Она называет меня «джаным»…

Рената Каман

Иногда мне кажется, что это всего лишь выдумка или не более, чем полет бурной фантазии, но ведь это не так. Это такая же история, как и многие другие истории, и у нее есть свое начало и даже свой конец.

Глава 4

Никогда не говорил ей, что мне нравится приходить раньше, пусть даже на несколько минут, и ждать, что она вот-вот откроет дверь, не стучась, а затем наблюдать за каждым движением. Вот сейчас она переступит порог комнаты, устремив взгляд в глубины меня, улыбаясь, не спеша снимет обувь, будь то легкие летние туфли или высокие сапоги, и какими-то скользящими движениями поставит ступню на коврик возле двери.

Июнь 2009-го

— Ты никогда не опаздываешь, — говорю с улыбкой.

Сегодня на ней — лёгкое белое платье, босоножки цвета золота. Небрежно собранные под золотистой заколкой каштановые волосы при свете отливают медью.

— Не люблю опаздывать и терпеть не могу, когда другие опаздывают. Более того, меня это приводит в бешенство, — говорит, медленно снимая босоножки.

— Поэтому я всегда прихожу раньше.

— Просто тебе нравится сам процесс ожидания.

— Мне нравится ждать тебя… Или это уже вошло в привычку.

Сегодня она особенно красива. Она всегда красива. Люблю каждый её сантиметр. Люблю её лицо. Однажды она спросила: «Если бы тебе завязали глаза и поставили несколько человек, ты бы смог найти моё лицо на ощупь?». Тогда я ответил, что это невозможно. Сейчас же уверен в обратном. Люблю её скулы. Немного пухлые губы, слегка вздёрнутый нос. Её глаза — не столько глаза, сколько взгляд — у него одно предназначение: бить на поражение, насквозь. Она знает об этом и умело пользуется.

— Вчера вечером выбралась к морю. Оно бесподобно, джаным. Сколько же в нём силы, свободы, и в то же время нежности, — говорит, кружась по комнате.

— Ты же не любишь плавать.

— Не люблю, — присаживается на кровать, — но ведь море существует не только для того, чтобы плавать, не так ли? Говорят, успокаивает. Знаешь, джаным, полностью согласна. Рядом с морем забываю обо всём на свете, что-либо перестаёт существовать и теряет прежний смысл. Я просто погружаюсь в эту ни с чем не сравнимую атмосферу спокойствия и тишины, расслабляюсь. Ты меня совсем не слушаешь…

Слегка приподнятая бровь, вопрошающий взгляд. Люблю её эмоции: естественна и непринуждённа. Любит дурачиться.

— Джаным, уйкун му гельди?* — смеётся, слегка запрокинув голову.

Иногда она говорит по-турецки. Больше ради смеха, нежели по привычке. Она ведь знает, я не знаю этот язык. Да и откуда мне его знать, чёрт побери! Нет, меня вовсе не обижает, когда она говорит на чужом языке. Ей нравится турецкий, его звучание — выучила сама, не прибегая к помощи педагогов, не посещая курсы. Смотрела турецкие фильмы, слушала турецкую музыку, не понимая вовсе, о чём идёт речь. В начале слух постепенно начинал улавливать отдельные слова, затем — фразы. Она говорит, сначала ты должен адаптироваться к звучанию, затем придёт понимание. Сейчас она знает этот язык в совершенстве, но до сих пор любит просто слушать турецкую речь. Не вникая, не разбирая слов, просто слушать.

— Извини, задумался.

Любая другая спросила бы, о чём думал, с чем это связано и не связано ли это с ней, но только не она. Возможно, считает, у неё нет права на подобные вопросы. Мне бы хотелось, чтобы было так, но, на самом деле, всё по-другому.

Иногда не могу понять, почему я здесь и зачем всё это нужно, почему не могу уйти или вовсе не приходить. Закрываю глаза и просто перестаю думать об этом, дабы не искать ответы на многочисленные «почему».

— Джаным?…

Открываю глаза и медленно расплываюсь в улыбке. Сегодня она определенно красива. Её изумлённый взгляд вызывает лёгкую ухмылку. Встаю с кровати, беру стул и присаживаюсь напротив. Я здесь, потому что так должно быть, потому что без этого не могу.

*Прим.: Canım? Uykun mu geldi? — в пер. с тур. яз. «Душа моя? Тебе хочется спать?