Все ее удовольствия

Ринат Валиуллин, 2021

Всякое недовольство – это нехватка удовольствий. Она знала об этом, именно поэтому она любила долго просыпаться, долго принимать душ, долго позировать перед зеркалом, долго пить кофе… Она любила саму возможность растягивать те самые крошечные удовольствия, на которые в обычной жизни времени не хватало. Слишком много обязанностей и обстоятельств превращали ее единственную жизнь в рутину, а все потому, что разучилась отдыхать, получать удовольствия, позволять себе их. Все ваши желания в легких позитивных историях этой книги, они намекнут, как получить те самые удовольствия, что помогут вам полюбить себя, наполнят любовью, которой вам захочется поделиться как минимум со своим человеком, как максимум – с целым миром.

Зеркало

Первое правило большой любви: влюбись в себя — создай конкуренцию.

Эта фраза, брошенная когда-то ее матерью, стояла у нее перед глазами с самого утра. Даже сейчас, перед зеркалом, вглядываясь в себя, она задавалась вопросом: Любит ли она себя? Нет, не любит. Иначе бы и вопросов не возникало. У людей, которые любят и ценят себя, таких вопросов не стоит. Им просто негде стоять, нет места, все занято любовью? Сначала к себе, потом уже ко всем остальным. Именно любовь к самому себе и создает конкуренцию вокруг. Посмотрела она на сидящего за столом мужа. У того конкуренции не было.

— Ты сама загоняешься, я чувствовал, что сегодня вечером такое будет. Тебе нельзя так много работать.

— Угу. Придумай причину. Все молодые люди отдыхают, ездят, получают удовольствие от жизни, а вы нашли себе дурочку, которая еще и сама себя обеспечивает, вообще париться не надо, еще дела будет разруливать, вот лафа. Адьос, я так жить не буду и пофиг даже, что все эти свадьбы напрасно и т. д., я не своей жизнью вечно живу, когда ты это поймешь?

— Вот это совпадение, и я не своей.

— Я не буду рожать тебе детей, чтоб потом быть как в тюрьме привязанной. Я так и не успела пожить нормально, ты меня просто в клетку загнал. Вся жизнь: работа — кухня — болтовня о старых — работа — работа — работа — работа — кухня — болтовня. Максим! Мне не пятьдесят лет! А двадцать пять! Ты забыл? Мне скучно, я не вижу направления, ты меня никуда не ведешь. Можешь сваливать все на работу, которую ты сам мне подкинул, чтобы я не скучала и не сидела у тебя на шее, ты можешь свалить на что угодно, а я смотрю на молодых людей, свободных, не ограниченных всякой чушью, и мне завидно! Я сбегу, точно.

— Если это правда, то, что ты говоришь, то жаль. А если тебе трудно, то нет никакой надобности в твоей работе. Я могу тебя обеспечить, ты это знаешь.

— Мне тоже жаль. Прикольно, что я тебе нужна для работы по дому. Можно на мои желания забить полностью. И быть с папой.

— Не только.

— Ты даже не представляешь, как мне сейчас жаль! Я-то думала, что все поменяется, особенно после свадьбы, но нет, старая песня продолжается. Уже два года мне лапшу на уши вешаешь, а я повелась, какой смысл было выходить замуж, чтобы потом дальше страдать. Просто чтобы понять все и оценить, видимо.

— Свадебное путешествие не проблема, ты сама знаешь, в чем проблема, я даже не хочу сейчас об этом говорить. Мне жаль, что я не знал раньше твоего отношения к моему отцу. Хотя раньше он тебе даже нравился. Что случилось?

— Я попала не в свое поколение. Да, ты сделал мне предложение, правда через несколько лет. Так что это было похоже на какое-то противостояние. Так предложения не делаются. Я живу в каком-то пробеле.

— Согласен, я затянул со свадьбой. Я сам от этого пострадал. После этих событий мне самому надо научиться себя контролировать, ты не понимаешь, что такое, когда невозможно отключить голову. Эти мрачные мысли, это убивающее давление мыслей.

— Может, без меня у тебя получится лучше. Вот здорово: у тебя мрачные мысли, а я должна из-за этого ненавидеть свою жизнь. Без меня ты прекрасно все контролировал, и жил, как хотел. Что у меня, карма, что ли? Я-то при чем тут? Я тоже хочу жить, а ты мне не даешь. В театр ты купил билеты, в Испанию тоже и многое прочее, да? Если бы я тебя в кино не таскала, вообще бы никуда не выходил из своей трехкомнатной конуры. Жизнь — тоска, я вижу, что тебе самому ничего этого не надо. Хоть что-нибудь бы придумал, чтоб медовый месяц скрасить, так нет: «Дай мне с папой побыть». Ты с ним всю жизнь и так будешь.

— В Мариинский пойдем на следующей неделе, я уже присмотрел билеты.

— Мне можно несколько лет обещать. Идите вдвоем. Не, с тобой на концерт не сходить — ты не любишь, попутешествовать не съездить — ты не любишь, людные места ты не любишь. Разные интересы, я хочу, чтобы мои интересы поддерживали. Ты нет. Я уеду на следующей неделе.

— Куда?

— Не знаю. Надеюсь, ты найдешь, куда мне можно уехать.

— Хорошо, найду.

— Как ты быстро все решаешь. Не хочешь — уезжай. Все вот так вот просто у тебя.

— Не говори ерунду. Не просто. Не хочу, чтобы ты страдала. Как когда-то страдала Анна.

— О, давай, вспомним еще твою бывшую жену. Может, ты к ней вернешься? Идиллия. Я думаю, она с радостью примет.

— Мне надоела эта чушь.

— Мне тоже. Страшная вещь — осознать все это сейчас.

Потом она подолгу собирала изуродованное долгим плачем лицо у зеркала. То оставалось таким же изможденным для нее и еще более милым для меня. Я не знал, почему они так реагируют на какие-то мелочи, что для меня не стоили ровным счетом ничего. Я не знал, почему женщины могут так страдать со мной. Иногда я даже начинал искать в себе того самого эгоиста, что испортил их жизнь, чьей единственной целью было размениваться ими и пользоваться. Размениваться до тех пор, когда мелочь эту можно будет отдать в добрые руки, кинуть какому-нибудь попрошайке в ладонь, пользоваться до тех пор, пока они не дойдут до того самого состояния б/у, когда они попадут под программу утилизации. Чем больше они пытались мне это внушить, тем меньше я им верил, тем больше отстранялся, обрастал корочкой противоречий. Таня, собрав силы, снова пришла в гостиную, где я уткнувший в экран, пытался в очередной раз отстраниться.

— Да какой ты мужчина, трахал меня четыре года, чтобы потом вот так выкинуть на улицу.

— Таня, никто тебя не выкидывает, ты сама все время норовишь уйти, во-первых, во-вторых, если ты все же соберешься, я позабочусь о твоем благоустройстве, сниму тебе квартиру.

Конец ознакомительного фрагмента.