1+2: Честная книга о материнстве от мамы двойни

Полина Табагари

«1+2: Честная книга о материнстве от мамы двойни» рассказывает о беременности и первых трех годах из жизни мамы мальчиков-двойняшек, которая воспитывает детей самостоятельно. Автор откровенно пишет о желании быть идеальной матерью, все успевать, и что из этого получилось в итоге. О том, что материнству учатся в процессе материнства, но к нему можно подготовиться. И о том, что все мамы испытывают страхи, сомнения, усталость и при всех трудностях способны оставаться любящими.

Часть II. Рождение

Шла 37-я неделя. Роды не наступали.

Меня за два месяца до предполагаемой даты пугали ранними родами. Подруги, стоило мне не ответить в течение десяти минут, заваливали сообщениями: «Рожаешь?». Я регулярно приходила к гинекологу, которая каждый раз была удивлена меня видеть. Дети отказывались выходить по-хорошему.

Никто не думал, что я дотяну до планового срока, когда надо ехать в больницу. Время приближалось, но ничего подобного, явные предпосылки, как тренировочные схватки, отхождение пробки, подтекания. Ничего не было. Я поднималась по лестницам, наворачивала круги вокруг дома, смотрела на огромные часы в кухне. С расчетом, что если сейчас начну рожать, то это займет, как говорят для первых родов 12—15 часов, и загадывала, какого числа они появятся. «О, было бы здорового, чтобы сегодня». Так проходили еще 24 часа. «Так-так, нет, мальчики, продолжайте сидеть. Это число мне не очень нравится». Да-да, все беременные чудные создания (ударение ставь на любую гласную).

Вечером накануне перед плановой госпитализацией я почувствовала подтекания. Я была так счастлива и взволнована, что схватила баул, собранный за два месяца, и мы с мамой помчались в перинатальный центр на такси. Перед нами заехала скорая, и пока мы выгружали мою огромную сумку из багажника, женщину из скорой за руки вывел супруг и медсестра. Мы впятером зашли в здание одновременно. Медсестра убежала за персоналом.

— У нас тут двойня, — гордо объявила мама, намекая, чтобы нас пропустили вперед.

— И у нас, — равнодушно ответил муж женщины, которая к этому времени растеклась по стулу и почти не шевелилась от боли.

— У нее с утра началось, а потом она в ванну полезла, чтобы полегче стало, — почему-то объяснял нам мужчина, — и не заметила, как воды отошли, потом устала терпеть, поняла, что не предвестники это. — Очень обиженно говорил мужчина. — И мы ее привезли сюда.

За женщиной прибежали, приподняли за руки две медсестры и она, еле передвигаясь, ушла в кабинет. За мной пришли через пять минут и провели в смотровую.

— Нет раскрытия, но вы оставайтесь, у вас же завтра плановая госпитализация, — посоветовала врач, изучив мои бумаги.

— Хорошо, — и меня уложили на КТГ. Я пролежала несколько минут, как ворвалась медсестра с ошалевшими глазами и выкрикнула: «Тройня приехала! Да, что они под вечер все с ума посходили».

— Эта пока не рожает, — успокоила врач, кивнув на меня.

Пока нас с будущей мамой тройни осматривали, та женщина родила двух здоровых малышей.

Партнерские роды

Одним из главных моих родовых страхов было то, что в роддоме могут подменить детей на чужих. О родах я не знала почти ничего, а вот о том, что детей вечно путают с другими, уверенно знала по сериалам.

Поэтому для подстраховки и поддержки я взяла на роды маму, чтобы она внимательно следила за всем. И пусть она провела большую часть времени за стенкой, мне было спокойно. Для того чтобы рожать совместно с кем-либо нужно заранее предупредить врача, который поставит отметку на карте. Партнер должен пройти флюорографию, иметь при себе справку, комплект одноразовой одежды и тапочки.

Я не знаю, насколько совместные роды скрепляют отношения в семье между мужем и женой, но на себе ощутила плюсы партнерских родов. Чувствуя поддержку близкого, легче переживать схватки, потуги, есть уверенность в благополучном исходе родов.

Роль помощника на родах может быть как чисто психологической — поддержать, дать ощущение уверенности, так и практической. К примеру, если взяли в партнеры акушерку, ее еще называют доула, она возьмет на себя общение с медперсоналом, привлечет внимание врача к значимым моментам, в случае необходимости, или облегчит боль методами естественного обезболивания во время схваток.

Моя подруга, которая рожала с мужем, сказала, что присутствие мужа помогло ей в том, что медперсонал был внимателен, корректен по отношению к ней. Видя, как супруг контролирует ситуацию, женщина полностью расслабляется и целиком уходит в процесс родов. С психологической точки зрения мужчине легче принять на себя роль отца, если он участвовал в рождении малыша.

Смысл не в том, чтобы мужчина увидел физиологические особенности протекания родов, а в том, чтобы будущая мама получила во время родов поддержку моральную и физическую.

Есть и минусы партнерских родов, если мужчина проявляет излишний контроль, мешает процессу родов, или наоборот не принимает активного участия. Являясь зрителем, у него возникает чувство ненужности, бессилия, иногда даже отвращения. А неподготовленный супруг вообще может впасть в панику. Так что готовиться к появлению карапуза на свет нужно совместными усилиями. Самый оптимальный вариант — посещение специальных курсов подготовки к родам.

Нежелательно брать в партнеры на роды излишне чувствительных персон, или заставлять это сделать для себя. Если мужчина будет сам гореть желанием быть на протяжении всего процесса, перерезать пуповину, то ты решаешь, как наиболее комфортней будешь себя чувствовать. Но силком тащить мужа для укрепления отношений или эгоистичный соображений, «Пусть видит, как я отмучилась» не стоит.

В идеале твой партнер на родах должен знать весь процесс от первых схваток до появления крохи на свет. Как правильно дышать, какие есть естественные способы обезболивания, что с женщиной происходит в период схваток, потуг, где стоять во время периода потуг, как держать ее ноги. Все эти вопросы надо подробно изучить будущему партнеру, заранее обсудить детали, разные варианты развития событий и допустимые действия врачей, чтобы партнер смог отстаивать интересы, когда рожающая это сделать не в состоянии.

Мой главный страх, что детей могут перепутать, не подтвердился. В современных роддомах, устроенных по принципу «Матери и дитя», это практически невозможно.

Муж, мама, опытная подруга, доула или даже знакомый психолог — ты решаешь, с кем наиболее комфортно будет рожать, главное, чтобы это было обоюдное решение, и ты заранее оговорила роль партнера в этом процессе.

Как должны были пройти роды

Я должна была по возможности выкинуть родовые страшилки из своей головы, но понимать, что предварительный план родов может быть гибким.

Я почувствовала бы первые схватки. Уже не ела и почти не пила. Я бы подумала: «Надо было нормализовать флору перед родами», но кто бы еще знал, когда они начнутся. Если бы отошли воды, я записала, во сколько точно это произошло.

Когда я поняла, что вступила в роды, схватки длились каждые несколько минут, ровными промежутками, то это первый период — болевой и его нужно мужественно пережить, грамотно распределив силы на весь период схваток.

Я бы глубоко дышала и круговыми движениями, снизу и по бокам вверху поглаживала бы живот. Или массировала кулачками спину, нажимала на крестец. Дыхание через рот, вдох, задержка 20 секунд плавный выдох. Я бы вызвала скорую или поехала на такси, точно отмеряя время между схватками.

Физиология тесно связана с психикой, поэтому я, прежде всего, успокоилась и продолжала правильно дышать.

Когда бы схватки шли с периодичностью в 5—6 минут, то я бы дышала часто, поверхностно, «собачкой», вдох-выдох. Моя главная задача — сохранить силы на второй период. Я бы удивляла персонал своим правильным настроем, уверенностью в себе. Я бы внимательно слушала и доверяла указаниям врачей.

Может быть, даже козырнула энциклопедическими знаниями перед медработниками, что в расслабленном состоянии женщина оказывает большую поддержку малышу — изменяется состав крови, через пуповину ребенку поступает окситоцин, который позволяет легче перенести стресс родов.

Если бы я нервничала, то в организм поступали бы гормоны стресса — кортизол и адреналин. Кортизол — противоположность окситоцину, который помогает расслабиться и пройти через роды без травм. Адреналин заставляет мышцы сжиматься, мешает принимать удобную позу, тормозит раскрытие шейки матки. Это приводит к усилению болевых ощущений и сильному стрессу.

Я не кричала бы и материлась, а пропевала схватки и мычала. 1 сантиметр раскрытия за час — это норма и я ждала бы своих десяти. Я бы отключила голову. Плевать, как я сейчас выгляжу. Чтобы я пела? «Ой, цветет калина?». Над репертуаром надо было задумываться заранее. И я радовалась бы схваткам, потому что каждая новая схватка и частота схваток приближала бы меня ко второму периоду — потужному.

Теперь кровать превратили к родовое кресло. Я надувала бы вдох в грудь, задерживала дыхание и тужилась, подтягивая себя руками и выталкивая мышцами пресса ребенка. Ни каких оров и криков, чтобы не тратить энергию. Живот напряжен, за минуту я должна потужиться два-три раза. А потом бы появился один малыш, он бы громко кричал и все в родблоке улыбались. Громкий крик — хороший знак. А через несколько минут мне бы на живот положили второго, и я бы разрыдалась от умиления на эти сопящие чудо.

Как вышло на самом деле

«Надо быть готовой к осложнениям во время родов», — говорили врачи-акушеры на курсах, что-то про вскрытие околоплодного пузыря, отслойку плаценты, про схватки, которые искусственно вызывают окситоцином из-за слабой родовой деятельности. Для меня это были медицинские термины, из всего того, что могло случиться, я запомнила то, что самостоятельно рожают 12 часов после прокола околоплодного пузыря.

За день до родов в коридоре перинатального центра со мной разговорилась девушка. Она обратила внимание на мой живот. «Двойня?»

— Да, — говорю.

— Я в прошлом году тут рожала, — как-то мечтательно-романтично заметила девушка. Мои глаза округлились, и я уставились на ее живот. — А это… Мальчик. Я девчонок натаскалась, вот кровь пошла, положили на удержание.

— Ну, ты поаккуратней, при беременности до пяти килограмм можно поднимать, а твои девочки, наверное, уже большие. — Я была растеряна, после двойни пойти за третьим через год? Да что тут вообще происходит?

Будущая многодетная мать улыбнулась. Она рассказала, что у нее долго не было раскрытия шейки матки, ей сделали прокол. Но роды не начинались. Потом ввели окситоцин и уже когда собрались вводить в сон или кесарить, она родила.

Я подумала: «Нет, уж я рожу нормально». Во мне вторые сутки был катетер с физраствором, который поступал к матке, размягчая ее.

Я рожу сама.

Все повторилось в точности, как описала та девушка со мной.

Вскрытие околоплодного пузыря — ожидание — окситоцин — ожидание — отсутствие результата в течение 5 часов — первый сантиметр раскрытия — эпидуральная анестезия — роды.

В ночь перед родами я не могла заснуть. Я крутилась, уговаривала себя поспать, но ничего не выходило. Утром нас с еще одной беременной проводили до помещения, разделенного на две половины родового блока. Мы успели перекинуться парой фраз. Она ждала Виктора и это ее вторые роды, я сказала, что ждут двойняшек.

Прокол обеим сделали ровно 7 утра. Эта процедура совершенно безболезненна и она запускает родовой процесс. Каждые полчаса приходила врач и проверяла, как идет раскрытие.

Я чувствовала, как внутри меня что-то сжимается и отпускает. Я переписывалась с подругами и мамой, правильно дышала, расслабляла лицо, опускала плечи, даже выходила в туалет и пыталась прыгать на шаре, вспоминая уроки йоги. Как я с него не грохнулась, до сих пор удивляюсь.

Соседка напротив истерично орала уже с третьего часа после прокола. В 11 часов она верещала, молила об эпидуралке, ругалась и периодически материлась. Медсестра Лена, которая сидела за столом между нашими перегородками, на истерики не реагировала.

Моя врач осматривала меня, качала головой и уходила. В 12 часов она решила вводить окситоцин. Теперь я была прикована к кровати. Каждые двадцать минут меня обкладывали датчиками КТГ, и я мечтала сорвать их. Через час я уже не могла дотянуться до телефона, я испытывала адскую, ни с чем несравнимую боль. Мои внутренности, будто кто-то сжимал в кулак и не торопился разжимать обратно.

Лена напоминала дышать правильно, вообще не забывать дышать, чтобы кислород перепадал и детям. Я думала о лице, плечах и о том, что в жизни больше не займусь сексом, если у него есть такие гипотетические последствия. Вообще, я тогда думаю изрядно прошлась по всему мужскому роду.

«Больно, я рожаю! Вы не понимаете? Сейчас рожу», — кричала соседка. Лена неспешно подошла к ней. «Да, рожаешь, сейчас вызову врача». Женщина за стенкой родила за 15 минут.

Я заревела от обиды.

Врач подходила и не видела раскрытия. Соседка обзванивала и хвасталась девочкой Викторией. Я мечтала, чтобы она быстрее убиралась из палаты к черту со своими радостями.

Я умоляла Лену об анестезии или смерти. Если бы мне подали документы на квартиру, я бы отписала ее, только бы мне вкололи обезболивающее.

В три часа пришла врач и сказала, что наблюдает еще час, и если не будет изменений, меня вводят в коматозный сон или делают кесарево сечение.

— Я хочу анестезию, — сквозь слезы прошептала я.

— Обещаю, если будет раскрытие, хотя бы на полсантиметра, то есть ты вступишь в роды, тебе сделают эпидуральную анестезию, — и с этими словами она ушла.

На одном из занятий на курсах для беременных психолог объясняла, что у некоторых народов матка — это священный орган. Она дарит жизнь. Она решает, когда твоему ребенку появиться на свет. Поэтому внешний мир должен быть максимально миролюбив и расположен, чтобы матка отдала ребенка в жизнь, выпустила в новый мир. Поэтому во время появления малыша на свет часто делают приглушенным свет, ставят спокойную музыку, добиваются полного внешнего расслабления. То есть правильное психологическое состояние и окружение позволяет природе работать без помех и вырабатывать окситоцин самостоятельно.

Я начала отчаянно молиться своей матке, которая удерживала моих детей и не выпускала их. Я обещала ей, что тут безопасно, что я позабочусь о них, что она должна их отпустить ко мне.

В четыре вернулась доктор с осмотром. «Раскрытие на 2 сантиметра. Поздравляю, ты вступила в роды».

— Где моя анестезия? — выдавила я, сквозь слезы.

Еще почти два часа ушло на то, чтобы до меня добрался анестезиолог и ввел в спину шприц. Я не помню последний час. Болевой шок отключил голову. Помню только, как боялась пошевелиться, когда вводили иглу в спинной мозг. Как Лена говорила, что мама ищет меня и волнуется, я прошептала, что ей пока сюда нельзя и почти отключилась.

Когда пришла мама в родовой блок, я лежала, с двух сторон окруженная капельницами, исколотая иголками в венах, и улыбалась. Я не чувствовала нижнюю половину тела. Мама приносила воды и переживательно смотрела на меня в упор.

Это все-таки хорошо, что она не видела меня последние шесть часов. Я вообще плохо представляю, как женщины допускают мужчин на все время схваток, потуг и самого процесса родов. Я всегда думала, что у меня высокий болевой порог, а оказалось, что совсем нет.

Мне ввели эпидуралку на два часа. Потом, когда капельницу отключили, наркоз отходил постепенно, чтобы я чувствовала потуги. В восемь пришел врач и объявил раскрытие на 9 сантиметров, мама вскочила. Ее встревожено-обеспокоенный вид меня пугал. «Мама, выйди, тебя потом позовут», — попросила я.

Мы остались с двумя врачами-акушерами и Леной в палате. Потом подходили еще врачи, и комната наполнилась незнакомыми людьми. Хорошо, что это был праздничный день, и не было студентов для демонстрации процесса родов.

Я чувствовала, как подходит схватка и надо тужиться, я держала свои ноги, сильно прижимая к себе, но сил в руках почти не осталось. Мне хотелось, чтобы врачи давили на коленки, но они смотрели только в промежность и подбадривали.

Больше всего я боялась в прямом смысле обделаться на глазах у посторонних. Моя подруга рассказывала, как рожала с мужем, и он был не стороны плеча с боку, а давил на ее ноги и в этот момент из нее все вышло. У них единение и связь до сих пор, и на сексе эта физиологическая оплошность организма не сказалась, но я слишком впечатлительная особа и эта картинка с естественным опорожнением стояла в глазах.

Сейчас во многих клиниках не принято ставить клизму, поэтому я за два дня до родов вставляла себе безопасные глицериновые свечи. У меня в голове, помимо страхов, во время схваток мелькала мысль, как бы родить без сюрпризов.

Медсестра ввела катетер и вывела мочу.

Я тужилась, врачей становилось больше, я прижимала ноги к себе, слушала врачей. Удивительно, в сериалах так истошно орут, матерятся, у меня в палате была тишина. Во-первых, акушерка сказала, что детей не надо пугать криками. «Они сейчас выполняют работу похлеще тебя, раздвигают черепом проход и ползут по родовым путям». А во-вторых, на крик уходит много сил и энергии, лучше сосредоточиться на каждой потуги. Потому что за одну минуту мне нужно сделать две-три потуги.

Первым появился Микаэль. Я не помню его первого крика. Его отнесли в кювез и облепили со всех сторон врачи. Потом акушерка объявила: «Сейчас продолжим» и я отчетливо помню свою мысль: «Говорят, не бывает безвыходных ситуаций, а они есть! Вот я хочу встать сейчас и уйти, а не могу, мне еще одного рожать».

Появился на свет Давид. Он родился в зеленой пленке, и врачи охали, сколько зеленых вод и слизи вышло.

Потом вспомнили, что надо записать время и посмотрели на часы со стрелками. «Вроде, первый в 21.26, я смотрела. А второй в 21.44», — сказал кто-то из присутствующих. Странно, что в палате не висели электронные часы. Но мне было все равно. Мне надо было потужиться, чтобы вышла плацента. Наркоз отходил, и я чувствовала подступающую боль.

Позвали маму. Мама бросилась к малышам, фотографируя, плача, обсуждая что-то с неонатологом, которая оказалась ее давней знакомой. Мне поставили капельницу физраствора и на время обо мне забыли.

«По Апгару у младшего 7», — сказала медсестра Лена.

— А это плохо? — про Апгар я тогда не знала ничего.

— Ну, видимо, ты в беременность болела. Ничего, это не страшно. 7 — это неплохо.

Шкала Апгар

До середины прошлого века внимание врачей в родах было сосредоточено на женщине. То, что появившемуся малышу тоже может потребоваться срочная медицинская помощь, упускали из виду. Это часто заканчивалось плачевно. Пока американский врач-анестезиолог Вирджиния Апгар не создала шкалу, которая давала неонатологам быстро оценить состояние младенца в первые минуты после рождения и принять меры при необходимости.

Свое изобретение Апгар представила коллегам в 1952 году на специализированном конгрессе. Шкала получила одобрение и распространилась по всему миру, почти семьдесят лет спасая жизни крошечным пациентам.

Как это происходит в родовой палате? Неонатолог осматривает новорожденного и ставит оценку 0, 1 или 2 бала по каждому признаку. Эти действия повторяет через 5 минут. Если при повторном осмотре кроха получает более высокую оценку, значит динамика положительная. При нулевой или отрицательной — медики оказывают помощь. Всего 5 признаков — цвет кожных покровов, сердцебиение, рефлексы, мышечный тонус и дыхание. Что интересно, Апгар — впоследствии стала аббревиатурой данной шкалы в английской транскрипции.

Высший балл — 2. Ее получает младенец, если признак приближен к норме и проявляется очень хорошо.

1 — если признак выражен слабо, неярко

Ноль — признак вовсе отсутствует.

Признак: 0 баллов — 1 балл — 2 балла.

Пульс: отсутствует — менее 100 ударов в минуту — большее 100 ударов.

Дыхание: отсутствует — медленное, нерегулярное — 40—45 дыхательных движений в минуту, громкий крик.

Мышечный тонус: слабый — сгибает ручки и ножки — активно двигается.

Рефлексы: отсутствует — слабо выражены — ярко выражены.

Цвет кожи: синюшный, бледный — в пределах нормы, но ножки и ручки синюшные — розовый от щечек до пяточек.

На первой минуте ребенок получает от 7 до 10. Это среднестатистическая норма, ребенок чувствует себя хорошо и не нуждается в особенном уходе.

4—6 баллов оценивается как удовлетворительное состояние. Возможно, потребуется медицинская помощь.

Критическая ситуация, если младенец получил меньше 4 баллов. Он нуждается в незамедлительной терапии.

Мы в родовой палате

Боль в промежности была адская, я лежала и боялась пошевелиться. Никого рядом не было в палате, кроме двух малышей в открытых кювезах. Около 11 утра зашла нянечка и дала каждому по бутылочке. Я продолжала лежать. О том, что я сама в состоянии кормить малышей, что сейчас во мне полезное и сытное молозиво, об этом надо было беспокоиться мне, а не им.

В час дня я продолжала лежать, малыши кряхтели. В палату вошла новая няня с бутылочками и в ультимативной форме приказала слезать с кровати, кормить и переодевать детей самой.

Я вяло возражала, что встать не могу. И это было правдой. Живот просто разрывало от тянущих болей, все, что ниже пояса хотелось отрубить и пришить новое. «Если будешь тут возлежать, кровь застоится, и вообще матку отрежут». По виду этой женщины я поняла, что мне стоит встать немедленно. Я вызвала подругу в роддом, уже через 40 минут она была в палате и помогла в первый раз дойти до ванны и сходить в туалет. Потом помогла снять с меня одежду и забраться в душ.

Она подождала меня за ширмой, пока я закончу, и помогла одеться. Я шла по стеночки от туалетной комнаты до кювезов всего несколько метров, но это были километры, каждый шаг был сопряжен с чудовищной болью. Я быстро переодела мальчиков, подмыла под краном своих креветочек, будто занималась этим всю жизнь. Подкатила люльки к кровати, чтобы дотянуться до них, и прилегла.

Я гладила их по голове и говорила тихо, они были такие нежные, хмурили лобики, улыбались, прищуривали глазки, и я пребывала в глубоком недоумении, как я произвела такое чудо на свет.

«Все будет хорошо, все будет хорошо, мама рядом», — почему я это повторяла раз за разом до сих пор не понимаю, но эта фраза преследовала каждый раз, когда я их кормила или брала на руки, убаюкивая. Может, от этой незамысловатой фразы становилось легче не им, а мне. Может, я говорила это себе, чтобы нащупать почву под ногами?

Приподнявшись, заглядывала в их прозрачные пластиковые кроватки и проверяла дышат ли они. Потому что до конца не могла осознать, как то, что было полностью во мне, уже отделилось и дышит самостоятельно. Я потрогала их лобики, они были горячими. Я стащилась с кровати и дохромала на пост медсестер, вызвала врача. Доктор, внимательно осмотрев: «37.7 — 38.2 — нормальная температура для новорожденного», — заверила врач. — Потом норма будет 36.5 — 37.2. Не разводите панику, мамочка».

Накормить самой

На третий день пришла медсестра по грудному вскармливанию и отругала, почему я до сих пор не кормлю детей сама. Она ловко открыла рот первого малыша, которого взяла, и запихала в него мой сосок. «О боже, мальчик берет мой сосок и ест меня». Да, нам порой очень странные мысли приходят в голову. Но потом мысли прервались внутренними криками о помощи. Боль в сосках была дикая, и теперь было непонятно, что больнее: рожать или кормить. Медсестра посоветовала активно смазывать соски или купить накладки.

Я терпела еще сутки, на следующий день мама была отправлена в аптеку. Через несколько часов я попробовала кормить с силиконовыми насадками, но боли меньше не становилось.

Еще пару дней спустя, мои соски были изъедены до мяса. И с этим просто пришлось смириться. Я надеялась, молоко приходит, как говорят, на третьи сутки, его будет много и мне удастся избавиться от бутылочек и сосок, к которым успели приучить детей, пока их мать приходила в себя после родов.

Я пила много жидкости, лактационный чай и чай без ароматизаторов. Проверяла температуру малышей и свою каждые несколько часов. Перед каждым визитом врача, старательно записывала будущие вопросы.

По совету медсестер завела таблицу и аккуратно вписывала показатели веса, граммы и часы кормления. Естественная убыль веса должна была быть не более 7% в первые дни, но потом малыши должны были прибавлять, но у нас надбавка шла медленно. Я кормила и взвешивала в одно и то же время.

На пятый день после безобидного печенья у Давида обсыпало щечки аллергической реакцией, и я завела пищевой дневник, что съела сама и карту питания новорожденного: дата, время, вес до кормления, вес после, разница и сколько докормила из бутылочки.

Я сохранила принцип натуральности в продуктах, то есть продолжила внимательно смотреть на состав, и во время всего периода кормления грудью.

В мой рацион по традиционной системе были включены: молоко, кисломолочное со сроком годности не больше 5 суток, сыры твердых сортов. Сушки, печенье, крекер, хлеб, пастила без добавок, натуральный мармелад. Крупы, каши, нежирное мясо в паровой обработке, рыба, греча, овощи, зелень, укроп. Постепенно вводила морковку, капусту, яблоки. Если мне что-то хотелось из запрещенного, новый сорт печенья, к примеру, то я записывала продукт — какая была потом кожа ребенка, стул и смотрела на реакцию в течение трех дней.

В первый месяц мы еле набрали 600 грамм из положенных в среднем 800.

Обычно рожениц выписывают на 3—8 сутки после родов. Я не спешила домой и, не зря, как оказалось. На шестой день пришла врач-гинеколог осмотреть мой живот. Я пожаловалось ей, что матка сокращается плохо: «Видите, какой огромный живот у меня до сих пор, будто я и не рожала». Врач улыбнулась и сказала, что матка сократилась, а на что я показываю жировая прослойка.

— Что? Жировая прослойка?

— Да, — невозмутимо повторила врач.

«Здравствуй, очередной шок». И почему же мне не пришло в голову, что живот не сдуется по мановению палочки, а превратится в кусок болтающегося на мне жирового фартука. В общем, в моем случае поменялась, моя жизнь, сознание и тело.

Ваня и Василиса

— Как назвали? — этим вопросом меня терроризировали первые несколько дней неонатологи, медсестры, санитарки и родственники.

Имя девочки я выбрала в пятом классе — Василиса. Я всегда мечтала о Ване и Василисе, а родила Микаэля и Давида.

Это, наверное, женский подход, чтобы мужские имена не ассоциировались с другими мужчинами, которые чем-то тебе неприятны или когда-то обидели, повели некрасиво. А когда выбираешь имя для малыша, и тебе не 20 лет со многими обладателями имен ты встречалась и трудно подобрать имя без «репутации».

Имя Давид ко мне пришло сразу, когда я узнала, что во мне обосновались два молодых человека. Я единственный раз встречала мужчину по имени Давид. Мне было лет 14, родители отравили забрать какой-то сверток у знакомых. Я прошла в коридор их квартиру, в соседней комнате на табуретке стоял молодой человек и что-то подкручивал в лампе, с усердием чинил. Он был какой-то величественный, с царскими манерами, а когда я услышала, что его называют Давид, я почувствовала, что передо мной мужчина, похожий на картинку царя Давида из детской Библии. Этого Давида, я больше никогда не видела. Но приятное ощущение от имени укоренилось на всю жизнь.

Труднее было со вторым именем — Марк, Демид, Даниэль, Микаэль? Мне хотелось, чего-то в меру оригинального, но без возможности гнета со стороны сверстников. Хотя сейчас все переменилось, и родители соревнуются в оригинальности, как в новом анекдоте. Мама приводит ребенка в сад и советуются с воспитательницей. «Моего сына зовут Афанасий. Не будут ли его дразнить, дети бывают очень жестокими?». Та отвечает — «А кому дразнить? Эвлампию, Акулине, Николе?».

Мама посоветовала выбрать имена с разными заглавными буквами, чтобы не было путаницы в будущем. Поэтому Демид, Даниэль отпали. Оставался Марк и Микаэль. Я склонялась ко второму варианту. Но не было точной уверенности. Все сложности начались после рождения, надо было наградить их именами. Давид и Микаэль, кому какое имя достанется. Целую неделю, что мы пролежали в больнице, я не могла определиться, кому из них какое имя подходит, поэтому почти всю неделю они были «Первый» и «Второй», «тот» и «этот».

Микаэль родился первым, абсолютно здоровым, он орал, требовал еды и внимания. Давид родился с 7 по Апгару с гипоксией, у него нашли шумы в сердце, грыжи, выявилась аллергия и он почти не плакал. Я решила, что мой старший сын — сильный, он выдержит любое имя. А Микаэль все-таки необычное имя, вдруг бы к нему в школе придирались. Я решила, что раз он показывает лидерские качества, то справится и с необычным именем. Младшему нужна была опора, сильное имя, которое его поддержало бы, поэтому он стал Давидом. К тому же младший сын темненький, старший родился блондином, и имя Микаэль относится к скандинавским именам, где много светловолосых. Все сошлось, как надо.

Диагнозы

Когда дети родились, от врачей я узнала множество слов, диагнозов и терминов, пугающих, вводящих в ступор, учитывая, что я родила вполне здоровых детей.

У Давида был пониженный тонус. Неонатолог посоветовала со временем пройти курс массажа и почаще выкладывать на живот. У него же, младшего, нашли открытое окошечко в сердце и рекомендовали наблюдаться у кардиолога.

У Микаэля обнаружили усиленный кровоток, ему требовалось периодически измерять давление.

Я записывала эти диагнозы в тетрадку, потому что на память не приходилось полагаться, и одновременно сходила с ума. Как так? Почему из всех многочисленных УЗИ, никто не услышал шумов? Почему не рассказал про тонусы, что они существуют и что вообще это значит?

На вторые сутки в палату пришел доктор с аппаратом УЗИ и проверил сердце Давида. Я держалась спокойно. «Надо наблюдать», — резюмировал врач. И ушел. Через пару дней неонатолог, попросила кардиолога обследовать сына повторно. Они слышали какие-то шумы, а я видела абсолютно здорового ребенка, правда, немного вялого, аморфного.

Когда УЗИст второй раз осматривал ребенка, я разревелась. «Ну, что вы плачете? Если бы было что-то серьезное, ребенок с вами не лежал. И вообще, вы действительно больных детей не видели. С вашим малышом все хорошо. Окошки к году закрываются». И он ушел. Ребенок оставался со мной.

Выписка

На выписку я приготовила несколько платьев, из расчета, раз дети выйдут, то и живот уйдет. В реальности я была похожа на хорошо беременную одним малышом, месяце так на восьмом.

Я накупила несколько платьев заранее и попросила их привезти в палату в день выписки. Попробовала примерить, но не влезла ни в одно и до половины из-за объемов живота. Поэтому пришлось выписываться в единственном «беременном» платье.

Я взяла профессиональный фотоаппарат, и отказалась от местного фотографа, о чем позже сильно пожалела. Потому что у меня два гигабайта миленьких фотографий малышей, моих родителей и всего парочка со мной. Вместо оравы подруг приехала одна, сильно беременная, захотевшая посмотреть своими глазами, как происходит выписка, чтобы учесть все нюансы на своей.

Моя выписка прошла сумбурно и нескладно. Отец торопил домой, начинал накрапывать дождь, мы на ходу до машины сделали пару снимков и уехали. Праздничный момент был испорчен.

Я приехала домой в подавленном состоянии. Мы с мамой раздели малышей и уложили их по кроваткам, распаковали вещи. Дети закряхтели. Я пыталась лежа кормить одного, другой ревел навзрыд: Микуша жадно просил есть. Я уложила второго, взяла орущего.

Мое сердце разрывалось. Мой маленький Давидик, как оказалось, забравший все возможные болячки у меня, покорно лежал в кроватке и почти не плакал, ждал своей очереди, тихонечко постанывая.

Я пробовала, как и в роддоме, поить из поильничка, докармливать смесью. Но другой так же хотел в это время есть, кормить одновременно я не могла, потому что сидеть нельзя было еще месяц.

Я сдалась через два часа. Пытаясь накормить через мензурку, чтобы больше не давать бутылочные соски, я решила, что мы не справимся и дружно сойдем с ума от ора. Поэтому отправила маму в аптеку за двумя бутылочками с анатомическими сосками, напоминающими женский сосок. Моя программа по правильному материнству летела ко всем чертям. «Ладно, когда можно будет сидеть, буду кормить одновременно», — договорилась я с собой.

В дверь позвонили. На пороге стоял курьер и с восторженным энтузиазмом вручил огромный сверток, перевязанный большим синим бантом. Я открыла его: две обычные бутылки с резиновыми желтыми сосками, пустышки, пачка памперсов. При виде пустышек я разрыдалась. Гневу не было предела. Я жаловалась и плакала всю неделю, что дети съели мою грудь, плохо ее принимают, потому что в роддоме им в первые три дня давали сосать из бутылочек, и пока я соображала, как кормить своих детей, момент был упущен. И по несколько раз объясняла подругам, как хочу перевести на грудное вскармливание, что отучаю от сосок, и что они дарят — соски и пустышки! Они слепоглухонемые?! Вместо «спасибо» я нелицеприятно написала, что это самый отвратительный подарок, который я когда-либо получала, и отправила презенты в урну.

За такое несдержанное и неадекватное поведение я извинилась на следующий день. Мои подруги, на тот момент бездетные, не могли оценить состояние невыспавшейся женщины, главная задача которой накормить своих детей.

После того как я избавилась от подарков и накормила детей из бутылочек, они успокоились, я сказала маме, что мне надо пройтись. Последнее, что я услышала, когда запирала дверь: «Ты только возвращайся, Полина». Видимо, мама чувствовала, что я была близка к побегу.

Я вышла на улицу, набрала Маринку и долго плакала ей в трубку. Я обошла несколько кварталов. Я рассказывала сквозь слезы, что у меня ничего не выходит. Что одного ребенка — Давидку — мне так жалко. Он умудрился родиться со всеми моими проблемами, грыжей, аллергией, и вдобавок кучей новых — с шумами в сердце и водой в голове. И теперь он постанывает, у него нет сил громко кричать. Старший — безупречно здоров, активно орет, требуя еды и внимания к себе. И как мне не умереть от разрыва сердца из жалости к одному, быть любящей к другому и сохранить разум, потому что еще и статьи надо сдавать в срок.

Маринка обнадеживала, успокаивала и напоследок сказала: «Видимо, так будет всегда, что одному из детей ты будешь нужней в каждый из моментов времени, но это не значит, что ты любишь кого-то меньше».

Через час и несколько километров вокруг дома я поняла: пришло время возвращаться к детям. Никакой жалости к себе, никакой жалости к одному ребенку в ущерб другого. Теперь я решила не так драматизировать, по крайне мере, не выделять и не обвинять одно родное существо, что оно плачет и требует внимания к себе больше, чем другое.

Это был первый раз в жизни, когда я осознала, что мне всегда придется выбирать между детьми, кому я нужнее в данный момент. А ведь я должна их любить одинаково. Это как с руками, если спросить, какую руку ты любишь больше — левую или правую, то ты скажешь — «бредовый вопрос, обе и обе одинаково». Но если что-то с одной станет не так, ты сделаешь все, чтобы ей было хорошо.

Мне было жаль себя. Коварный приступ жалости. Мне хотелось праздника на выписке, а теперь у меня даже нормальных фотографий нет. Я хотела откормить детей сама, а приходится их подкармливать.

Поэтому решила я, что уж в кормежке выполню программу «идеального материнства» по максимуму и начну с утра. Со следующего дня я активно подсчитывала съеденные граммы детьми, взвешивала их до и после кормления. Давала всего по 20 грамм смеси. Кормила через каждые 2 часа. Я лежала то на одном боку, то на другом боку с ребенком. Через месяц, когда можно было присесть, я нашла квадратную подушку для одновременного кормления двойняшек и приняла решение полностью отказаться от смеси.

Практика: первые дела

Забрать обменную карту на себя и ребенка.

При выписке получить справки о рождении для регистрации малышей в ЗАГСе

Получить лист с рекомендациями и заключение о здоровье детей в роддоме (процедуры, препараты).

В течение месяца зарегистрировать детей в ЗАГСе.

Сообщить в детскую поликлинику о рождении ребенка, обычно это делают сотрудники роддома после выписки, и на следующий день приходит патронажная сестра.

В течение 10 дней посетить женскую консультацию. В течение двух месяцев сокращается матка, поэтому, по словам врачей, желательно не заниматься сексом, не пользоваться тампонами. Эти два пункта точно были исключены на год вперед из моего обихода. Следующий плановый визит к гинекологу тебе предложат пройти, как раз через 2 месяца.

Получить справки о регистрации по месту жительства и вписать в паспорт детей.

Сделать флюорографию после родов.

Кормление грудью. Молокоотсосы

Я продолжала кормить каждые два-три часа и ночью просыпалась по будильнику, чтобы дать грудь.

Я строго следовала правилам. У меня не было мерного окошечка в груди, поэтому я кидала детей на весы, записывала в книжке вес. Он почти не двигался вперед. Я искала подтверждения тому, что они просто очень медленно набирают вес.

Если я не кормила сама, я сцеживалась. Мне подарили один молокоотсос, но я решила, что он плохо тянет. Вызвала специалиста для аренды профессионального молокоотсососа и арендовала новый на месяц. С новым молокоотсосом я сидела несколько раз в день и выжимала из себя 40—50 мл молока.

Я твердо была намерена раскормиться. Но результаты по прибавке в весе не шли. Я читала форумы и статьи и везде находила информацию, а-ля «Никого не слушайте, скоро вес пойдет, главное много и часто кормите».

Во мне засело фанатичное желание откормить грудью двойняшек.

Я вызвала специалиста по грудному вскармливанию, которая показала, как правильно вставлять сосок в рот, смотрела обхват. При ней все было хорошо. Она меня заверила, что у меня молока море. Я ей поверила. Она ушла, я опять со слезами запихнула сосок в рот малыша и разрыдалась от боли.

На форумах в интернете писали, что скоро соски затвердеют, и я не буду чувствовать боли. Но это неправда, мои гиперчувствительные соски разучились чувствовать боль только после третьего месяца. Они, видимо, не успевали заживать. Да, мази для сосков смягчали кожу, но она не успевала восстанавливаться. А силиконовые накладки мне не подошли.

Я продолжала кормить грудью. Дети не прибавляли в весе никак. Я это отрицала и искала доказательства того, что я делаю все правильно. Родители перестали со мной бороться и соглашались, что лучше всего грудное вскармливание.

Перед плановым визитом двух месяцев к нам зашла медсестра посмотреть детей и в прямом смысле ахнула от изумления, когда я их вытащила из гуляльных комбинезонов. «Таких худых детей я не встречала за всю тридцатилетнюю практику», — запричитала она.

Я говорю — они же не плачут, не просят есть. «Так они, видимо, обессилили и уже не надеются получить что-то». И в ультимативной форме добавила: «Если вы не начнете нормально кормить, мы их заберем в больницу под капельницы».

Мне пришлось сдаться. В своем фанатичном желании сделать все правильно, я перешла границы разумного. Я отказывалась смотреть правде в глаза. Они не прибавляли никак в весе. И надо было догадаться взглянуть на их памперсы: это самое логичное, если дети писают, значит, они едят. Но логика и разум тогда меня покинули. Поэтому я несколько дней не обращала внимания, что после целой ночи памперс оставался почти сухим, хотя дети в этом возрасте писают по 15—20 раз.

Первое время я рыдала. Мне было обидно, что опять не получается мое идеальное запланированное материнство: теперь и грудное вскармливание выполнить на пятерку. «Вы же не прекращаете кормить. Вы просто докармливаете, после того, как они поедят из груди». Мама и медсестра уговорили меня на 40 грамм. Уже через неделю со смесью они прибавили по 600 грамм каждый.

Практика: Кормление

За год кормления грудью двоих, я могу сказать, что освоилась в этом деле. Плюс я заплатила за вызов специалиста по грудному вскармливанию, перечитала массу литературы и пособий, вот выжимка, которую мне удалось узнать о правильном прикладывании к груди, плюс мои личные рекомендации при грудном вскармливании:

Грудничка удобней запеленать перед кормлением.

Не держать, не сжимать грудь при кормлении.

Не укачивай ребенка, когда кормишь (кому понравится в постоянной турбулентности есть).

Первые трапезы длятся в течение 30—40 минут.

Нужно правильно научиться прикладывать: голова и тело ребенка на одной линии. Прижать тело ребенка к своему под прямым углом. Ребенок обращен лицом к груди, носиком к соску, подождать пока сам не откроет рот. И как ложку положить в рот сосок, чтобы захватывалась нижняя часть ареолы у ребенка во рту.

Картинка при правильном кормлении: голова малыша запрокинута назад, рот широко открыт, язычок под нижней десной, прикрывает ее сверху и отхватывает грудь.

Подносить ребенка к груди, а не наоборот, Мама приближает ребенка к груди и вкатывает сосок и ареолу в ротик. Ребенок должен захватить ротиком сосок, околососковый кружок, нижнюю часть ареолы. Нижняя губа вывернута наружу, при этом хорошо видны движения мышц в области прикрепления их к челюстным костям около ушей, а не в области щек. Снизу ареола глубже в ротике, чем сверху. Щечки надуты, а не втянуты. Подбородок глубоко упирается в мамину грудь. Сосание медленное, глубокое. Слышно как глотает. Определить, глотает ли ребенок молоко можно по движению ушных раковин.

Прикладывать по-разному в течение дня.

Для двойняшек удобней кормить с подушкой для кормления двоих детей одновременно. Позиция из-под мышки — оба малыша из-под мышки лежат и едят. Вторая позиция — уложить в «колыбельку», другой из-под мышки.

В ночные часы с 21 до 9 утра — наиболее активен гормон пролактин, отвечающий за выработку молока, вот почему рекомендуют обязательно кормить по ночам.

Для лучшей лактации можно массировать грудь по методу Джин Коттермен.

— Равномерно и бережно надавить на ареолу по направлению к грудной клетке и удерживать не меньше минуты.

— Одновременно нажать на ареолу сомкнутыми пальцами обеих рук, при этом ногтевые пластины будут почти касаться соска. Цель создать кольцо из 6—8 маленьких ямок или вмятинок вокруг основания соска.

— Пальцы развернуть на 90 градусов, частично перекрывая первые вмятинки.

Сосок должен округлиться после того, как ребенок оторвется от груди. Если сосок выглядит плоским или сжатым, необходимо исправлять захват.

Обязательно ухаживай за кожей, не только груди, но и тела. На период кормления я перестала пользоваться гелями для душа с запахом, использовала то же средство для подмывания без запаха себе и детям, чтобы исключить раздражающих и аллергических веществ. Не пользовалась духами и кремами с запахами, чтобы малыши привыкали к моему естественному запаху. Я постоянно мазалась кремами для сосков, чтобы быстрее устранить трещинки. Но если честно, соски зажили только после трех месяцев прикладывания.

Бытовые тонкости, о которых я узнала за первые шесть месяцев ухода за детьми

Дети до двух лет спят без подушки, под голову подкладывают сложенную пеленку. Пеленку я меняла каждые два-три дня или чаще.

Все процедуры, типа массажа, смены памперсов, умывания выполняют до кормления. Малышам регулярно нужно чистить носики — левую руку кладут на лоб, правой обрабатывают. В роддоме научили, как обрабатывать носик жгутиком из ватки вазелиновым маслом, а глазки от наружного края к внутреннему разной ваткой, разной рукой. Честно говоря, такие процедуры я выполняла не ежедневно.

Подстригать ногти удобнее, когда дети спят. Обычно получалось раз в две недели. Идеально подошли ножницы с закругленными концами.

Купала детей строго каждый день до шести месяцев, как и гладила все белье с двух сторон. После шести месяцев я стала чуть спокойнее в этом плане.

Подмывать или вытирать влажной салфеткой мальчиков следует вверх спинкой спереди назад, а девочек наоборот — от влагалища к анальному отверстию.

Чтобы побыстрее отвалилась скрепочка, я выкладывала детей голенькими, и обязательно подворачивала памперс, чтобы он не касался скрепочки. Обрабатывала рану фурацилином, но средство подскажет неонатолог при выписке.

Еще у меня был пунктик на посторонних. Я никого не пускала и не подпускала к детям

без флюорографии.

Все, что я хотела сделать правильно, и что из этого оказалось чушью

Малыши в первые недели после рождения похожи на инопланетных существ. Или я грудничков такими вижу. Если они не спят, то хаотично двигают ручками и ножками в разные стороны. И крохотные пальчики сжаты в кулачки у них, будто они готовятся к невидимому бою.

До рождения я была ярой противницей пеленания и сосок. Думала, что ни за что не дам смесь. На практике оказалось, что детям до трех месяцев гораздо спокойнее уснуть, если их запеленать, чтобы ручки во сне их не пугали. И первые три месяца у нас был сонно-ленивый, поэтому при возможности днем я укладывала их рядом с собой и на часик засыпала. Брать ночью в кровать мне было страшно оттого, что могу их придавить.

Еще, оказалось, что я не могу заснуть нормально, несмотря на дикую усталость надолго. В голове не укладывалось, казалось невозможным, что я произвела на свет двух существ, которые сами дышат, без меня. Я вскакивала среди ночи и проверяла, дышат ли они. Каждую ночь. По несколько раз за ночь. И это несмотря на то, что вставала по часам, ночью, чтобы покормить. На четвертый месяц врач меня убедила, что дети ночью и пять часов могут прожить без моего молока и бутылочки, поэтому я угомонилась и кормила по требованию ночью.

Я отказалась от слингов и укачивающих люлек до 6 месяцев. Врачи на курсах настаивали, что новомодные приспособления для укачивания портят несформировавшийся позвоночник. Поэтому я только один раз, когда им было по году, засунула их в слинг, до этого я носила их на руках по очереди.

Я читала, что до трех месяцев малыш не чувствует разницы между собой и мамой. Он должен часто находиться на ее руках, ее тонус формирует тонус ребенка. И ему важно ощущать, что мама рядом, готова позаботиться о нем по первому зову, тогда он вырастет гармоничной личностью. Если же малыша редко берут на руки, единственный способ почувствовать свое тело — это двигаться часто. Такие дети потом могут быть гиперактивными и нередко, по словам психологов, вырастают неусидчивыми, из-за чего испытывают трудности в обучении и общении. Психологи и ученые, конечно, бывают пессимистичны в прогнозах.

Еще врачи рекомендовали не поить детей водичкой. «Больше выпьет — меньше съест». Но наступило лето, дети потели, и я растерялась, не мучает ли их жажда. Участковый успокоила, что от грудного молока малыш утоляет и голод, и жажду. Но в один из дней Микуша отказался и от груди и смеси при жаре, и я подпаивала его из ложечки водой. Так что, наверное, нужно действовать по обстоятельствам и не драматизировать, что все-таки дала воду, хотя кормишь только грудью, например.

Про материнский инстинкт и любовь

О нем говорили знакомые, подруги, ставшие мамами раньше меня, незнакомые женщины в интернете — о нереальном чувстве всепоглощающей любви к ребенку.

Психологи употребляют термин «безусловная любовь», безграничная, безмерная. Я провела в ожидании этой любви все восемь месяцев непростой беременности.

Я пережила 15-часовые муки родов и ждала этого благословенного чувства.

Мне положили на солнечное сплетение красного человечка, похожего на гигантскую креветку, а я не испытала ничего, кроме раздирающей боли ниже поясницы.

Наркоз отходил, боль усиливалась, чувство благоговения не наступало. Ребенок плакал. Медсестра бесцеремонно вытащила мою грудь из душного воздухонепроницаемого одноразового халата и всунула ребенку в рот.

Медперсонал радовался, переговариваясь между собой. Мама крутилась у кювеза с первым малышом, а я заплакала.

Я действовала по шагам, согласно инструкциям, четко отмечала в ежедневнике дни приема у врача, сдавала вовремя анализы, пила таблетки, но не была морально готова к материнству.

Мне стало страшно.

Страх — это то, что будет преследовать тебя постоянно, как только обнаружишь две полоски на тесте. Страх того, что происходит внутри тебя. Страх, что покажут УЗИ и результаты анализов. Страх родов, страх любой возможной болезни и патологий малыша. Страх, что дети могут умереть во сне. Ты боишься на несколько лет вперед. Если боишься не за них, то берешься за себя. «А если со мной что-то случится, кто будет заботиться о них?». Некоторые ярые «счастливицы» зарабатывают на переживаниях психосоматические заболевания, которые переходят в настоящие.

От мыслей возвращаюсь в родовой блок.

Никакой эйфории нет, есть боль.

Хочется встать и убежать. Просто физически выйти отсюда. И побыть одной, желательно в тишине.

Мне положили на живот второго ребенка, но боль пересилила. «Заберите его, пожалуйста».

Любви не было. Я бесчувственное решето.

Неонатологи, медсестры, мама суетились между кювезами с малышами. Никто не обращал на меня внимания. Я отработанный товар. Всем было плевать. Из обеих рук торчали иголки, ведущие к трубкам: вводили физраствор, капельница строго отмеряла дозу.

Я разрыдалась в голос на акушерском столе. Никому не было до меня дела. Я ревела громче детей и причитала, что из меня не получится хорошей мамы. Уверяла присутствующих сквозь всхлипы, чтобы буду никудышной мамашей. Акушерка перепугалась, что ситуация нестандартная и уговорами новоявленную мать не успокоить, кинулась по этажам, искать валерьянку. Мне накапали 20 капель. Я выпила и продолжила корчиться от боли.

Любовь к детям не наступала.

Я — дерьмовая мать, которой больно.

Через полтора часа надо было подниматься и идти в палату.

Ноги отказали. Привезли коляску. Оказалось, что я физически не могу подняться. Честно не могу встать на ноги. Прикатили каталку. Я попробовала приподняться с родовой кровати, но у меня не было сил перекатиться на несколько сантиметров.

Медсестры разнервничались, одна прикрикнула, чтобы я не симулировала боль, а переползла, меня надо везти с детьми в палату. Я обхватила маму за шею, акушерка взяла мои ноги, и меня перетащили на каталку.

Нас втроем отвезли в палату.

Я мечтала вздремнуть, но в комнату поставили два прибора, которые проверяют сердечный ритм младенцев. Приборы громко тикали. Этот шум тикающих механизмов я отчетливо помню до сих пор.

Мне поднесли детей, то с одной стороны, то с другой, и втискивали мою грудь в их рты. Я думала, что утром станет полегче. Но не могла даже привстать.

Медсестра пару раз заходила и просила подняться. Надо было ходить в туалет, пить и двигаться, чтобы кровь не застаивалась. «Эй, я только что родила двойню по 3310 и 3370, кто-нибудь понимает?».

Всем плевать.

Надо подниматься, потому что кровь застаивается.

Попросила подругу, у которой была флюорография, приехать и отвезти меня в туалет. Она примчалась, стащила меня с кровати, и я, еле ступая, доползла до туалета, чувствуя дикую боль в промежности.

Эти ноющие ощущения внизу, будто кости разошлись, а потом постепенно сходятся, преследовали еще три месяца.

Месяц из-за разрывов нельзя было сидеть. Четыре недели я кормила лежа.

И любви не наступало.

Я отчаялась ощутить эту любовь.

Целый год я была машиной по укладыванию, кормлению, переодеванию. Роботом по обслуживанию детей. Может, это и есть обычный материнский инстинкт? Может, материнский инстинкт — это гиперответственность за своего ребенка, не предусматривающая необъяснимой, безусловной любви?

Любовь пришла.

Мне потребовался год.

За эти двенадцать месяцев я передумала о себе всего неприятного и мерзкого. Но это не сделало меня плохой матерью, потому что мы — и те мысли, которые в нас возникают, — не одно и то же.

За некоторые мысли мне стыдно.

То, что удалось сделать точно — так это избавиться от довлеющего со всех сторон комплекса идеальной матери. Я научилась «срезать углы», быстрее включилась в материнство, вышла из состояния жертвы обстоятельств, потому что только я могла позаботиться о детях прямо здесь и сейчас.

Памперсы

Я подмывала детей каждый раз после смены подгузника, относив малышей под кран с водой. Влажные салфетки использовала в редких случаях, когда невозможно было подмыть под проточной водой. Но в том и в другом случае после надо промокать салфеткой, пеленкой, чтобы не оставалось влаги на коже. А с влажными салфетками всегда образуется пленка. И вероятен риск опрелостей.

Для профилактики пеленочного дерматита, опрелостей я не оставляла надолго детей в подгузниках, регулярно меняла их и не использовала одновременно на одних и тех же участках присыпку и крем-мазь.

Потница у нас была один раз и как-то легко прошла после ванн с чередой, выкладывания голенькими — эту процедуру еще называют «воздушные ванны». Но вот со сменой производителей памперсов приключилась неприятность.

Я решила не экономить на памперсах и закупала на оптовом складе японские подгузники. Был выходной, склад был закрыт, памперсы закончились, и я купила непроверенные, но активно рекламируемы подгузники в соседнем сетевом магазине. Когда я открыла зеленую пачку памперсов, от них неприятно пахло, к сожалению, я не придала этому значения.

Я надела на мальчишек памперсы и через полчаса у обоих началась истерика. Я не поняла в чем дело, пока не сняла памперс. Вся промежность была будто обожжена, яички вздулись, дети рыдали, я схватила документы, вызвала такси и помчалась с ними в травмпункт.

Врач поставил диагноз: водянка. У обоих. Некачественный памперс привел к реальному диагнозу. После этого мы встали на учет к урологу и больше года регулярно его посещали. У младшего через год воспаление спало. Старшему ребенку в два года сделали операцию.

В эту фирму, которая, кстати, активно продвигает свой товар через телевидение и поп-звезд, я написала письмо-претензию, приложив справку, о том, что водянка вызвана внешним химическим воздействием, не природного характера. Компания не потрудились ответить. Чем таким наполняют детский подгузник, раз он приводит к таким последствиям. Поэтому если от подгузника идет резкий неприятный запах, тебя что-то смущает, то лучше не надевать такой памперс.

Соска или палец

Когда сознание ко мне вернулось после родов, дети активно сосали не мою грудь, а бутылочную смесь с соской. «Никаких сосок», — решила я, несмотря на то, что вместо сосков на тот момент было два изъеденных куска кожи. — Буду кормить, а потом допаивать из поильничка». В больнице у меня это более-менее получалось. Они открывали ротики и что-то удавалось в них влить.

Конец ознакомительного фрагмента.