Эфемерида звёздного света

Пётр Кон (2024)

Девушка 18-летнего Романа Никитина умерла таинственной смертью около полутора лет назад и казалось, что жизнь закончилась вместе с её утратой. Но у Вселенной на всё свои планы. Рома поступает в космическую академию и сразу сталкивается с враждебным отношением от сокурсника Полярина Алфёрова, которого он прежде никогда не встречал. Положение дел усложняет и то, что Рома без оглядки влюбляется в девушку Полярина Василису. Рома не верит своему счастью, но симпатия взаимна, однако… так ли чисты намерения Василисы Архангельской на самом деле? А тут ещё армада кораблей всесильной империи приближается, чтобы атаковать Землю. Первая книга цикла «К звёздам».

Путь в академию

Время до вступительных экзаменов пролетело быстро и незаметно. Слишком много впечатлений. Казалось, только вчера прибыли на корабль, едва обустроились, ещё и привыкнуть до конца не успели, как пролетел месяц космической жизни. Хотя как можно говорить о месяце, когда и Луны не видно? Одно название от прошлой меры времени осталось. Одна иллюзия от того, что время движется по-прежнему.

Начиная с конца июля, Рома усиленно занимался, подтянул физподготовку, проводя полдня в спортзале и бассейне. А вторую половину просиживал за учебными материалами, которые раздобыл в электронной библиотеке. Никогда прежде парень не изводил себя так самодисциплиной, но теперь он представлял, будто бы уже оказался в военной академии и сам себе отдавал приказы.

С отцом всё это время они почти не разговаривали, слишком ответственно отнёсся Рома к поступлению, и на беседы у него просто не оставалось сил. Если бы дело было на Земле, он наверняка бы похудел, но местная питательная субстанция обеспечивала организм калориями с лихвой.

— Доброе утро! — поприветствовал Фёдор сына, войдя на кухню.

Парень сидел за столом с отсутствующим взглядом и ковырял ложкой свою порцию каши.

— Привет, — тихо поздоровался сын.

— А, кусок в горло не лезет, да? Всё выучил? — этот вопрос заставил ещё сильнее усомниться в себе. Учить-то он учил, но в самом ли деле выучил? Ведь чем больше узнаёшь, тем сильнее эти знания кажутся каплей в море. Столько ещё остаётся неизученным, что кажется, одной головы явно мало, чтобы всё запомнить.

— Вроде. Правда, не все даты запомнил, — вяло прокомментировал Рома.

— Это ничего, на экзамене у тебя наступит просветление. У меня всегда такое бывало! — бодро заверил отец.

— Хотелось бы, — вздохнул Рома, даже немного позавидовав папиной уверенности. Неужели отец сам никогда не волновался перед экзаменами? Если так, то он вряд ли поймёт его.

Фёдор взял порцию положенной ему белковой каши и сел за стол.

— Сколько тебя не будет? — спросил отец.

Парень взглянул на него и ответил:

— Ну, целый день.

— Вас там покормят? — спросил Фёдор так, будто только это его и волновало. Аппетит у Ромы так и не проснулся. И вряд ли сегодня проснётся. В голове и так каша из дат, имён, формул и прочей заученной информации. И пихать в себя ещё и питательную кашу совершенно не хотелось.

— Да. Мы полетим на маршрутном транспорте, будем подбирать абитуриентов с жилищных кораблей, я узнавал. А когда сбор закончится, долетим до Академии, и там уже будем сдавать экзамены, — пояснил сын.

Рома заставил себя доесть безвкусную массу и отправился в свою комнату. Быстро распихал по карманам принадлежности, их оказалось совсем немного: идентификатор, смартфон, световое перо, несколько сотен «стандартов», дезинфицирующие салфетки и пара пищевых имитаторов. Убедившись, что ничего не забыл, двинулся к выходу из каюты.

— Рома, — окликнул его отец.

— Да, пап? — остановился он, но не обернулся, только раздражённо закатил глаза.

— Ты всё взял?

— Да, — выдохнул он, думая о том, что рассовать вещи по карманам куда легче, чем рассортировать знания в голове.

— Точно? Ничего не забыл? Идентификатор не потерял?

— Точно, — буркнул сын и всё-таки обернулся. С одной стороны, он понимал, что отец таким образом проявляет беспокойство, но с другой — такая забота заставляла его чувствовать себя несмышлёнышем. И оттого раздражала.

— Да? Ну, удачи тебе. Давай, сынок, ты сдашь! — отец пожал Роме руку и выпроводил за дверь.

По пути к лифту, парень заметил, что в коридоре как-то безлюдно. Звёздный город жил по режиму, и люди просыпались, выходили на улицы практически в одно и то же время. Но сейчас почему-то никого из соседей Рома не встретил.

За время пребывания на корабле они с отцом успели завести знакомства с некоторыми семьями, что жили поблизости. Однако друзей у Ромы так и не появилось, разве что приятели, с которыми можно поздороваться и пойти дальше по своим делам. Разве что с Аминевыми они с отцом общались более-менее близко. Те даже в знак дружбы подарили не имитаторы в качестве угощения, а настоящий яблочный пирог. Недешёвое удовольствие в космосе. Угощение показалось тогда парню невероятно вкусным. А потом Никитины приглашали этих соседей в кино. И такое общение, лёгкое и ненавязчивое вполне устраивало обоих.

Рома часто ловил себя на мысли, что ему нравится такой новый образ жизни, он как-то соответствовал его душевному состоянию.

Настоящей земной едой, однако, полакомиться удавалось нечасто. Приходилось довольствоваться пищевыми имитаторами. Магнитные чипы размером с ноготь мизинца воздействовали на вкусовые рецепторы в ротовой полости и посылали в центр наслаждения головного мозга пользователя заданные вкусовые импульсы. Варианты вкусов предлагалась самые разные. Единственным и существенным недостатком имитаторов было то, что их нельзя прожевать и проглотить. А это, как известно, львиная доля наслаждения при употреблении пищи. И потому настоящая еда оставалась привлекательной альтернативой, и на корабле на неё сохранялся устойчивый спрос.

Проехав на лифте до нижней палубы, Рома заторопился по хорошо освещённому переходному коридору в доки. По дороге он встретил только двух бортпроводниц, одна из которых провожала парня, когда тот заблудился на борту «Мурманска». Роман поздоровался с ней, и та в ответ подмигнула.

Нужного челнока на месте не оказалось. Парень поискал его глазами, добравшись до места назначения, но, тот, видимо, пока не прибыл.

Он присел на скамейку и стал тщательно изучать взлётно-посадочную площадку причальной палубы, то и дело посматривая на переборку шлюза. Маршрутные челноки занимали почти все посадочные площадки палубы. В некоторые из шаттлов загружались гражданские, а работники делали последние приготовления к отлёту — проверяли работоспособность систем и двигателей, занимались погрузкой на автокарах… Пока проводилась перекличка пассажиров, маленькая девочка тянула за подол платья маму и звонко кричала:

— Мам, мам, мам, я хочу пирожное, я хочу пирожное!

— Нет, а то собьёшь аппетит. Вот поедим у дедушки с бабушкой, тогда получишь! — строго ответила мать.

— Но я хочу сейчас! — требовала девчушка.

— Тогда обещай съесть всю кашу у деда с бабушкой!

— Ладно, обещаю, — ответила она, но скривилась так, будто бы уже проглотила склизкую питательную смесь.

Рома подумал, что детям тяжелее всего привыкнуть к этим протеиновым концентратам, похожим на клей. И по виду, а, возможно, и по вкусу. Правда, есть клей парень не пробовал, но почему-то ему казалось, что тот непременно должен отдавать вкусом этой космической каши. А дети ведь бывают такими привередами. Он по себе судил. Вот, будь он маленьким, наверняка бы точно так же хотел покапризничать. Но теперь-то он взрослый, в военную академию поступает, как-никак. И потому только вздохнул, поглядывая на девочку.

Женщина полезла в сумку и, к удивлению Ромы, достала оттуда настоящее пирожное. С расценками на настоящую пищу его ознакомили, и вот так таскать в сумке пирожные могли позволить себе далеко не все граждане Объединённого Флота. Вполне понятная дороговизна, делавшая желанную альтернативу питательным пайкам практически недоступной. Поэтому Рома подмигнул девчушке, лопающей свой десерт, а та улыбнулась ему в ответ. Похоже, поедание пирожного доставляло ей немалое удовольствие.

От созерцания пирожного и девочки его отвлёк транспортник, прошедший через отъехавшую шлюзовую перегородку и заходивший на посадку. Он узнал маршрутный челнок, который чаще всего использовали при пассажирских перевозках. Класс модели этого самого ходового транспортника назывался «Пиро́га», а на сленге он был бесцеремонно понижен в звании до простого «пирожка». И на глазах Ромы такой «пирожок» сейчас совершал посадку на палубе «Мурманска».

Челнок, по-английски называвшийся шаттлом и напоминавший микроавтобус с острым носом, приземлился, дверь отъехала, и услужливый пандус пристал к площадке.

Рома встал со скамьи и, пройдя входные отсеки, приблизился к космолёту. На входе появилась бортпроводница и оглядела порт. Рома подошёл к трапу и обратился к девушке:

— Это рейс до Академии Королёва?

— Да. Ваше имя и идентификатор, пожалуйста.

— Роман Никитин, — представился он, вытащил и протянул ей паспорт.

Девушка развернула голографический список, поставила отметку, приложив идентификатор, и пригласила на борт. Рома поднялся по трапу и зашёл в салон, проводница проследовала за ним, звонко цокая каблучками по металлическим ступеням. Дверь затворилась. Он обернулся к сопровождающей и спросил:

— А с «Мурманска» только я, да?

— Да, прошу вас, займите место, — и девушка удалилась в кабину пилота.

Парень оглядел салон. Здесь было много молодых людей — как парней, так и девушек. Некоторые общались, кто-то смотрел в обзорные окна. Увидев немного скованного парня, разглядывающего потолок, Рома подошёл и сел рядом с ним. По лицу незнакомца скользнула робкая улыбка, и Рома подумал, что этот парень беззлобен и миролюбив, но стеснителен. Он постоянно теребил тёмно-пепельный «ёжик» на голове, будто совсем недавно подстригся почти под ноль.

Напротив, них сидели парень с девушкой, которые посмотрели на Рому, а он, в свою очередь, глянул на них. Парень не привлёк его внимания, а вот девушка буквально приковывала к себе взгляд. Естественно-смуглое лицо обрамляли чёрные блестящие пряди волос, а спортивное телосложение не скрывало даже сидячее положение. Её лицо выражало сдержанный интерес, но что-то едва уловимое во взгляде говорило, что она открыта навстречу приключениям. Похоже, ей суждено посещать экзотические планеты, укрощать диковинных хищников или пускаться в любовные авантюры.

Рома ощутил, как к лицу приливает краска, усилием воли отвёл взгляд от девушки. В конце концов, так разглядывать незнакомку просто неприлично. Он уставился в иллюминатор.

Парень, что сидел рядом с Ромой, завозился, что-то вынимая из кармана, затем снял с глаз линзы, положил их в специальный футляр и надел очки.

В этот момент пилот объявил через коммуникатор:

— Пассажирам проверить готовность к взлёту. Следующая остановка — жилищный корабль «Могилёв», — и интерком выключился.

Воздух с тихим шипением вышел из шлюзовой камеры, давление упало, взлётно-посадочная площадка объединилась с космическим пространством, где царил вакуум. Послышалось гудение, затем рёв двигателя. Корабль оторвался от площадки и плавно полетел к перегородке шлюза. Челнок покинул причальную палубу «Мурманска» и понёсся к следующему пункту назначения.

— «Могилёв». Это Беларусь, верно? — неожиданно спросил парень.

Рома, разглядывавший чёрное пространство за окном, перевёл свой взгляд на рядом сидящего соседа и ответил:

— Я полагаю, да.

— Интересно, сколько от их страны полетело кораблей?

— Не знаю, — насупился Рома. — У России — около восьми тысяч гражданских кораблей. А ты из какого города? — спросил Рома.

— Я из Геленджика. А родился в Ереване. Меня зовут Армавир. Армавир Минасян, — и Армавир протянул руку.

Рома пожал её и тоже представился:

— Роман Никитин.

Армавир был в очках, и Рому осенило, о чём может пойти их разговор.

— Разве проблемы со зрением не являются препятствием к прохождению службы?

На самом деле этот вопрос действительно заинтересовал его. Армавир поправил очки и рассказал:

— Подавая документы в Военную Академию Королёва, я указал в графе о здоровье проблемы со зрением и что вынужден носить очки, а коррекция зрения мне противопоказана. Меня всё же приняли, — пожал плечами Армавир и добавил, — наверное, землянам сейчас не до жиру. Я выбрал направление «Стратегическая разведка».

— И я тоже, — Рома обрадовался, потому что на первый взгляд Армавир показался вроде ничего.

Новый знакомый тоже уставился в черноту космоса и произнёс:

— Как же они далеко…

— Кто? — не сразу понял Рома.

— Звёзды. Далеко лететь, говорю.

— Мне представляется, наше будущее у звезды гипергиганта — Бетельгейзе или VY Большого Пса, — сказал Рома и, к своему неудовольствию, осознал, как по-детски это прозвучало.

— До них очень далеко лететь, — ответил Армавир.

— Ну, тогда Проксима Центавра, — предложил Рома.

— Знаешь, мне кажется, и этот вариант отпадает, — уклончиво сказал Армавир.

— Почему?

— Это самое очевидное направление. А мы не должны делать то, что от нас ожидают эстерайцы.

— И куда тогда? — поинтересовался Рома.

— Не знаю, — задумчиво проговорил Армавир, — Эпсилон Эридана? Звезда Барнарда?..

— Надо успеть выбрать, — сказал Рома и авторитетно усмехнулся.

— Успеем, я думаю, — предположил Армавир. — За пределы Солнечной системы мы вылетим только через несколько лет. Кстати, ты знал, что в позапрошлом веке астрономы зарегистрировали мощную вспышку на Проксиме Центавра, длившуюся чуть более минуты? Проксима b, к которой мы стремимся, должна была получить огромную дозу радиации, поэтому, если на планете существовала биосфера, это стало для неё катастрофическим событием. Подобные вспышки могли лишить планету атмосферы или океана и сделать её поверхность абсолютно безжизненной.

— За 30 тысяч лет там все образуется, — совершенно серьёзно ответил Рома.

— Ну, да, — Армавир засмеялся, — Обязательно образуется. Как раз к новому витку жизни успеем.

Но Рома и сейчас не мог в это поверить, противоречие засело внутри. Факты не сходились. Лететь предстояло больше времени, чем насчитывал возраст их собственной разумной цивилизации. Топлива никак не хватит на такой длительный полёт! Наверное, предполагал Рома, они облетят Солнечную систему и вернутся на Землю… если это возможно.

Минут через двадцать маршрутный шаттл приземлился в порту «Могилёва». А через несколько минут после приземления на борт взошли парень с девушкой. Девушка уселась на ближнее место. А юноша, оглядевшись, видимо, решил сесть рядом с Ромой и Армавиром, потому как направился к ним.

У этого молодого человека было мужественное лицо, на котором отражалось нечто печальное, будто его мучило что-то, пережитое в прошлом. Коротко остриженные русые волосы, поднятые острым клинышком надо лбом, мускулистые руки, серьёзный вдумчивый взгляд — всё указывало на то, что это практически сформировавшийся мужчина. Усевшись, он оглядел своих соседей. А Армавир сразу спросил его:

— Привет, скажи, а сколько от Беларуси летит кораблей?

— Не знаю, — смутившись, произнёс парень. — Кажется, около тысячи.

— Просто мы тут дискутировали по поводу Флота… Меня, кстати, Армавир зовут. Армавир Минасян, — он протянул руку и пожал протянутую в ответ руку парня.

А затем, представившись, то же самое сделал и Рома:

— Роман Никитин. Рад встрече.

— Тамар Науменко.

— Приятно познакомиться, — сказал Армавир, а Тамар, вместо того, чтобы обменяться любезностями, достал электронную сигарету и закурил.

Рома скривился, хоть то была лишь имитация дыма, практически без запаха, и обратился к Тамару:

— А тебе что, неприятно познакомиться? — реакция попутчика его задела.

Тамар медленно перевёл взгляд на Рому и ответил:

— Я вас не знаю.

Рома удивился такой холодности и невоспитанности, и его первое впечатление, будто у него есть что-то общее с этим парнем, показалось теперь ошибочным.

— А в Беларуси, наверное, есть живописные места? — спросил Армавир, чтобы заполнить повисшую неловкую паузу.

— Какая разница, всё равно это всё исчезнет, — безразличным тоном сказал Тамар и отвернулся.

Пилот через динамик объявил о следующей остановке «Сочи» № 1, и пассажирский транспорт двинулся дальше.

— Самая лучшая планета по параметрам схожести с Землёй — Trappist-1e, — сказал через некоторое время Армавир Роме, возвращаясь к прерванному разговору. — Но она находится в сорока световых годах от нас.

— Не долететь, — тоном эксперта мрачно заявил Тамар.

Никто не приглашал его присоединиться к разговору, он сам это сделал, и Рома, хоть и понимая, что его ответ будет наивным, всё же сказал:

— Как знать.

— Даже при близких к свету скоростях для полётов в рамках галактики потребуются десятки и сотни тысяч лет. И сорок световых лет — это как раз примерно столько, — произнёс Тамар. — К тому же, никто не отменял такого понятия как конфликт поколений. Через десять или двадцать поколений найдётся молодняк, который просто не поймёт, куда он летит и зачем. По какому праву их скрепили такими долгосрочными обязательствами, и они должны всю жизнь провести на корабле.

— Но, проведя всю жизнь на корабле, они не будут знать другой жизни, — осторожно предположил Армавир.

— Ну, хорошо, — встряхнулся Тамар и от своей прежней ленивой отрешённости перешёл в наступление со скепсисом и легкой агрессией. — А как насчет изнашиваемости кораблей? Неизвестно, сможет ли космический корабль функционировать такой продолжительный срок. Газопылевые скопления будут повреждать фюзеляж. Ремонт с такими темпами нужно будет проводить уже через год путешествия! Причем в космосе! Это нешуточные дела.

На это Рома ему прохладно ответил:

— Есть ремонтные боты с минимальным интеллектом, двигающиеся по корпусу корабля на магнитной гусеничной ленте.

— Умилительные крошки шуруповёрты и стеклорезы? — слегка насмешливо уточнил Тамар. — Очаровательные малявки-роботы это, конечно, здорово, но они помогут с локальными повреждениями. А как насчёт повреждений от крупных обломков? Волшебной способности саморемонта у наших кораблей нет.

— Что-то мне подсказывает, что не тебе этим заниматься. Так что не напрягайся раньше времени, — презрительно ответил Рома.

Они сверлили друг друга глазами.

— Корабельная способность саморемонта есть только у межзвёздной цивилизации, такой как Эстерау, — попытался разбить яростный зрительный контакт Армавир, всё же заняв сторону Ромы.

Взгляды парней расцепились, и молодые люди сделали вид, будто вся их перепалка была не чем иным, как будничным разговором о погоде. Но так же, как и то, что в космосе погоды нет, так и воцарившаяся доброжелательность была, очевидно, натянутой.

— Да и энергетических щитов, как у Эстерау, у нас нет, — нарочито равнодушно сказал Тамар.

— Боты — тоже своего рода саморемонт корабля, — ровно и бесстрастно проговорил Рома, желая, чтобы последнее слово осталось за ним.

Тамар безучастно рассматривал потолок и, похоже, решил не реагировать на выпад.

— А ты знал, что половину пути составляет разгон, а вторую половину должно составлять торможение — такое же, равнозначное. По правилам, — насупился Армавир и поправил очки, когда увидел не особенно располагающую реакцию Ромы на этот факт.

— А я о чём? — вновь вспыхнул Тамар. — В космическом вакууме происходит непрерывный разгон корабля. При увеличивающейся скорости и урон от повреждений будет усиливаться.

— Ты как, хорошо подготовился к экзаменам? — спросил Рома Армавира, демонстративно игнорируя Тамара.

— Да, вроде неплохо, правда, насчёт истории сомневаюсь, не все даты запомнил, — ответил Армавир.

— Я думаю, что сдам физподготовку, психологию, общество и физику космического пространства. А вот на истории Эстерау придётся попотеть! — вздохнул Рома.

— Вы идёте на «Стратегическую разведку»? — как-то нарочито равнодушно спросил Тамар.

— Да, — холодно сказал Рома.

— А ты тоже, да? — поинтересовался Армавир.

Тамар коротко кивнул.

— А почему ты выбрал эту специализацию? — решил выяснить парень.

Тамар развернулся к Армавиру и с раздражением ответил:

— Потому что моего старшего товарища убили в ходе одного из контактов с эстерайцами, и я хочу стать разведчиком!

Рома вдруг ощутил, как в один момент может измениться отношение к человеку. Всего одна фраза перевернула восприятие. Только что Тамар казался ему заносчивым задавакой, как вдруг он понял… Понял Тамара. Будто бы вспышка раздражения расколола скорлупу холодной надменности, и теперь Рома увидел, что за ней скрывалось, словно сам ощутил эту боль, такую знакомую боль от потери близкого человека. Он и сам недавно осознал, что от безжизненности до бесчувственности всего один шаг, но папа был рядом, чтобы вернуть его к жизни. Может, у Тамара не было такого человека?

— Ох, сочувствую, — произнёс Армавир, так же изменившись в лице.

Тамар, ничего не ответив, посмотрел на звёзды за окном.

Рома участливо спросил его:

— Как это произошло?

Науменко резко обернулся и грубо ответил ему:

— Какая тебе, к чёрту, разница?! Тебе всё равно меня не понять!

Рома пронзил его взглядом и ледяным тоном произнёс:

— Моя любимая погибла!

Тамар побледнел.

— Что, потерял близкого человека и думаешь, будто пережил больше других и можно высокомерно судить всех вокруг? Знаешь что, я дам тебе совет, Тамар! Не надо себя так вести! — с нажимом сказал Рома.

Тамар вдруг сжал кулаки, но тут же потупил взор. А Никитин не переставал глядеть на того огненным взглядом.

— Я сам решу, как мне себя вести, — ответил Тамар, но уже не так недружелюбно, а тихо и скорее примирительно. Будто бы сам в себе погасил ярость. Кулаки его разжались.

В ходе этой перепалки абитуриенты маршрутного челнока и не заметили, что уже находятся в порту «Сочи» № 1. Дверь отъехала, и через несколько минут бортпроводница сопроводила в салон космолёта двух молодых людей.

Это были парень с девушкой. Стройная блондинка сразу приковала к себе взгляды пассажиров. Она обвела взглядом присутствующих, зелёные глаза словно бы лучились светом. И Рома сразу подумал, что в ней не может скрываться коварство или злость. Появление незнакомки будто бы зажгло звезду, осветившую темноту космоса. Взгляд отчего-то зацепился за кулон на груди девушки в форме геральдической лилии. Копна густых перламутровых волос пружинила при ходьбе и волнами опадала на плечи. При нулевой гравитации её волосы смотрелись бы эффектно.

«И чего это в военную академию летят одни красавицы?» — подумал Рома. Перевёл взгляд на брюнетку, сидевшую напротив, затем снова уставился на блондинку. Её осанку можно было бы назвать царственной, но в выражении лица отсутствовала полагающаяся особам голубых кровей высокомерность.

Молодой человек, сопровождавший девушку, казался очень крупным, здоровым парнем, на голову выше спутницы и с хмурым взглядом. Роме показалось, что девушка не в восторге от компании своего кавалера, ибо она выглядела несколько расстроенной. Или же ему хотелось так думать. Несмотря на то, что её спутника вполне можно было назвать симпатичным, Роме он не понравился. Новые попутчики направились к свободным местам, она — лёгкой поступью, он — грузным шагом. Как только пара расположилась, пилот объявил о следующей остановке — «Сочи» № 2. И не прошло и трёх минут, как пассажирский транспорт причалил на палубу. Этот перелёт оказался очень коротким. Пандус выдвинулся, и по нему взошёл ещё один парень.

Пройдя контроль у бортпроводницы, молодой человек оказался в салоне, уже заполненном поступающими. Все обратили внимание на новичка, а блондинка, тряхнув густыми волосами, поглядела на этого паренька особенно пристально. Хотя ничего особенного в нём Рома не увидел.

Самый что ни на есть обычный парень в очках. Проблема со зрением, как у Армавира, или дань моде? Он вёл себя невозмутимо и непринуждённо. Невысокого роста, не субтильный, но и не накачанный. Парень провёл рукой по тёмным волосам, слегка отбросив их набок, и направился к свободному сиденью. Сел он напротив блондинки.