Сила трёх камней

Рада Мурашко, 2017

Студентка Инга жила спокойной размеренной жизнью, пока судьба не столкнула её с могущественной чародейкой из далёкого мира под названием Милливорд. Колдунья Экатан просто пыталась избавиться от преследования и подыскивала для себя новое тело, чтобы сбить врагов со следа. Вот только вместо намеченной беззащитной жертвы на её пути оказалась Инга. И теперь они вынуждены делить одно тело на двоих и даже вместе отправиться в Милливорд! Но почему Инга не погибла при «подселении» к ней колдуньи? И так ли случайна их встреча, как кажется на первый взгляд? Чего на самом деле хочет Экатан – спасти мир или захватить власть над ним? И как со всем этим связаны волшебные камни, на поиски которых им придётся отправиться?

Глава 4

Король ненадолго замолчал, задумчиво подёргивая короткую неровную бороду и о чём-то размышляя. В комнате воцарилось почтительное молчание, только Айнара звякала посудой, неожиданно вспомнив о правилах гостеприимства. Скоро перед Ингой возникла красивая серебряная мисочка с неизвестной, но аппетитной на вид похлёбкой.

— Итак, ты знаешь, куда попала? — поинтересовался Элиглуз, едва она успела поднести ложку ко рту.

– Нет! — встрепенулась Экатан, заставив Ингу вздрогнуть от неожиданности и невольно оглянуться, проверяя, не услышал ли странный голос кто-нибудь ещё. — Ты не можешь знать о Милливорде.

— Нет, — послушно повторила Инга, вспомнив, что с ведьмой лучше не спорить без крайней надобности.

— Это Милливорд, самый древний и самый прекрасный из существующих миров… — начал старик.

Почти не слушая уже знакомую историю, которая и сейчас звучала не менее восторженно, чем в изложении Экатан, Инга наконец принялась за предложенную ей похлёбку, изредка кивая головой и округляя глаза в притворном изумлении.

— Увы, мы уже давно забыли, что такое всеобщая дружба и благополучие, но до недавнего времени надеялись, что хотя бы Вечный лес остаётся в безопасности. Он всегда служил приютом для тех, кто хотел обрести покой и безмятежность, недоступные во внешних землях. Это единственное место, куда во время первой битвы за Милливорд волшебники успели ступить раньше смертных, поэтому даже сейчас время здесь не властно над жизнью. Не только чародеи и маги, но даже те немногие из людей, кого мы приняли в наших владениях, здесь навсегда остаются такими же, какими пришли.

— То есть любой получает бессмертие? — изумилась Инга. — Здорово!

— Не бессмертие, — серьёзно поправил старик. — А возможность бесконечной жизни. За пределами леса любой смертный остаётся смертным.

— К счастью, смертные давно забыли правду о Вечном лесе, — вступила Айнара. — Теперь это место считают мрачным и опасным. Живые деревья и разумные звери вызывают страх у людей. Многие века жители внешнего мира стараются обходить наш лес стороной, и именно это спасало его от захватчиков, которые, прознав о вечной жизни, обязательно захотели бы подчинить эти владения себе. Но если сюда, в последний оплот прежнего Милливорда, проникнет разрушение и гибель, то первозданная жизнь, сотканная из света и радости, а не из боли и тревог, навсегда исчезнет из него. Милливорд больше не будет таким, как раньше. Он уподобится тысячам искусственных миров, где всё сущее берёт начало во мраке и к нему же неуклонно стремится, где всё, что может быть таким прекрасным и радостным, оказывается всего лишь трухой и пылью!

— Ужасно, — довольно равнодушно отметила Инга, заметив, что все ожидают от неё какой-нибудь реакции.

— Да, это ужасно! — не замечая её безразличия, воскликнула Айнара. — И именно сейчас Милливорду грозит эта опасность! Люди утратили остатки благоразумия и стремятся уничтожить Вечный лес!

— Зачем им это? — теперь Инга искренне удивилась.

— Смертные всегда пытаются уничтожить то, чем не в состоянии овладеть, — презрительно бросила молчавшая до сих пор Ликания, по прежнему не поворачиваясь к говорящим.

— Власть всегда привлекала и смертных, и тех, кто может жить бесконечно, — примирительно возразил Элиглуз. — Король Ульдерик видит в нас угрозу своему могуществу. Мы всегда старались не допустить, чтобы владычество над Милливордом оказалось в одних руках. Это было бы слишком большим искушением и наверняка привело бы к падению. С начала времён мы наблюдали, как наделённые властью мечтают не иметь себе равных и пытаются уничтожить тех, кто мог бы с ними сравниться. Только разделение земель помогало как-то удержать давно нарушенное равновесие. Но теперь правитель Фаллаборга возмечтал добиться полной и единоличной власти над всем Милливордом. Не знаю, что влечёт его больше — новые территории и слава великого завоевателя, золото гномов, живущих в Северных горах за Вечным лесом или желание приблизиться к морским просторам, от которых фаллаборгцы отрезаны полудикими племенами барбариев, — но он готовится к большой войне.

Фаллаборг всегда был великим государством, примыкающим к южной границе нашего леса. Издавна им правила династия благородных и мудрых королей. Мы обеспечивали жителям процветание и дарили им долгую жизнь — намного более долгую, чем обычно могут прожить люди. А взамен требовали, чтобы никто не приближался к нашим владениям. Со временем рассказы о лесе обросли страшными легендами и сказками, которые ещё больше удерживали смертных от необдуманных поступков. Но они всегда были признательны за этот союз.

Мы так верили в нерушимость дружбы с Фаллаборгом, что не заметили, как на трон взошёл безумец, одержимый тем же желанием, которое погубило многих смертных и ещё больше чародеев. Жажда безграничной власти и неразумная жадность захватили его разум. Пока мы пытались усмирить неожиданно начавшиеся беспорядки на севере, Фаллаборгская армия нанесла нам предательский удар. Южная часть леса была выжжена дотла, погибли сотни деревьев, древних, как сам мир, а жителям этого края пришлось бежать вглубь чащи и искать приют там. Нам едва удалось остановить первый натиск, но нет никаких сомнений, что эта битва не была последней.

— В Милливорде происходит что-то страшное, — мрачно изрёк Дагар, в очередной раз набивая трубку. — Что-то, с чем не справиться обычной силой. Фаллаборгцы жаждут войны, на Севере по непонятной причине начались стычки между разными кланами гномов, в Восточной пустыне, говорят, после почти тысячелетней спячки собираются пробудиться гуртоны. Иногда песчаные бури доносятся даже сюда. Тролли, живущие возле Сокрытых Земель, покидают свои гроты, потому что всё чаще и чаще дрожит земля и прежде нерушимые скалы обрушиваются вниз. Да что там, мы все знаем, что таящуюся в Сокрытых Землях тьму кто-то пытается выпустить наружу! Ни Селия, ни Лорана уже сотни дней не могут приблизиться даже к Серым Скалам. Разве случалось такое хоть раз за всю историю Милливорда? Говорю вам, этот мир подходит к своему концу!

— Хватит, Дагар! — недовольно оборвал король. — Зло, дремлющее в Сокрытых землях, никогда не проснётся! Тот, кто его породил и начал разрушение, сам же остановил это ценой собственной жизни. Такие чары невозможно ни снять, ни использовать в своих целях!

— Ни к чему спорить, — высокомерно обронила Ликания, подходя ближе и старательно укрываясь от света многочисленных свечей. — Виновато ли то, что таится в Сокрытых землях, или нет, а всё равно дух вражды охватил уже весь Милливорд. Чтобы противостоять разрушению, необходима сила более мощная и нерушимая, чем та, которой обладает любой из нас.

Инга с опаской покосилась на надменную особу, уловив в голосе той неприятные требовательные нотки. Происходящее по-прежнему оставалось не слишком ясным, но нравилось ей всё меньше и меньше.

— Я-то уж точно не обладаю никакой силой, — поспешила Инга уверить собравшихся. — И ничем не смогу помочь. К сожалению, — подумав, вежливо добавила она и тут же пожалела о подобной неосторожности.

— Такая сила уже есть! — обрадованно воскликнула Айнара, видимо, приняв выражение сочувствия за готовность оказать любую возможную подмогу. — Нужно просто снова собрать её воедино! И древнее пророчество гласит, что в грозный час на зов придёт отважный герой из неведомого края и вернёт Милливорду былое величие!

— Отважный герой? Может, вам стоит позвать ещё раз? — робко предложила Инга.

— Пророчество… — запальчиво начала прорицательница, но Элиглуз тут же её прервал, справедливо рассудив, что рассказы о старых предсказаниях вряд ли покажутся убедительным аргументом гостье из другого мира.

— Такая сила действительно существует, — заговорил он. — В далёком прошлом, когда обе Перворождённые силы покинули Милливорд, многие колдуны и волшебники собрались и стали думать, как сохранить его первозданное великолепие и свет. Нужна была новая сила, которая одна могла бы контролировать сохранность мира и обеспечивать ему процветание, но не обременять своей волей. И тогда Совет чародеев решил объединить своё могущество. Каждый должен был пожертвовать частью своей силы, но, собранные воедино, эти части явили собой такую мощь, которая вполне могла бы сравниться с властью самого Светлого Демиурга и даже превзойти её.

Так были созданы три магических камня, в которые Совет колдунов заключил охраняющее Милливорд могущество. Один чёрный, как сама земля — камень силы, вобравший в себя созидательную мощь светлых волшебников. Он помогал землям оставаться цветущими и плодородными, хранил первозданную жизнь на всех водных, земных и воздушных просторах и позволял смертным не знать болезней и слабости, делал мир цельным и неуязвимым. Зелёный, как солнечный свет, проникающий через молодую листву — камень радости, сотканный феями четырёх стихий — единственными бессмертными, чьё могущество не ограничивается ничем. Он сохранял покой и гармонию во всём мире, сеял довольство, счастье и веселье, не давал порокам, сокрытым в любом живом существе, взять над ним верх. И, наконец, белый, как сам пустынный хаос — камень разрушения, созданный тёмными колдунами. В случае войны он помогает выиграть, даже не начиная прямого боя, позволяет сразить противника навеки и делает своих обладателей непобедимыми.

Камни были надёжно замурованы в недоступных и неприкосновенных недрах Великой горы, раскинувшейся на западе от нашего леса, и оттуда оберегали наш мир. Чёрный и Белый лежали бок о бок, а венчал их Зелёный. Долгие тысячелетия жизнь в Милливорде текла ясно и беззаботно.

Но потом алмазоискатели из племени барбариев смогли проникнуть туда, куда никому и никогда ещё не удавалось добраться. Эти дикие люди, ослеплённые жаждой наживы, даже не подозревали, что на самом деле попало им в руки. Волшебные камни, могущество Милливорда и залог его будущего, были проданы за несколько отрезов шёлка, телегу зерна, трёх тощих овец да пару бочонков кислого фаллаборгского вина!

Король гневно взмахнул рукой, сбросив со стола давно опустевшую миску из-под похлёбки и табачный кисет Дагара. Воспоминания о давно минувших событиях привели его в такую ярость, будто бы всё случилось вчера.

— Более того, даже эти олухи фаллаборгцы не сообразили, что им досталось! — дрожащим от возмущения голосом продолжал он.

— Возможно, это потому, что существование камней всегда хранилось в строгой тайне, чтобы никем не овладело желание подчинить себе их могущество, — мягко напомнил Виталд. — Люди не могли знать о них.

— Чепуха! — недовольно возразил Элиглуз. — Слухи разнеслись в первую же сотню лет после их создания! Просто кое-кому следовало бы быть поумнее!

— И что было дальше? — поспешно спросила Инга, желая прекратить начинающуюся ссору.

— Камни затерялись! — с непонятной обидой произнёс король. — Мы можем только догадываться, где находятся два из них, а Белый вообще окутан мраком! Зеркалу Айнары ни разу не удалось его заметить. Но теперь их необходимо найти, чтобы сохранить Милливорд!

Внезапно в комнате воцарилось торжественное молчание. Инга не сразу поняла, что захватывающий рассказ уже закончен, а когда поняла, то пожалела, что так непредусмотрительно прервала возникшую перепалку.

Снова упоминать о доме сейчас решительно не хотелось — от неё явно ждали подвига, и разочаровывать такое количество народу сразу казалось слишком неловким. Тем более, вряд ли бы в эту минуту её желание приняли с пониманием.

— Кто-то должен отправиться на поиски, — более откровенно намекнула Айнара.

— Да, — согласилась Инга с разумностью вывода и, чтобы это не приняли за предложение взвалить чужие тяготы на свои плечи, быстро добавила: — Может, какой-нибудь волшебник сумеет это сделать? Наверняка найти давно утерянные камни и тем более принести их назад будет непросто.

— Никто из волшебников Вечного леса теперь не минует и Фаллаборга, — тяжело вздохнул Элиглуз. — Если кто-то развоплотится и отправится в путь в виде духа, он сможет разыскать камни, но не сумеет коснуться их и забрать с собой. А в материальной форме любого заметят и одолеют в первый же день.

— Но ведь среди вас есть те, кто похож на людей, — не сдавалась Инга. — И даже люди.

— Люди и маги смертны. Стоит им выйти за пределы леса, и время тут же настигнет их. Поскольку почти все смертные жители леса пришли сюда очень давно, за его чертой они тут же станут бессильными древними стариками или вообще рассыпятся в прах.

Снова повисла гнетущая тишина. Инга упрямо нахмурилась, твёрдо решив не заговаривать первой, но чародеи тоже терпеливо молчали.

— Вы полагаете, я могу это сделать? — всё-таки не выдержала она.

— Так гласит пророчество, — торжественно объявила Айнара и тут же добавила уже без всякого пафоса: — Это наша единственная надежда. Ты — человек, и не будешь вызывать никаких подозрений.

— Тот, кто решится на это отважное предприятие, может рассчитывать на любую награду, — внушительно произнёс король, надеясь перетянуть чашу весов на свою сторону. — Золото, которое одинаково ценится во всех мирах, замок в любом уголке Милливорда или бесконечная жизнь в Вечном лесу…

Инга обречённо вздохнула. Надежда, что волшебники смирятся с отказом и спокойно отпустят её домой, таяла с каждой секундой. Несмотря на все уверения, предоставлять ей право выбора явно никто не собирался.

— Мне нужно подумать, — выдавила она, решив, что потянуть время — это лучшее, что сейчас можно сделать.

— О, конечно! — воскликнул король с таким облегчением, будто она уже согласилась на все безумства.

— Ты, наверное, устала с дороги, — так же радостно захлопотала Айнара. — Хочешь как следует выспаться. Я постелю тебе в лучшей комнате, а завтра обсудим все наши планы!

Покорно кивнув, Инга побрела за излучающей радушие хозяйкой, втайне надеясь, что к утру будет уже далеко отсюда.