Гиперандрогения

Римъ Эдельштейн, 2022

Посреди бела дня совершено жестокое убийство директора строительной компании, раскрыть которое предстоит талантливому оперативнику…На первый взгляд – заурядная борьба между крутыми бизнесменами, но при тщательном расследовании выясняется, что врагов у него было куда больше, чем можно подумать: и бывший компаньон, и любовник его жены, и директор благотворительного фонда, и тренер боксёрской команды… И даже воспитанницы интерната для трудных подростков, к которым он когда-то питал незаконную страсть.

ххх

Собакин вернулся обратно в холл и увидел, что рядом с секретаршей стоят двое: высокий худой мужчина в тёмно-сером лёгком пальто и полноватая женщина лет пятидесяти пяти, которая когда-то была огненно-рыжей, а сейчас старательно закрашивала свою проседь.

— Вот, — сказала Светочка. — Пока двое. Рустам Максимович и Мария Марьевна.

— Замрук по строительной части, — сказал мужчина в пальто и протянул руку. Сухой брюнет в едва державшихся на носу очках в золотистой оправе. Виски его тоже отдавали проседью, но он их закрашивать не стремился. Ладошка у него была хоть и небольшая, но крепенькая, Собакин пожал её. — Слышал об убийстве начальника.

Голос его был уверенным и ровным, словно он говорил о погоде.

— Собакин, — ответил оперативник и полез за удостоверением. — Расследую…. Давайте присядем пока. Мария Марьевна, пока подождите, позже поговорим.

Та кивнула и вместе с секретаршей отошла к хмурому охраннику, и они начали о чём-то оживлённо беседовать, а эти же двое стали усаживаться на стуле в холле, дико неудобные — тоже металлические, напоминающие собой стулья в каких-то казённых учреждениях.

— Были ли конфликты на работе с кем-то из подчинённых? — прямо спросил опер.

Мужчина задумался.

— Да прямых — не было, — ответил он наконец. — Но характер у Жирова был так себе, честно сказать. Человек-то властный. Жёсткий. Но хоть зарплату платил. Только с юристкой всё ругался, всё уволить хотел, а она всё кричала ему «да я сама уйду!»…

— Вряд ли бы она стала убивать его перед увольнением, — не удержался Собакин.

— Не думаю, что тут вообще причастны сотрудники, — глубокомысленно протянул Рустам Максимович.

Опер взглянул на него с любопытством.

— А что Вы думаете? Поделитесь?

Тот выждал небольшую паузу, глянул по сторонам, будто боялся, что их подслушают, и тихо ответил:

— По-крупному Жиров рассорился со Склизняковым и с Яраевым. И было это не так давно.

— Мне кажется, эти фамилии я уже слышал, — закивал головой оперативник. — Склизняков — это партнёр Жирова по застройке, да?

— Да, они вместе тут не один элитный район построили… Но Жиров как-то мне говорил, что хочет построить настоящий элитный коттеджный посёлок, неподалёку совсем. Посёлок Яблоково, слышали? Двадцать километров всего, такой кусок… Пригород, можно сказать. Вокруг — лес. И озеро есть. В общем, дорогая там земля.

— Ну? И что? — настаивал оперативник, пытаясь всё заранее связать воедино.

— А то, что наш город хоть и с элитными районами, да без метро, — он улыбнулся, но тут же посерьёзнел, когда увидел, что опер не улыбается. — Маленький городок-то… И бежит из него молодёжь. Поэтому и из посёлка этого тоже бежит. И остаётся там много пенсионеров,

алкашей, попросту безработных. И вот эти-то дома, землю-то под ними Жиров и бросился выкупать по бесценке… Чтобы потом можно их было снести, а то и на дрова продать, а после них всё застроить.

— А людей куда?

— Этого я не знаю, — отрезал Рустам Максимович, вскинув обе руки. — Уж понятия не имею. Моё дело маленькое: рабочие, стройматериалы и сроки. И всё!

— Так и в чём конфликт-то был?

— А в том, что Жиров захотел в одиночку там строиться. И выкупил, что можно было, сам. Вложился по полной… И Склизняков ему названил всю прошлую неделю, и я сам лично слышал, как он орал в трубку так, что здесь слышно было…

— Обещал убить? — сразу предположил Собакин.

— Этого я не слышал, — опять открестился Рустам. — Но слышал, что тот кричал, что Жиров останется ни с чем, обязательно прогорит! Вот…

— Так, — сказал Собакин после недолгого молчания, делая заметки у себя в подкорке. — Что там с Яраевым? Вдова тоже про него мне сегодня немного рассказывала. Но фамилию вспомнить не могла. Да и Склизнякова называла Склизякиным.

— Держит благотворительный фонд «Возрождение». Малая Роща, двадцать один. Там частенько и просиживает…

— А как Жиров-то с ним связан? — спросил опер, памятую о том, что сегодня ему уже пыталась рассказать Агнесса Павловна, борясь с опьянением. Или благодаря ему.

— Деньги в фонд переводил, — просто ответил Рустам. — На благотворительность. А уж тот-то и переводил по всяким собачьим приютам, интернатам для трудных подростков. И так далее.

— Есть информация, — уклончиво начал опер, — что там всё не так просто было… Денежки-то не все доходили до адресата, да?

— Я ничего об этом не знаю! — взорвался Рустам Максимович, но заметно покраснел. — Моё дело…

— Да-да, стройка. Рабочие-цемент-бетономешалка. Я уже понял. А заработок откуда Яраев берёт, на что хлеб с маслом покупает? Или с икоркой?

— Занимается он ещё автомобильными перевозками, вот что я знаю. И это последнее, что мне известно, — бубнил Рустам Максимович. Благодушие мигом из него ушло. Попросту испарилось. — Пригоняет иномарки с Дальнего Востока, продаёт здесь. Вот и вся история.

— Хорошо, — кивнул Собакин. — Вы можете быть свободны, но из города пока… Не отлучайтесь. На всякий случай.

— И не собирался, — резко встал замрук по стройчасти. Он окинул оперативника каким-то странным, презрительным взглядом. И пошёл прочь.