Буря страсти

Пенни Джордан, 1990

Эмили и Мэтт познакомились во время снежной бури. Они оказались в машине на занесенной снегом дороге и решили сделать все возможное, чтобы не замерзнуть за ночь. Стараясь согреться возможными способами, они вдруг почувствовали такое желание друг к другу, что, забыв обо всем, сразу уступили ему.

Out of the Nigh © 1990 by Penny Jordan

«Буря страсти» © «Центрполиграф», 2022

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2022

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

* * *

Глава 1

Эмили нахмурилась, когда снегопад усилился.

Как житель района пограничных гор, она знала, что скоро начнется метель.

Ее не проведешь. Она не городской ребенок, который видел по-настоящему опасные снегопады на этих холмах только по телевизору.

Наверное, ей следовало отложить отъезд, но она уже провела с родителями на два дня дольше, чем планировала. И она объяснила им, что дядя Джон достиг критической точки в написании своей книги, поэтому Эмили надо к нему ехать.

Она заметила косые, почти удивленные взгляды, которыми обменялись ее родители. И хотя она думала, что давно научилась принимать себя такой, какая она есть, Эмили почувствовала болезненную обиду, напомнившую ей о детстве.

Возможно, это произошло потому, что Грейси тоже была в родительском доме. Грейси, на четыре года моложе Эмили, симпатичная, амбициозная, самоуверенная, всеобщая любимица, была помолвлена с рослым и по уши влюбленным в нее австралийцем, которого она привезла к родителям.

Эмили знала, что ее родители не понимают, в кого уродилась их старшая дочь. Молчаливая, замкнутая, почти чопорная, невысокая темноволосая девочка. Вся ее родня была рослой и светловолосой — настоящие скандинавы.

Эмили была зачата, когда ее родители путешествовали по Андам. Хотя их родина находилась здесь — на приграничных холмах, они были бесстрашными авантюристами, посещающими отдаленные уголки земного шара. Ее отец был талантливым сочинителем и писал очень остроумные книги о путешествиях, которые красиво иллюстрировала его жена.

А вот Эмили ненавидела путешествия и еще больше не любила приключения. Она была домоседкой. Она знала, что озадачивает, а иногда разочаровывает своих родителей. Они любили ее, но не понимали.

После того как она окончила университет, они с энтузиазмом и воодушевлением советовали ей путешествовать по миру и ужасно обиделись, когда она заявила им, что меньше всего хочет это сделать.

Они поразились, узнав, что она собирается работать на дядю своего отца — ученого, посвятившего всю жизнь загадкам древнеегипетской цивилизации. Похоронить себя заживо в глуши недалеко от Оксфорда, где дядя Джон заведовал кафедрой древних цивилизаций? Тогда они не поняли ее решения, а теперь, четыре года спустя, они понимали ее еще меньше.

Сначала ей было обидно осознавать, что родители считают ее нудной и скучной, потому что у нее действительно были свои мечты и надежды, далекие от мечтаний родителей и сестры. В отличие от них у нее не было тяги к путешествиям, достопримечательностям и незнакомым пастбищам. Ей хотелось простого домашнего счастья — дом, муж, дети и любовь.

Однажды ей показалось, что ее мечты сбудутся.

Эмили познакомилась с Джерри, когда училась в университете, и впервые в жизни поборола неуверенность в себе. С Джерри она чувствовала себя иначе: самоуверенной, красивой, интересной. Он ухаживал за ней и льстил ей, покоряя ее искусно и страстно.

А потом, когда она начала мечтать об обручальных кольцах и свадьбе, на нее сошло откровение. Джерри совсем ее не любил. Она стала жертвой неприятной и жестокой мужской шутки.

Это случилось на выходных, после того как она уехала домой к родителям. Джерри приехал к ней в понедельник. Он страстно поцеловал ее. Так страстно, что она немного испугалась.

Будучи неопытной в сексе, она смущалась и робела перед ловким и опытным Джерри. Обычно терпеливый и понимающий, на этот раз он вышел из себя. Он злобно спросил, не хочет ли она на всю жизнь остаться девственницей. Прежде чем она заговорила, он жестоко заявил, что ей повезло, потому что он готов не обращать внимания на ее невежество в сексе и на ее неспособность возбудить его.

Она никогда раньше не видела его в ярости. Напряженная и бледная, она с недоверием слушала Джерри.

Ее неопытность сильнее распаляла его.

— Ты посмотри на себя, — насмехался он. — Неужели ты думаешь, что я могу тебя захотеть? Неужели ты думаешь, что я буду терпеть все эти неприятности, чтобы уложить твое холодное тело в постель? Ни за что.

Потом он замолчал, понимая, что наболтал лишнего, но было уже слишком поздно. Чувствуя, что ее мир рухнул, Эмили заставила себя взглянуть правде в глаза и потребовала у Джерри уточнить, что он имеет в виду.

Наблюдая, как он колеблется, она спросила:

— То есть не было никаких шансов на то, чтобы мы стали любовниками?

Слова и жестокость Джерри должны были напугать Эмили. Но этого не произошло, пока она слушала, как он изливает на нее презрение и объясняет: он сошелся с ней только потому, что его приятели-однокурсники поспорили с ним, переспит он с ней или нет. На него делали ставки. В случае успеха он получил бы денежный приз.

Больше всего ее потрясло то, что Джерри не стыдился признаться ей в этом. Казалось, он считает, что она сама во всем виновата. Ну, возможно, так оно и было, хотя ее вина состояла не в том, что она не позволила воспользоваться ее телом, а в том, что она верила, будто он в самом деле к ней неравнодушен.

Она очень отчетливо поняла, кто он такой, и возненавидела себя за то, что обнаружила в этом пошляке свой идеал. Она слепила его из собственных мечтаний, благодаря воображению, но настоящий Джерри не был похож на мужчину из ее грез.

Она усвоила тяжелый и болезненный урок и поклялась, что больше никогда не повторит свою глупость. Когда он неохотно сказал ей о том, что проиграл пари, она выписала ему чек.

Родители Эмили были щедрыми, и у нее никогда не было недостатка в деньгах. Она мало тратила, потому что не интересовалась модой, как большинство ее сверстниц. Она мрачно улыбнулась, вспоминая, что, наверное, была единственной девушкой во всем университете, которая носила одежду, напоминающую школьную форму: аккуратные шерстяные джемперы и броги. Она одевалась в то, в чем ей было удобно. Одежда помогала ей не выделяться.

Джерри взял чек, возмущаясь тем, что она задолжала ему намного больше, и насмешливо прибавил: если она передумает и решит избавиться от девственности, он поможет ей за аналогичную сумму.

— В конце концов, — глумился он, — какой смысл оставаться девственницей, если ты не собираешься уйти в монастырь?

Глядя ему вслед, она твердо сказала себе, что поплачет позже. Она погорюет о крахе своих мечтаний. Но сейчас ей надо каким-то образом склеить обломки того, что когда-то было человеком по имени Эмили Франсин Блэклоу. И следует заставить этого человека вести себя как человек, а не робот, у которого отняли способность думать, рассуждать и чувствовать. Каким-то образом ей все-таки удалось делать вид, что она не замечает любопытных и веселых взглядов однокурсников, которые, должно быть, участвовали в пари.

В тот год она оканчивала университет. Но вместо того, чтобы смотреть в будущее, она просто выживала, как могла. Затем мать написала ей о том, что дядя ее отца, Джон, начинает писать книгу, к которой он пытался приступить уже много лет. Ему нужен преданный и очень терпеливый ассистент-исследователь и секретарь. Прочтя письмо, Эмили поняла, что нашла место, где сумеет спрятаться от мира, который стал для нее слишком угрожающим и чужим.

Возможно, если бы ее родители не были так заняты подготовкой к предстоящей поездке в Мексику, а ее сестра не взяла академический отпуск и не поехала в Австралию, кто-нибудь из них заметил бы, как изменилась Эмили, и помог бы пережить ей трудные времена и не убегать от мира. Но судьба распорядилась иначе, и к тому времени, когда ее родители вернулись из Мексики, Эмили получила ученую степень и уже три месяца работала на дядю Джона.

Несмотря на почти монашескую жизнь, которую он вел в довольно ветхом доме в нескольких милях от университетского городка, Эмили очень хорошо устроилась. Ей нравилось работать с дядей Джоном, и она терпеливо помогала ему расшифровывать его записи, сделанные более двадцати лет назад.

Хотя ни один из них не осознавал этого, помощь и умение Эмили превратили пыльные, сухие факты, обнаруженные ученым, в первый набросок книги, которую издатели Джона Блэклоу сочли на удивление удачной. Издательство было старым и очень маленьким и располагалось в том же городе, что и университет, а его работники умели работать с эксцентричными потенциальными авторами.

Питер Кавендиш, праправнук основателя издательства, спровоцировал возражения своих старших родственников, когда с энтузиазмом сообщил им, что наконец прочел рукопись, которую не только понял, но и захотел подробнее исследовать то, о чем в ней написано.

Питеру Кавендишу было тридцать лет, он не был женат и, по мнению своего деда и двоюродных дедушек, был слишком легкомысленным для издательского дела. В частных беседах Питер признавался своей матери и сестрам, что намерен решительно затащить фирму в двадцать первый век.

— По-моему, я нашел книгу, которая сделает это, — сказал он.

Ни Эмили, ни дядя Джон еще не знали о его намерениях. Книга пока не была написана. Питеру хватило ума подождать, пока старик напишет больше полудюжины глав, прежде чем всерьез говорить о публикации.

Теперь, осторожно двигаясь в машине по дороге, пока завывал ветер и валил снег, за носящий и эту дорогу, и машину, Эмили пожалела, что не проигнорировала просьбу Грейси задержаться в родительском доме и лучше познакомиться с ее австралийский женихом Трэвисом. Эмили знала, что, если она не останется, ее семья решит, будто она просто завидует счастью Грейси.

Однажды она подслушала, как ее мать говорила ее отцу, что Эмили нужно выйти замуж за такого же тихого мужчину, с которым она поселится в пригороде и вырастит кучу детишек. Ее слова не были обидными, но она говорила о девушке, все еще мечтающей о герое-любовнике из романов Вальтера Скотта, который оценит ее неброскую внешность и будет ее любить и уважать.

Эмили считала, что если она не влюбится по-настоящему и не испытает тех эмоций, о которых когда-то мечтала, то лучше останется одна, чем согласится на скучные отношения, описанные ее матерью.

Она задержалась в родительском доме, чтобы улыбаться жениху Грейси и скрывать свои настоящие чувства при виде изумления на лице Трэвиса, который сравнивал ее рослых светловолосых родителей и сестру с маленьким темноволосым существом, приходившимся им дочерью и сестрой.

А вчера выпало много снега, и Грейси настояла на том, чтобы взять старые санки и покататься по заснеженным полям за домом. Эмили неохотно согласилась. И конечно же, вместо того, чтобы ловко спуститься на санях с холма, она наткнулась на корень дерева, ушиблась и, рухнув в неглубокую грязную лужу, покрытую льдом, промокла насквозь.

Еще прискорбнее то, что она не взяла с собой вторую юбку, решив остаться в родительском доме всего на два дня. И теперь, вместо того чтобы ехать домой в аккуратной плиссированной юбке, чувственной блузке и джемпере, она надела толстовку цвета розовой фуксии с крупным и довольно сомнительным логотипом на груди. Грейси дала Эмили джинсы, безжалостно игнорируя ее протесты, что они слишком узкие и длинные.

Трэвис подарил Эмили разноцветный свитер большого размера. Грейси явно не сказала ему, как выглядит Эмили, потому что свитер подходил для рослой и достаточно самоуверенной женщины, которая любит одеваться ярко и привлекать к себе внимание.

Из того, что принадлежало лично ей, на ней было нижнее белье и удобная обувь на плоской подошве. Но, глядя на свои туфли и быстро сгущающийся снег, Эмили признала, что прочные резиновые сапоги пригодились бы ей больше.

Она сознательно решила ехать обратно в Оксфорд через высокий перевал, чтобы избежать пробок. Ее отец, который всегда следил за погодой на ферме, предупредил, что выпадет еще больше снега. Однако она предположила, что он имел в виду небольшой снег, как в предыдущие два дня, а не потенциально опасную для жизни метель. Хотя паниковать нет смысла. Быстро взглянув в зеркало заднего вида, она поняла, что заехала на перевал слишком далеко, чтобы повернуть назад. Еще полчаса, и она направится в деревушку Тракстон. А повернув назад, она проедет больше часа до ближайшего города.

Эмили снова нахмурилась, почувствовав, что ее колеса буксуют, и максимально сбросила скорость. К счастью, экономка ее матери, Луиза, настояла на том, чтобы Эмили взяла большой термос с кофе и несколько бутербродов. В ее чемоданчике лежала непрочитанная книга в мягкой обложке и автомобильное одеяло, которое она всегда носила с собой, чтобы закрывать колени дядюшки. Сейчас он мучается от артрита и старается держать ноги в тепле.

Если Эмили придется заночевать в машине, у нее не будет с этим проблем. Гораздо разумнее оставаться в салоне, чем рисковать, вылезать наружу и искать помощи. Хотя помощь она вряд ли найдет. Эти холмы бесплодны и необитаемы, и уже поздно сожалеть, что она не выбрала другой маршрут.

Было темно, но белизна заснеженного пейзажа создавала жуткую атмосферу. У Эмили заболели глаза, пока она старательно смотрела вперед сквозь снег, забивающий дворники. Ее машина буксовала, несмотря на низкую передачу. Как долго ей ехать до вершины холма? Она полагала, что скоро окажется на небольшой лужайке, на которую можно заехать.

Она не видела других машин на дороге с тех пор, как пошел снег. Главное, чтобы ее машину не занесло. Она прикусила губу, упрямо убеждая себя, что она не добьется ничего, если у нее разыграется воображение и она запаникует. И в тот самый момент, когда она решила, что у нее все получится, ее машина вылетела с дороги и соскользнула в глубокую, засыпанную снегом канаву.

Эмили ударилась головой, когда машина остановилась, а ремень безопасности резко прижал ее к сиденью. Она осторожно пошевелилась, отстегивая ремень и с усилием открывая дверцу. К счастью, обошлось без травм.

Выбравшись из машины в снег, Эмили огляделась и поняла: машину придется вытаскивать из канавы с помощью подъемника. Рассерженно прикусив губу, она признала, что ей ничего не удастся изменить. Придется заночевать в машине и надеяться, что к утру снег перестанет идти, а кто-нибудь из проезжающих автомобилистов ей поможет.

Она уже собиралась вернуться в машину, когда услышала гул приближающегося автомобиля. Она вышла на дорогу, привлекая внимание водителя, но слишком поздно осознала, что при виде ее он затормозит и, скорее всего, тоже упадет в канаву.

Водитель потрепанного внедорожника, который проехал поворот, очевидно, думал то же самое, потому что впился в Эмили взглядом и произнес что-то явно не лестное. Он остановил машину и стал выбираться наружу. Водитель казался огромным. Широкоплечий, с взлохмаченной копной черных волос и неопрятной бородой.

Подойдя, он сердито уставился на Эмили. Он хмуро остановился в шаге от нее, стирая снег с лица рукой, которая была твердой и покрытой шрамами. Наверное, он фермер и много работает на открытом воздухе.

— Что ты, черт побери, вытворяешь? Ты собралась прикончить нас обоих? — Он говорил без местного акцента. Конечно, Эмили сглупила, стоя на дороге, но зачем он так на нее орет? — У вас, молодежи, мозгов совсем нет, — продолжал он, сердясь. — Вы все как на подбор.

Эмили уставилась на него. Сколько ей лет, по его мнению? Несмотря на его мрачный вид, ему немного за тридцать. Ей же двадцать шесть. Не слишком большая разница в возрасте, поэтому она не заслужила такого отношения.

— Минуточку, — начала она, но он тут же прервал ее:

— Ты хоть представляешь, что можешь замерзнуть насмерть? Посмотри на себя! Твоя одежда больше подходит для городской дискотеки, а не для прогулок по зимним холмам. Службы спасения созданы для таких идиотов, как ты. Спасательными службами на этих холмах руководят добровольцы — люди, у которых и без того мало времени. Они охотно рискуют своей жизнью ради кретинов вроде тебя, у которых не хватает мозгов не ездить за рулем в такую погоду. Нормальный человек в такую погоду не выйдет из дома.

Эмили слушала его с растущим негодованием. Кем он ее считает? Ответ прост. Он думает, что она безответственная идиотка-подросток. Действительно, она одета как для дискотеки. Она немного поморщилась, вспоминая, как ей не хотелось надевать толстовку, которую предложила Грейси.

Что касается замечания о спасательных службах, ее собственный отец был одним из тех добровольцев. Она отлично знала об опасностях, с которыми им приходилось сталкиваться.

Прежде чем она успела открыть рот, мужчина снова заговорил, с явным отвращением показывая на ее машину:

— Ну, у тебя нет шансов вернуть эту штуку на дорогу без подъемника. По сути, надо оставить тебя здесь, чтобы ты почувствовала, что происходит с такими идиотами, как ты, когда они игнорируют предупреждения и катаются по дороге в метель. Но поскольку ты, скорее всего, проигнорируешь любой мой совет, мне кажется, я должен тебя подвезти.

Эмили заскрежетала зубами. Она всегда считала себя очень уравновешенным человеком. Она сохраняла спокойствие, даже когда Джерри говорил ей гадости. Но внезапно она обнаружила, как сильно ошибалась в отношении себя. Ей очень хотелось отказаться от помощи этого высокомерного человека.

Однако разум победил эмоции. У нее нет желания ночевать в своей машине. Ведь снегопад усиливается с каждой секундой.

И поэтому, сдерживая злость, она сказала как можно холоднее:

— Я возьму свои вещи из машины.

Она услышала насмешливое фырканье у себя за спиной. Мужчина пробормотал себе под нос:

— Ох уж эти женщины! Вы никуда не выходите без полутонны макияжа…

Макияж? Эмили едва не рассмеялась. Ее макияж ограничивался увлажняющим кремом, румянами, нежно-розовой помадой, тушью и тенями для век. И только потому, что она устала, когда мать и Грейси упрекали ее в нежелании ухаживать за собой. Из машины она заберет свитер, подаренный Трэвисом, одеяло, термос с кофе и бутерброды, приготовленные Луизой.

Пробираясь обратно к своей машине по снегу, она убрала волосы с лица и немного поморщилась. Она так увлеклась работой с дядей Джоном, что у нее не было времени сходить в парикмахерскую и сделать аккуратное каре. Поэтому волосы отросли до плеч и постоянно падали на лицо, раздражая Эмили. Ее мать сказала, что ей лучше с длинными волосами. Грейси подняла брови и объявила, что с длинными волосами Эмили выглядит неземной и хрупкой. Но Эмили считала, что это просто неопрятно.

Она быстро забрала свои вещи из машины и увидела, как изменилось выражение лица ее невольного спасителя, когда она вернулась к нему, неся термос и одеяло.

— Типичная студентка, — осуждающе проворчал он, — которая приготовилась спать в машине. Полагаю, нам лучше познакомиться, раз мы поедем вместе. Я Мэттью Слейтер, но многие зовут меня Мэтт.

Она понятия не имела, что заставило ее представиться не как Эмили Блэклоу, а просто как Франсин.

— Франсин. — Увидев, как он поднял брови, она мило прибавила: — Это фамилия.

Он проворчал себе под нос:

— Франсин так Франсин, — и начал пробираться к своей машине.

Машинально следуя за ним, Эмили обнаружила, что едва успевает за Мэттом. Ее джинсы насквозь промокли до колен.

Он не пытался ей помочь, и она злилась, идя сквозь метель, пока снег обжигал ей лицо. Когда она подошла к машине, он с легкостью поднял ее на руки, а потом практически швырнул на пассажирское сиденье. Она выглядела такой маленькой и незначительной, а он был огромным, но ей почему-то понравилось прикосновение его сильных рук. Услышав аромат его тела, смешивающийся с холодным запахом снега, она затаила дыхание и почувствовала себя беспомощной.

— В любом случае куда ты собралась? — спросил он ее, забравшись в машину рядом с ней и небрежно положив ее вещи в багажник.

Его внедорожник был предназначен для поездок по пересеченной местности. На полу лежал рюкзак альпиниста. Задние пассажирские сиденья были сняты, чтобы освободить место для дополнительного оборудования или перевозки грузов, а не людей.

— Наверное, к своему парню. Если у него есть мозги, то он останется дома. Ох уж эти женщины!

«Он явно не очень высокого мнения о женщинах», — настороженно подумала Эмили.

— Я могу высадить тебя в Тракстоне, — произнес он, закрывая дверцу и заводя двигатель.

Оттуда она позвонит родителям и вызовет эвакуатор для машины. Она доберется до Оксфорда на электричке. Пока она размышляла, ее попутчик молчал, сосредоточившись на дороге.

В его внедорожнике был очень мощный обогреватель. Эмили вытянула ноги к теплу, сожалея, что нельзя снять мокрые джинсы. Звук дворников был ритмичным и убаюкивающим.

Глаза у нее по-прежнему болели от напряжения. Она сонно думала о том, как странно, что она чувствует себя в такой безопасности рядом с этим ворчливым незнакомцем. Как правило, незнакомые мужчины пугали ее. И ей было не все равно, как они относятся к ее неприметной внешности и сравнивают ее с другими женщинами. Она стала ранимее после жестокого обращения Джерри и в конце концов полностью потеряла уверенность в своих женских способностях. Мэтт вообще нелестно отзывался обо всех женщинах, поэтому она не чувствовала привычной обиды. Ее удивляло, что он принял ее за легкомысленного подростка, готового проехать мили в метель, чтобы пойти и потанцевать с предполагаемым парнем.

Когда она уснула, Мэтт нахмурился и неодобрительно посмотрел на нее, а потом снова уставился на дорогу.

Он понимал, что зря на целый день задержался у Кэрнгормов. Завтра у него назначено собеседование, которое он не может пропустить, и ему явно не удастся заняться альпинизмом в ближайшее время. Тем не менее теперь он расплачивается за свои слабости, помогая какой-то дурочке. Он скривился, глядя на нее. Она такая маленькая. С какой стати она надела эту ужасную одежду? Во сне она выглядела молодой и невинной. Он поджал губы. Женщины отлично притворяются и создают о себе ложное впечатление. Когда-то он считал Джоли такой же невинной, а потом застукал ее в постели с другим мужчиной за три дня до свадьбы.

Она плакала и умоляла его простить ее. И он едва не простил ее, но вовремя обнаружил истинную причину, по которой она хотела выйти за него замуж. Отец сказал ему, что он обречен быть желанным мужчиной благодаря своему богатству. Это одно из наказаний для потомков богачей. Отец заявил, что в любом случае жениться в двадцать один год слишком рано, и ему чудом удалось спастись.

Возможно, неудачный опыт настроил Мэтта против серьезных отношений. Конечно, у него были любовницы, однако последние несколько лет он жил один и был этим доволен. Но сейчас попутчица, спящая рядом, заставила его понять, что он, в конце концов, мужчина, а не монах!

Интересно, сколько ей лет: восемнадцать или девятнадцать? Ему тридцать четыре, и она не в его вкусе. Джоли была элегантной блондинкой, высокой и стройной. Эта девчонка невысокая, а что касается фигуры, ее невозможно разглядеть под этой ужасной толстовкой.

Однако, подхватив ее на руки, он почувствовал ее тонкую талию. У нее были изящные и узкие запястья и длиннющие ресницы.

Он покосился на спящую Эмили, просто чтобы убедиться, что он не нафантазировал себе длинный взмах ее густых ресниц. А через секунду его внедорожник врезался в сугроб высотой два с половиной метра.