Страстный подарок отшельнику

Рейчел Стюарт, 2021

У голливудской звезды первой величины Кэтрин Уайлд есть все: известность, слава, деньги, поклонники, но нет любви. После очередного скандала в желтой прессе она жаждет передышки и хочет пересмотреть свою жизнь. Лучшая подруга Фло предлагает ей отправиться на частный греческий остров в гости к своему брату Аларику. Он живет отшельником на острове уже три года, терзаемый чувством вины за произошедшую трагедию. Фло надеется, что Кэтрин удастся вытащить брата из пучины отчаяния. Ведь в юности они были чуточку влюблены друг в друга…

Глава 4

Кэтрин озадачилась сразу двумя проблемами. Во-первых, она не знала, что надеть к ужину. А во-вторых, в гардеробной Аларика не было ни одного зеркала. Она обыскала все шкафы, но тщетно. Зеркала отсутствовали, за исключением одного небольшого прямоугольного зеркальца над двойным туалетным столиком в ванной.

Завернувшись в белое махровое полотенце, Кэтрин подошла к зеркалу и сдула с лица челку. Она вся горела, хотя кондиционер работал на полную мощь, а она приняла душ всего десять минут назад. А все из-за неожиданной пробежки под палящим солнцем. Виной тому был мокрый от пота, мускулистый робот-гребец, он же Аларик.

Горячая волна вновь залила ее нутро, стоило ей представить картину, увиденную при входе в зал. Обнаженный по пояс, Аларик работал на гребном тренажере так, словно от этого зависела его жизнь: кожа блестит от напряжения, мускулы играют, лицо сосредоточенно. Он был в дальнем конце зала и так погружен в тренировку, что, к счастью, не заметил, как она на него пялится. Кэтрин выскочила из зала как ошпаренная и помчалась через оливковую рощу к дому. Жара была невыносимой, а мысли об Аларике вытеснили из головы все остальное, включая бассейн и работу над сценарием.

Она потратила на бег столько калорий, что сможет без зазрения совести отдать должное кулинарному искусству Доротеи. Если бы только у нее было нормальное зеркало, чтобы достойно подготовиться к ужину.

Кэтрин была так заворожена интерьерами дома, что поначалу не обратила внимания на отсутствие зеркал. Даже в спортивном зале их не было.

Она снова откинула со лба челку, рассматривая свое изображение. Она уже опаздывает, а румянец вряд ли исчезнет с лица. Кэтрин потянулась за косметичкой и вдруг замерла. Нет зеркал. Нет отражения.

Ему не важно, что его видят другие. Главное, что он не может видеть себя.

Кэтрин похолодела. На глаза навернулись слезы. Он не от людей прячется, а от себя.

Она глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.

— Тебе не нужно прятаться, Аларик, — прошептала она. — Ни от меня, ни от себя, ни от кого-либо другого… И я тебе это докажу.

* * *

Аларик взглянул на часы и поправил воротник рубашки.

Зачем вырядился в рубашку, он и сам не понимал. Он, в конце концов, у себя дома и может ходить в чем пожелает. Однако ему не хотелось ударить в грязь лицом перед Кэтрин. В ее присутствии он чувствовал неловкость. Ему казалось, что его шрам был более заметен на фоне ее безупречной внешности.

Было уже половина восьмого, а Кэтрин все не появлялась. Как можно опаздывать на полчаса, когда нужно подняться всего на два пролета и выйти на веранду, недоумевал он.

Может, она тоже раздумывала, что надеть?

Вряд ли, но…

Он сделал знак Доротее, ожидавшей у входа.

— Пойди и посмотри… — Он не закончил фразу, потому что заметил движение за спиной экономки, и у него буквально отвисла челюсть. Нет, она не раздумывала, что надеть. Над таким нарядом не думают…

Что она себе, черт возьми, вообразила?! Красную дорожку? Или светский раут у знаменитости? Волосы цвета спелой пшеницы с золотистым отливом собраны в высокий пучок на затылке, а два локона по бокам обрамляют лицо, спускаясь по стройной шее, фиалковые глаза, умело подкрашенные, сияют, а чувственные губы, накрашенные ярко-красной помадой, улыбаются. Алое платье с глубоким декольте, обнажавшим высокую грудь, мягкими волнами струилось до середины икры, лаковые черные босоножки на шпильке завершали туалет.

Весь ее облик излучал спокойствие и уверенность. Аларик был сражен наповал.

Ему показалось, что у него остановилось сердце, так трудно ему было дышать. Он не мог вымолвить ни слова. Доротея удивленно на него посмотрела, и что-то в выражении его лица заставило ее обернуться.

— А, вот и вы, мисс Уайлд! — радостно воскликнула она.

— Прошу прощения за опоздание, — извинилась Кэтрин.

— Лучше поздно, чем никогда, — буркнул Аларик, поднимаясь со стула и не обращая внимания на укоризненный взгляд Доротеи.

Кэтрин опустила глаза и автоматически поправила и без того безупречную прическу.

— Извините, — тихо повторила она, и на ее красивом лице промелькнуло чувство вины.

И он тоже почувствовал себя виноватым за то, что не сдержался.

Аларик скупо улыбнулся и выдвинул для Кэтрин стул.

— Не желаешь ли присесть? — галантно предложил он.

— Пойду поставлю в духовку питту, — прервала затянувшуюся паузу Доротея.

Сжав челюсти и опустив взгляд, Аларик вцепился в спинку стула в ожидании Кэтрин. Она неторопливо приближалась гордой походкой. Известно ли ей, как она на него действует, хотя прошло столько лет?

— Что случилось, Аларик? Ты выглядишь так, как в тот день, когда вытащил меня из бассейна. — Она звонко рассмеялась. Ее смех вызвал ответную реакцию в его зачерствевшей душе.

Жизнь тогда была совсем другой. Да и они были другими.

Она — с ярким талантом подражания, беззаботная и веселая, но невинная. И он — учащийся школы-интерната, одинокий и обозленный на весь белый свет из-за постоянного давления родителей и желания преуспеть.

Неудивительно, что он был так к ней привязан.

— Ты меня до смерти напугала в тот день. — Он подождал, пока она сядет, и придвинул стул. Ощутив аромат ее духов, он на мгновение прикрыл глаза.

— На мое счастье, ты оказался рядом и вел себя как настоящий рыцарь.

Она взглянула на него, но он успел отойти, прежде чем Кэтрин прочла что-либо на его лице. Он осторожно пробрался к своему стулу, чтобы случайно не задеть ее. Это просто сумасшествие. Четырнадцать лет назад, когда он вытаскивал ее из бассейна, он не думал о физическом контакте. Кэтрин была на четыре года младше, девочка шестнадцати лет. Она ухватила его за шею и смотрела, как на своего спасителя. Вот тогда он и решил, что они будут вместе. Ему хотелось защищать ее и обожать. Но это было до того, как она стала звездой, а он попал в аварию, которая перевернула его жизнь.

Однако сейчас она на его острове и ищет защиты. В нем снова проснулся рыцарь. Он понимал, как это опасно. Что толку мечтать о будущем, которого у него не может быть?

Он уселся на стул, достал из ведерка со льдом бутылку сухого белого вина и наполнил их бокалы. Не важно, что он рискует. Ей нужна передышка на его острове. Ну, по крайней мере, его убедила в этом Фло. Хотя по ней этого не скажешь. Она действительно хотела скрыться от мира или его сестра приукрасила ситуацию, желая, чтобы он пообщался с миром, приняв у себя Кэтрин?

— Скажи честно, что тебя сюда привело, Кэтрин?

На ее губах заиграла улыбка.

— Ты сам знаешь.

— Потому что хотела избежать нападок прессы?

Она взяла бокал и сделала длинный глоток.

Неужели так трудно дать ответ?

Он изучал ее лицо, пытаясь понять, о чем она думает, но вместо этого был заворожен тем, как она подносит к алым губам бокал, как, прикрыв глаза от удовольствия, пьет вино.

— Есть кое-что еще…

Он поднял на нее взгляд, чувствуя, что это «кое-что еще» явное преуменьшение.

Но в целом так и есть.

— Кое-что? — Он не отпускал ее взгляд и увидел, как дрогнули ее ресницы, а в глазах промелькнула боль.

Она невольно опустила руку на живот, и взгляд тоже. Он хотел было поднажать, чтобы получить ответ на свой вопрос, но испугался, что она не выдержит и сломается, а если она сломается, то и он тоже.

Аларик прочистил горло:

— Фло говорила, что ты пишешь сценарий?

— Да. — Кэтрин снова подняла взгляд и едва заметно улыбнулась. — Я уже какое-то время этим занимаюсь.

— И ты здесь, чтобы его закончить?

— Такой у меня план.

— А почему это нельзя сделать дома?

Она поморщилась, потому что он снова вернулся к больной теме.

— Потому что дома многое отвлекает. — Когда она потянулась за бокалом, у нее дрожали пальцы. — Я уверена, что Фло тебе все объяснила.

— Она сказала, что пресса не дает тебе прохода из-за твоего расставания с этим… как его? — Он щелкнул пальцами.

— Люк. — Она сердито прищурилась. — И я уверена, что его имя тебе известно.

Он криво усмехнулся:

— Виноват.

А знает ли она, что он не может заставить себя произнести вслух имя этого актера, потому что его охватывает ревность? Он не знал, из-за чего именно они расстались, потому что таблоиды всегда преувеличивают.

Конец ознакомительного фрагмента.