судьбе, что можно подать на алименты, но ему мало платят и вряд ли это что — то даст. Но он не собирается скрываться от нее и дочери, обнадежил. Она тогда сразу перестала его слышать, как только поняла о чем идет речь и что он ей толкует, окаменела, у нее исчезли эмоции. Так и ходила все эти долгие годы, затаив свою горечь где — то в горле и в верхней части груди. Не могла протолкнуть этот камень ни вверх ни вниз. Слез не было, жалоб тоже, да и кому жаловаться. Галка была маленькая, затем подростком и вольным казаком, натерпелась Наталья с ней.

— Был бы отец, он бы тебе, — один раз попыталась приструнить дочь и обожглась. Видимо всю свою обиду, в ее понимании, Галка обрушила на мать. Обвинила в том, что ушел отец.

— Это ты виновата, что папа ушел, ты ты! — кричала дочка в ярости ей в лицо и рыдала затем на диване, уткнувшись в старого плюшевого медведя. О замене не могло быть и речи, и подумать не могла, да и Галка не потерпела бы другого мужчину в доме на месте отца. Наталья никогда не искала мужчин, они сами находили ее, но напрасно тратили время и силы на безрезультатные ухаживания. Потом дочь вышла замуж, вместе с этими события пришла зрелость и внуки.

Наталья решила больше не думать ни о чем. Надо спать, не трогать прошлое, его не вернешь, да и возвращать собственно нечего. Хоть и покаялся, приехал Олег через много лет, на порог не пустила. Он даже не мог себе представить, как пережила измену, как дались эти годы жизни без него. День и ночь на грани сумасшествия, выгорала любовь и в конце концов совсем выгорела в ноль в пустоту. А потом стала жить дальше, как замороженная рыба, вот и вся личная жизнь, — усмехнулась она и зарылась поглубже под теплое одеяло.

Утром светило яркое солнце, светлые блики играли на крашенном полу. В приоткрытое окно проникал свежий ветер, надувал шторы парусом. Архаровцы еще спали и пока было тихо. Оживились птицы перелетая с ветки на ветку. Надо вставать, готовить завтрак. Наталья тщательно мылась, протирала кубиком льда лицо. Еще с вечера залила свежую питьевую воду в специальные формочки и поставила в морозильник. Стала интересоваться средствами по уходу за лицом и телом. Лед тонизирует кожу после сна, улучшает внешний вид. Что там еще про лед написано? Отыскала вчерашний журнал, пролистала несколько страниц и нашла тему про лед.

«Если по утрам вместо обычного умывания протирать лицо кубиками льда, то кожа станет более гладкой, увлажненной и эластичной. Ежедневное умывание кубиками льда, способствует приливу крови к коже, тонизирует, улучшает обменные процессы, укрепляет кровеносные сосуды на лице, сужает расширенные поры, сглаживает появившиеся морщины, улучшает внешний вид, дарит естественный и красивый румянец. Лицо нужно протирать льдом два раза в день — утром и вечером быстрыми скользящими движениями, желательно по массажным линиям. Не останавливаться на одном участке кожи более пяти секунд, чтобы не вызвать переохлаждения. После процедуры не вытирать лицо — дать коже высохнуть естественным путём. Затем нанести увлажняющий или питательный крем в соответствии с типом кожи и временем суток. Вся процедура обычно занимает не более пяти минут.

Так, что тут еще — «Приготовить лед для лица очень легко. Взять формочки для льда, заполнить чистой питьевой водой и заморозить. Для большей пользы лучше использовать для заморозки минеральную воду. Также при любом типе кожи можно использовать зеленый крепкий чай. Это одно из лучших тоников для кожи. Крепкий зеленый чай обладает отличными антиоксидантными свойствами. А лёд из крепкого черного чая быстро убирает отеки под глазами, полезен при жирной и пористой коже, при склонности лица к покраснению, при стареющей и вялой коже. Чтобы усилить действия льда из чая, применяемого для ухода за жирной, пористой кожей добавить на один стакан чая одну столовую ложку лимонного сока или яблочного уксуса или одну чайную ложку соли. Так просто и доступно.

Приготовила детям завтрак. И включила компьютер Галины. Будто проснулась после многолетнего сна. Теперь интересовала информация исключительно о молодости, красоте и здоровье. Вот простая чудодейственная маска, две чайные ложки питьевой соды плюс две чайные ложки меда хорошо размешать, нанести на лицо на двадцать минут. Смыть теплой водой. Убирает любые проблемы с кожей, пигментные пятна, акне, будет ровный цвет лица, маска антиоксидант. Супер. Наталья старательно записала рецепт в тетрадку. Ну ладно косметику в сторону.

— Бабуля! — крикнула Даша. Дети проснулись, начался новый день.

— Доброе утро мои хорошие!

— Ты говорила золотые, — засопела Дашка, выбираясь из под одеяла и натягивая полосатый носок на ногу.

— Золотые мои, — повторила Наталья, обнимая по очереди внуков, поцеловала каждого в макушку. При этом с удовольствием вдохнула запах детских волос, знакомый и волнующий.

— Бабуля, пойдем сегодня в парк, — предложил Дима

— Конечно пойдем, — согласилась Наталья, — дни — то какие стоят теплые, отчего нам не пойти.

— И велосипеды возьмем, — говорила Даша.

— Возьмем, — соглашалась и шутила с детьми Наталья. А теперь мыться и за стол.

— А зарядку бабуля, забыла? — удивился Дима.

— Запросто, и зарядку сделаем.

Особенно наклоны вперед до еды, чтобы переваривалась лучше пища. Что нам стоит дом построить, нарисуем, будем жить. Дети любили эту присказку.

Переделав утренние дела ушли на весь выходной в местный парк. Осень щедро сыпала яркой разноцветной листвой, дорожки парка нарядно одеты в красно — желто — зеленый ковер. Выходные пролетели один за другим, а родителей все нет. Наталья волновалась. Наступил вечер и дети уставшие и счастливые от игр и гуляния на природе возвращались домой.

Позвонила Галина на домашний. — Ма! Совсем забыла, в понедельник с утра нужно справки для личного дела оттащить в школу к директору. Мам найди папку, там на письменном столе пластиковая такая белая, я уже все собрала на Диму. Если чего не хватит доделай, лады? В папке номер школы и телефон.

— А вы где? — успела вставить слово Наталья.

— Ма мы не успеваем, ну потрудись еще чуток. Костик в отгулах, я отпросилась еще на пару дней, здесь так классно ты не представляешь; воздух, вода, костер. Мам Дашку завтра в сад отведи. Мы в среду вечером приедем. Договорились? И не дав матери опомниться Галка чмокнув в трубке воздух исчезла, пошли короткие гудки. Делать нечего нужно заниматься детьми. Наталья готовила, кормила детей, стирала одежду, гладила Даше чистое на утро в сад. Вечером все вместе читали сказки. Тут еще сбор урожая на даче, думала перед сном о своих делах огородных, а там засолка и консервирование на зиму, все больше для детей. Свои чувства и воспоминания об удивительной встрече загнала в самый дальний угол памяти и старалась больше не касаться этой волнующей темы. Сотовый выключила, да и совсем не было времени на что то личное. Ни к чему это, даже совестно. Детей в сад, сама на службу, на подработку, а вечером все в обратном порядке.

— Баба, когда мама приедет канючила сегодня весь вечер Дашка. Соскучилась за родителями. Точно, сегодня же вечер среды.

— Сегодня приедет мама, — обрадовала она Дашу.

— Ура, папа рыбу привезет, — запрыгал Дмитрий.

— Все в комнату, у меня уборка. Аврал.

Наталья быстренько перемыла посуду и пол, закончила стирку детского белья в ванной и мокрая, распаренная пошла открывать дверь.

— Мама! — заорали внуки вразнобой и примчались в прихожую. Галина слегка загоревшая с охапкой цветов и рюкзаком ввалилась в квартиру.

— Во, последние поздние, — и она сунула букет в ведро. Уф! Дайте отдышаться уселась на табуретку и стала стягивать сапоги, следом ввалился с пакетами и садком с рыбой Костя.

— Наталья Владимировна положите пожалуйста рыбу в раковину. Я в гараж и обратно, мешки с палатками только закину.

— Ух сколько рыбы наловили — заметила Наталья.

— Это еще что, сколько мы ее там поели, а уху какую наваристую варили — двойную, пальчики оближешь. Галка свалила в кучу грязную одежду и пошла набирать ванну.

— Цивилизация! — запела она. На природе классно, но и помыться в ванной уже охота.

— Ну все, — засобиралась Наталья, — побегу.

— Мам оставайся, поужинаешь с нами, сейчас свежей рыбки нажарим. Чего ты!

— Пойду, — устало улыбнулась Наталья, — мне завтра с утра пораньше на работу, а после работы на дачу.

— Ах да, начался сбор урожая, понято. Костику скажу, он может подъедет после работы, поможет тебе там управится.

— Ладно вы тут управляйтесь, а я там сама.

— Как знаешь, — пожала плечами Галка, откусывая морковку.

Глава 3

Поздно, темно. Ветер играл опавшей листвой, подхватывал и нес ее по тротуарам. Наталья старалась идти быстрым шагом. Вышла из автобуса, пересекла по диагонали поле между домами. Сумеречно, скудное освещение едва помогало ориентироваться. Свернула к дому, какой то парень поднялся со скамейки у подъезда. Это был Симон. Ветер налетел сверху, обдал прохладной свежестью. — Добрый вечер, — его голос заставил вздрогнуть. Сердце застучало где то в области горла, вот откуда выражение, что оно может выскочить. Первое пришло в голову, что она выглядит уставшей и не ожидала его здесь увидеть в такую пору. Но сумерки и слабое освещение смягчили ситуацию. Он стоял перед ней как титан, широкими плечами загораживая вход в подъезд. Сейчас она казалась себе совсем крошечной. Худенькая, небольшого роста, элегантная женщина средних лет. Вся эта вереница мыслей промчалось в голове. Ветер доносил едва уловимый мужской парфюм и свежесть чистого тела. Стояли непозволительно близко и это добавляло волнения. Конечно он звонил много раз.

— Была очень занята. А теперь мне нужно идти. Тихо и доброжелательно сказала Наталья. Сама готова была в порыве чувств прижаться к нему и услышать стук его сердца. Хотелось простого человеческого тепла.

Осторожно взял за плечи. Его ладони прожгли кожу, волна легкой дрожи охватила тело.

— Хотел увидеть. Если бы он только знал, как она хотела его увидеть все это время, как заставляла себя держать выключенным телефон. Отметила как сильно влечет их друг к другу, как понимают без слов неуловимую перемену настроения. Душа лежит к родному человеку, так говорят. Уверена, и думают одинаково. В мыслях нет пошлости. Но, он младше, опоздал родится или она поторопилась. Она запуталась и смутилась, что все еще стоит непозволительно близко, ощущает с наслаждением живое тепло осторожных ладоней, крепких мужских, тем самым словно давая повод для дальнейших действий с его стороны.

— Спокойной ночи, Симон. Мне пора.

— Я позвоню, — сказал он. Ее плечи не ощущали больше горячего накала ладоней, старалась не оглядываться. В подъезде стало невыносимо одиноко, весь мир показался ненужным и пустым, захотелось взвыть, но она справилась. И через минуту оказавшись дома, поскорее включила свет, чтобы окончательно стряхнуть с себя сладостное, щемящее чувство любви. Боже мой откуда это, зачем? Она еще некоторое время сидела в прихожей, чтобы не поддаться порыву, посмотреть в окно, окликнуть или совершить любую другую непоправимую ошибку. Берегла его от ненужной, неподходящей связи.

— Ошибка, — произнесла она, едва шевеля губами, — относительно чего? Вся моя жизнь ошибка. Теперь прошло достаточно времени и он ушел. Расстегнула полусапожки и поставила на подставку для обуви. Затем сняла плащ и прошла в ванную. На нее смотрели огромные печальные глаза несчастной женщины, к тому же уставшей морально и физически. Но глаза ярко синие и в них огонек, красивые без искусственной окраски волосы, темно русого цвета с рыжинкой, ложились на плечи. Даже удивительно, при всех переживаниях, нет седины. Элегантная женщина, к тому же никогда не позволяла себе носить брюки! Женщина, до кончиков ногтей и волос. Брюки убивают женственность, это ее твердое убеждение.

Отогрелась под потоком горячей воды, помыла волосы, высушила феном, чего никогда не делала. Да и фен тут по случаю, Галкин. Надела теплый халат, обессилевшая залезла под одеяло. С утра на работу, потом на дачу, составила себе план на завтра, сунула руки под подушку, уткнувшись в которую вволю наплакалась от безысходности, (чего не позволяла себе давно) и уснула. Высоко над городом кружится необъятная Звездная Вселенная, там есть «карта памяти», говорят на этой карте начертана судьба каждого из нас. Но при желании судьбу можно менять, если сильно захотеть.

С утра ветер усилился, едва успела на работу. Целый день за делами старалась забыть обо всем на свете. Уже очень счастлива, очень очень. Надо просто жить дальше. После работы бегом на автобус и еще около часа по тряской дороге за город на дачу. Участок казался заброшенным, замело листвой и сухими ветками землю, дорожки едва различимы под слоем пыли и хлама, который собран еще весной да так и не вывезен. Быстро переоделась в маленьком дачном домике и принялась за работу.

— Привет соседка, — из — за забора показалась голова пожилой женщины.

— Привет Марина Ивановна.

— Дел невпроворот. Только начать да кончить.

— И не говорите.

— А молодежь где?

— Им дома дел хватает, работа, дети, не заскучаешь.

— Это точно. Вот я вожусь тут круглый год и лишь относительный порядок навела. По мере сил. Пока одно делаешь, другое разваливается. Марина Ивановна загремела ведрами. А то заходи потом, желание будет, чаю попьем.

— Спасибо, — откликнулась Наталья, сгребая листья в кучу. Потом складывала яблоки в ведро и уносила в дом в большую картонную коробку, осторожно высыпала. Надо бы на зиму яблоки соломкой переложить или каждое завернуть в простую бумагу. Слива попадала и лежала под деревьями. Малина осыпалась и подсохла, переспела на кустах. Но еще краснеет кое где. Вишня держится молодцом, зимний сорт (войлочная). Собрала что было можно, надела на руки перчатки и срезала лишние ветки на кустах. Унесла морковь и огурцы в сарай. Их надо будет в подполье перенести на хранение. Так — то по хорошему, увезти бы домой, пока свежие использовать. Пусть бы Дима с Дашей морковку грызли. Да и Галка сама любит.

— А вы что нынче картошку не сажали? Марина Ивановна вновь показалась у забора, поставила ведра на землю.

— Немного было, чтобы молодую попробовать.

— А то смотрю картошки у вас совсем не видать нынче.

Наталья нашла деревянные ящики под брезентом, зять привозил под овощи. Затопила печку, сожгла в ней обрезанный сухостой. Все это время у нее было непроходящее чувство, что делает никому не нужную работу, как муравей с песком на пляже. Разве одной тут управится. Чтобы был идеальный порядок, надо родиться и жить в деревне, иметь широкие плечи, сильные руки, чтобы все шло ладно и складно, и земля ухожена и урожай собран и участок к зиме подготовлен как положено. Земля любит внимание и заботу изо дня в день. А получается лишь для очистки совести, для души покопаться на огороде в земле. Терапия трудовая, чтобы сильно не облениться, после городских условий. Вечереет, пора бы уже и домой собираться. Зять скорее всего не приедет, с тоской вспомнила вчерашний разговор, нет бы промолчать, когда Галина предложила отправить сюда Костю. Что теперь говорить об этом. Наталья отмыла руки в бочке с водой для полива, вытерла насухо, надела перчатки и пошла перетаскивать ящики в подпол. Там прохладнее, лучше сохранится урожай до поры, пока перевезем понемногу домой. Ящики оказались тяжелыми, пришлось перетаскивать по одному. Рывком подняла очередной ящик и чуть не выронила из рук, резкая боль пронзила словно током внутри живота справа и отозвалась жгучей болью ниже.

— Наталья присела от неожиданности на корточки. Словно тоненькая струна лопнула, порвалась глубоко внутри, резко и больно стрельнула в мочевой. Закусила губу и осторожно присела на чурбачок в сарае. Прижала обе руки к животу и превозмогая боль старалась не шевелиться. Ничего, сейчас пройдет, — успокаивала себя. Когда боль поутихла, осторожно поднялась и накрыла оставшиеся ящики брезентом. Пора добираться домой, — подумала, глядя на вечерний закат. Взяла маленькое пластиковое ведро ягод, да несколько яблок. Попрощалась с Мариной Ивановной. Домой добралась на попутной машине. Боль усилилась, на автобусе едва бы вытерпела дорогу. Дома поскорее добралась до дивана, укрылась одеялом и старалась не шевелиться. Позвонила Галина.

— Мам была на даче? Что привезла? Мы сейчас заедем. Галка забежала, пересыпала ягоду в банку — это тебе мам, а это увезу детям. А что яблок так мало?

— Да их там полно. Поедете, заберите, что собрала. Пусть дети кушают свежие.

— А ты что такая? — спросила Галина глянув на мать.

— Да так, устала.

— А, понятно.

— Галина, а ты в порядке? Спать говорят стала.

— Мам, ну что мне теперь и поспать нельзя?

— Да я не о том, сама понимаешь прекрасно.

— А, ты про это? Галина присела на стул, смачно откусила от яблока. Мам! Ну что мне еще спрашивать тебя спать мне с мужем или не спать?

— Ну, а что бы спросить, ты же понимаешь о чем я, повторила как можно мягче Наталья, уже сожалея о затронутой теме.

— Да! Беременная и что? Сейчас начнешь меня учить как жить? Куда мол рожаю? А я мама живу с мужем, вот и рожаю. Наталья давно молчала. Галку не остановить, — думаешь раз ты мне их вырастила, то я вообще здесь ни при чем? Сама буду растить третьего и в помощи твоей не нуждаюсь. Костику пацана рожу.

— Девочка у него будет, — тихо произнесла Наталья.

— Ты еще скажи ему, что Димка не от него, — фыркнула дочь.

— Зачем ты так Галя, я же тебя жалею, этих бы поднять.

— Мама, давай я сама разберусь в своей личной жизни ладно? Галка хлопнула входной дверью.

Наталья осталась лежать под одеялом на диване, сожалея о затронутой теме. Вечно лезу со своими вопросами и советами. Она взрослая женщина сама решит. Жгучая боль от паха до бедренной кости разлилась с новой силой. Добралась до постели и легла прикрывшись пледом.

— Невеста, без места, — горько усмехнулась, — влюбляется она. Какая в твоем возрасте любовь, — вздохнула, радуясь, что боль затихла и позвонила коллеге по работе.

— Зина привет, это Наталья. Я сегодня что — то приболела, если завтра будет также?

— Наталья да ты не волнуйся, вышла Лидия с больничного, так что работать есть кому и Оля завтра после отпуска выходит. Ты полечись.

— Спасибо, Зина.

Наталья думала о дочери и была убеждена что каждый поступил правильно, и был на своем месте. И Галка по своему права. Нужно просто друг друга услышать и понять.

Глава 4

В одном здании с общим входом расположилось то самое придорожное кафе, а напротив небольшое почтовое отделение. Пришло извещение на посылку от давней знакомой и именно на эту почту. Ехала в то самое место, где случилась незабываемая встреча, о которой все еще тщетно пыталась забыть. Она уже несколько дней, не ночевала дома. Три дня гостила у давней приятельницы, та не отпускала, пока ее муж был у своих в деревне. Наталья использовала эту возможность, чтобы попытаться вернуть ситуацию на круги своя. У дочери будет время подумать, у Симона забыть случайную встречу в кафе. И вот судьба снова вернула в значимое и волнующее место. Была рада, что едет сюда якобы не по своей воле, а по делу. Решила не заходить в кафе ни под каким предлогом, тем самым снимая с себя всякую ответственность за происходящее, если ситуация выйдет из под контроля. Вышла из автобуса остановкой раньше. Прошлась пешком до кафе и по общему коридору, свернула направо в почтовое отделение. У прилавка толпился народ, как всегда бывает на почте. По счастливой случайности впереди стоящие довольно быстро продвигались вперед и в очереди долго стоять не пришлось. Но! Девушка работающая в почтовом отделении вернула купюру и попросила разменять деньги в соседнем кафе. В том самом. Это еще ни о чем не говорит, — подумала Наталья и пошла в кафе с замиранием сердца. Чтобы разменять деньги. Смотрела украдкой по сторонам и едва не упала в обморок, если бы была из слабонервных натур. Слева за столом вполоборота к огромной витрине окна выходящей на улицу сидел Симон. Смотрел сквозь стекло на подъезжающие автобусы, как раз с его стороны была отлично видна остановка двадцать пятого автобуса.

Видимо пришел недавно, перед ним дымилась чашка горячего кофе. Но это не главное, главное было совершенно в другом, напротив него сидела молодая девушка блонди. В рваных со стразами джинсах и яркой майке с глубоким декольте. Она что то говорила Симону, Наталья хорошо видела ее шикарные волосы и гордую осанку. Симон изредка посматривал в сторону собеседницы и отворачивался к окну. За которым кипела городская жизнь, поток людей лился по улицам, на остановке стайка ожидающих автобус.

Наталья не собиралась делать того, что сделала, купила кофе и присела подальше сзади Симона так, чтобы он не мог ее видеть. Взяла в руки газету, отпила немного горячего напитка, и сделала вид что читает, при этом принялась наблюдать за Симоном. Ожидала чего то в этом роде. У него обязательно должна быть подружка и не одна, это же так очевидно, естественно и правильно. Так и должно быть. Что и требовалось доказать. Но сердцу не прикажешь, оно не давало покоя, отзывалось невыносимой болью от безысходности и непоправимости происходящего. Правильнее было сразу уйти отсюда. Сердце не хотело ничего знать и разрывалось на части от боли и досады. Наталья пыталась рассмотреть девушку. Но та надела очки с затемненными стеклами и поднявшись со своего места встала сбоку от Симона, положила руку ему на плечо, говорила эмоционально, жестикулируя рукой. Затем резко развернулась и прошла к выходу. Наталья видела, девушка в расстроенных чувствах. Она прошагала мимо с гордо поднятой головой, с надутыми от обиды губами, демонстрируя идеальные формы с убойным декольте, за ней шлейф парфюма. Что между ними не так? Обычная ссора молодых людей, такое часто бывает, сплошь и рядом. Теперь ее взгляд был прикован к фигуре Симона, продолжающего сидеть в той же позе. Он закинул правую руку за спинку кресла, а левой взял чашку с кофе, сделал глоток. Затем посмотрел на часы и встал со своего места Наталья закрылась газетой, почти не дышала. Поняла, почувствовала, он прошел мимо к выходу из кафе. Свернула газету, выпила кофе и решила вернуться в почтовое отделение за своей бандеролью. По дороге в соседнее помещение открыла сумочку, достала деньги и чуть не выронила ее, столкнувшись в дверях с Симоном. Он машинально поддержал ее, его лицо озарила счастливая улыбка. Было видно как обрадовался и что именно ее он тут ждал. Не может такого быть. Прикоснувшись к ее руке отвел в сторону.

— Я звонил.

— Знаю, — вздохнула она. Была занята, правда. Мне нужно на почту.

Он вошел следом и расположился у окна, в ожидании Натальи. Узнала, что может получить бандероль в течении месяца. И решила, не сегодня. Кто скажет, что это случайное стечение обстоятельств, так не бывает, не бывает если не должно быть. Снова винила себя, могла получить посылку не сегодня, поторопилась. Еще немного и они помирились бы. А может они и не ругались. Ведь Симон молчал и не спорил с девушкой. Обернувшись увидела его, улыбающегося, поднял вверх руку пошевелил пальцами привлекая внимание и двинулся навстречу. Они снова шли по дороге. Начал моросить дождь, не смотря на погоду день казался самым лучшим. Остановились, он распахнул куртку защищая ее от летящих с неба капель. Идти было далеко и Наталья свернула к остановке. Они изрядно промокли, а дождь усилился. Симон остановил такси.

В подъезде осторожно ладонью стирал дождевые капли с ее лица. Его рубашка была влажной, он шел в распахнутой куртке.

— Ты мокрый, — заметила Наталья, тем самым оправдывая себя. Ведь ему нужно просушить одежду. Они поднялись вместе на ее этаж. Открыла дверь и пригласила его войти. Это ровным счетом ничего не значит.

Он вошел, снял мокрую рубашку. Наталья взглянула на идеальное загорелое тело и у нее перехватило дыхание. Вспомнились слова своей бабушки, молодые все красивые. Старалась больше не смотреть, приняла из его рук рубаху.

— Проходи в комнату.

Он улыбнулся и стало светло в прихожей, квартира словно озарилась сиянием, душа наполнилась радостью и ощущением счастья. В ванной прижала к лицу рубашку, затем повесила на веревку сушится, как могла сдерживала бушующие страсти в сердце. Поглядывала на себя счастливую в зеркале и улыбалась. Любовь, какое непередаваемое чувство! Старалась взять себя в руки, не стоит растворяться в другом человеке. Привела в порядок прическу и вдруг согнулась от боли, не в силах оторвать руки от бортика ванной. Наказание? — мелькнуло в голове. Она слегка вскрикнула. Симон был рядом. Как жаль что все это при нем, при первой же встрече, такой радостной неожиданной и вдруг все так неловко. Он подхватил ее на руки и перенес на кровать, убрал руки прижатые к животу. Она не дала поднять подол платья, чтобы оголить живот.

— Наталья, послушай меня. Напряги живот. Тут больно? — его пальцы скользнули под платье. Попробуй приподняться. При кашле есть чувство надутого мяча? Я доктор. Он умело прощупал живот. Острого ничего нет, — с облегчением вздохнул. Дверь входная открылась и на пороге возникла Галка.

— Чего дверь открыта? Что тут происходит?

Наталья лежала на кровати у нее в ногах сидел молодой парень без рубашки. Картина Репина «Приплыли». Она не успела ничего сказать как дочь вышла с силой хлопнув дверью. Наталья хотела одернуть платье, но Симон как ни в чем не бывало продолжил манипуляции руками. Тяжести приходилось поднимать?

— Да, — согласилась Наталья.

— Давно боль? — спросил по деловому.

— Прихватывает, ничего пройдет, решительно отвела его руки и одернула платье, лежала не двигаясь. Переживала из за всего на свете. Теперь все выглядело иначе. Досада. Симон совершенно не растерялся. Он собрал свои длинные волосы скрепил их резинкой. В ванной вымыл руки и хорошо растерев их принялся осторожно массировать живот, делал это очень медленно, останавливался на болевых точках. Его пальцы, уверенно, мягко и не глубоко утопали в тканях живота. Нащупал болевую точку, слегка нажимал и останавливался на ней до тех пор, пока боль не отступала. Становилось легче.

— Когда это произошло в первый раз? — его глаза внимательно следили за ней.

— Первый раз? Не помню. Может месяц назад.

Понятно произнес Симон, — надо обследовать и лечить. Он наконец отошел от нее и она смущенная и расстроенная, не знала что делать. Осторожно встала, заметила что нет той сковывающей жалящей боли.

— Схожу к участковому врачу на прием, выберу время. Может чаю? — попыталась как то исправить неловкую ситуацию.

— С удовольствием, — улыбнулся он. И снова от его улыбки на душе стало легко и радостно. Пока чайник закипал, расставляла чашки и сыпала кусковой сахар в сахарницу. Симон смотрел все это время на нее не отрывая глаз. Это было особенное состояние. Давало силу и мощь словно крылья выросли за спиной. Чайник давно кипел, а они смотрели в глаза друг другу, не в силах оторваться.

— Чайник — произнесла Наталья выйдя из ступора, принялась разливать кипяток в чашки. Взял из ее рук чашку. Ее сердце забилось так сильно, что удары слышны были в ушах. Затем решительно усадила Симона за стол, сама села напротив. Они пили чай опустив глаза. Им было хорошо вместе вот так просто сидеть, пить чай и молчать.

— Рубашка наверное давно высохла? Наталья ушла в ванную. Сняла сухую рубашку, прижала к лицу, расцеловала. Затем погладила ее горячим утюгом. Вынесла рубашку как приговор, как руководство к действию, предлагая тем самым пойти домой. Он понял намек без слов, но стоял еще посреди кухни. Можно быть вместе, но невидимые барьеры вновь преградили путь. Наталья боялась переступить черту дозволенного, чтобы остался у нее, не допускала и мысли.

— Надо идти, — задернула занавеску, — на улице давно наступил вечер.

— Не хочу от тебя уходить. Он улыбнулся, хотел что то еще сказать, но взял из ее рук рубашку, надел, медленно застегнул пуговицы. В прихожей снял с вешалки куртку. Тебе нужно лежать и никаких тяжестей. Коснулся рукой ее волос и вышел. Закрыла скорее за ним дверь, чтобы не передумать, словно погасила огонь. Пусто.

Глава 5

— Ба! — задохнулась от вопля Дашка бросившись в руки Наталье и крепко прижимаясь к ней. Бабуля, — плача и размазывая слезы по лицу, старалась выговорить непонятное слово. Баба Лариса сказала, что ты поскатушка, потаксушка, — заревела с новой силой Даша. А ты не покастушка а-а-а-а. Мама тоже сказала аааа, — плакала она, вздрагивала всем телом и набирала побольше воздуха в легкие.

— Дашенька ну что ты, успокойся. Даша всхлипывала, все сильней прижималась к Наталье, вспоминая обидное слово снова морщилась, собиралась заплакать. Но Наталья улыбалась и гладила внучку по голове. Не расстраивайся Дашенька, они так шутят.

— Они ругались на тебя, я знаю! — вскрикивала Даша, вновь начинала плакать.

— Бабуля, — Дима обнял за плечи, — они не шутют. Они бабуля плохо говорят.

— Ааа! — Даша заревела опять, после слов Димы.

— Так дело не пойдет, кто золотые у меня?

— Мы — сказала Даша, вытирая слезы.

— Мы, — улыбнулся Дима.

— А раз вы у меня золотые, то?

— Что? — оживились дети, слегка успокоившись.

— А раз мы все золотые, мы все хорошие, то к нам плохие слова не..

— Не пристанут! — хором закончили мысль дети.

— Значит у нас все в порядке?

— Да — сказала улыбаясь сквозь накатывающиеся слезы Дашка. И Дима согласно закивал.

Вот значит о чем они говорят дома, да еще при детях. Это обстоятельство неприятно задело. Не могла припомнить, когда дала такой повод, чтобы так огульно сделали выводы о ней как о женщине легкого поведения. Всегда жила затворницей. От Ларисы все можно ожидать, та первосортная сплетница, но от своей дочери обидно такое слышать. Пришел с работы Костя, копался в прихожей, снимал куртку и обувь, потом долго переодевался. Поздоровался, пряча глаза прошел в ванну мыться. Наталья колебалась, сразу собраться и уйти или дождаться Галину и поговорить с ней. Но поразмыслив решила при детях такой разговор не затевать. Дети накормлены, с Димой уроки сделаны. Они теперь сидят в гостиной и смотрят детский фильм. Костя плещется в ванной. Наталья надела плащ, взяла свою сумочку и вышла, тихо закрыв дверь. По дороге думала, как же так вышло что они с дочерью перестали понимать друг друга. У дочери характер Олега, это было видно с раннего детства. Но ведь он не принимал участия в воспитании, не виделся с ней и не мог на нее влиять. И тем не менее она точная его копия и не только внешне. Сама виновата, оберегала Галочку от всех невзгод и проблем. Не давала слезинке упасть, старалась дать все, что необходимо ребенку и за мать и за отца. В итоге вышло только хуже. Что заслужила, то и получай. Показалось, за деревьями мелькнула фигура Галины. — Галя!

Дочь дернулась, оглядываясь по сторонам. Потом увидела и повернула в ее сторону.

— Привет.

— Привет, — скромно ответила дочь.

Это даже хорошо, что встретились вот так в парке, на нейтральной территории.

— Присядь, поговорим, Наталья подошла к скамейке, но осталась стоять. Так как Галина не собиралась садиться, стояла в стороне, надув губы всем своим видом показывая что обижена на мать. — Галя, что случилось? — И ты еще спрашиваешь? Не понимаешь? Галина сунула руки поглубже в карманы, так она делала в детстве, когда упрямилась и не поддавалась разумным доводам. — Не понимаю, — Наталья подошла ближе к дочери. Объясни, может пойму. Узнала, что вы горячо осуждаете меня, а по какому поводу? — По какому поводу? — взорвалась Галка. Ну знаешь, у меня нет слов. А то что ты связалась с молодым? Он в сыновья тебе годится. Галка поджала губы, подбирая слова. Ты заболела, сошла с ума? Потаскухой стала или у тебя бешенство? Говорят под старость лет такое бывает.

Наталья не ослышалась, она окаменела. Не предполагала и в страшном сне дожить до такого. Как могла такое подумать дочь? Это монолог бабы Ларисы один в один. Не нужно было приглашать к себе в квартиру Симона. — Ты Галя знаешь как я жила все эти годы, как живу, для тебя одной, для детей. Наталья расстроилась и почувствовала, слезы подступают к горлу. Она никогда не позволяла себе раскисать, не плакала в самые горькие минуты своей жизни. И тут сдержалась.

Галя стояла, поджав злобно губы. — Ты позоришь меня, — процедила она сквозь зубы.

— Как позорю? Что ты такое говоришь, остановись.

— Да позоришь и отец также думает!

— Какой отец? Откуда?

— Мы общаемся с папой.

— И ты что же, ты говоришь с ним обо мне?

— Рассказала, потому что мне было нестерпимо больно, мне не с кем посоветоваться.

— От чего тебе было нестерпимо больно?

Наталья пришла в себя. О моей жизни советуешься с человеком, который изменил мне с другой женщиной, предал нас, который ни дня не интересовался тобой. Не думал, что ты ешь, во что одета, здорова ли? Ты советуешься с предателем? А обо мне ты подумала хоть раз? О моей жизни, которой благодаря ему не было! Я осталась одна в двадцать лет. Галка растерялась. — Мама, — повторяла она, — мам. Она сморщилась и ее губы затряслись. Мама, я.

— Потом. Пощадите хотя бы детей.

Наталья повернулась и пошла прочь. Не оглядывалась и не хотела сейчас продолжения разговора. Нужно время, чтобы переосмыслить совершенное и сказанное. Постараться понять родных, ради которых жила все эти годы и многое терпела лишь бы им было хорошо. Сколько нас, я да Галка, и чему учат моих внуков?

Тыла оказывается нет. Трудно дышать, слезы застряли в горле, камнем давила обида в груди. Шла не разбирая дороги. Одно желание поскорее добраться домой, забиться в угол.

— Наташа! — на той стороне дороги махала рукой женщина, она торопилась перебраться на эту сторону. Наконец машины проехали, освободив проезжую часть и женщины смогли встретиться.

— Тома, Зимина? — воскликнула Наталья. Какими судьбами? Обнялись и обе прослезились.

— А я думаю ты или не ты — сообщила радостная Тамара, смахивая рукой слезы с глаз. Ната родная моя, ты ли это? Они снова обнялись. Наташа, ты все такая же элегантная, роскошная женщина!

— Скажешь тоже, роскошная. Томка, ты откуда? Ты же уехала! Спасибо конечно за комплименты.

— Расскажу, сейчас все расскажу. Пойдем присядем, — Тамара махнула рукой в сторону стеклянных дверей с вывеской Кафе — «Ландыш».

Окунулись в атмосферу праздно тусующихся людей, легкой музыки и гомона посетителей. Нашелся свободный столик в закутке у входа, где они расположились. Тамара сняла косынку, ее роскошные некогда волосы не поражали той буйностью и густотой, как во время учебы в институте. Седина блестела на висках и у корней.

— Юность пролетела Наташа. А ведь мы еще не старые. После института, может помнишь, дружила я с парнем из политеха, потом вышла за него замуж и уехала к нему в город Дмитров. Такой небольшой городок. Там вся моя жизнь и прошла.

— Помню. Сначала ты мне писала, у тебя тогда сын родился, Андрюшка, — вспоминала Наталья. Тамара закивала. Подошел официант.

— Что будете заказывать?

— Еще не знаем. Он предложил меню. Тамара пробежала глазами ассортимент. Давай винца по бокалу? — подмигнула Наталье.

— Давай, — согласилась Наталья, — уже забыла, когда последний раз пробовала вино.

— Тем более. Белого по бокалу и легкую закуску. И принесите виноград. Официант принял заказ и удалился.

— Ты никуда не торопишься? — спросила Тамара.

— Нет, я совершенно свободна, — произнесла Наталья и сама удивилась, раньше у нее никогда не было свободного времени, особенно для себя, непривычно.

— Ну давай отметим нашу встречу Наталочка.

— Давай Тома, если бы ты знала как ты во время. Они пригубили вино, отрывая виноградины, закусывали.

— Давай за нашу встречу по полной!

— Давай.

— Муж мой всю жизнь гулял, оказался слаб до женского пола. Все бы ничего, но бывало бил и жили мы до тех пор пока мое терпение не кончилось, а потом просто существовали. Скрывала от всех свою горькую участь, чтобы сын рос в полной семье. Хоть и понимала, такой отец ровным счетом ничего не значил для ребенка. Но и когда общение кончилось не разошлась, не решилась, вырастила сына в полной семье, как то грустно произнесла Тома.

— У сына как жизнь сложилась?

— Сын женился, живут отдельно. Он со мной не общается. Не понравилась я невестке, — с отчаяньем в голосе произнесла Тамара. Не произвела впечатления, — горько усмехнулась она.

— Это ты то не понравилась? Томка да ты сама доброта! Помнишь как тебя на курсе прозвали?

— Помню, помню, — закивала улыбаясь Тамара. Сестра милосердия. Но я рада за сына, у них все хорошо. Он ведь сильно болел все детство, столько пришлось пережить. Но ничего, все трудности позади, — улыбнулась Тамара. Ну а как ты, как твой Олег, Галинка? У вас была такая любовь.

— С Олегом прожили ровно два года, половину из которых он находился в командировках, ну а потом нашел другую и уехал, Галина была совсем маленькая. С тех пор я одна.

Тамара понимающе кивала головой. — Надо же, все так похоже, а я не писала тебе, скрывала, думала кому нужны чужие проблемы. Хотелось написать о хорошем. Ты знаешь невестка так быстро настроила сына против меня, словно мы совсем чужие. И не было тех долгих лет, пока растила его, лечила, ночей не спала возле его кровати.

Наталья прекрасно понимала. — Такое может и с невесткой случиться, отвернутся дети от нее, поймет. А сын должен быть мужиком, мать и жена разные женщины, любят их по разному, не надо путать. Зря мы связь потеряли Тома. Да от того, что поливали свои письма слезами, не помогли бы ничем друг другу.

— Видимо надо было порознь пройти свои испытания. Зато теперь совершенно свободные Наталочка. Правда мы теперь никому не нужны, — засмеялась Тома. Пойдем ко мне — предложила она, — чайку попьем, посидим еще, поговорим. Живу на Площади, на автобусе минут пятнадцать отсюда. Поедем, переночуешь у меня. Муж никакой роли не играет. Живем как квартиранты, каждый в своей комнате сам по себе, не касаясь друг друга. Но лучше было сразу разъехаться по разным квартирам, чем так.

Наталья слушала подругу по институту, вспоминала студенческие веселые годы и двух заводил на курсе Тамару и Наташу, веселей наверное не было в их потоке студенток. И в активе курса, и стенгазету оформить, и кружок песни и танца организовать. Активистки еще те были. Недаром староста курса Тоня говорила, — в девках много смеетесь, замужем будете слезы лить. Напророчила.

Глава 6

Тамара терпела и сохранила семью ценой неимоверных усилий и ценой здоровья.

— Ты молодец. Вздохнула Наталья.

— Не уверена. Раньше думала поступаю правильно, тащу чемодан без ручки и выкинуть жалко и нести нет сил. Зато семья будет, так я думала Ната. С годами отдалились, чужим он был всегда, чужим и остался. А что сейчас? Словом и тем не каждый день перемолвимся. Его нужно кормить, обстирывать, убирать за ним, а силы не те. Нет я не про то что женатый мужчина должен сам себе готовить. Понимаешь важно другое, нет благодарности, ни теплого слова с его стороны. Кручусь, подрабатываю, а с работы иду радости нет, домой не хочется. Там он лежит на диване и телевизор смотрит. Он и спит на диване. А я в комнате. Никуда мы не ходим. Рутина и однообразие. Может не ценю что имею, как мне тут на работе заметили одинокие женщины. А разве такое оно, семейное счастье?

Наталья думала о словах Тамары. Она сожалела, что в свое время не сохранила семью, а Тамара сожалеет, что сохранила. Как правильно? Наталья решила, все индивидуально, как сложилось так и правильно. Человеку нужна семья, но хорошая семья, построенная на настоящей любви и взаимовыручке.

— Одиночество в личной жизни тоже ничего хорошего, — невыносимая череда одинаковых дней и ночей. Пустота в доме и в каждой комнате. Одиночество — как приговор. Ты можешь не вставать сегодня с постели, а можешь встать в пять утра — разницы нет. Поэтому силой воли сохранила нашу семью. Но я ему не нужна, неинтересна, — говорила Тамара промокая салфеткой глаза. Зато вроде муж в доме. Но ведь и свободы нет! Лучше одной, чем так.

— Томочка, а внуки? Внуки есть?

Тамара тяжко вздохнув отрицательно покачала головой.

— А если и будут, врядли невестка разрешит с ними видеться. У нее своя мать есть.

Наталья невольно вспомнила своих дорогих внучат. Вспомнила о размолвке с дочерью, о предательстве. Ну и пусть, все это ненужная шелуха. Главное они у меня есть, какие бы ни были. И это лучше, чем ничего, а разлад бывает у всех. Ни одна семья без этого не обходится. Я их очень люблю.

— Сын у тебя есть Тома, дорогая и он обязательно придет и не раз, вот погоди, только появятся детки, сразу вспомнит про маму.

— Дай то Бог, — улыбнулась Тамара и воспрянула духом. Вот и тебя встретила Ната это тоже большая радость, это хороший знак.

— Нам ли унывать Тамара, столько пережито, у людей бывает еще труднее. Будем радоваться тому, что есть. Главное себе быть интересной. Все в наших руках. В твоей голове твой мир, в какой цвет раскрасишь, таким он и будет.

— Да Наталочка, конечно. Выше голову. Нам ли жить в печали.

Обе понимали, что думают иначе, но стараются говорить и поступать так как надо, как принято в обществе.

Сегодня непогода разыгралась как никогда. Не видно ни зги, ни неба ни земли. Наталья шла сквозь сплошную стену дождя и мечтала лишь о том, чтобы очутится поскорее дома у себя на кухне, с удовольствием выпить горячего чая. Она уже давно выкинула из головы блажь, как она называла теперь свое увлечение. Зачем обманывать себя. Любовь какая то неистовая, огромная, всепоглощающая. Она и думать то ни о чем не могла. Но взглянула здраво на ситуацию со стороны, горько посмеялась над собой. Выкинула ненужное из головы, занялась текущими делами. Ей ли унывать, встретила подругу, дочь ждет ребенка. Внуки как бальзам на душу, вот где любовь для души и сердца, настоящая. Но чем больше приводила доводов, тем отчетливей понимала себя не обманешь. И сердцу не прикажешь. Любви хватало на расстоянии, знала, он есть на белом свете и о большем не мечтала. Решила так. Посмотри на возраст в паспорте и успокойся, вот и вся любовь.

Глава 7

Выходные удалось отстоять, необходим отдых, отдушина. Очень устала и на работе и дома. И вообще. Хочется закрыться дома, задернуть шторы, лечь и находится в горизонтальном положении. Ни о чем не думать, ничего не знать. Даже не мечтать. Переутомление вытеснило все на свете. Человек должен иметь личное пространство и личное время. Сначала лежала в теплой воде с розовой морской солью. После водных процедур улеглась на диване, укрылась мягким пледом и задремала. Было сумеречно и тихо дома. За окнами слышен перестук колес по железной дороге, стук колес всегда добавляет спокойствия и умиротворенности. Уснула и проспала непонятное количество времени. Разбудил телефонный звонок.

— Симон?

— Я тебя искал, звонил.

— Была у подруги. Не виделись давно.

— Понимаю. Сотовый был отключен?

— Разрядился.

— Поехали завтра на природу.

Отчетливо представила Симона. Его глаза излучающие чистый свет. Приятно слышать его голос. Он закрыл собой житейские невзгоды, отступило одиночество. По крайней мере не ощущалось. Сделать шаг навстречу, один только шаг. Вздрагивала каждый раз при таких мыслях, будущего нет и быть не может. Иллюзия. Расстаться нужно будет при любом раскладе.

— К десяти утра подъеду. Пожалуйста, не исчезай.

С утра солнце и синее небо. Наталья отдохнула и выглядела совершенно иначе, чем накануне. Собралась и была готова к походу. С самого раннего утра укладывала волосы. Настроение приподнятое, надела простенькое украшение, которое гармонировало с нарядом. Поглядывала через вымытые до блеска стекла во двор, напевая песню.

«Снова ветка под птицей качнулась и защелкал в кустах соловей, как от тяжкого сна ты очнулась, от любви несчастливой своей. Ты увидела вечер весенний, ты заметила в небе звезду, а в душе никаких сожалений, в ней светло как весною в саду. А черемуха белая тает, осыпаясь летят лепестки и немножко душе не хватает той недавней щемящей тоски».

Когда то Анна Герман исполняла эту песню по радио.

«Но я знаю минует и это и привыкнет к свободе душа, а когда разгуляется лето ты поверишь что жизнь хороша. И другие свиданья начнутся и другой запоет соловей, только во время надо очнутся от любви несчастливой своей.»

Ночью прошел небольшой весенний дождь. Очистил от пыли дороги и свежую молодую листву.

В дверь постучали. Наталья поспешила в прихожую. Симон стоял на пороге в отличном настроении, радостный. Дверь распахнулась и он вошел. Вместе с ним появилось настроение и ощущение счастья.

Город сверкал и переливался в витринах магазинов и стеклах авто. День промелькнул в мгновение ока, он был запоминающимся. Видели облака, плывущие по небу, радостные глаза друг друга. Бродили по городским аллеям сада, совершили прогулку на катере. Казалось были одни на белом свете. Не замечали людей. Никого. Ее рука была в его руке. Осталось ощущение горячей ладони, это счастье. Сердце волновалось. Многое показалось странным например, что так не должно быть. Ну а если есть, то совсем не надолго. Поэтому лучше ни о чем не думать. Прикрывала глаза, грелась на солнце и приятное тепло его руки наполняло тело энергией, становилось жарко. На катере играла негромкая музыка про море. Гомон от людских разговоров глухо доносился, перекрываемый плеском волн за бортом.

Теперь поздний вечер, она лежала в постели с закрытыми глазами и вспоминала весь сегодняшний день с утра и до самого вечера. Симон проводил домой и долго стоял с ней возле подъезда. Он не хотел уходить, а она не приглашала, не решилась. Попрощалась быстро, не дала сказать ни слова. Потом стояла у окна за занавеской, провожала взглядом. Он уходил не оглядываясь, шел через двор и скрылся в переулке между домами. Расставаться было тяжело, ощущалась недосказанность. Ночь за окном, зажглись фонари. Хорошо что он позвонил. Едва телефон подал сигнал, тут же ответила без промедления, ждала и боялась, что не позвонит. Готовилась к тому дню, когда больше не позвонит, исчезнет из ее жизни навсегда. Слышала его дыхание и спокойный уверенный голос.

— Наталья, не разбудил?

— Нет. Я думала.

— О чем?

— О нас с тобой.

— Мы с тобой. Он помолчал. Приеду сейчас к тебе.

— Не надо. Отдыхай Симон. Спокойной ночи.

Она положила трубку и уткнулась носом в подушку. Зачем люблю, зачем надеюсь. Это безумие и это неправильно неразумно. Почему так сильно болит сердце. Почему так мучительно досадно внутри от ощущения неправильности происходящего. Но ведь ничего между ними не было и нет! И быть не может. Она не допустит этого. А платоническую любовь еще никто не отменял. Уснула под ночной стрекот уличного сверчка. Тень от занавесок кружевом ложилась на пол и на стены. Специально не затягивала шторы.

Утром была счастлива. Каждый день теперь счастлива. Начинается день с мыслей о нем и заканчивается также. Перед сном представляет его глаза, фигуру, голос и горячие ладони. Закутывается пледом и мысленно витает в облаках, в мечтах. И так хорошо и радостно. Ее устраивает тихое счастье, на расстоянии. Когда то он женится. Не хочется думать о грустном, но это случится. Так надо. Это должно случится, иначе нельзя. Он будет женат и у него будут дети. У молодого здорового парня обязательно должны быть дети. Хорошо что есть работа и можно отвлечься. Мысли о нем ни на минуту не отпускают.

— Ната ты помолодела. Подскажи рецептик.

— Зиночка, какой рецептик?

— Ну заметно же, аж светишься, вся переливаешься.

— Радуюсь жизни Зинуль и ты радуйся.

— А чему радоваться Наташенька? Одна я как перст, дома хожу слоняюсь по углам, а ночью постылая постель. Стараюсь на работе упахаться, чтобы вечером упасть в нее без задних ног. Иначе разревусь, мужчину рядом хочется, я бы к нему под бочок погреться.

Наталья работала и улыбалась. Думала о нем. Вот он у нее вроде есть и нет. Под бочок к нему не ляжешь. Смена кончилась.

— Ну ладно девчонки по коням! Ольга ждала Зину идти домой.

— А у меня кобыла!

— Кобыла не кобыла, а команда была!

Шутили и придурялись девчонки.

За воротами фабрики все распрощались. Наталью ждали две женщины. Одна была та самая девушка из кафешки, что общалась с Симоном. А вторая постарше, скорее всего его мама. Выследили. Понятно, разговор будет о нем. Дождалась. Девушка окинула Наталью безразличным взглядом с ног до головы.

— Ну ладно я пойду, — развернулась и пошла прочь. А вы поговорите, — крикнула она, не поворачивая головы.

— Вы наверное понимаете? — начала женщина издалека. Достала платок из кармана, вытерла лоб, нос и смяла его в кулаке. Симон мой единственный сын, он молод. А с Эллочкой у них разлад, временный. Прошу вас, умоляю, отпустите его. Зачем он вам, ведь вы не сможете дать ему необходимое для семейной жизни, ребенка. Вы понимаете о чем я. Словом прошу вас. Женщина помолчала немного, затем продолжила. Он словно с ума сошел, он перестал звонить Эллочке, не бывает у нее. Учеба занимает много времени безусловно. Но о личной жизни нельзя забывать. Впрочем он еще молод и если с Эллочкой они расстанутся, он встретит другую девушку. Молодую или ровесницу. Она замолчала и растерянно смотрела на Наталью.

— Да, конечно. Понимаю, я не держу его. Наталья искала подходящие слова, а они все не находились. Ей хотелось сказать решительно и отчаянно, — я люблю его! Но она молчала.

— Не считайте меня бестактной, скажите, вы любите его? Впрочем как его можно не любить. Что между вами было? Насколько вы близки с моим сыном? Простите за вопросы.

— Мы общаемся. Наталья чувствовала себя не в своей тарелке, ей претило продолжать этот разговор. Мне нужно идти. Не могу вам ничего обещать и вы меня поймите. Не от меня одной все зависит.

— Да, конечно. Подумайте, прошу вас. Пожалуйста ничего не говорите Симону. Самое обидное, что он влюбился по настоящему. Женщина помедлив сказала. Дайте мне ваш телефон, если можно.

— Не надо. Наталья не хотела слушать по телефону упреки и наставления. Понимаю вас, поверьте, но ничего не могу обещать. Наталья сказала это искренне. Она не могла и не хотела обманывать.

Женщина покачала головой осознавая серьезность положения. Ситуация непредсказуемая и решить ее нелегко, советов никто слушать не будет. Остается надеяться на чудо.

— Мне не следовало с вами встречаться и тем более говорить на эту тему. У меня у самой душа болит, ведь я хочу счастья своему сыну. И поступаю возможно неправильно, но все мы ошибаемся. Поймите, со временем вам будет только больнее, ведь он уйдет, рано или поздно, вы сами понимаете это. Прощайте.

Наталья смотрела вслед удаляющейся женщине, маме Симона. Смешанное чувство вызвал разговор, вроде ничего особенного, а совестно, ведь правильные слова сказаны. Мать хочет счастья для своего сына. Что может дать ему Наталья. Семья — это дети. Автобус проехал мимо, опоздала, на остановке стоять не хотелось и она пошла не торопясь пешком до следующей остановки.

На ум вдруг пришли рассуждения Раскольникова.

«вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею»

«Преступление и наказание» (1866) Достоевский

Нужно мысли в голове упорядочить. Принять единственно правильное решение. В постели с ним невозможно себя представить. Обойтись без интима она может легко, ее все устраивает. А он мужчина молодой. Ему главное любовь и ощущения, наслаждение с женщиной. Не бери ношу не по плечу. Порадовалась и достаточно, не надо травить душу. В голове созрел план. Хватит разводить бадягу, точка. Подошел автобус к следующей остановке и Наталья села в него. Завтра на работу. Еще нужно заскочить в магазин и в аптеку. Снять с балкона белье и перегладить его. Да мало ли дел, дома работы всегда хватает. А про любовь придется забыть, решено.

Глава 8

Возле подъезда ждал Симон. Он поднялся с лавочки и улыбаясь пошел на встречу. Наталья только вздохнула и улыбнулась, от ее решительности не осталось и следа.

— Ты знаешь, — начала свой лепет, подбирая слова. Очень много дел, правда, практически ничего не успеваю. И поэтому даже не смогу уделить тебе внимания. Она запнулась, покраснела и помолчав продолжила. Придется тебе идти домой. Хорошего отдыха, Симон.

— Пойдем, помогу справится с делами. У меня сил хватит для любой работы.

— Ну что ж поднимемся, поговорим.

Дома душно и жарко. Весь день парило, припекало солнце и стены накалились, солнечная сторона. Наталья сняла туфли, прошла в комнату и распахнула окно. Села на диван прикрыв лицо ладонями. Затем сказала серьезно.

— Симон, послушай меня внимательно. Он смотрел и готов был слушать. Мы с тобой очень хорошие знакомые, правда? Нам интересно вместе, но это не больше, чем приятельские отношения, не больше чем дружба. И мы это знаем. Взаимопонимание важно. Тебе нужно будет закончить институт, жениться и ждать детей. Надо привыкнуть к этой мысли. Будущее не обманешь. Она искренне улыбнулась и замолчала. Он выслушал. Подошел и сел рядом.

— Глупости. Сказал просто и обыденно. Она почувствовала его руку на плече и поцелуй в шею. Убрал локон за ухо и прошептал, — я люблю тебя.

— Подожди, Симон.

— Не хочу ждать. Он обнимал и хотел поцеловать. Но Наталья решительно встала. Ее сердце колотилось и было не по себе, хоть сквозь землю проваливайся. Серьезный разговор не получился. Все ее доводы растаяли как дым и не возымели никакого действия на Симона. Он снял майку и лег на диван. Ты же мечтала прилечь у него под боком, похоже мечты сбываются. Она вышла из комнаты и долго умывалась в ванной. Когда вернулась в комнату Симон спал. Постояла возле него, накрыла легким пледом и ушла в спальню. Ворочалась и никак не могла уснуть, не давало покоя его присутствие. Все же глубокой ночью успокоилась и уснула. Нападать на нее он не собирался.

В дверь позвонили. Наталья подняла голову от подушки. Часы на прикроватной тумбочке показывали половину десятого утра. Боже мой уже давно утро. Она потянулась и зевнула прислушиваясь к тому что происходит в комнате. У меня ночует Симон. Может он давно ушел? Но услышала разговор в прихожей, похоже он открыл входную дверь.

— Вот ты где! Еще спишь? В дверях спальни показалась Галка. Понятно. Ночью видно было не до сна? — с укоризной произнесла она. Разве я была не права? — она кивнула головой в сторону гостиной.

Хотелось Галке уколоть побольней, вот ведь колючка.

— Да нет, выспалась, — всю ночь спала как убитая. Наталья сгладила момент доброжелательностью и улыбкой.

— В общем привезла Дашку с Димкой, они в прихожей разуваются. Деваться некуда, без тебя мама как без рук. Мне надо в больницу, если на сохранение не положат вечером заберу. Галина пыхтела как паровоз, беременность эта давалась ей нелегко.

— А ты кто? Наталья услышала Дашкин голос и тут же в спальню заглянули дети. Наталья оделась и собрала волосы. Интересно какой у меня видок. Подошла к зеркалу причесала волосы. И обняла прижавшихся к ней детей.

— Охо хо как тут оставить детей? — Галина сделала вид что сомневается, и думает оставлять ли их.

— Что то не так? Не вредничай.

Наталья прошла в ванную. Сегодня хоть и понедельник, но на работу не надо, отгул. Симону наверное неудобно, не по себе. Но она ошиблась. Симон совершенно спокойно сидел на диване скрестив руки на груди. Аккуратно сложенный плед лежал рядом.

— Доброе утро, — встретил приветствием Наталью.

— Доброе. Давайте знакомится. Она хотела представить ему детей.

— Мы уже знакомы. И правда, Дима рассказывал Симону как нырял в бассейне, они с папой ходили вчера на плавание. Дашка внимательно слушала.

— Ну тогда я пошла, меня муж в машине ждет.

— Счастливо. Привет Косте.

Симону позвонили и он засобирался.

— Мы можем вас подвезти, — предложила Галина, стоя в прихожей.

— Благодарю, я сам доберусь.

— Ну хорошо. Галина ушла.

А мы пошли пить чай и завтракать. Вот такой поздний получился завтрак. Симон обнял у порога и помахал рукой детям. Ему в институт на лекции. А у Натальи весь день свободный впереди. Конечно были планы привести дом и себя в полный порядок. Но время втроем — это прекрасно, будет весело. Димка с Дашей налетели, обняли и пошли на улицу, уселись на велики и поехали кататься по велодорожкам. День чудесный, хоть и понедельник. Симон наверное больше не придет, — грустно подумала Наталья. Сама же хотела быть просто друзьями, расстаться. Сердце защемило. Наверное так поступают все женщины, независимо от возраста, сначала отталкивают от себя, строят препятствия и ставят условия, потом мучаются, жалеют. Глупо, если хочешь быть с ним, будь — зачем себя терзать. Всему свое время, он итак рано или поздно уйдет. А пока жизнь подбрасывает еще немного дров в костер личной жизни, радоваться надо. Ну прогоню. Уткнусь в книги, в одиночество. Пусть будет как будет. Наталья набрала побольше воздуха в легкие, затем выдохнула и сказала. Судьба Матушка, возьми вожжи в свои руки и выведи так как надо!

Игра на улице затянулась. Зашли в магазин за продуктами и домой. Готовила ужин. Приехала Галина, они зашли с Костей. Галина пробежалась по комнатам, видимо в надежде увидеть в квартире Симона.

— Мы за детьми, ты их покормила?

— Мы кушаем! В кухне дети уже отставили пустые тарелки подальше и пили чай с халвой.

— Садитесь пить чай.

— Нет, мы домой. Ребята собирайтесь и с папой в машину, — скомандовала Галя.

Ребятишки пообнимались, помахали руками Наталье и со смехом помчались вниз по ступенькам за папой.

— Мам, мне нужна твоя помощь. Галина строго поджала губы, — да, ты мне говорила, что свою миссию выполнила. Ну что ж придется потрудится еще, на благо дочери и внуков. Хожу тяжело, страшновато мне, возраст уже постарше, да и что то трудно.

— Ну что ты в первый раз что ли?

— Причем здесь это? И ты еще тут связалась с молокососом, мне перед Костей, да и перед его мамой стыдно! Лариса меня поедом ест. Дожила до седых волос, а туда же. Что вы с ним делаете, чем занимаетесь? Как то стыдно!

Галину пора остановить иначе будет хуже.

— Так, стоп! Куда тебя понесло. Что за допрос? В своей жизни разберусь сама. Не суй свой нос Галя куда не просят. Никого не позорю, тем более твоего Кости маму. Ту Приму знает весь город. Ты и сама не промах.

— Что? Ну пойди расскажи Косте, что Димка не от него, ты же на это намекаешь?

— Ни на что не намекаю, сама поменьше об этом говори, для своей же пользы. В мою жизнь не лезь Галина. Я ее целиком пропустила, у меня не было личной жизни, ни до ни после. Я не знаю, что такое личная жизнь, понятно?

— Понятно, — покачала головой Галя. Слишком понятно. Седина в бороду, бес в ребро. Только смотри квартиру свою на него не перепиши, что ему еще от тебя надо кроме квартиры?

— У него дом, квартира, машина и все что хочешь. Материальная сторона отпадает, остается удивляться, действительно что он во мне нашел? Просто общаемся.

— Можно подумать ему не с кем общаться. Чтобы такой обалденный парень да вот так влюбился? Фантастика! Галка скривила губы. Каждая мечтает такого отхватить!

— А ты Галя не кипятись, живи, радуйся жизни, у тебя муж, дети, интересная работа. Ты еще молодая, у тебя все впереди. А что помощь нужна, мы с тобой родные, конечно помогу. Вас не брошу.

— Мам, ты меня прости! Галя обняла Наталью и прижалась как в детстве. Ревную, завидую что ли. Глупая да?

— Тебе то что завидовать, у тебя есть Костя.

— Мам, не люблю я его, живу с ним так, плыву по течению.

— Вот те раз, как же так Галина? Зачем детей рожаешь от него, если не любишь. Это временно, пока беременная вот и мысли такие появились.

— Нет мам, не люблю.

— Представь он найдет другую?

— Как это? Нет! Прибью сразу.

— Значит любишь. Он постоянно рядом, командуешь им как хочешь, повода для ревности нет. Вот и результат. Заскучала, не хватает адреналина. Нашла из за чего грустить. Ищи в жизни огонек, который душу греет.

— Мам спасибо за теплые слова и что нас не бросаешь. С нами трудно наверное, а мам? А он красивый Симон этот, прям как с картинки, глаз не оторвать. Притягивает.

— Он не придет больше, я думаю, так что можно о нем забыть.

— Как не придет? Мам это из за нас да? Мы помешали тебе?

— Никто не помешал, все хорошо, не думай. Что врач сказала тебе?

— Да что сказала, все нормально, витаминки выписала. Сказала не волноваться.

— Вот и следуй советам доктора.

Галина ушла в хорошем настроении. Наталья не позволила думать о плохом. Все будет отлично. И она принялась наводить блеск в квартире. Если кажется, что все расстроилось, сломалось, обрушилось, нужно отойти от темы и заняться уборкой. Выбросить хлам из дома и из головы, пусть будет порядок кругом и в голове тоже.

Наступили сумерки. Устроила себе чаепитие на кухне. Листала кроссворды. Журналы мод лежали рядом на стуле. Зазвонил домашний телефон. Схватила трубку в надежде на чудо. Это должен быть он.

— Здравствуйте.

Узнала голос мамы Симона.

— Простите не знаю вашего имени отчества. Симон и Эллочка помирились, он больше к вам не придет. Желаю вам всего хорошего, — раздались гудки отбоя. Наталья держала трубку, прижав к груди и медлила, нужно опустить ее на рычаг. Ну вот и все. Он мог сказать об этом сам. Откуда мой домашний номер узнала его мама, значит он сообщил ей, что на него не похоже. Даже если они помирились вовсе не обязательно об этом сообщать. Нужно радоваться этому событию. Или этим сообщением хотели вызвать ревность, сломить морально. Пострадала ли любовь? Нет. Это ни о чем не говорит. Не стоит ломать голову и портить настроение. Все отлично. Допила чай, перевернула чашку вверх дном на блюдце.

В дверь постучали. Она поспешила в прихожую и даже не спросив — кто, отворила дверь. Симон с цветами и коробкой конфет зашел, улыбался и выглядел счастливым, об этом говорил весь его сияющий вид. Наталья сдерживалась, чтобы не выдать радость и не рассказать о звонке. Надеюсь он пришел не для того, чтобы сообщить о примирении с Эллой? Вручил цветы и прошел в ванную мыть руки. Она занялась ужином. Суетилась на кухне.

— Сегодня отличный день в институте и практика была в больнице. Обнял ее. — Ужин сейчас налажу.

— Какой ужин? Потом.

— Нет, ужин по расписанию.

— Я не хочу есть. Принес шампанское, давай выпьем.

— Ну что ж, давай.

Достала хрустальные фужеры. Симон наполнил их искрящимся шампанским.

— За нас. Прикоснулся своим фужером к ее и выпил.

Она отпила немного.

Он усадил ее себе на колени. Обнял и не выпускал из рук. Молчал. Сидеть было приятно, ощущая друг друга. От него шла волна тепла, сквозь ткань рубашки жаркое молодое тело, пахло слегка сигаретами и мужским парфюмом. Разные мысли появлялись и исчезали в голове. Хотелось плакать, от счастья или от несбыточности мечты. Больше ничего не надо. Готова вот так сидеть с ним обнявшись, смотреть как за окном зажигаются огни в соседних домах и освещение вдоль дорожек во дворе. Они не зажигали огня. Было сумеречно в кухне, но достаточно видно. Поцелуи легкие, приятные не заставили себя ждать. Мысленно упрекала себя, что поддалась, не могла противостоять ласкам. И его губам. Они целовались, какой тут ужин. Она сидела у него на коленях и чувствовала, что дальнейшего, что назревало, не избежать. Природу не сломаешь. Это выше сил. Здравые постулаты, веские доводы растворились и исчезли. Но видимо его ласки не до конца отключили разум. Наталья остановилась. Перевела дыхание. Надо что то делать, прекратить немедленно, иначе будет поздно. Прошептала.

— Не будем торопится. И решительно оттолкнула его от себя. Он с трудом оторвался от нее и вздохнув, кивнул.

Ужинали при свечах. Такой вечер у нее был впервые. Да у нее все впервые, усмехнулась она. Вместе вымыли посуду.

В комнате душно и окна настежь. Смешно наверное со стороны, выискалась великовозрастная девочка, недотрога, ну конечно смешно. А если так бывает, если невозможно с собой ничего поделать, переступить невидимую черту. Мораль не дает. И хочется и колется и мама не велит.

Наверное не имела права подслушивать разговор. Не ожидала. Он стоял в комнате у окна и говорил по телефону. Первые фразы сбили с толку и она готова была провалится сквозь землю.

— Я люблю тебя и никогда не брошу, ты об этом знаешь. Я тебя выслушал, даже не отключал телефон.

Наталья замерла и попятилась, чтобы не быть замеченной.

Но напоследок услышала несколько фраз, которые прояснили ситуацию.

— Мам, ну все. Ни слова больше, пока.

Снова вернулось радостное настроение и стало спокойно на душе. Игра эмоций, мгновенье, и кажется все рухнуло, в следующий миг твой мир снова заиграл яркими красками.

Романтический вечер продлился в ванной, она набрала воды с пеной в джакузи. Зажгла свечи. Симон после душа был рядом. Угостил еще шампанским и она наконец немного расслабилась, спиртное добавило смелости.

Симон присел рядом, в одной руке держал тонкий фужер с искристым вином, другой гладил ее ноги.

После ванной ухаживал за ней, обернул полотенцем промокая кожу от капель воды, был очень нежным. И взяв на руки унес в спальню. Она была счастлива.

Мечты сбываются, в наушниках дискотека восьмидесятых, она под боком у любимого. Слушали музыку. Он не настаивал на близости, значит не только за этим с ней, с закрытыми глазами музыку приятно слушать, можно в мечтах побыть вместе. Вторую ночь он у нее дома, ничего между ними не было. Она стеснялась, вставала раньше, прихорашивалась в ванной. Держала дистанцию, четко держалась своих позиций, не выходила за рамки приличия. Устроила неписанные правила поведения с Симоном и старалась избежать малейших намеков на проявление ответных чувств. Все под контролем. Он не настаивал, не приставал против ее воли. О чем он думал неизвестно. На третий день ушел. Настроение пропало. Наталья собралась на работу. Отработала как робот. Ее мир удержится или рухнет, но так продолжаться дальше не может. Будь что будет.

Глава 9

— Изюминка в интервью, которое нужно взять у известного человека.

— Но я никогда не делала этого!

В том и прикол Наталья, иногда приходится какие то вещи делать впервые. Ну что ты в самом деле. Это же радио, никто не покажет тебя по телевидению. Уже легче. Смелее! Виктория сунула в руки Наталье микрофон и завела в студию, где все готово к эфиру.

— Максим, репетируем пять минут и вперед! Время поджимает, — сказала она, подмигнула Наталье и вышла.

У Натальи внутри все колотилось, нервная система напряглась. И она уже готова была к провалу.

Но вот стеклянная дверь студии отворилась, вошел знаменитый человек — писатель, искусствовед, историк, шоумен и дизайнер одежды. И волнение отступило. Было интересно. Начала с приветствия. Виктория заранее положила перед Натальей список рекомендуемых вопросов, на случай полной отключки мозга, от волнения.

Речь шла о моде, истории возникновения модных домов и стилей. Оказалось не так то легко складывалась жизнь внутри династий диктующих моду, сам бизнес требовал усилий, изобретательности, силы воли, чтобы держаться на плаву и быть конкурентоспособными. Особенно мешал развитию модного бизнеса (как и любого другого) разлад внутри знаменитых семейств. Распри мешали развитию брэнда, подрывали авторитет звучных имен. Склоки друг с другом тормозили бизнес. Но все же в спорах рождалась истина, кто то обанкротился, их место тут же заняли более успешные творческие дома. Мир моды оказался круче любого детектива. Наталья не заметила как пролетело время эфира, интервью успешно завершилось. Историк моды поблагодарил Наталью за неподдельный интерес к теме моды, за искренность и сделал ей комплимент.

— Вы утонченная женщина, из тех, кто и в сто лет будет привлекательной. В вас есть шарм.

Что было неожиданно и приятно. Или это была дань вежливости, внимание даме. Наталья удивленно повела бровями и улыбнулась. Может занималась до сих пор не своим делом и пора круто изменить поле деятельности. Все мило распрощались.

Минуту спустя они с Викторией бурно обсуждали тему моды и впечатление от встречи с интересным человеком. — Это судьба! — уверяла Виктория, я знала тебе понравится, ты увлечешься. Сама нахожусь в состоянии эйфории. Мир моды то, что нужно женщине! Может к нам в журналистику?

— Ты училась, а у меня другой профиль.

— Ну и что, век живи — век учись. Ты итак сменила род деятельности со службы да в типографию.

— Мы делаем общее дело. Вы встречаетесь с писателями, художниками. Мы печатаем их, так что рядом идем, нога в ногу.

— Возможно возможно, — Виктория задумалась. Бомонд. Вращаемся в аристократическом обществе. Только мы как то с краю, — рассмеялась она, — параллельно. Лиха беда — начало. Вот тебе визитка в «Дом Красоты». Это мне перепало по случаю, репортаж делала про успешного косметолога. Посети и от меня передай привет. Тоже на днях забегу, там красиво как в сказке! Не стесняйся, какие наши годы.

Нда, рассмешила Виктория и все же, комплимент от представителя так называемого бомонда. Визитка в лабораторию красоты. В сказочную пещеру, так про себя окрестила Наталья кабинет косметолога. Зайдешь туда бабой Ягой, выйдешь красоткой, если и не принцессой, то королевой точно. Вот что значит душевный настрой. «И хорошее настроение не покинет больше вас», — напевала тихонько Наталья. От радости распирало. Набрала книг в книжном про моду, про косметику, прикупила по случаю красочных журналов. Оказывается столько литературы на эту тему. Как можно было не интересоваться и выбор огромный. Такая радость, наверное осталось крылья расправить и взлететь.

Наталья свернула на центральную улицу, «крылья отвалились» гром грянул среди ясного голубого неба, радостного настроения как не бывало, улетучилось. Симон стоял на многолюдной улице рядом с Эллочкой. Подсматривать было ниже человеческого достоинства, но любопытство толкало на «преступление». Да, да — любопытство не порок, а свинство, но Наталья остановилась, разглядывая содержимое рекламной витрины. Дом Красоты. То самое место, рекомендованное Викой. Как раз то что надо. Она зашла в косметический салон. Перед входом задержалась на мгновенье. Симон смотрел куда то в сторону поверх головы Эллочки, она активно жестикулировала, разговор был слишком эмоциональным. Придерживала его за рубашку. Толкала в грудь не давала ему уйти.

В салоне вежливая девушка в регистратуре с аккуратно зачесанными волосами, что вызывало доверие, чем те что с распущенными лохмами по плечам. Волосы женщины собраны, так она сберегает свою женскую энергетику.

— Здравствуйте! Вы по записи? Скажите пожалуйста вашу фамилию.

— Нет, я в первый раз.

— К какому специалисту хотите записаться?

— Мне бы к хозяйке, — Наталья улыбнулась.

— К Эмме Ильиничне. Сейчас посмотрим. У вас не было предварительной договоренности?

— Нет.

— Сейчас секундочку. Она здесь, у нее клиентка.

В этот момент в салон влетела Эллочка и ворвалась в кабинет Эммы. Одновременно из кабинета главного косметолога вышла женщина.

— Танечка возьмите оплату. Сколько с меня?

— Сейчас Зинаида Ивановна. Вы закончили?

— Да. Посчитайте Танюша. Эллочка то, племянница Эммы Ильиничны, как убивается девочка.

— И не говорите. Вчера тут вообще было извержение вулкана страстей! Такое представление было. Все клиентки по моему уже в курсе.

— Ну еще бы Танечка. Из под носа парня увели. Красавца такого. Они сейчас на все способны, — Зинаида Ивановна доверительно обратилась к Наталье, — видимо к магу ходили или к гадалкам. Что творится на белом свете! Вы подумайте! Она картинно закатила глаза.

Пока Танечка считала, сколько за процедуры. Зинаида Ивановна развивала тему.

— Ведь это же старо как мир! Вы не находите?

Наталье хотелось крикнуть, что ни к каким магам и гадалкам она не ходила, не ходит и ходить не собирается. Но выдать себя, значит навлечь гнев окружающих. Даже таинственный Карлос Кастанеда и тот сказал о магии. Все что мы должны сделать, чтобы позволить магии овладеть нами, это изгнать из нашего ума сомнения. Как только сомнения изгнаны, становится возможным все что угодно.

Накрылся салон медным тазом, мир тесен. Но и брать на себя такую смелость глупо, не факт что Симон расстался с Эллочкой из — за Натальи, здесь может быть замешана совершенно другая женщина, о которой мы все вместе взятые ни сном, ни духом.

— Минуточку подождите, я вас сейчас запишу.

— Вы знаете спасибо, зайду в другой раз. Как можно вежливей сообщила Наталья.

— Да конечно, звоните, в любое удобное для вас время запишитесь и приезжайте. Ждем вас.

Тем временем Зинаида Ивановна расплатилась за процедуры. И вышла вместе с Натальей из заведения.

— Эллочка молодой косметолог и хороший визажист, она, знаете ли подает большие надежды. И сама красотка, вы не находите? Фигурка, ножки, все при ней.

— Да, конечно. Наталья вышла на улицу.

— До свидания. Зинаида Ивановна кивнула и пошла в другую сторону, удаляясь.

— Всего хорошего.

Наталья решила больше в это место не заходить. Не удалось к косметологу попасть на прием. Невезуха. Какая такая невезуха, когда Симон вроде бы на моей стороне или там совсем другая история? Не из за меня же он расстался с этой самой Эллочкой. А кто сказал что он расстался, обычные разборки. Возможно просто напросто поссорились. А салонов красоты многое множество. По какой то причине они разошлись, а может они никогда не были вместе. Фигура у Эллы действительно сочная, красивые формы. Портят вид рваные джинсы и наколки разноцветные на предплечьях, дешево смотрится все вместе взятое. Но это ее дело, Наталья не против, тем более не собиралась осуждать имидж молодой женщины. Просто отметила про себя, молодое тело никакие тряпки не испортят. Задумалась, по дороге домой размышляла о возможных вариантах ссоры. Затем пришла к выводу, что милые бранятся только тешатся. Выбросила эту историю из головы, зачем морочить себе голову когда можно по дороге домой наслаждаться пением птиц, которых по полям многое множество. Цветут полевые цветы. Разнотравье. Красота кругом, за суетой никто ничего не замечает. Остановилась, посмотрела в высокое синее небо, почувствовала аромат цветущих кустов дикой розы. Срывать не стала, пусть цветут и дальше, радуют прохожих.

Дома покрутилась перед зеркалом, чего никогда раньше не делала. Выложила кипу книг о моде и глянцевые журналы. Хорошо что брала с собой небольшой рюкзак в поход за книгами. Разложила на столе журналы, принялась рассматривать фасоны одежды. Захотелось сшить платье на заказ по фигуре, у портнихи. Надоело откровенное тряпье в магазинах, ширпотреб ни уму ни сердцу. Все эти штампованные надписи на одежде, словно человек ходячая реклама. Одежда как с конвейера, лица под копирку. А где индивидуальность? Если ты одна единственная неповторимая личность, а не овца из общего стада, то и одеваться будешь соответственно. Но в основном все надели рванье и дружно потопали строем. Как парень отличит из общей массы ту единственную, если все на одно лицо и в одинаковой одежде? Каждому свое конечно, ум и волю никто не отнимал. Наталья надела новую шелковую блузку, светло изумрудного цвета, закрытую наглухо под самое горло, с маленьким бантом и бусинами пуговиц. Красиво и по фигуре, очень к лицу и прическу сделала знакомая Аля, парикмахер универсал. На веранде хорошо, прохладно, цветет комнатная разноцветная примула и желтая и розовая, даже темно вишневая как бархат. Примула не любит прямые лучи солнца и жару, ей здесь в тенечке в самый раз.

Одни и те же мысли не давали покоя. Чего боюсь? Ведь на самом деле нет никаких отношений. Надо признаться, страшно вдруг заболеть, надоесть, обнаружить новые морщинки на лице. Посмотрела на себя в зеркало, улыбнулась, чего делить шкуру неубитого медведя. Считать себя виноватой, что встретились, что влюбилась (оказывается еще живая), что они поссорились с Эллочкой и так далее. Это невозможно. Хватит. Может они уже помирились. Ну что ж это даже лучше, Элла молодая хорошенькая, у нее красивая фигура, пышные формы, в тех местах, где надо. Потом она косметолог, самая женская профессия. Ухоженная с ног до головы, ноготки, ножки, кожа с ровным золотистым загаром и длинные предлинные ресницы. Наталья такие видела впервые. В конце концов зачем себя виноватить, Симон неженатый сам решит с кем быть. С женатыми никаких отношений, твердое табу, сама пережила измену, знает не понаслышке. Кому нужен мужик который свою жену бросает ради очередной подруги. Наивно полагать, что новая подруга чем то лучше старой. Распущенность это. Особенно смешно звучит «увели мужика», козла можно увезти и то если он на веревке. Кому нужны мужики, которых уводят все кому не лень.

Подошла к телефону и позвонила подруге.

— Люся, я сейчас к тебе приеду.

Люся как соломинка, как палочка — выручалочка. Выросли вместе в одном дворе. У нее как раз соседка портниха.

Люся встретила радостно с распростертыми объятиями.

— Сколько лет, сколько зим! Все хорошеешь, — констатировала она оглядев Наталью с ног до головы. Прическа новая и блузон облегающий, все по фигуре, классно.

— Ладно, расхвалила. Ты сама молодец. Всегда при делах.

— А куда деваться. Дети, дача, внуки и дальше по списку. Заскучать не дадут.

— Люся, мне бы к портнихе.

— Пойдем сходим.

У портнихи Марины был полон дом женщин на примерку и на заказ. Повезло несказанно, они уже уходили. И Наталья обсудив фасон заказала два платья. Такие как она хотела и видела в журнале мод. После портнихи еще немного посидели на террасе у Люси, пили чай с малиной, (малина разжижает густую кровь) советовала Люся, плюс поведала новые рецепты как закрывать банки на зиму.

— Наталья, о чем задумалась? Заметила Люся. Ну ка давай выкладывай. Как дела у Галины и внучат?

— Все хорошо.

— Люся, а как ты живешь? Как личная твоя жизнь?

— Ой Наташ не смеши, какая такая личная? Ты же знаешь я давно одна. Уходят рано мужики, надо было выходить замуж за молодого, пожил бы подольше. Ну твой то Олег жив, здоров, вижу иногда его на рынке. Все один да один. Может сошлись бы?

— Нет, — отмахнулась Наталья. Была вроде у него женщина, он не один по моему. Галка знает, я им не интересуюсь с тех пор как расстались. Или с той же все живет к которой ушел.

— Ох и характер у тебя Наташка, гордая. У нас у всех гуляки были и что теперь, разбрасываться мужиками? Зря ты его не простила.

— Почему, я простила.

— Ну не сошлась зря. Хотя кто его знает, может и не зря. Но вот теперь такая красавица и одна.

— Люся, а ты?

— Ко мне тут сосед захаживает. Прыснула Люся, прикрывшись полотенцем и порозовела. Ой не могу умора, а что делать? Надо как то выходить из положения.

— Брось, ты что шутишь?

— Мне не до шуток. На полном серьезе. Вот видишь открыла тебе секрет как подруге.

— Он разве не женат?

— Промолчу. Не знаю. Люся стала с упреком в голосе разъяснять Наталье. Одной тяжело. Что же в том плохого если мне человек поможет чисто физически. Я же на участке картошку посадила, овощи. А он помогает, таксистом работает, да и старше меня на одиннадцать лет. Вот и считай мне сорок пять, баба ягодка опять. Ты молодуха еще по сравнению со мной, тебе сколько, сорок три?

Наталья кивнула.

— Ну вот, ты у нас молодая пенсионерка, ушла на выслугу, профессия позволяет. А мне еще пахать и пахать как медному котелку. Женщин много, а мужчины на вес золота. Ты вот решила затворницей жить, но не все такие. А я одна не могу. Выглядишь отпад! А все одна. Не пойму я тебя Наталья. Вот куда ты нафуфырилась, кто оценит?

— Ты!

— Ну я! Оценила, классно выглядишь. Ну и все. Ладно не обижайся, кто тебе скажет, если не я. Зря ты на себе смолоду крест поставила. Никто не оценит твою жертву, запомни и спасибо не скажет. Так и состаришься в четырех стенах, потрескаешься и рассыпешься. Люся засмеялась, — это я так шучу, не обращай внимания, что то меня сегодня прет. Это от того, что ночь у меня была бурная.

— А как же?

— А также Натусь, если сильно приспичит и петух яйцо снесет. Ой ну какая же ты наивная, таксист он, иногда в ночь работает понятно тебе. Люся сладко потянулась и провела руками по талии и бедрам. «Несет меня течение сквозь запахи осенние» — запела она.

— Встретить бы молодого красивого и влюбится, чтоб навсегда. Сказала Наталья.

— Насмешила, встретить бы мужчину! Кому мы нужны, когда полно молодняка вокруг, на любого парня найдется по три в базарный день.

Наталья хотела было рассказать про встречу и свои чувства, но вовремя замолчала. Счастье любит тишину, как и деньги. Молчание золото.

— Ну а если бы? А Люсь?

— Если бы да кабы, то росли бы на елке грибы. Наташа в молодого влюбится недолго, полюбит ли он в ответ? Его еще потом удержать надо, а годы идут, куда нам милая моя. Мечтать не вредно, вредно не мечтать. А ты влюбилась что ли Ната?

— В кого?

— То то ж и оно, в кого. Нет ну в кого найти можно, а вот влюбится ли он в ответ, задача. Наталья ты себя конечно в старухи не записывай, женский век твой еще не кончился. Жить надо в прямом и переносном смысле. Физика, тут тебе и химия и весь набор таблицы Менделеева. Тело оно без мозгов, свое требует, живое к живому тянется, поняла?

— Поняла, — кивнула Наталья. Не представляя близости, когда столько лет прошло, забыла как это было.

Чаю напились, растрещались как сороки, заглянула в гости соседка Марина, портниха. Пора и домой.

Наталья была довольна собой, что промолчала. Шла посоветоваться, излить подруге душу. Лучше, чтобы вообще никто не знал. Спрятаться бы от всего белого света, чтобы никто не разрушил любовь. Ровесника свободного не встретишь, хороших расхватали, а плохие никому не нужны.

Вот и Люська с женатым встречается. Судить не берусь. Наталье одно слово, — женатый — отбивает всякий интерес. Женатый, чужой, чтобы встречаться с ним, надо прятаться, изворачиваться, лгать. Это не с ее характером, прямым и открытым. Гордость не дает унижаться, урвать чуток женского счастья, чтобы мужчина приласкал в свободное от жены время. Каждый живет как может.

Выдался свободный день. И она посвятила его философским размышлениям. Рылась в книжных стеллажах центральной библиотеки. Нашла интересные цитаты о любви в них все верно, многое верно. Одно понятно, другое непонятно, любовь необъяснимое явление. Словами не опишешь, состояние на грани отчаяния. Через полтора часа пришла к выводу, что ни одна книга не ответила на вопросы, которые мучали ее с момента встречи. Все новое это хорошо забытое старое, всё когда то с кем то уже было, но было по своему, и не с ней. Секреты счастливых отношений упираются в секс. Без него не греет костер любви. Наталья совсем загрустила. Взяла свою сумочку и решила пойти домой. Но тут ее внимание привлек фолиант — Лекция. Живая Этика. Людмилы Васильевны Шапошниковой.

Итак, живая этика дает нам представление о трех мирах, плотном, тонком и огненном. Интересно.

Наш мир плотный — рукотворчества, тонкий мир — мыслетворчества и огненный — духотворчества.

Наталья полистала фолиант. Особенности энергообмена.

Прилив энергии или опустошенность.

Точно, прилив энергии, когда Симон рядом. После бабы Ларисы — опустошенность.

От человека к человеку горизонтальный обмен энергией. Вертикальный, земля — космос. Мы посылаем мыслеформы в Космос, по пути следования есть трансформаторы, самый большой это солнце и космические тела.

Наталья закрыла книжку. Значит наши желания так сильны, что сбываются. Она зажмурилась и улыбнулась. В голове полный кавардак. Пойду, наведу порядок дома и в мыслях упорядочится. Или как там говорится, когда совсем ничего не понятно, ляг поспи и все пройдет. По дороге заглянула в магазин, купила мороженое и торт, зачем? На всякий случай. К гостям. Она вздохнула, можно и самой чаю попить с тортом и цветы в вазу поставить. Купила шикарный букет, просто так для настроения. Жаль было смывать прическу, зря что ли Аля так старалась, вот бы он увидел как отреагировал и на блузку новую. Но зря нафуфырилась, как заметила Люська. Никто не оценил кроме Люси. Набрала воды в вазу и поставила в нее букет. Красиво. Лучше живые в кашпо. А так в вазе не надолго, как в песне, люди украсят вами свой праздник лишь на несколько дней. Белые розы, шикарный букет!

Глава 10

Не спалось. В окно заглянула Луна. На ум пришли строки.

Ночь светла, над рекой тихо светит луна,

И блестит серебром голубая волна.

Тёмный лес, там в тиши изумрудных ветвей

Звонких песен своих не поёт соловей.

Милый друг, нежный друг, я, как прежде любя,

В эту ночь при луне вспоминаю тебя.

В эту ночь при луне, на чужой стороне,

Милый друг, нежный друг, вспомни ты обо мне.

Под луной расцвели голубые цветы, —

Этот цвет голубой — это в сердце мечты.

К тебе в мыслях лечу, твоё имя шепчу,

При луне, в тишине я один здесь грущу.

Ночь светла, над рекой тихо светит луна,

И блестит серебром голубая волна.

*Романс. Ночь светла.

Слова Л. Г. Граве и М. А. Языкова

Музыка Я. Ф. Пригожего и М. А. Шишкина.

Наталья поправляла подушку, не спалось, всякие мысли лезли в голову. Думала о Симоне, о ситуации, о его маме и его девушке Элле. Завязался какой то треугольник между всеми. И эта ситуация растревожила сердце. Все как в песне.

Что так сердце, что так сердце растревожено,

словно ветром тронуло струну,

О любви немало песен сложено я спою тебе, спою еще одну.

По дорожкам, где не раз ходили мы

Я брожу мечтая и любя.

Даже солнце светит по особому

С той минуты как увидел я тебя.

Все преграды я смогу пройти без робости,

в спор вступлю с невзгодою любой.

Укажи мне только лишь на глобусе

Место скорого свидания с тобой.

* (романс Лапина, Что так сердце растревожено муз. Т. Хренникова, слова М. Матусовского)

Какие слова! Как на душе хорошо и лунный свет в окне и тишина. Все слова в песнях о любви от имени мужчин. Все правильно, так и должно быть, горячие признания всегда происходят с их стороны. А женщине остается верить в счастье и ждать, если возраст позволяет, — усмехнулась Наталья. И произнесла слова романса по своему,

— Даже солнце светит по особому с той минуты как увидела тебя.

Ведь можно всю жизнь прождать, как Агата Кристи ждала своего мужа, который так и не вернулся к ней. И даже не пришел, как она надеялась. А может самой нужно было предпринять смелые шаги, а не сидеть не ждать у моря погоды до конца своих дней. Но что дано мужчине, не дано женщине. Если он полюбит, то горы свернет. А если не любит, дело плохо. Куда я лезу? Наталья по прежнему не могла уснуть. Собственно не лезу, понимаю шансов нет против молодой экстравагантной Эллочки. Как же я люблю его. Нужно раздобыть его фотографию. Зачем, чтобы страдать еще больше? Надо выбросить из головы мысли о нем. Как говорят умные люди — с глаз долой из сердца вон. Все правильно. Пора спать. На циферблате три часа ночи. Наталья измучившись наконец уснула. Ей снился Симон.

Утром быстро выскочила из постели, наскоро выпила чаю и галопом на работу. Время много, чуть не проспала. Рабочий день прошел быстро. Поработала корректором, правила тексты и обсуждала с дизайнером Леной тему заголовка и обложки для издания. Звонила Галка, просила заехать к бабе Ларисе, та очень просит. Еще дача, там полно работы. Плюс скоро Галке рожать. В общем дел невпроворот, воз и маленькая тележка. К концу дня буду похожа на загнанную лошадь, — думала Наталья заходя в подъезд к Галкиной свекрови бабе Ларисе.

— Ну здравствуй Наталья. Что же ты глаз не кажешь?

Раньше забегала, а теперь ни ногой, — с укоризной в голосе начала Лариса. Позабыта, позаброшена сижу тут одна как перст. Лариса смахнула носовым платком несуществующую слезу. И тут же преобразилась. Ну как у тебя дела идут с молодым? Лариса навострила ушки на макушке. Нехорошо это, ох нехорошо, — тут же заохала она для острастки. Стыдно то поди как, перед детьми особенно. Что подумает мой Костик и пример для него не хороший. Лариса сморщилась, изобразив брезгливость. Но тут же преобразилась. Я то тебя конечно понимаю, — подмигнула она, — очень даже понимаю. Но надо взять себя в руки Наталья и встать в строй.

Будто бы она не в вечном строю, — подумала Наталья, глядя на румяную, не избитую работой Ларису у которой все пальцы в кольцах и мажется косметикой как матрешка. До внуков дела нет, про дачу молчу и о помощи с ее стороны не приходится заикаться. И вообще, что с ней нянчиться, вестись на просьбы Галки. У нее полный двор соседок с которыми судят пересудят за день всех, кого не лень и сын родной есть. Да на тебе пахать можно, хотелось крикнуть Наталье. Но она человек воспитанный, продолжала слушать галиматью бабы Ларисы. Та наконец выговорилась и повернула тему в другое русло. С интересом и заговорщицки начала, растянув губы в сладчайшей улыбке.

— Слушай Наташенька, вот бы и мне какого мужичка, живого, познакомится чтобы. Так, для компании. Одиночество не лучшая участь для женщины тут я с тобой полностью согласна. Что дети, — вздохнула она. У детей своя жизнь. А во мне еще все играет, кипит, понимаешь о чем я? Лариса повела бровями, передернула плечами.

Наталье вдруг стало невыносимо противно.

— Лариса, это не ко мне. Это к подругам, соседкам, в городе брачные агентства, газеты печатают рекламу и объявления. Туда звони, интересуйся.

— Да ты что! Да за кого ты меня принимаешь, — со злостью и больше с досадой, прикрикнула Лариса. Я же не о том, бегать по агентствам. Ведь ты нашла себе мужика, помоги и мне!

— Никого я не искала и не нашла. И прошу не вмешиваться в мою личную жизнь, которой не было и нет. Наталья сказала вежливо, но твердо. Распрощалась и ушла.

— Ну подожди, — в догонку просила Лариса, расскажи хоть как у вас с ним обстоят дела. Приласкал хоть тебя молодой то? Заласкал поди, счастливая! Неслось вдогонку.

Наталья захлопнула дверь и поскорее вышла на улицу, чему была очень рада. Мало того прибралась у Ларисы, так еще и выслушала. Пора научиться говорить людям нет. Вот сегодня и начну, всем не угодишь. Лариса дома бегает, когда ей надо и на лавочке просиживает, это ее жизнь, никто ей не указ. Почему меня учат все кому не лень? Потому что позволяю, не из робости, а из — за воспитания. Вижу наглеют или обижают, но молчу из чувства приличия. С такими надо их же монетой. Заласкал, как же, все судачат, а ведь между ними ничего не было и нет. Было или не было все равно будут судить и осуждать. Хорошей не будешь, каждый думает в меру своей испорченности. Энергетика у Ларисы темная, густая, липкая, после общения с ней хочется тщательно вымыть руки и отмыться под мощным потоком воды. Счастье любит тишину, — снова вспомнила Наталья совет мудрых. Она бы с радостью сохранила в тайне знакомство. В любом случае узнают, ведь тайное всегда станет явным. Не на острове живем. Страдала, тосковала, но отключила телефон.

И опять эта почта, забрать посылку надо.

Двадцать пятый автобус остановился у кафе, того самого. Наталья вышла и не глядя по сторонам направилась в почтовое отделение. Забрать посылку не удалось, какая то путаница у них или заколдованная посылка. Не смогли ее найти.

— Приходите завтра.

На улице прохладно, близится вечер. Неожиданная встреча. Симон ждал у выхода. Он буквально бросился к ней навстречу. Она знала, что дозвонится к ней он не мог, отключены телефоны. Дома ее не было, она дневала и ночевала на даче. И только вчера появилась в родных пенатах. Так надо. Наверное дежурил у ее дома.

— Здравствуй!

— Симон, ничего не говори. Все знаю и понимаю.

Он взял ее за руку. Но тут из за угла как в лучших приключенческих фильмах возникла Эллочка. Затмив обалденным макияжем всех женщин в округе. Сейчас что то будет, — подумала Наталья и точно. Эллочка разгоралась как костер. Была несказанно рада встрече.

— Ну что, как делить будем младенца? Плоско пошутила она, обращаясь к Наталье. А тетенька?

Самое лучшее во всей этой истории — быстро уйти, решила Наталья. И пошла бы, но Симон крепко держал за руку. Он повернулся к Эллочке.

— Я не люблю тебя.

— Слышали, знаем! — крикнула Элла. Она злилась и от того еще больше расписывалась в собственном бессилии. Перешла на откровенные оскорбления. Ты свихнулся или нет, ты ослеп! Неужели не видишь разницу? Она тебе в мамки годится. Ты сумасшедший, я тебе этого никогда не прощу, слышишь? Когда прибежишь обратно, а ты прибежишь, все припомню! Она усмехнулась. Не прибежишь, ты у нас гордый, знаю. Я прибегу к тебе, Симон.

Наталья старалась как можно быстрее уйти. Симон пошел с ней. Но Элла догнала их. Это было неприятно. Эллочка принялась бить его кулачками, у нее это получалось неловко, по детски. Как у капризных детей, которым не купили любимую игрушку. Наталье наконец удалось высвободиться и пойти дальше. Симон вынужден был задержаться. Наталья не оглядывалась, но слышала как он сказал Эллочке. Можешь говорить что хочешь, мне все равно.

— Стой! — закричала Элла и схватила Симона за руку, к ней присоединилась подруга, которая видимо встретилась случайно. Она утешала Эллу и пыталась уговорить Симона. Несколько зевак собралось у обочины, которых интересовало происходящее.

Наталья ускорила шаги. Они его уговорят, думала она. Ну и пусть, так даже лучше. Дело молодое, разберутся сами. А ей лучше поскорее уйти.

Услышала шаги за спиной, оглянулась, Симон бегом приближался к ней. Эллочка сидела на тротуаре, подруга склонилась над ней, утешала, потом присела тоже на корточки. Народ расходился. Финита ля комедия.

Симон догнал и молча взял за руку. Наталья не проронила ни слова. У нее больше не было аргументов. Словами чувства не заменишь. Может они оба сошли с ума. Разум молчал, только сердце радостно замирало.

Так молча, крепко держась за руки они пришли к ней домой.

Едва за ними захлопнулась дверь. Симон взял из ее рук сумочку. Прикоснулся к ее волосам и они замерли в нежном и страстном поцелуе.

— Постой. Наталья уперлась руками ему в грудь.

— Разве ты замужем? Симон смотрел в ее глаза.

— Нет.

— Чего ты боишься? Мы никого не предаем. Я холостой.

Наталья хотела напомнить про разницу в возрасте, но запнулась и забыла все свои доводы, как ей казалось здравые и непоколебимые. Они уже не могли оторваться друг от друга, как бывает после долгой разлуки. У нее много нерастраченной нежности, у него любви и огня. Он давно хотел соединится с ней воедино, наслаждаться близостью и ощущать прикосновения к ее коже. Все произошло спонтанно и естественно. Он снимал с себя одежду по пути в спальню, не отрываясь от поцелуя. В спальне на кровати помог раздеться. Счастье, это настоящее счастье, Наталья не сопротивлялась, она растворилась в наслаждении. Все оказалось приемлемым и возможным, совсем не страшно, как она боялась представляя себе эту возможную близость с ним как угрозу ее имиджу. Растворились барьеры неловкости и смятение. Угрызения совести и чувство стыда, навязанного окружающими. Которые было совсем задавили ее волю. Все рухнуло и перекрылось ощущениями ни с чем не сравнимыми. Ничего большего в жизни не надо, только наслаждение с любимым, близость как апогей любви. Они породнились. Теперь могла не только видеть его, но и потрогать его мускулы и любую часть его тела. Она прижалась к нему, как мечтала когда то, оказаться под боком у мужчины. Ощущала теплые нежные руки, он гладил и обнимал ее. Говорил ласковые слова. Они принадлежали друг другу, обнаженные и счастливые. Наталья не стеснялась своего тела, ничего не боялась, все страхи исчезли. Она совсем не старая. Любовь ни с чем не сравнимое состояние, необъяснимое, которое невозможно передать словами.

— Теперь ты моя, а я твой. Прошептал он и улыбнулся. Они лежали с закрытыми глазами и были счастливы.

Пусть будет так всегда. Подумала и загадала Наталья.

Была незабываемая ночь. Они просыпались, ласкали друг друга, целовались и обнявшись засыпали снова. Она решила, что никогда не забудет эту ночь. И еще с грустью думала, такая ночь как эта первая с ним, не повторится.

Художник не повторит в точности картину, а композитор произведение, как в момент наивысшего творческого порыва. И еще она думала о том, что это их состояние сродни жажде. Сначала ценишь каждую каплю и наконец припадаешь к источнику, утоляя сильную жажду, наслаждаешься чистой прохладной водой, долгожданной влагой, обливаешься с ног до головы, насыщаешься до отказа. Важно не пресытиться, иначе не захочешь смотреть на воду. Нет, пить будешь всю жизнь, важно знать меру. На воду и огонь можно смотреть вечно, но не постоянно. Главное не замутить источник. Не показать окружающим безмерное богатство свое. Иначе растащат по кусочкам, разберут по ниточкам, нехотя или целенаправленно, не суть важно. Главное разорят.

Неужели это наяву происходит со мной, с нами, — думала Наталья. Тело легкое, на душе хорошо и спокойно, все терзания куда то ушли словно их не бывало. Теперь даже смешно из за своих страхов. Словно не жизнь прожила, а была девочкой на выданье. Она усмехнулась, скажешь тоже, подумала про себя. А ведь природу не обманешь, не нами придумано, организм требует свое, физиология. Не трогаешь тело, оно молчит, а затронешь отзовется. Живое значит еще. Она лежала и улыбалась. Наверное это наша первая и последняя ночь и такого больше не будет никогда. Уверена была Наталья. Ведь когда желание сбудется дальше обычно пустота и порой даже разочарование. Но разочарования не наступало, наоборот еще сильнее влекло друг к другу. Аппетит приходит во время еды.

Утром они еще нежились в постели. Но солнце уже пробивалось сквозь шторы, опущенные и задрапированные тяжелыми складками до самого пола. Наталья любила широкие, складками шторы, чтобы ткани было много и до пола. Смотрится богаче и уютнее, ей всегда хочется закрыться, спрятаться и даже шторы некая защита от внешнего мира, чтобы спрятаться и носа не показывать. Там агрессия и опасение за свое хрупкое счастье. Какая агрессия? Она ничего не боится теперь, рядом с ним. Страшно потерять его. Да собственно не боится и этого. Она уже была счастлива сегодня ночью. Что можно еще пожелать. Благодарность в душе за подарок о котором не мечтала и не ожидала. С возрастом цена счастья другая, более дорогая. Другими глазами видишь мир, близость как награда. В юности все происходит обыденно, в порядке вещей как умыться, как сделать зарядку. Хватит философию разводить, она снова улыбнулась и прижалась к Симону. Он тут же откликнулся, целуя ее руку, которой гладила его тело. Еще не открывая глаз целовал и своими ласками вызвал ответную страсть с новой силой. Выходные, на работу идти не надо и если дело так пойдет, то они проведут выходные в постели. Так и получилось. Наталья вставала лишь в ванную, навести марафет, умыться. Надела прозрачный пеньюар, который купила совсем недавно, для чего сама не знала. Наверное когда решила заняться собой, своим телом и внешностью. Глаза разбежались какие пеньюары бывают. А она все по старинке спала в ночнушке, которую давно пора выкинуть.

Жаль он позавчера не видел ее прическу, которую пришлось «вымыть» и расчесать. Симон вставал с постели принять водные процедуры. Пили кофе на кухне по маленькой чашке. Симон не одевался, он итак красивый, ему незачем иметь «пеньюары», чтобы привлечь внимание.

На выходные, не сговариваясь, решили исчезнуть для всех. Крутили любовь, наслаждались близостью и новыми ощущениями. Но соловья баснями не кормят, на ужин жарили мясо и вместе чистили картошку. Поужинали в сумерках. И снова были в объятиях друг друга. Отключили телефоны, которые изредка звонили. Наталья написала своим смс, чтобы не теряли, «уехала на выходные». В понедельник будут разборки и объяснения с потерявшими их родными. Конечно же необходимо общаться, но и свое личное пространство нужно иметь, никто не запретит.

Раньше никак не могла уловить, что между ними общего о чем будут говорить, какие интересы объединяют их. Оказалось слов совсем не нужно. Обоюдное желание быть вместе, молчать, ощущать друг друга и пока этого достаточно, даже слишком. Наталья, казалось, готова пребывать в таком состоянии всю жизнь. Конечно это уже слишком, эйфория рано или поздно пройдет, нужно найти компромисс. Никакой рутины и проблем, она решила оградить их отношения от быта и суеты вокруг. Общения с внешним миром хватает, но должна же быть в жизни сказка, создать ее в наших руках, главное вместе захотеть. Вся эта идиллия может рассыпаться в любой момент. Наталья очень постарается сохранить. Главное быть в форме и не надоедать, пока это получается. А дальше? А дальше, жизнь непредсказуема и никто из нас ни от чего не застрахован.

В понедельник утром звенел будильник. Водные процедуры. Ух круто! Наталья вылила на себя ведро холодной воды, аж жар пошел между ног и по телу, затем принялась растирать тело жестким полотенцем до легкого покраснения. Сборы на работу. Обоим не хотелось выходить из своего укрытия, а что поделаешь надо. Выходные пролетели как сладкий сон. Долго прощались в прихожей, никак не могли расстаться, но надо. Иначе опоздаем. Не хотелось открывать двери, отпускать друг друга. Ни о чем не договорились. Симон не давал никаких обещаний, она не спрашивала даже о том, придет ли он когда нибудь еще. Знала, захочет придет, зачем спрашивать, она будет просто ждать и верить.

Понедельник, ждет работа, а после примерка у портнихи. Заскочить к Люсе. Позвонить дочери. Дача на потом. Можно представить, что там на даче творится, из за сорняков наверное не видать урожая. Хоть каждый день делай прополку, шли дожди и трава идет в рост. Зато настроение как никогда взлетело на самый верх, радостное, смелое. Шла уверенной походкой. Тело легкое, размялись так размялись. Она все время ловила себя на том, что улыбается. Старалась скрыть свой секрет от окружающих. Симон на удивление нежный и ласковый, а его губы, руки. Вдруг вспомнилась Эллочка. Наталья теперь понимала ее. Его невозможно забыть. Аж дрожь по телу при одном воспоминании.

У Люси дома разборки. Наталья приехала как раз к кульминации. Шум, гам, пыль до потолка. В подъезде Наталья чуть не столкнулась с разъяренной женщиной, которая вышла на улицу. Люся вся в слезах и что называется в соплях, размазывала тушь по щекам. И залечивала раны, прикладывая к синяку под глазом холодную марлю со льдом. Он таял и по лицу стекали еще капли воды вдобавок ко всей прочей «сырости.» По кухне разбросаны ложки, тут же скалка валялась и бумажные салфетки веером. Волосы у Люси на голове стояли дыбом.

— Что случилось?

Но Люся только рыдала, прижимая лед к синяку. Как думаешь пройдет? — спросила она всхлипывая.

— Ну ка дай посмотрю? Наталья подвела Люсю к окну на свет. Ничего заживет, глаз цел, а синяк сойдет со временем.

— Со временем! А как на работу с фингалом идти?

— Ногами, — пошутила Наталья стараясь поднять настроение подруге.

— Ага понятно. Люся принялась собирать ложки. Наталья подняла скалку и собрала салфетки.

Люся снова расплакалась.

— Ладно не реви пройдет. Очки наденешь солнцезащитные. У тебя бадяга есть?

— Нету я в ней раньше никогда не нуждалась, до сегодняшнего дня. Видал как разукрасила. Мегера.

Наталья покачала головой с пониманием и сочувствием.

— Ясно. Приходила жена таксиста?

— Она самая. И ведь что ей надо? С ней живет муж и уходить ко мне насовсем не собирается. Что ей жалко? И ведь узнала каким то образом, думаю помогли «добрые люди». Настучали. Мир не без добрых людей.

Наталья глядя на Люсю подумала, вот он итог любви с женатым, не ожидает ли и ее такая же участь? Она тоже перешла хоть и невольно дорожку другой. Силы явно на той стороне и Наталья зябко поежилась. Тут женатый, а там нет, но суть не меняется. Всегда кто то кого то любит. Но я им не препятствую. Влюбленная женщина на все способна, непредсказуема и очень опасна.

Прибрали с Люсей кухню, выпили по рюмке чая.

— Наталья, сама сходи к Маринке на примерку. Она там итак в курсе. Шорох тут стоял такой, все соседи наверняка слышали в мельчайших подробностях.

Марина поздоровалась. Принесла будущие платья на примерку. Вела себя сдержанно про Люсю не вспоминала. Хотя ясно было, что она знает. Материал к лицу и скроенные, собранные на живульку платьица хорошо сидели. Наталья осталась довольна. Марина сделала наметки и приколола булавочки. На следующей неделе платья будут готовы.

— Это что же теперь ходить и оглядываться по сторонам? Не оглядываться, а смотреть в оба, усмехнулась Наталья. Лучше сразу записаться в секцию бокса.

Глава 11

На даче разнотравье, стеной стоял бурьян, особенно вдоль забора выстроился, захватил и облюбовал задворки. Наталья с автобуса и сразу в дачный домик, переодеваться. Оттуда вышла засучив рукава, надела верхонки, принялась рубить траву. Поначалу серпом, потом остатки руками убирала и граблями сгребала к забору.

Работа закипела. Шла споро и часа через три Наталья немного привела огород в надлежащий вид. Но сорняков еще много. Она кидала вырубленную траву между грядок на дорожки, удобрение будет, а сверху картон. Затем поливка, сбор урожая. Сухие листья, с ними особая работа и борьба с вредителями деревьев. В общем дел полно. Но на сегодня хватит, все не переделаешь. Да и устанешь с досадой подумала она. Ей стало грустно, придет Симон, если придет, а она без рук, без ног после дачи. Ладно мало ли какое состояние бывает. Да и он не придет сегодня. У него тоже дел полно, работа, и она представила целую армию женщин — медиков и медсестер вокруг молодого доктора, женский коллектив. Куда с ними тягаться, плюс Элла, которая так просто не отпустит. А может отпустит, встретит другого, молодых холостых полным полно выбирай любого. Еще не вечер, и Элла с Симоном сто раз помирятся.

Марина Ивановна показалась за забором.

— Здравствуй, Наталья.

— Здравствуйте, Марина Ивановна.

Соседка казалась чем то расстроенной. Даже с лица сменилась.

— У вас все в порядке?

Марина Ивановна рукой махнула. — Проблем хватает Наташа. У сына в семье неполадки. Да и семьи можно сказать у него нет. Была да вся вышла.

— Как так? Наталья сбросила с рук верхонки и подошла с этой стороны забора.

— Длинная история Наталочка. Если кратко, после армии сын женился и детей двое. С другом дом на две семьи построил. Прожили тринадцать лет. У друга жена болела долго. Невестка моя ходила помогать, дом разделен, двор общий. Ну там по хозяйству, да с детьми. Потом не стало у друга жены, остался один. Марина Ивановна вздохнула. А невестка оказывается давно с соседом любятся, еще при живой жене. Теперь собрала шмотки и к соседу переехала. И дети с ней. А мой сын запил горькую. Друг называется близкий и жена родная, оба предали и обманули. Самое тяжелое, живут теперь через стенку. Там смеются, а мой с работы придет и слышит. Голодный, холодный, сам готовит, стирает. Ко мне не идет. Уговариваю сына продать дом, свою половину, и купить отдельный, как можно дальше от них. А невестка, как специально мучает, раззадоривает, то попросит воды натаскать, то печку затопить, пока ее теперешний муж придет с работы. Мол не управляюсь одна. А этот старается, лоб расшибет, все для нее выполнит.

— Беда то какая.

— Не говори Наташа. Как его убедить. И ко мне не хочет переехать, хотя бы временно пожить пока дом продаст. Любит жену свою, говорит хоть смех ее за стенкой слышу, спать ложусь, представляю что она все таки рядом в одном доме. Не могу без нее и точка.

— И не посоветуешь ничего.

— То то и оно. Малые детки, малые бедки, большие детки большие бедки.

— Марина Ивановна, вы на лицо осунулись. Держитесь, попейте успокаивающее.

— Ладно Наталья, не бери мои страдания на свою душу, каждому своего хватает. А только запомни, дружба дружбой, а табачок врозь. Никогда не строй дом на двоих с другом. Да и с родственниками тоже. Сегодня друг, а завтра враг. Женился или вышла замуж, про подруг да друзей забудь. Они распрощались и Наталья пошла на остановку.

Она тряслась в рейсовом автобусе и все думала как непросто устроен мир. Необходимо быть мудрым. Все знают, надо быть мудрым, но никто не знает как им стать. Вот и Люське досталось на орехи. Каждый сам скребет на свой хребет. Хотелось спать, в сон клонило. Автобус покачивался на неровностях, скоро начнется асфальтовая дорога и поедет быстрее. Доспехи дачника бросила в домике, сначала планировала привезти домой перестирать, но устала и не потащила шмотки дачные с собой.

За окном показался город. Скоро она будет дома. В подъезде тишина. В квартире душно. Отворила окна. Прибрала постель и упала на диван. Звонила Галина, завтра у них собрание, вступили в кооператив, строится новый дом, квартиру хотят купить побольше. Семья растет и нужно думать о будущем. Наталья лежала, мечтала о Симоне и незаметно уснула. Разбудил звонок в дверь, за окном уже сумерки. Она вскочила и отворила дверь, пришел Симон.

Прямо с порога обнялись, будто не виделись вечность.

— Проходи, умывайся. Наталья засуетилась, хотела было идти на кухню, наладить ужин.

— Подожди. Он обнял ее крепче, поцеловал. Я не надолго.

— Как?

— Только увидеться и снова на работу, у меня сегодня дежурство.

— Поешь.

— Я не голодный.

Наталья расстроилась, оборвалось все внутри.

— Не подумай плохого. Симон заметил спад настроения. Профессия такая, не каждая поймет.

— Буду ждать и верить. Разулыбалась от души и обняла его. Хоть и далось ей с трудом изобразить эту радость.

— Ну тогда я побежал?

— Да конечно. Счастливо.

Симон обнял ее и скрепил объятия долгим поцелуем.

— Ни о чем думать не мог, ты из головы не выходишь.

Потом нехотя пошел вниз по ступенькам. Она закрыла за ним дверь и подошла к окну. Во дворе действительно стояла машина скорой помощи. Симон сел в нее и машина уехала. Наталья упала на кровать и расплакалась, она плакала так горько, словно рассталась с ним навечно. Словно он ее обидел, обманул, кинул. Душа болела и разрывалась на части. Правда ли это, что у него дежурство? Или может она ему уже надоела? Или увлекся другой, молоденькой вон их сколько. Может помирился с Эллой. Та в хороших отношениях с его мамой, а две женщины большая сила против одного. В отличии от Натальи у которой нет контакта с его мамой. Не поговорила с ней по душам, не расположила к себе. Когда на твоей стороне его мама это всегда плюс. Как ее расположить? Нет, ни к чему это. Если он разлюбит никакая мама не поможет. Видела же своими глазами как расстался с Эллой.

Немного погодя Наталья успокоилась. Ему нужно создать надежный тыл, остальное все дамские капризы. Работа у него действительно одна из самых серьезных, он каждый день отвечает за чью то жизнь, которая висит на волоске. Должен быть уверен в себе, чувствовать рядом поддержку, понимание и любовь, находиться в хорошем настроении. Иначе рука дрогнет и может случится непоправимое. Да, именно так. Он же приехал, нашел минутку, чтобы увидеться, обнять и поцеловать. И уходил нехотя, он не спешил, не сбежал по лестнице сломя голову. Как хорошо, что она ему улыбнулась, сказала что ждет и верит. Какая молодец, похвалила себя Наталья и пошла ужинать.

Как ни странно ночью спала как убитая, не было никаких мыслей перед сном, что мешают обычно заснуть, стоит только задуматься как паутина мыслей начинает вить свою западню и терзать. Отключилась и хорошо выспалась.

Утром едва открыла глаза первым делом ощутила пустоту, рядом в постели никого. Как Симон отдежурил и где будет отдыхать? Уедет к матери? Уже наверное уехал. Наталья пошла собираться на работу, а после к Галине повидать внуков, помочь. Попроведовать Галку, как она там, пыхтит как паровоз из Ромашкова.

Лужи, ночью прошел дождь и смыл все следы, подумала Наталья. Следы расставаний влюбленных. Но тут же отбросила ненужные мысли, догадки и подозрения. Она тот еще стратег, привычка осталась после Олега. До встречи с ним верила в людей, в честность, преданность и верность. Так жили дедушка с бабушкой. Был пример родителей перед глазами. Но времена меняются или не повезло с Олегом. Злиться ли она на него, уже нет. Урок он преподал горький, очень горький, все время хотелось избавится от этого опыта. Но втемяшилось в голову так, что не выкинешь. И подозрения частенько посещают. Что тренируется то и развивается. Срочно нужно перестраиваться на новый лад. В прошлом изменений нет, важно чтобы будущее не стало новым прошлым. Ух как заумно.

После работы Наталья задержалась у стихийного рынка, купила позднюю клубнику, ягода отходит, варенье давно пора варить. Прошлогоднее отдала детям, там съедят быстро. Наталью «укусила Золушка», так теперь шутят, напала на нее приборка, готовка, стирка. Даже испекла торт с клубникой. Оставила немного себе, остальное завтра унесет детям.

Дни летят со скоростью света. У Люси опять разборки. Она рыдала в трубку, просила Наталью срочно приехать, пока она живая.

— Как тебя угораздило? Наталья с порога увидела, что второй раз получилось еще хлеще чем в первый.

Люся, мало того получила под оба глаза, еще и руки были в синяках и нога от бедра. Собралась писать заявление в милицию. Ходила в поликлинику, сняла побои.

— Люся, ты что опять с ним встречалась?

— Да! И буду встречаться!

— Она убьет тебя, ненароком.

— Пусть, а я буду с ним встречаться, не укараулит.

— Пока происходит обратное, очень даже караулит и в курсе ваших дел. Люся, а может он сам жене рассказывает?

— Как это сам? Неужели?

— Люська послушай, не упрямся, зачем тебе этот таксист?

— А ты что сама не знаешь зачем, не маленькая ведь. За этим, за самым! Хочу!

— Найди другого, холостого. Чего тебе по судам мотаться. Оно тебе надо? Свет клином на нем сошелся?

— Тебе легко говорить Наталья, ты привыкла одна и тебя ничто человеческое не колышет. А я живу, хочу жить, я живая!

— Ага, вижу как ты живешь. Еле живая.

— Наташа это и есть жизнь, в ней всякое бывает, и вот такая любовь тоже. Охота пуще неволи! Молодая была, пахала как лошадь, работа, дети, дом, ни до чего руки не доходили, ничего толком не видела, не ощущала. Не до любви было. Сейчас вернуть то время, по другому бы зажила с мужем, берегла себя и его!

Наталья вспомнила про платоническую любовь, которой собиралась придерживаться. С платонической она дала маху, не получилось такой любви. Мужики и платоническая любовь — фантастика! Но на свете чего только не бывает. Марина заглянула, позвала, — раз уж ты тут, на вторую примерку зайди. Платья почти закончены. Если вы с Люсей побеседуете еще с пол часика, платья будут готовы. Немного заказы схлынули, появилось свободное окошко, — пояснила она.

— С удовольствием подожду. Кто не рад обновкам. Гардероб это настроение. Как раз нужно поддержать себя.

— Ты хоть как? Люся водила ложкой в стакане с крепким горячим чаем. Так быстрее остывает, когда ложка в стакане. Хотя что ты можешь мне рассказать, дом, работа, внуки, дача. Неинтересная житуха у тебя Наташка, рутина и день на день похож, как две капли воды.

Наталья кивнула и промолчала. Знала бы Люся, что и у нее кипят страсти. До таких разборок правда не доходило и надеялась не дойдет. Но кто знает, что готовит за спиной соперница.

— Не грусти подруга, — подмигнула Люся и поморщилась от боли. На мне быстро заживет, как на собаке.

Зазвонил телефон.

— Он! глянув на номер абонента подскочила на стуле Люся.

— Слушай Люся, развяжись ты с ним, другого найдешь, гарантирую.

— Как? — прошептала Люся.

— Давай я ему отвечу!

— Давай. Люся нажала кнопку и протянула Наталье телефон.

Наталья жестом показала, чтобы Люся вышла за дверь. Люська поспешно удалилась.

— Я вас слушаю, как можно официальней ответила Наталья.

— Алло, можно к телефону Люсю. Спрашивал мужской голос.

— Нет нельзя! Забудьте этот номер и готовьтесь к судам. Ваша жена избила Люсьену Сергеевну неоднократно. Побои в этот раз зафиксированы.

— А вы кто?

— Следователь. И вас кстати вызову на допрос в качестве соучастника, а если вам повезет, в качестве свидетеля.

— Как это! А я при чем?

— Вот там и разберемся, проведем расследование.

— Какое расследование?

— Вас вызовут повесткой.

— Подождите, какой повесткой? Можно все это как то уладить?

— Зачем вы рассказали вашей жене про связь с Люсьеной?

— Я не специально. Моя жена, если пристанет, в чем угодно признаешься. Давно бы с ней разошелся, но это смертельный номер.

— Мой вам совет. Оплатите Люсьене Сергеевне лечение, деньги пришлите переводом по почте. И никогда больше не звоните ей и не поддерживайте связь. Иначе, побои побоям рознь, убить человека недолго. Отвечать будете вместе с женой. А вам лично совет, вы человек женатый, живите с женой и не имейте связи с другими женщинами на стороне.

— Понял. А сколько на лечение? Какую сумму? Посоветуйтесь с доктором и Люсьеной Сергеевной. По идее ваша жена должна наказывать в первую очередь вас, а не тех несчастных одиноких женщин.

— Понял, спасибо.

Отбой.

— Люся! — позвала Наталья

— Ну что там? Люся приоткрыла дверь и заглянула на кухню.

— Поговорила с ним. Это он сам рассказал жене.

— Да ты что? Вот гаденыш. Ну это его жена достала видимо, вот он и рассказал.

— Точно, он так и сказал.

— Ну?

— Ну сказала ему, чтобы забыл о тебе, иначе суд за побои.

— Кто тебя просил? Ну кто? Я же его люблю!

— Люся, я тебя не могу понять.

— И не надо, сама разберусь. Сама! Понятно? Люблю я его и буду с ним встречатся.

— Ну и ну, — вздохнула Наталья. Делай что хочешь, ты уже взрослая, а я умываю руки. Думаешь буду тебя воспитывать, приводить веские аргументы за и против?

Да ничего подобного и не подумаю.

— Наташенька, ты не представляешь, что значит любить.

— Представляю Люся, но нельзя сближаться с женатыми. Для меня женатый — табу. Кроме страданий, перспективы никакой.

— А где встретить неженатого, ровесники все несвободные. Остаются молодые холостые и старики одинокие.

— У Марины Ивановны, соседка моя по даче, сын остался без семьи. На вид симпатичный, жена ушла к другу. Дом на две семьи построили.

— Как собака на сене?

— Вот вот. Жалко парня. Но он жену любит, а та живет за стенкой с его другом.

— Во стерва! Люся задумалась, пошла посмотрела на себя в зеркало. С моими внешними данными сейчас только знакомится.

— Ты подумай, может познакомитесь. А там видно будет.

— Познакомится конечно можно. Как мы с ним познакомимся?

— На дачу ко мне поедем, поговорим с Мариной Ивановной, пусть нам своего сына на подмогу даст. Помочь соседке по даче святое дело.

— Ну и голова ты Наталья. Давай попробуем, я согласна. У меня на таких баб зуб и руки чешутся, вот где собаки на сене.

— Вот это другое дело.

На душе стало легче. Тут как раз портниха принесла готовые платья. Шик блеск красота! Трата та трата та.

— Ну ка повернись! Люся восхищалась. И сидит на тебе отлично. Надо и мне у Маринки заказать обновки.

— Не знаю что ты теряешься, портниха под боком, а ты дурью маешься, здоровье гробишь.

— Сапожник без сапог. Сейчас заживут синяки и начну украшаться.

Они обнялись и Наталья поехала домой за тортом, а оттуда к Галине.

Дети в полном восторге от торта с клубникой. Встретили с распростертыми объятиями. Рассказывали наперебой свои новости. Подросли то как, а загорели!

— Скоро выше Димки буду, хвасталась Даша. Вон как расту.

И правда, на стене заметки карандашом, Даша растет скорее, чем Дима. Но мальчики обгоняют девочек позже. Вымахают резко вверх и обойдут.

— Где ты выходные провела? Галина вопрошающе посмотрела и приподняла брови.

— Просто отдыхала.

Сначала Наталья хотела сказать на даче, но не стала говорить неправду.

— Ты как? Костя?

— Хожу потихоньку, скоро в декрет уйду. Готовлюсь. Костя работает, пропадает у своей мамы. Она придумала затеять ремонт. Вот он после работы у нее занимается ремонтом.

— Когда она это затеяла, я на днях у нее была.

— Да вот после твоего посещения, на следующий день закомандовала. Даешь ремонт!

— Ясно.

— Рутина и никакого просвета. Надоели эти кастрюли, готовка, работа. Костя вечно со своими заморочками, рыбалка, ремонт машины. Теперь вот еще ремонт в квартире у мамы.

— Не падай духом Галя, это обычная семейная жизнь. Бачили очи шо купувалы.

— Ага, да да, понятно, хоть на английском заговори, суть ясна.

— А что ты предлагаешь?

— Устала я мама. Надоело мне все! Костя надоел мне, надоел понятно?

— Понятно. Ну разойдись, выгони его.

— Да ты что такое говоришь, мам?

— Ну так ты же недовольная, а не я. Галя, чтобы жизнь была красивой интересной, сама будь такой! Хотя бы попытайся. Радуйся больше и Костю поддержи.

— Выходит я его должна поддержать?

— Ты его, он тебя.

— А чему радоваться, может подскажешь?

— Галя, у тебя муж, дети, еще малышка будет! Ты еще молодая, как же не радоваться?

— А ты радуешься, сама то?

— Стараюсь.

— Мне нужно зуб удалять, сломался. Боюсь мам, рожу в кресле.

— Вот сразу два в одном получится.

— Тебе смешно, а мне страшно. У самой зубы крепкие, ровные, а в кого у меня такие, рушатся как сахар.

— В Олега, у него с молоду с зубами проблемы. Ешь кальций, чтобы не рушились, не хватает видимо кальция тебе.

Пришел Костя. Уставший. Поздоровался и прошел в ванную.

— Галинка, встречай мужа, приласкай его, накорми. А я пошла.

Галина кивала головой с удрученным видом.

— Ну ладно побегу, выше голову. Не падай духом.

— Постараюсь не упасть, — ответила Галя и проводила до прихожей. Прибежали Дима с Дашей, обнялись. Вот она радость.

— Бабуля, а ты нам еще торт испеки.

— Обязательно.

Ближе к дому сердце трепетало от волнения.

Дом показался на горизонте. Во дворе пусто, никто не дежурил у подъезда. Дома сняла туфли, протерла их от пыли и поставила на подставку для обуви. Набрала воды, добавила морской соли, залезла в ванную и расслабилась. Полежала десять минут. Когда то давно слышала один стишок, в самый раз для медитации. Представила себя красоткой и начала читать громким шепотом.

Я такая Лапочка.

Я такая Цаца, на меня Красавицу

не налюбоваться.

Я такая Умница. Я такая Краля.

Вы такой Красавицы сроду не видали.

Я себя Любимую холю и лелею,

Ах какие плечики, ах какая шея.

Талия осиная, бархатная кожа.

С каждым днем красивее,

С каждым днем моложе,

Зубки как жемчужинки,

С каждым днем прочнее.

Ножки загляденье,

С каждым днем стройнее.

Волосы шикарные, вам и не мечталось!

На троих готовили, мне одной досталось!

После ванны принялась готовить ужин. Пожарила мясо, сделала к нему соус. Картошку запекла в фольге в духовке.

Салат легкий, огурцы, укроп, петрушка и помидоры, соли щепотка, заправить надо растительным маслом. Главное овощи и зелень свои с дачи.

Часы отсчитывали время. И чтобы не томить себя бесконечным ожиданием. Лучше переключить внимание на свои собственные дела. Тогда все встанет на свои места. А то давать советы дочери и Люсе легко, а самой применить на практике слабо? Чуть чуть коньяка пол рюмочки. Подкрасила глаза, чуть тронула светлой помадой губы. Надела новое платье, подумала какими духами попользоваться. Слегка, Шалимар светлый. Так, все в полном порядке. Отражение в зеркале нравилось. Прическу слегка взбила убрала со лба волосы. Включила негромко музыку и пошла на кухню ужинать. Но передумала и организовала стол в гостиной. Поставила два прибора, рюмки и подсвечник с тремя красными свечами. К романтическому ужину готова (в гордом одиночестве). Подумала и надела бижутерию, большие серьги — кольца с белыми камешками под жемчуг. Вот теперь ужинать!

Наполнила половину рюмки коньяком. И раздался звонок в дверь. Кто это? Наталья встала из за столика и быстро прошла в прихожую. Распахнула дверь и попала в объятия Симона.

— Дождалась! Ого, у нас праздник?

— Праздничный ужин.

Он был рад, быстро вымыл руки и прошел в гостиную. — Царский стол.

Но сначала начались объятия, поцелуи и ужин рисковал отодвинуться на потом.

— Ты голодный? В перерыве между поцелуями спросила Наталья.

— Как волк. Он засмеялся. В прямом и переносном смысле.

Наталья только заулыбалась, слишком понятно.

— Давай за встречу, — она подняла свою рюмку и кивнула ему.

— За тебя! В его глазах любовь, настоящая, неподдельная, в которую Наталья все никак не могла поверить. Может это только искра любви.

Выпили, поужинали, готово горячее, пришел вовремя, прямо к столу. Ее радовало как она подгадала.

Он был голоден, но поел немного. Затем отодвинул приборы и пересел к Наталье.

— Красивая. А сегодня особенно. Поцеловал.

— Пойдем на кухню, выпьем по глотку чая? — предложила она. Наталья хотела убрать со стола, но это было бесполезно. На чай, раз она хочет, согласился. Сам чай пить не стал. Обнял сзади и ждал, пока она сделает несколько глотков горячего чая.

Уже было не до чая и не до стола с праздничным ужином. Постель ждала и ласковые руки, губы и ничего больше не хотелось. Играла тихо музыка, Наталья не выключила ее, не смогла. Симон целовал и обнимал. Они плавно переместились в спальню. Он с ума сходил по ней. Это ее пугало и настораживало. Быстрый огонь, быстро гаснет, думала она. Лучше бы медленно разгорался и долго горел.

Глава 12

Жизнь приобрела вполне себе реальные очертания счастливой и радостной, полной любви и интереса. На работе дела складывались успешно. Рабочий день не напрягал, появились творческие планы и продвижение по карьерной лестнице. Любовь окрыляла, давала сверхъестественные силы. Наталья изо всех сил меняла свои привычки, пессимистические мысли на оптимистические. С собой бороться оказалось непросто. Старый опыт подбрасывал унылые воспоминания из прошлой семейной жизни. Иной раз возникала идея вернуться к тихому одиночеству, пока не потеряла его любовь. Но ведь ясно, если чего то очень сильно боятся, оно обязательно случиться. Нельзя постоянно идти спиной вперед, пятясь как моллюск. Пора развернуться и идти вперед лицом, к светлому будущему. Сначала она иронизировала над собой, потом твердо решила, что все будет отлично. И так и будет! Старалась поверить что это теперь ее настоящее и он рядом. Ее пугало одно, хватит ли у нее огня или скоро выдохнется, куда с молодым тягаться.

Солнце светило. После работы на проходной шутили с коллегами, разошлись каждый в свою сторону. На углу у забора фабрики заметила Эллу. Она стояла прислонившись к забору, курила и крутила в руках зажигалку. Надеюсь бить не будет, подумала с иронией Наталья.

— Привет! Элла улыбнулась.

Наталья кивнула.

— Не спеши, всего пару слов скажу тебе и все.

Думаешь Симон был на дежурстве вчера и позавчера? А вот и нет, он был у меня.

Наталья приостановилась, так как Эллочка преградила ей дорогу.

— Насытится тобой и бросит. Мне тебя жалко тетя. Ну, мамка, что тебя ждет дальше ты сама знаешь. Мне двадцать, вот паспорт, могу показать. Тебе сколько?

— Умножь на два.

— Как моей мамке. Прикинь через двадцать лет мне будет как тебе сейчас, верно? А тебе как моей бабушке. Понимаешь о чем я? Симон любит меня, тетя. Любит. Может он стоял на коленях и клялся в любви, не верь, это ложь. Подумай, он был со мной и сейчас у меня. Он мой. Эллочка встала в выжидательную позу, сложив руки на груди.

— Я за тебя рада, — ответила Наталья и пошла дальше. Наталья готова была поверить, если бы не последнее заявление. Симон не может быть у Эллы. Потому что он у нее дома, отсыпается после бессонной ночи. Кроме того, со вчерашнего дня он в отпуске. Тут Эллочка дала маху, не владеет информацией.

Наталья задумалась над аргументами о возрасте, через два десятка лет все переменится. Она сама прекрасно об этом знает. Может Эллочка дождется его и они будут вместе. А пока она счастлива и нет желания думать о грустном.

Дома ее ждал сюрприз. Симон готовил и вымыл полы. В квартире все блестело, на кухне вкусно пахло и вообще он был в прекрасном настроении. Присел на корточки и снял с нее туфли. Взял из рук сумку. Обнял и поцеловал.

— Мой руки и к столу!

Наталья умывалась и думала о своем. Был он на дежурстве или нет? Конечно был! Элла могла позвонить и узнать про дежурство. Элементарно просто, так и было. Симон ждал к столу. Один момент, — он исчез на пару секунд и появился с шикарным букетом цветов, преподнес ей. Поцеловал руку. Он был уже в темно синем костюме, в белой рубашке с галстуком, ремень на талии, никакого намека на живот. Стройный, подтянутый с красивой улыбкой, красиво преподнес цветы. Зрелище приятное для глаз любой женщины. Наталья была рада, ее приподнятое настроение говорило об этом. Обедали молча. Переглядывались счастливыми взглядами. Музыка негромко сопровождала вечер.

— Очень вкусно, — похвалила Наталья

— Правда?

Видимо ждал признания или любого мнения о его кулинарных способностях.

Наталья искренне призналась, что мужчины готовят вкуснее.

— С чем это связано?

— С тем, что мужчины готовят еду сосредоточившись на процессе. Мужчины не отвлекаются на множество других дел. Симон улыбнулся и чтобы сгладить острые углы этой темы сообщил, — ты готовишь очень вкусно, правда.

Потом сидели на диване и она гладила его лицо, а он целовал ее ладонь и не давал убрать руку. Целовал, что дрожь по телу от его губ. Наталья думала, ласки много не бывает и они никогда не пресытятся друг другом. Она так хотела и верила в это. Может же быть так, ну хотя бы в порядке исключения. Думала с замиранием сердца о приближающейся ночи. У него зазвонил телефон. Он ответил.

— Слушаю. Да завтра заеду и заберу. И отключил трубку.

— Наташа, ты можешь уйти в отпуск? Вместе уедем на море.

— Попробую.

— Давай уедем на море. Так я посмотрю билеты?

— Посмотри.

С утра на работу. Наталья договорилась об отпуске. Завтра нужно будет поехать с Люсей на дачу. Приедет сын Марины Ивановны, что то будет с нашей затеей. А пока Наталья пожелала своим коллегам хорошей работы и до встречи после отпуска. Она через три дня уйдет в отпуск. Нужно доделать начатую работу, которая числится за ней. И свобода, море и Симон!

Надеюсь на проходной нет засады. К удивлению у проходной на фабрику ждал Симон.

Они вместе поехали к нему на работу. Как он вчера и обещал приехать туда и что то забрать. В клинику зашли вместе, Симон так захотел. Прошли по коридорам к кабинету главврача. Он забрал документы. Ну вот, теперь в кадры и свободен.

— Пошли, — он приобнял ее за плечи. В кадрах работал женский коллектив. При появлении Симона женщины заметно оживились, улыбались.

— Мы слышали вы от нас уходите?

— Переводитесь, да?

— Очень жаль.

— Остаюсь в здравоохранении, одно дело делаем только в разных клиниках. Он улыбнулся передал бумаги в кадры. — Вашу трудовую перешлем по месту назначения.

— Благодарю. Всем хорошего дня.

Теперь в обратном направлении к выходу. В коридоре окликнул седой мужчина, доктор в белом медицинском халате.

— Симон Витальевич, приветствую. Рад видеть.

— Здравствуйте!

Они пожали друг другу руки.

— Значит переводитесь в детскую клинику? Что ж, там хорошее новейшее оборудование и перспективы роста. Рад. Хотя скажу откровенно, жаль расставаться. Но думаю пересечемся.

— Однозначно.

— А теперь что же, в отпуск говорят?

— Да.

— Прекрасно. Отдохнуть надо, тем более после напряженной работы. Что там во время дежурства происходило, двое суток пришлось оперировать?

— Да было жарко, массовое дтп.

Они поговорили немного на своем профессиональном языке, используя специальные медицинские термины, понятные только им. Где думаете отдохнуть? Если не секрет.

— Да нет какой секрет. Симон взял руку Натальи. Поедем с женой на море.

— Ну что ж похвально. Доктор приподнял очки.

— Серафим Андреевич, — представился он.

— Наталья Владимировна. Она кивнула ошеломленная неожиданным заявлением Симона. Сама впервые слышит об этом. Вот это новость. Доктор пожелал им хорошей дороги и отличного отдыха.

Они его поблагодарили. Симон все также держал Наталью за руку, направился на выход. Иначе в этих коридорах можно запутаться без путеводителя. Наталья шла удивленная, может ослышалась? Или так было надо? Спрашивать и задавать наводящие вопросы не стала. Увидела место работы Симона, уважение к нему со стороны коллег, а главное совершенно случайно узнала о дежурстве, когда его не было двое суток.

— Ну что какие планы на завтра? Симон остановился во дворе клиники.

— Мне еще три дня работать, закончить дела. И в отпуск.

— Вот и хорошо. А сейчас поедем в загс. Я делаю тебе предложение Наташа.

— Что? Ты сегодня меня удивляешь.

— Только сегодня?

— Особенно сегодня. Симон, давай не будем торопится.

— Понимаю, наверное это надо делать в торжественной обстановке. И не здесь, прямо на улице во дворе клиники. Но у меня не будет времени. Понимаешь у нас впереди отпуск, а по приезде работа навалится и не отпустит. Он помолчал.

— Наталья, выходи за меня замуж. Моей ты уже стала. Он улыбнулся.

Наталья молчала. Конечно он шутил.

— Что то не так? Симон подвел ее к скамейке и они присели. Обнял заглянул в глаза. Ты чего то боишься?

— Да.

— Чего?

— Возраста.

Наталья решила говорить прямо о том, что терзает. Пусть горькая, но правда.

Симон растер ладонями лицо.

— Наташа, мне кроме тебя никто не нужен, ни сейчас ни потом. Какая бы ты ни была. Сколько бы тебе не было лет. Он смотрел прямо в глаза честным открытым взглядом. — Буду любить тебя до конца своих дней.

— Симон, жизнь длинная, но время неумолимо. И мы не властны над переменами, которые оно нам несет. Ты еще так молод. Увлечешься молоденькой, не обижайся так бывает. А мне невозможно будет это пережить, мне будет вдвойне больно. И еще, серьезный вопрос, не смогу родить тебе ребенка.

— Сможешь, это я говорю тебе как доктор, ты сможешь Наташа. Вместе до конца?

Наталья минуту раздумывала, а что если как с обрыва?

— Послушай, — он обнял ее за плечи. Тогда я расскажу тебе одну тайну. Мой отец влюбился в мою маму пацаном буквально в 19 лет, когда служил в армии. Мама работала в медсанчасти и была старше, намного. Она уже осталась на тот момент одна. Ее муж был военным, они прожили двадцать лет и расстались. Детей у них не было.

Моего будущего отца не воспринимала всерьез, не отвечала на его чувства взаимностью. Симон стал серьезным и его глаза погрустнели. Он сложил руки замком и оперся локтями о колени. Словно видел всю эту историю заново. Он замолчал.

— А дальше что?

— Дальше? Однажды он ушел в самоволку и пришел к ней домой. Она от воинской части жила далеко. Ребята в роте его прикрыли на вечерней поверке, крикнули за него. То есть как то удалось. Конечно даром не прошло, спохватились на другой день и он вернувшись в часть попал на гауптвахту. Ту ночь он провел у мамы. Она не решилась выгнать его в метель на мороз, боялась по дороге замерзнет. Ну в общем произошло между ними, что произошло. На утро вернулся в часть и попал на губу. Где был не сказал и за это получил по полной. Симону было трудно рассказывать, но он продолжил. Отбыл на губе десять суток. И при первой возможности пришел к маме опять, но только уже в увольнение. Они были вместе. Она также говорила ему о возрасте, о жизни. Что он молодой и после демобилизации встретит девушку и так далее. Он писал ей письма, передавал при первой возможности. Эти письма она сохранила. Было одно письмо, где решалась их судьба, и потом состоялся между ними серьезный, последний разговор. Мама твердо отказала ему. И он ушел. Симон замолчал на некоторое время.

— Затем, буквально через два месяца, когда она уже знала, что беременна и размышляла сказать ему об этом или нет. Когда она понимала, что любит его, но ее сдерживал возраст. Произошел несчастный случай на стрельбах. Кто говорил был самострел, кто — случайная пуля. До дембеля ему оставалось всего ничего. Мама перевелась из воинской медсанчасти в гражданскую больницу. Родила меня. И всю жизнь любила моего отца. Простить себе не могла, что не сказала ему о ребенке и до сих пор страдает, винит во всем себя. Мне всю эту историю рассказала недавно. Когда узнала о моей любви к тебе. И дала его письма почитать. Вот и вся история длинною в жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.