Эфемерида звёздного света

Пётр Кон (2024)

Девушка 18-летнего Романа Никитина умерла таинственной смертью около полутора лет назад и казалось, что жизнь закончилась вместе с её утратой. Но у Вселенной на всё свои планы. Рома поступает в космическую академию и сразу сталкивается с враждебным отношением от сокурсника Полярина Алфёрова, которого он прежде никогда не встречал. Положение дел усложняет и то, что Рома без оглядки влюбляется в девушку Полярина Василису. Рома не верит своему счастью, но симпатия взаимна, однако… так ли чисты намерения Василисы Архангельской на самом деле? А тут ещё армада кораблей всесильной империи приближается, чтобы атаковать Землю. Первая книга цикла «К звёздам».

Отбытие

Сработал будильник. Рома схватил его, и, что есть сил, швырнул в стену. Будильник, оранжевый, как апельсин, был сделан в форме баскетбольного мяча. Этот шар нужно было кинуть в стену, чтобы он перестал звенеть. Злой спросонья Рома пошёл в ванную. Свет не включил — не любил, когда глаза слепит после сна. Утро казалось самым обыденным и в то же время не покидало ощущение, будто всё происходит не на самом деле. На автомате парень умылся, почистил зубы пальцем, выдавив на него шарик зубной пасты — доставать из сумки щётку посчитал излишним.

Завтрак прошёл в молчании. Они с отцом не говорили о предстоящем, будто ничего значимого, ничего такого, что перевернёт жизнь, не должно было случиться в ближайшее время. Самое обыкновенное будничное утро с яичницей, гренками и ветчиной. Таких дней в жизни Ромы случалось великое множество, и теперь складывалось ощущение, что и этот день станет ещё одним обыденным днём. И только учащённое сердцебиение подсказывало, что ощущение ложно.

Через пару часов на смартфон отца пришло оповещение о прибывшем такси в виде голографической проекции с изображением жёлтого автомобиля.

— Ну ладно, Рома, — вздохнул Фёдор, выходя с сумками из неродной квартиры. — Попрощаемся с нашей скромной обителью, и в путь.

— С Землёй, что ли? — скептически ухмыльнулся Рома, тем самым пытаясь прикрыть нарастающую тревогу.

— Ну, для начала с этой гостеприимной квартирой, — уточнил Никитин-старший. — Так и не сумела она стать нам домом.

Рома закинул сумку на плечо, вышел и коротко попрощался:

— Счастливо. Я бы сказал — ей не было дано достаточно возможностей.

— А если бы нам не грозила война? — спросил, грустно улыбнувшись, отец. — Ты бы полюбил этот дом?

— Не знаю, — признался Рома. — Я бы попытался.

Голос в этот момент прозвучал отчасти весело, отчасти безразлично, хотя в действительности не испытывал он ни того, ни другого. Его разум балансировал между паникой и ощущением, будто бы всё происходит во сне. Словно, в скором времени зазвенит будильник, и парень вновь швырнёт его в стену, теперь уже проснувшись по-настоящему.

На подъездной дороге Инженерной улицы их уже ждал беспилотный электромобиль с минимальным интеллектом. Отец и сын загрузили в багажник свои пожитки. Когда Фёдор устроился на переднем сиденье, а сын на заднем, через динамик послышался вежливый механический голос:

— Пожалуйста, об остановках сообщайте заблаговременно.

Ехали в молчании. Вообще, за последние два дня Рома с отцом поговорили друг с другом едва ли не больше, чем за всю жизнь. Так уж сложилось, что они оба болтливостью не отличались. «По-настоящему близким людям всегда есть о чём помолчать» — говорил, порою, Фёдор. Но теперь Рома вдруг почувствовал, что тишина угнетает. Уж лучше бы отвлечься разговорами, но о чём говорить, если они, и вправду, покидают Землю? О предстоящем полёте? Или о том, что ждёт оставшихся? Нет, такие разговоры едва ли сейчас ему нужны.

— Не могу поверить, что всё это происходит на самом деле, — еле выдавил из себя он.

Отец промолчал в ответ, отвернулся, уставился куда-то в окно, словно мыслями был где-то далеко.

Машина выехала за пределы города и ещё два часа, не меньше, колесила по просёлочной дороге. Лишь около пяти часов вечера они прибыли к космодрому. Стартовая площадка располагалась на поле, покрытом травой и огороженном забором с колючей проволокой. На въезде через контрольно-пропускной пункт их встретили люди в форме без опознавательных знаков и запросили идентификацию.

Рома сразу приметил, что вооружены они всерьёз. Не какими-нибудь электропарализаторами, какие есть у полицейских, а настоящими автоматическими винтовками. И интуиция подсказывала, что заряжены они определённо не холостыми. А на лицах читалась готовность пустить оружие в ход в любой момент.

Охранник, не произнося ни слова, протянул терминал для сканирования генетических карт, одновременно преграждая путь. Фёдор достал «документы» и приложил к сканеру. Прибор отозвался протяжным писком. При этом лицо вооружённого человека не выражало ровным счётом ничего. И Рома не мог понять, приняты ли их документы или же сейчас их развернут и отправят обратно.

Но тут откуда ни возьмись появился молодой человек в униформе, похожей на ту, что носили бортпроводники. Он с улыбкой подошёл к отцу и сыну.

— Здравствуйте, — произнёс он с улыбкой. — Идёмте за мной, я провожу.

Охранник с тем же каменным лицом отошёл в сторону, но одарил напоследок всех тяжёлым взглядом.

Когда всё было улажено, Фёдор и Рома взяли свои сумки, отпустили электромобиль и дальше до стартового комплекса пошли пешком. — Вам нужен пункт подготовки к полёту, — произнёс «бортпроводник». — Сейчас пройдёте досмотр и дезинфекцию, — парень усмехнулся. — А то, знаете ли, в космосе микробы не нужны.

В космосе… Это слово особенно остро отозвалось в сознании Ромы. Всё по-настоящему. Никакая это не шутка. И сейчас они покинут Землю. Навсегда покинут. Вот, прямо сейчас.

Парень чуть замедлил шаг, обернулся, будто хотел оглянуться на всю прошлую жизнь, но, увидев один лишь пропускной пункт да колючую проволоку, двинулся дальше.

В модуле досмотра столпилось много народу. Давненько не приходилось Роме видеть очередей. Только в учебниках по истории читал, что раньше люди не могли записаться ко времени через интернет, если им нужно было куда-то попасть. К врачу да или просто в магазин. И человеку приходилось стоять вот так, физически присутствуя, а стоило только отойти, как кто-нибудь обязательно занял бы его место.

Теперь же необходимость живой очереди давно ушла в прошлое. Темп жизни ускорялся, и едва ли кто теперь мог позволить себе просто стоять и ждать. Время — слишком дорогой ресурс, чтобы тратить его на ожидание.

Люди о чём-то говорили, но их оказалось так много, что голоса для Ромы сливались в единый шум, из которого не получалось вычленить ни слова. Будто бы все они заговорили на каком-то птичьем языке.

Когда очередь подошла, первым на проверку отправился Фёдор, и парень остался один в толпе незнакомцев. Он беззастенчиво разглядывал их лица, думая о том, что каждому из них, должно быть, повезло. Они выживут. В маленьком помещении создавалось ощущение, что этих выживших очень много, но ведь тех, кто обречён остаться гораздо больше…

На проверке Рома практически не волновался, хотя не очень-то любил всевозможные медицинские процедуры. Но здесь ему лишь температуру измерили, а затем предложили пройти психологический тест.

Всё это походило на формальность, на вопросы он отвечал, почти не раздумывая, не особенно вчитываясь в текст.

— Вы, молодой человек, не волнуйтесь, — произнёс психолог, проводивший тестирование. — Полёт абсолютно безопасен.

— Я и не волнуюсь, — ответил Рома и тут же спрятал руки под себя. Ладони отчего-то были влажными, хотелось вытереть их салфетками, но пришлось довольствоваться джинсами.

Затем их отправили на асептическую обработку. Вещи облучали ультрафиолетом, а людям предстояла куда более неприятная процедура. В дезинфекционном блоке их окатило антисептическим, не особенно ласковым, душем из множества сопел. В горле от этой экзекуции запершило, а из глаз потекли слёзы. Рома даже подумал, что у него внезапно открылась аллергия, которой, судя по его генетической карте, никак быть не могло. Но затем он заметил, что и с другими пассажирами случилось то же самое.

После досмотрового модуля люди направились к стартовой площадке. Рома с отцом следовали вместе со всеми, но того, кто их сопровождал, не видели. Скорее всего, их вёл всё тот же «бортпроводник».

Ракета-носитель с пассажирским модулем — обтекаемая, нависшая над людьми башня, удерживалась поднятыми опорными фермами. Парень замер, даже дыхание задержал, глядя на громадину из блестящего металла. Он знал, что толщина стенок обшивки не спасла бы взлётные космические аппараты от движущихся объектов, плотно замусоривших околоземное пространство. Чего только ни встретишь на орбите, это и отработанные ступени ракет-носителей, и нефункционирующие аппараты, и движущиеся обломки — одним словом, космический мусор. Да и сопротивление атмосферы никто не отменял. Оставалось положиться лишь на расчёты центра управления полётами и уповать на удачу.

Когда-то Диана сказала, что самое романтичное место на Земле — это платформа Североморского вокзала. Потому что именно там — на платформе — садишься в вагон поезда, и всё прошлое остаётся позади. Ты едешь в будущее, в неизвестность, и что таит другой город, который ты не знаешь, — остаётся только гадать. Друзья провожают тебя, и у всех на душе тёплая грусть. Отбытие — это всегда приключение.

Тогда Рома с ней согласился, но сейчас, глядя на летательный аппарат, парень не чувствовал ни романтики, ни воодушевления.

Осознание, что он покидает планету — свой родной дом, всей своей непостижимой значимостью вдруг обрушилось на него. На глазах выступили непрошеные слёзы, и причиной их был вовсе не дезинфицирующий душ. А ещё он мысленно поблагодарил асептический раствор. Благодаря ему, слёз никто не заметит.

Рома поднял голову к небу и посмотрел на облака — кучевые, самые что ни на есть обычные облака. Он не был уверен, что когда-нибудь смотрел на них. Разве что в детстве, когда впервые познавал явления и их суть. А теперь, выходило, что он смотрел на облака в последний раз. Ведь это конденсат в атмосфере планеты. На кораблях настоящих облаков не будет. А до пригодной для обитания людей планеты за время его жизни им точно не долететь.

К посадке готовились и другие пассажиры — такие же семьи, как отец и сын Никитины. Рома осмотрел всех. У одних был отрешённый взгляд, другие притворно изображали невозмутимость в попытке скрыть волнение, некоторые плакали… Да, как и Рома некоторое время назад, — плакали. Наверное, подумал он, это нормально, когда покидаешь родной дом навсегда. Когда покидаешь Землю…

Смеркалось. Близилось время взлёта, пока было относительно тихо. Слышались только команды сотрудников, которые проводили последние проверки. Фёдор положил руки на пояс и устремил взгляд ввысь. А Рома присел на корточки, зачерпнул в руки горсть земли, смешанной с песком. Огляделся по сторонам, но не найдя ничего подходящего для частицы родной планеты, одной рукой пошарил по карманам. В одном из отделений обнаружился футляр от школьного чипа-дневника. Само устройство за ненадобностью сдано обратно в школу, а, вот, коробочка от него осталась. Футляр ему достался старенький, от деда, из настоящего дерева — сейчас таких не делают. Его вполне можно было принять за небольшую шкатулку. Он положил землю в квадратный деревянный коробок и снова сунул тот в карман.

Солнце садилось, озаряя золотистыми лучами облака, отчего те казались нежно-розовыми. Прошло пятнадцать минут, но для всех стоящих возле корабля они промелькнули как пятнадцать секунд. Пассажиров стали окликать сотрудники, они собирались в очередь к лифту. Отец положил руку на плечо Роме и увлёк его за собой. Ступив на пандус, Рома бросил последний взгляд на горизонт и сказал про себя: «Прощай». Прощался он не только с Землёй, а со всей своей прошлой, да и будущей жизнью, которой не суждено сбыться.

Пассажиров пересчитывали, Рома слышал, что отбывают семнадцать семей — около пятидесяти человек. Все они поднялись на лифте до входной стойки и вошли в пассажирский модуль.

Парень взглянул на кресла песочного цвета, большие и, по всей видимости, удобные. Гораздо удобнее, чем в автобусе.

— Это противоперегрузочная пассажирская кабина, — пояснил Фёдор. — Потому-то отбор по медицинским показателям велся не слишком строгий. Такой полёт выдержит любой человек. Перегрузки не сильнее, чем в обычном авиалайнере, — голос его звучал уверенно, но Рома всё равно с сомнением пожал плечами.

Он опустился в кресло и пристегнулся. Вставать во время полёта, похоже, не предполагалось.

Зашумел двигатель, весь корабль сотрясло, пока он отрывался от земли. Рома ощутил, как кресло заходило ходуном, пальцы сами впились в подлокотники, а сердце зашлось в бешеном ритме. Он видел в иллюминатор, как на земле поднялся страшный ветер, разгоняющий облака пыли и дыма. Взлётный аппарат поднимался ввысь и преодолевал слои атмосферы Земли. Движение сопровождалось пугающим гудением и вибрациями, будоражившими тело с головы до ног. В остальном же, пока снаружи атмосферное давление падало, внутри пассажирской кабины оно оставалось прежним. Рома был готов поспорить, что у него заложит уши, но этого не произошло. И, пожалуй, ему даже понравился взлёт. Это походило на аттракцион, причём не самый экстремальный.

— Было подобрано подходящее взаимное положение Земли и Марса, и запуск каждого из взлётных аппаратов в Мурманской области происходил в оптимальное время стартового окна, — заговорил Фёдор. — Сейчас аппарат расстанется с ракетой-носителем, а затем включатся двигатели верхней ступени. И, правда ведь, быстро?

— Ага, — только и сумел вымолвить Рома. Ему удалось немного выровнять дыхание, но эмоции всё равно переполняли.

— До геостационарной орбиты Земли лететь ещё 35 тысяч километров. Через несколько часов все взлётные аппараты приземлятся на посадочной палубе жилищного корабля «Мурманск», тот собирается совершить орбитальный манёвр и покинуть геостационарную орбиту Земли. Планировалось, что далее, приближаясь к каждой следующей планете, космолёты Объединённого Флота будут совершать гравитационные манёвры, чтобы переходить с орбиты на орбиту и, таким образом, однажды вылетят за пределы Солнечной системы.

— И откуда ты только всё это знаешь? — Рома даже улыбнулся и, наконец, расслабился.

— Кто в детстве не мечтал стать космонавтом? — так же с улыбкой ответил Фёдор.

— Нет, ну, в самом деле? — настаивал парень.

— Да разве это важно? — только отмахнулся отец, но так ничего прямо и не сказал.

Когда ракета оказалась в космическом пространстве, в иллюминаторе виднелись только звёзды на чёрном фоне. Однако, когда взлётный аппарат приближался к «Мурманску», Рома заметил несколько кораблей, находившихся на расстоянии друг от друга. И это лишь малая часть Объединённого Флота Земли. Взглядам переселенцев открывалось невероятное зрелище: гигантский космолёт эллипсоидной формы и грандиозного размера. Но если приглядеться, можно заметить, что на самом деле конструкция корпуса корабля представляет собой сочленение нескольких эллипсоидов с обводами, задраенными переборками и шахтами. Рома прикинул размеры на глаз: длина его от носа до кормы не меньше километра. Да и ширина тоже не маленькая.

Корпус корабля словно был «сшит» из огромных металлических «заплаток». Везде по фюзеляжу, в линию и параллельно, были расположены панорамные окна. Отовсюду сиял свет. Сопла реактивных двигателей поражали своими размерами, а на судовой надстройке, по всей видимости, располагалась рулевая рубка с большими обзорными иллюминаторами.

В голову пришла мысль, что внутри этих кораблей есть жизнь. Почти как на Земле. Роме нравились вечерние улицы, подсвеченные окнами домов. И здесь, в космосе, он вдруг ощутил нечто схожее с тем, что чувствовал, гуляя по городу в сумерках. Что-то неуловимо знакомое и близкое, вот только сформулировать ясно не удавалось.

Рома оглядел перегородки шахт эвакуационных космолётов — они выстроились по всей корме корабля. Виднелась и задраенная перегородка причальной палубы — огромный воздушный шлюз. Огромные яркие и блестящие чёрные буквы сообщали имя монументального космического корабля — «МУРМАНСК». А выше надписи хорошо был виден гордый герб — три космолёта, покидающих Земной шар. От этой картины у Ромы мурашки пробежали по спине. Он посмотрел на отца, и ему показалось, что тот потрясён не меньше.

— Ну как? — спросил Фёдор с видом, будто этот корабль он сам лично построил.

— С ума сойти можно… — тихо произнёс Рома, и собственный голос показался ему неестественным. Да и сказать хотелось совсем другое. Эта фраза: «С ума сойти» — нисколько не отражала внутреннего состояния парня. Только что самое невероятное, безумное, умопомрачительное событие свершилось. Всего лишь «с ума сойти» явно недостаточно.

Теперь уже не осталось никаких сомнений, что всё, абсолютно всё, что рассказал отец, правда. Но сейчас не хотелось думать о пришельцах, о возможной опасности от эстерайцев, о том, что ждёт Землю. Одного того факта, что они оказались в космосе пред огромным кораблём, который должен отправиться в межзвёздное путешествие, оказалось достаточно, чтобы разом утратить словарный запас, способный выразить всю гамму чувств, обуявшую парня.

Когда взлётный аппарат совершил посадку на причальной палубе «Мурманска», и было восстановлено атмосферное давление, пассажиры стали готовиться к выходу из модуля. Рома с отцом отстегнули ремни и забрали свои вещи. Ступив на поданный трап, семьи обретали новый дом.