Лисий хвост. Крепость гремящего ущелья. Книга третья

Петер Клуг, 2020

Прошло уже почти 15 лет с той страшной ночи, когда жизнь Хару и его семьи была разрушена князем острова Оленя. Кицунэ, получившая смертельные раны в схватке с вероломными родственниками, все эти годы является к нему бестелесным видением. Подросший сын всё больше отдаляется от людей, погружаясь в тайны мира духов и оборотней, ведомый матерью. Вопрос «а что дальше?» звучит всё чаще и чаще и не только из уст друзей, но и у Хару в голове. И тут по пути на запад Империи ему встречается настоящая, живая девушка. Пусть она вся затянута в доспехи, побрита наголо и рубит головы направо и налево. Но она живая и она рядом….

VI

Два друга просидели молча, размышляя каждый о своём, не меньше часа. За это время силуэты на вершине башни исчезли, исчезла и небольшая палатка, а внизу поднялась суматоха. Когда к их холмику приблизился солдат и позвал их, Мэргэн легко вскочил, Хару, тяжко вздохнув, нехотя тоже поднялся.

Они вернулись к башне. Отряд почти закончил сборы и уже строился для дальнейшего похода.

Мэргэн тотчас подошёл к отряду степняков, а Хару отыскал глазами Лян Се. Та сидела на лошади и крутилась из стороны в сторону, отдавая приказы. Увидев его, она тепло улыбнулась, хотя и быстро скрыла улыбку.

Принц приблизился к ней.

— Что вы решили? — бесцветным, уставшим голосом спросил он.

Лян Се подивилась перемене, произошедшей с таинственным пленником. Тот, кто ещё несколько часов назад был бодрым и ловко дрался с ней, сейчас стоял понурый, даже чуть постаревший.

— Ты болен, Хару? — вырвалось у Лян Се.

Тот мотнул головой.

— Я просто утомился. Тяжёлый был день.

— День ещё не кончился. Мы выступаем в поход.

— В крепость Гремящего ущелья?

— Именно. Вы идёте с нами.

Хару кивнул и повернулся, чтобы уйти к остальным. Лян Се окрикнула его:

— И ты не будешь просить, чтобы я отпустила вас?

— Нет, — коротко отвечал принц. — У меня на это больше нет сил.

Не останавливаясь и не обращая внимания на вопросы Лян Се, Хару, словно в полусне, прошёл мимо и вернулся к другим степнякам. Он подошёл к Шиме и обнял его. Сын не отстранился, однако в его глазах отец прочёл что-то совершенно новое, что-то, что он был не в силах истолковать.

Всё остальное произошло стремительно и заняло лишь несколько мгновений.

Шима издал предостерегающий окрик, и лошадь Лян Се резко отпрянула в сторону. Из небольшой рощицы, примыкающей к пространству перед башней, вылетело облако стрел. Одна из них, которая должна была поразить женщину, пролетела мимо и вонзилась в дерево. Остальные стрелы настигли своих жертв. С дюжину воинов, среди них оба офицера, рухнули наземь.

Хару бросился к сыну, прикрывая его и приказывая остальным своим сотоварищам найти себе укрытие. Лян Се тем временем, не успев прийти в себя от неожиданности, уже мчалась к рощице, размахивая мечом и призывая за собой своих людей.

Им навстречу вылетело ещё несколько стрел, однако, судя по всему, нападавшие не ожидали, что их противник столь быстро придёт в себя после внезапного нападения. В рощице замелькали очертания убегающих людей, но солдаты уже были рядом, и закипела схватка.

Лян Се увидела, как один из неприятельских воинов всё же успел добежать до лошади, вскочил в седло и помчался прочь. Женщина, недолго думая, пустилась за ним следом.

Они пронеслись по главной широкой улице заброшенного городка и оказались на проезжей дороге, ведущей на юг. Каменная кладка быстро закончилась, и под копытами лошадей оказалась обычная сельская дорога. Ею давно не пользовались, и она заросла высокой, густой травой. Не было видно даже колеи, где растительности особенно трудно пробиться.

Лошадь неприятеля была прыткой, однако она постепенно сдавала. Лян Се сама была легче, и её животное двигалось быстрее.

Через некоторое время они достигли развилки, и преследуемый выбрал путь, ведущий на юго-запад. Офицер успела обратить внимание, что на придорожном камне было высечено «Нандун».

Мужчина обернулся и увидел, что вся погоня состоит лишь из одного человека, да и то женщины. На его лице сначала промелькнуло удивление, потом заиграла довольная улыбка. Он опасался куда больше, чем это того стоило. Впрочем, он не стал сдерживать коня, чтобы вступить в бой, но явно расслабился и перестал яростно подгонять его.

Лян Се с каждой минутой приближалась всё ближе и ближе. В душе она была довольна. Она видела, что враг не посчитал её за серьёзного противника и не испытывает перед ней страха. Глупец! Вот он вновь обернулся, ухмыльнулся, неторопливо вытянул меч из ножен.

Когда между ними оставалось лишь несколько шагов, Лян Се, ловко балансируя, встала на спину своей лошади и прыгнула, оказавшись прямо за спиной мужчины. Тот не успел и охнуть, как оказался в железных тисках рук женщины-воина.

Она захватила его руку таким образом, что он не смог более удерживать меч и выронил его. Несмотря на отчаянные попытки вырваться и освободиться, мужчина оказался почти беспомощным. Женщина обезоружила его и начала душить, чему он почти не мог сопротивляться.

Тем временем лошадь, нёсшая теперь двойной груз и уже и без того уставшая, начала замедляться. Мужчина воспользовался этим, разжал поводья и завалился набок, увлекая за собой и свою противницу.

Они упали на землю, исчезнув в высокой траве, поглотившей заброшенную дорогу. Лян Се не разжала рук и не ослабила хватку. Она больно ударилась боком о камень, тяжёлый противник выкручивался, и ему удалось перекатиться на спину, прижав её к земле. Но женщина сжала зубы и упорно продолжала душить врага, не обращая внимания на боль и на то, что она и сама задыхалась под тяжестью мужчины.

Около минуты они ещё барахтались. Потом воин затих. Лян Се из последних сил выползла из-под него и поднялась на ноги. Она тяжело дышала, переводя дух. Теперь она размышляла о том, что, быть может, было бы правильнее сразиться с этим человеком на мечах. Однако она хотела взять его живым и допросить.

Мужчина был жив, хотя и дышал едва заметно. Лян Се гордилась своим умением применять все те приёмы, которым её обучили в офицерской школе. У неё было в запасе несколько минут, прежде чем пленник очнётся. Она быстро сняла с него кожаный пояс и связала им руки, заведя их за спину. Потом стащила с человека сапоги и выбросила их подальше в кусты. Теперь он, даже если захочет бежать, не сможет этого легко сделать, а тотчас раздерёт ноги в кровь о колючки и камни.

После этого Лян Се вытащила серебряный свисток, висевший на цепочке на её груди, и дунула в него особым образом. Раздался тонкий и громкий свист, который нельзя было спутать ни с чем другим. Её люди смогут быстро найти её, хотя они и успели порядком отдалиться от башни.

Лошадь Лян Се послушно последовала за хозяйкой и сейчас пощипывала травку неподалёку, а вот лошадь пленника ускакала дальше. Жаль, в их положении каждое животное особенно ценно. Впрочем, возможно, её солдатам удалось захватить других вражеских скакунов.

Женщина посмотрела на пленника. Тот начинал потихоньку шевелиться, его дыхание восстанавливалось. Взвалить бы его поперёк седла и вернуться поскорее обратно! Нет, она уже слишком устала за сегодня. Бессонная ночь, изматывающий военный совет, драка с Хару, а теперь ещё и это. У неё просто не осталось сил, чтобы поднять его.

Была бы верёвка, можно было бы самой сесть в седло и вести пленника за собой. Придётся подождать. На всякий случай Лян Се сняла с себя свой пояс и перевязала им ноги мужчины.

— Привет, красотка, — раздался его голос, когда она ещё затягивала последний узел.

Она подняла голову и увидела, что пленник пришёл в себя и сейчас пристально смотрел на неё. Он, кажется, до сих пор не понимал, что для него нет ни малейшей разницы в том, захватил ли его в плен мужчина или женщина. В его взгляде читалась насмешка и снисхождение. Лян Се уже много раз видела такое в глазах мужчин, врагов и начальства. Многие из тех людей либо жестоко поплатились за свою глупость, либо стали ценить Лян Се выше большинства мужчин.

— Странно, зачем ты связала меня? — продолжал незнакомец. — Освободи меня, и мы славно с тобой развлечёмся.

— Хочешь развлечься? Пойдёт, только тебе это вряд ли понравится, — ответила Лян Се и с силой пнула пленника между ног.

Тот ахнул и согнулся пополам, при этом поливая женщину отборными ругательствами. Та, как ни в чём не бывало, спокойно дождалась, пока неприятель поутихнет, и присела рядом с ним на корточки.

— Ну что, дружок? — ласково спросила она. — Продолжим развлечение? Некоторые тупые мужики говорят, будто они могут делать это часами. Я тоже могу веселиться долго. Только моё веселье немного другое.

Мужчина смолчал, зло посверкивая на неё глазами исподлобья.

— Давай познакомимся. Ты хотел сразу развлекаться, даже не узнав моего имени? Я ведь не шлюха из весёлых домов, у меня есть настоящее имя, а не какое-нибудь прозвище, вроде Весёлой Стрекозы. Я Лян Се, сотник императора, старший составитель карт. А ты кто?

Пленник плюнул, однако плевок не долетел до цели и упал куда-то в траву.

— Сдохни, императорская подстилка!

— Как невежливо! Разве ты не знал, что даже шлюхи любят вежливое обращение, а уж порядочные женщины тем более.

С этими словами Лян Се встала, подняла ногу и с силой опустила её на колено пленника. Раздался хруст и крик боли. Офицер невозмутимо нагнулась над мужчиной.

— Я не собираюсь терять с тобой время, — холодно и твёрдо сказала она, — ты мой враг, ты пытался убить меня. Не жди, что я стану играть с тобой с благородство. Я видела боль и смерть, я прошла через них. Хочешь упорствовать, будешь страдать.

Стоны раненного перешли в презрительный смех.

— Никакая баба не сломит меня! Всё равно помирать, так хоть перед шлюхой не склонюсь.

Лян Се вздохнула.

— Жаль. Признаюсь тебе честно, у меня был плохой день. Знаешь ведь, что бывает, когда у женщины день прошёл не как надо?

На сей раз офицер не стала мучить пленника. Она вытащила из-за голенища своего сапога нож и разрезала им одежду на мужчине, оголяя его грудь. Пока она делала это, он мрачно ухмылялся.

— Так я и думала, — сказала Лян Се, выпрямляясь и глядя на иероглифы на левой стороне груди пленника.

— Значит, твоё имя Сен Гар, и ты командир башни? И ты дезертир?

— Будь проклята, гадина!

— Ну почему у нас с тобой не выходит никакого разговора? Ты можешь только ругаться!

С этими словами Лян Се сломала Сен Гару вторую коленку.

Из-за его криков офицер не сразу услышала топот конских копыт. К ним приближались несколько всадников, в которых к своей радости она признала имперских солдат из своей поредевшей сотни. Когда они приблизились и увидели, что их командиру ничего не угрожает, то радостно приветствовали её.

— Что там с остальными? — тотчас спросила Лян Се.

— Их было почти два десятка, — отвечали ей. — Мы захватили пятерых живьём, остальные погибли. Никто не ушёл.

— Сколько наших?..

— От стрел и во время схватки мы потеряли семнадцать, ещё восемь ранены. Оба младших офицера пали.

— Ясно. Возьмите этого, положите поперёк лошади, и возвращаемся обратно.

Солдаты подняли стонущего Сен Гара. Он не отбивался и не вырывался. Когда его положили на лошадь, Лян Се подошла к нему и развязала его ноги, забрав свой пояс обратно.

— Ты же всё равно больше не сможешь бегать, — промолвила она и ободряюще похлопала пленника по плечу.

Вскоре они вернулись к башне. Там её отряд постепенно приходил в себя после нападения. Перевязывали раненых, обыскивали убитых врагов, собирали разбежавшихся лошадей. Все степняки помогали воинам, а этот странный юноша, которого они между собой называли Тугрулом, с лёгкостью управлялся сразу с несколькими лошадьми. Кстати, ведь это именно он крикнул и спугнул её коня. Как он смог понять, что им грозит опасность?

Едва въехав в лагерь Лян Се начала отдавать приказы.

— Соберите костёр для погребения наших воинов. Возьмите на дрова эти развалины домов. Продолжайте сборы, мы выступим, как только закончим с пленниками. Приведите их к башне.

Солдаты поспешили исполнить приказы, а офицер спешилась и села на раскладной походный стул, с наслаждением вытягивая ноги. Сен Гара сбросили на землю неподалёку, остальных пятерых пленников подвели к ней и поставили на колени. Лян Се подала знак, и изувеченного мужчину, которого она захватила лично, приволокли поближе. Он стонал и чертыхался. Другие несчастные пленники невольно ужасались его судьбе.

Лян Се оглядела их и сказала:

— Вы видите, что будет с тем, кто не желает говорить. Можете молчать, и с вами мы сделаем то же самое, или чего похуже. У меня немного вопросов. Первое: что за большое пожарище на юго-западе?

Невольники угрюмо молчали, переглядываясь. Внезапно один из них пожал плечами и ответил:

— Это горит город Нандун.

Лян Се не смогла сдержать удивлённого возгласа. Несмотря на все догадки и предположения, признать, что пылает древняя столица Запада, было нелегко. Теперь она слышит это из уст неприятеля, и все сомнения уходят прочь.

— Не говори этой шлюхе ничего! — заорал Сен Гар.

Лян Се устало закатила глаза и провела ладонью перед губами. Один из её воинов кивнул, взял с собой пару товарищей и они подошли к непокорному Сен Гару. Двое прижали его к земле, а самый дюжий разжал ему кинжалом зубы и отрезал язык. После этого пленника перевернули на грудь, чтобы он не захлебнулся кровью.

Остальные в ужасе смотрели на эти пытки, некоторые упали на колени ничком.

— Всё равно язык не нужен тому, кто не желает говорить. Но ведь вы же не такие, верно? — обратилась Лян Се к ним. — Не думайте, что я испытываю радость или удовольствие от вида пыток и крови. Они противны мне. Но сейчас идёт война, и я не собираюсь с вами миндальничать.

И она узнала всё, что они могли ей сообщить: о восстании Дондо, о широком переходе армии на его сторону, о бегстве наместника и его приближённых, о готовящемся походе народного войска на восток.

Выслушав всё это, она изрекла:

— Что же, это разумно, что вы не стали отмалчиваться и повторять судьбу своего неразумного товарища. Какой прок подвергать себя напрасным мучениям?

— Госпожа, отпусти нас! — взмолился кто-то из пленников.

Лян Се покачала головой.

— Вы все — дезертиры, и вы прекрасно знаете, что бывает с теми, кто бросает свой пост и переходит на сторону врага. Но вы оказали мне и своим бывшим товарищам услугу и заслужили лёгкую смерть. Повесьте их на зубцах башни, которую они должны были охранять. И не забудьте этого бедолагу Сен Гара. Пора прекратить его мучения.

Пленники пытались просить и упирались. Однако их быстро загнали на верхнюю площадку башни, накинули петли на шею и сбросили вниз. Раздался хруст ломающихся позвонков, и вскоре всё было кончено. Сен Гар не избежал общей участи. Он уже и так был почти без сознания, когда его отнесли наверх, чтобы казнить. Он занял своё место среди товарищей, и мучения его закончились.

— Мы забыли кое-что ещё, — проговорила Лян Се, и голос её прозвучал так, как она того хотела: жёстко и властно. — Соберите трупы остальных дезертиров и вздёрните их рядом. Зубцов на башне хватит на всех.

Через час остатки отряда Лян Се и шестеро их пленников-степняков наконец выступили в поход. Раненых, кто не мог идти сам, пристроили на носилках или верхом. Людей стало меньше, а лошадей больше, так что передвигаться можно было намного быстрее, чем командир рассчитывала изначально. Позади них пылал погребальный костёр, а на башне степной ветер раскачивал два десятка свежих трупов и всё так же взвивал выцветшее имперское красное знамя.

Они вскоре добрались по старой дороге до развилки, где лежал камень. Лян Се ещё раз поглядела на него. «Нандун» с одной стороны и «Красный город» — с другой. Одна дорога вела на юго-запад, другая — на юго-восток. Их цель лежала на юге, по пути в столицу.