Невидимая СВЯЗЬ

Пьер Мартен

Привычное и совсем нехорошее дело, каким в последние годы занимался Сэм, держало его всю дорогу в напряжении. Но дорога не прощает. В один момент всё изменилось и теперь Сэму предстоит более трудный путь, заботясь о внезапно свалившемся ребёнке пройти через преследования, приключения, любовь и интимные отношения.

Глава 2 — Сэм

Задница Вонючки была отвратительной. Во мне росло вновь обретенное уважение к матери, пока я поднимал ноги маленькой засранки, переставлял их то так, то эдак, используя слишком много салфеток, чтобы убрать всю эту гадость. Покалывание началось снова, поэтому я поменял руки, что, казалось, затормозило эффект.

«Ты мерзкая, Вонючка», — сказал я, стараясь не задохнуться. Она только улыбнулась. Всё, что я говорил или делал, казалось, доставляло ей удовольствие.

«Твоя задница теперь вся красная. Что ты съела? Это похоже на токсичные отходы». Снова улыбки и много смеха. Мне пришлось снова поменять руки.

«У меня это на моих чёртовых пальцах», — сказал я, вытаскивая ещё одну салфетку. Вонючка, казалось, наслаждалась моими жалобами. Я должен был признать, что мне нравилась её улыбка. Я всегда считал, что быть родителем — это игра для лохов. Теперь же я начинал понимать, что это по меньшей мере привлекательно. Её счастье было заразным.

Я стянул испачканный подгузник и наполнил его противными салфетками, складывая всю эту гадость. Чистый подгузник я заправил под красную попку Вонючки. Мне потребовалось две попытки заклеить его. С первого раза получилось слишком свободно.

«Ну вот, разве так не лучше?» спросил я её. Она пихнула меня ногами, явно довольная своей чистой попкой. Было странно смотреть на неё сверху вниз. В тот момент я был всем, что у неё было. Мои руки нашли её ноги и качали их вперед-назад, как будто она ехала на велосипеде. Она думала, что это потрясающая игра. Покалывание началось снова. На этот раз я не отпускал её.

Мечты, сказочные мечты. Мои собственные мечты стали цельными. Пути к их достижению больше не казались непреодолимыми. Моя душевная стойкость росла так же быстро, как и мой потенциал. Я видел, как я могу изменить мир, добавляя, а не вычитая, созидая, а не ослабляя. Впервые за много лет я себе понравился. Я отпустил ноги Вонючки и глубоко вздохнул. Она улыбнулась. Тогда я понял, что оправдаю свою ложь. Вонючка ехала в Портленд. Она была слишком важна, чтобы её игнорировать.

Мы с Вонючкой сидели, разделив коробку яблочного сока. Мне удалось втиснуть половину в одну из бутылок, не заляпав всё вокруг. Она очень хорошо помогала держать бутылку. Теперь мы были партнерами по преступлению. Я выбросил испачканный подгузник и салфетки так далеко в пустыню, как только смог. Запах был слишком сильным. Вонючка ничего не сделала, чтобы остановить меня, поэтому я назвал её соучастницей моего вопиющего пренебрежения законами Аризоны о замусоривании. Мы с Вонючкой были крутыми.

В конце концов, по дороге проехала ещё одна машина. Это была одинокая двухполосная дорога, используемая в основном для подъезда к ранчо. Когда дневная жара спадала, я подумал что кто-то наверняка пожелает отправиться в цивилизацию. Если этого не случится, то это будет для нас очень долгая прогулка и я бы не стал пытаться отправиться раньше чем с восходом солнца.

Я усадил Вонючку в её автокресло и пристегнул её обратно. Оставив её в тени, я достал горшок, который перевозил, завернул его в одно из одеял и спрятал на обочине дороги, за секвойей, у основания которой росло несколько клочковатых кустов. Я рисковал, что возможно его не найдут. Поскольку кровотечение прекратилось, я переоделся в чистую рубашку, которая была в моей дорожной сумке. Другим одеялом я накрыл бедную женщину. Эта задача показалась мне довольно трудной.

Я не мог найти сумочку, и мне казалось неправильным обыскивать тело. Мне было интересно, узнаю ли я когда-нибудь, кто любил меня. Во второй сумке из машины было немного женской одежды и туалетных принадлежностей. На дне сумки я обнаружил толстый рулон двадцатидолларовых купюр. Я переложил немногочисленные вещи Вонючки в сумку для подгузников, плюс деньги. Осталось чуть меньше трех тысяч долларов. Наследство Вонючки, более чем достаточно, чтобы добраться до Портленда.

Я посмотрел на время на своём телефоне и подумал, что нужно подождать минут тридцать, прежде чем открывать ещё одну коробку сока. Я рассчитал всё так, чтобы мы доехали до заката. Было чертовски жарко, даже пот испарялся раньше, чем успевал пропитать одежду. После наступления темноты нам пришлось бы начать идти пешком. Мы провели время ожидания за разговорами. Ну, говорил только я, а Вонючка слушала. Она была прекрасной слушательницей, в отличие от всех женщин в моём прошлом. Она смеялась над моими шутками и почти над всем, о чём я говорил.

После выпитых двух упаковок сока я начал беспокоиться. Вонючка становилась вялой. Её реакции замедлились, а оживление покинуло её руки и ноги. Я вытащил её из кресла и уложил на пластиковый коврик в тени. Она была горячей, поэтому я раздел её до пелёнок. Я использовал чистую пелёнку в качестве вентилятора и создал для неё ветерок. Она закрыла глаза, её губы шевелились, как при кормлении. Она спала, пока я обдувал её веером и волновался.

Я вбил себе в голову, что Вонючка — это мой шанс на искупление. В своей жизни я натворил немало ужасных вещей. Ничего похожего на убийство, но облапошивание других никогда не беспокоило меня. Странная надежда, которая теплилась в Вонючке, изменяла сознание. Я не понимал её, я просто принимал её. Я сделал своей миссией сохранить её. Если бы я смог это сделать, это было бы всё равно что извиниться перед всем миром, а мир должен был бы смириться со мной. Она была моим спасательным плотом. Она меняла меня, и это было приятно.

Не то чтобы у меня было большое будущее в перевозке травки. Колорадо был первым штатом, который легализовал траву и я был уверен, что со временем за ним последуют и другие. Как только это стало бизнесом, необразованные лентяи вроде меня остались без работы. Убирать столы или мыть посуду — это всё, на что я был способен. Поэтому я втянулся в этот бизнес тоже. Но в конце концов когда нибудь это должно было измениться.

Женщина сказала, что за мной будут охотиться, что они будут использовать Вонючку. Мысли звучали не так нелепо, как тогда, когда я впервые их услышал. Я не знал, кто такие «они», но я умел прятаться. Всю свою взрослую жизнь я тренировался скрываться от посторонних глаз. Ребёнок был просто ещё одной упаковкой. Я мог незаметно перенести её из точки А в точку Б. Вонючка был моей судьбой, моей высшей целью. Я посмотрел вниз на спящего ребёнка. Надежда возимела удивительный эффект.

Тени были уже довольно длинными, когда я наконец услышал звук мотора. По дороге ехал небольшой грузовик. Я поднял Вонючку на руки тем самым разбудив её. Мне не нравилось, что она была горячей. Её голова вяло опустилась на моё плечо. Мне нужно было, чтобы машина остановилась. Я не мог представить, что этого не произойдет. Её ноги использовали мою руку как сиденье, и это усиливало покалывание. Ясность пронеслась сквозь меня. Пустыня потеряла свою тусклость, её красота взорвалась в моих глазах. Я увидел, что скорость грузовика немного увеличилась, и почувствовал желание водителя проехать мимо нас. Это было так же ясно, как если бы я сидел рядом с ним. Я был внутри него. Я знал, что его совесть копается в его сознании, борясь с желанием избежать чужих проблем. Я уверенно ступил на дорогу. Сработали тормоза, задняя часть грузовика скользнула в сторону, водитель компенсировал это, как я понял. Грузовик заскользил и остановился. У меня было около двух метров в запасе. Не слишком сложная задача преодолеть такое расстояние.

«Черт!» — закричал водитель, выходя из грузовика. Он захлопнул дверь. «Ты что, дурак? Я чуть не убил тебя». Это был коренастый мужчина в комбинезоне.

«Мне нужно было, чтобы вы остановились», — сказал я, быстро подойдя к пассажирской стороне кабины. Он не был жёстким типом. Не знаю, как я узнал, но я просто знал. Он был напуган, и неуверен. Неуверенный в себе в кризисной ситуации, но в целом хороший человек.

«Куда, черт возьми, ты собрался?» — кричал мужчина, торопясь за мной.

«Моей малышке нужно остыть, — ответила я, — она перегрелась. Мы провели здесь весь день». Я не останавливался. А он остановился.

«Ребёнок?» сказал он с печалью. Я чувствовал, как сжалось его сердце. Он чуть не оставил ребёнка на обочине дороги. Чувство вины наполнило его, затем в его сознании появилась сила. Он сказал. «Дай мне завести грузовик, пусть кондиционер снова заработает». Он быстро направился к водительской стороне. Пассажирская сторона была заперта. Мужчина забрался на водительское сиденье и без колебаний открыл замок. В кабине было значительно прохладнее.

Я положил Вонючку на сиденье, забрался внутрь и закрыл дверь. Мужчина закрыл свою дверь, завёл двигатель и отрегулировал воздух на полную. Он положил обе руки на руль, склонил голову и вздохнул.

«Мне жаль», — тихо сказал он. Сила Вонючки отступила и оставила меня с лёгкой головной болью. Я больше не чувствовал её, и воспоминание о встречном грузовике вызвало во мне дрожь. Мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы подавить скрытый страх.

«Вы остановились», — сказала я с полуулыбкой, — «и мы вам очень благодарны». Я надеялся, что этого будет достаточно. Мне нужно было, чтобы он мне поверил. Я закрыл глаза и постарался забыть образ встречного грузовика. Эта чертова штука чуть не сбила меня. Я провел рукой по спине Стинки. Она была некомфортно теплой.

«Давай я съеду в сторону», — сказал он, включив передачу. Я кивнул, пока мы маневрировали, съезжая с дороги. Я мог бы сказать ему, что в этом нет необходимости. Он был первым автомобилем за почти четыре часа ожиданий.

«Я Джек», — сказал я, протягивая руку. Это не моё настоящее имя, но я чувствовал, что ему нужны были какие-то ориентиры.

«Чарли», — ответил он, пожимая мне руку.

«Это моя дочь, Мэри», — сказал я, продолжая врать. Он улыбнулся Вонючке.

«Что с вами случилось?» спросил он, глядя на перевернутую машину.

«Лучшее предположение», — сказал я уверенно, — «женщина в этой машине заснула за рулем». Я указал на перевернутую машину.

«Где… она?» Чарли растерялся. Как и я, я мог сказать, что ему не по себе от мысли о смерти.

«Я не думаю, что она была пристегнута ремнем безопасности, — ответил я, — она не выжила. Я даже не знаю её имени». Мне не нужно было притворяться, что я скорблю. Она любила меня и доверила мне Вонючку.

«О, чёрт», — вздохнул Чарли, глядя себе под ноги. «Кто-нибудь ещё пострадал?»

«Нет, нам с Мэри повезло», — ответил я. Кожа Вонючки была прохладной. Я поднял руку, когда началось покалывание. По какой-то причине я чувствовал, что лучше не жить в нёй. Она была особенной, и, наверное, не стоит использовать её как костыль. Я определенно не хотел продлить свою головную боль или выпрыгнуть перед очередным встречным грузовиком.

«Я могу доставить тебя в Уинслоу», — сказал Чарли, — «телефонная связь будет плохой некоторое время».

«Куда угодно, только побыстрей отсюда», — сказал я благодарным тоном.

«А что насчёт леди в машине?» спросил Чарли. Он выглядел так, как будто не хотел прикоснуться к мёртвому телу. Я кстати тоже.

«У вас есть место сзади?» спросил я, наклонив голову в сторону задней части.

«У меня нет ключа, — сказал Чарли, — я помогаю брату переезжать. У него есть ключ от замка задней двери». Мне не нравилось оставлять безымянную женщину одну в пустыне но она никак не могла ехать с нами впереди, а я не собирался оскорблять тело, привязывая его к крыше. Этим должна была заняться полиция.

«Наверное, будет лучше, если мы просто позвоним в полицию, как только сможем», — сказал я, — «всё остальное выглядит неуважительно». Чарли с облегчением кивнул мне в знак согласия. «Я накрыл её одеялом. Это лучшее, что мы можем сделать на данный момент».

«Собирайте всё необходимое, я присмотрю за вашей дочерью». Я вышел из кабины и собрал сумку с пелёнками для Вонючки, автокресло и свою сумку для ночевки. Потребовалось несколько минут, чтобы установить автокресло. Мне пришлось гадать, как ремни безопасности проходят через каркас. Когда я пристегнул кресло со Вонючкой, которая всё ещё крепко спала, мне показалось что довольно таки надежно, то я с облегчением обнаружил, что её кожа физически стала более прохладная. Было тесновато в кабине, но я втиснулся с сумками, и мы отправились в путь.

«Я рад, что мы встрерили тебя». Я пытался поддержать Чарли. Мне нужно было его доверие. «Я думаю, мы были очень близки к тому, чтобы попасть в настоящую беду».

«Мне жаль, что меня не было здесь раньше», — сказал Чарли, игнорируя свои первоначальные опасения, — «должно быть, всё было очень плохо, судя по машинам».

«Да, мой бок меня убивает», — сказал я, поднимая край рубашки. Кровь засохла. Ничего нового не вытекало.

«Эти автомобильные сиденья, должно быть, действительно работают», — продолжил Чарли, его глаза переместились на Вонючку.

«Я не думаю, что она даже поняла, что произошло», — сказал я, быстро сжав лапки Вонючки, — «жара беспокоила её значительно больше».

«Держу пари, её мать вздохнет с облегчением», — сказал Чарли с ухмылкой.

«Я — это всё, что есть у Мэри, Чарли», — грустно сказал я, — «Рак». Это одно слово многое объясняло. Оно также гарантировало, что он не будет копать дальше. С моей стороны было дерьмово придумывать мёртвую жену, но мне нужно было упростить историю. Разделённое горе помогает укрепить доверие.

«Мне очень жаль». Ухмылка Чарли быстро померкла. «Наверное, это тяжело — растить её в одиночку».

«Это было трудно, но она хороший ребёнок, — сказала я, глядя на Вонючку, — она не жалуется и прекрасно слушается», добавил я последнее, чтобы разбавить разговор. Не нужно концентрироваться на смерти.

«Она действительно красивая девочка». Улыбка вернулась к Чарли. Я присоединился к нему. Она, безусловно, была самым красивым ребенком, которого я когда-либо видел.

«Внешность досталась ей от матери», — добавил я.

«Надеюсь, у всех девочек так», — пошутил Чарли. Мы разделили небольшое хихиканье. Сближение завершено.

«Вы живете в Уинслоу?» спросил я.

«Нет, я живу в Альбукерке, — ответил Чарли, его поза стала более расслабленной, — мой брат переезжает во Флагстафф. Вслед за своей новой женой, у которой работа лучше, чем у него». Он указал вниз по дороге. «Я свернул не туда и оказался на этой длинной дороге». Я улыбнулся, как будто это могло случиться с каждым. Я был более чем доволен, что он не знает местных жителей. Это облегчило бы жизнь нам обоим.

Вонючка начала ворочаться, её руки подергивались, когда она просыпалась. Её глаза нашли мои, и она улыбнулась. Она доверяла мне. Я не был уверен, что достоин такого доверия. Мои слова Чарли были наглой ложью. Я лгал столько же, сколько говорил правды в своей жизни. Я сделал единственное, что мог сделать в условиях такой веры. Я пощекотал ей пальцы ног и улыбнулся в ответ. Температура её тела, казалось пришла в норму.

«Она точно тебя любит», — констатировал Чарли, переводя взгляд с дороги на Вонючку. Эта мысль была слишком приятной. Любовь не проявляется в течение нескольких часов. Я не чувствовал её с самого детства. Я думал, что любовь была только для других людей и она просто доверяет мне. Обычно я считаю доверяющего человека дураком. В данном случае её доверие было небезосновательным.

Мы ехали уже минут 15, когда Чарли свернул на настоящую дорогу где попадались уже встречные машины, и его телефон зазвонил. Я вытащил свой и увидел две полоски. Я показательно провел пальцем по экрану и надавил на него, а затем громко вздохнул, выключая его.

«Батарея разрядилась», — соврал я, с отвращением размахивая телефоном.

«Вот, воспользуйся моим», — предложил Чарли. Я поблагодарил его и набрал службу спасения. Гораздо лучше, если это будет его телефон. Я понятия не имел, кому может понадобиться Вонючка. Не было смысла оставлять для них след из хлебных крошек. Я бы вообще избежал звонка, если бы женщина не лежала мертвой в пустыне. Она заслуживала большего, чем быть забытой.

«Мне нужно сообщить о несчастном случае», — сказал я, когда оператор ответил. Я пустился в объяснения, которые Чарли не стал бы сбрасывать со счетов. Я объяснил причину, по которой мне пришлось покинуть место происшествия, и несчастную смерть. Мне было трудно объяснить его местоположение. Здесь было не так много ориентиров, а повороты были необозначенными, скорее всего, очень длинными подъездными путями. У нас с Чарли было достаточно информации, чтобы найти это место. Я пообещал, что сразу же отправлюсь в полицейский участок в Уинслоу, как только о моей дочери позаботятся. Я доверил им заботу об останках леди. Их доверие ко мне оказалось необоснованным.

Мы подъехали к Уинслоу на закате. Город оказался меньше, чем я ожидал. Проблема маленьких городов в том, что каждый знаетдруг друга. Незнакомцу и его дочери будет трудно влиться в этот коллектив. Также было бы сложнее найти и транспорт. Мне нужно было оставаться возле шоссе, смешаться с путешественниками и как можно быстрее отправиться в путь. Я должен был найти способ избавиться от Чарли.

«Мотель 6 звучит неплохо», — сказал я, указывая на рекламный щит, который указывал на него в километре впереди. «Можешь высадить нас там?»

«Конечно», — ответил Чарли, — «или я могу отвезти вас во Флагстафф. Возможно, оттуда будет немного проще найти транспорт». Он одарил меня знающей улыбкой. Я тяжело сглотнул.