Башня «Ч», или Аномальная зона

Игорь Фарбаржевич

Игорь Фарбаржевич – большущая знаменитость в области детской литературы. Приключения маленького Лисёнка, его папы и друзей широко известны. И это, не считая других волшебных сказок и фантастических историй – «Тики из колодца», «Янтарная карета», «Железная курица», «Новые приключения Маугли». А вот «взрослое творчество» Игоря Давыдовича почему-то не столь известно. Хотя магии отношений и фантастически закрученных сюжетов там предостаточное количество. Поверьте. Поэтому всем любителям подобного жанра настоятельно рекомендуем обратить самое пристальное внимание на книгу «Башня «Ч», или Аномальная зона». Маленькая группка людей укрылись от ужаснейшей бури за крепкими стенами маяка. Здесь тепло, светло и даже порой как-то уютно. Но вот что будет, если в этом осколке тёплого мира тоже начнут бушевать бури, бури человеческих страстей?..

Часть первая

В тихий июльский вечер от причала пансионата «Сосновый Берег» отошёл небольшой прогулочный катер на 12 пассажиров, под брезентовым навесом, в случае дождя. Рулевым был бородатый молчаливый дядька, в наброшенном плаще с капюшоном.

Сам пансионат находился неподалёку от маленького заштатного городка Со сенки, по соседству с одной из центральных областей России.

Был городок заложен князем Никитой Шишковым ещё в 13 веке, и с той поры ни разу не перестраивался, оставаясь в тех же пределах, как и при князе.

Сосенская молодёжь почти вся уехала в большие города, ополовинив, тем самым, и так небольшое количество жителей. Так что остались в городе, кроме стариков да калек, ещё и мастера народных промыслов. Одни вырезали деревянные кру жки да резные фигурки, другие расписывали металлические подносы — совсем не так, как жёстовские мастера, а по-своему, по-сосенски, третьи плели корзины да изгороди, а четвёртые ковали подсвечники на три, пять и более свечей. Как по вечерам на городском базаре зажигали на них свечи — такая красота вспыхивала — глаз не оторвать!

Рядом от Сосенок и находился пансионат «Сосновый Берег».

Был он небольшой, человек на пятьдесят отдыхающих. Каждый день — после завтрака или до обеда, а чаще перед ужином — отправлялись они кататься на прогулочном катере. И обязательно под музыку — всегда находился «свой» музыкант-отдыхающий, что играл на гитаре или скрипке, а то и на «волшебной флейте», превращая несколько часов небольшого круиза в дивное музыкальное путешествие вдоль берега, по реке Шишковке, к древнему маяку, что стоял несколько столетий за поворотом реки, на холме небольшого острова. Обойдёт его катер вокруг три раза да и воротится к причалу пансионата.

Так было и в этот раз.

Правда, заняли свои места на катере всего шесть человек из двенадцати — две женщины и четверо мужчин.

Молодой человек в модной куртке, лет тридцати, оказавшийся среди них с гитарой, пел под свой аккомпанемент разные знакомые песни, а остальные отдыхающие ему с удовольствием подпевали.

Ничего не предвещало плохую погоду и уж, тем более, шторм.

Однако, как только катер свернул по повороту реки к древнему маяку — небо вдруг почернело, солнце пропало, раздались раскаты грома, вспыхнули молнии, и на Шишковку обрушился сильный ливень. Волны поднялись двухметровой стеной, норовя затопить катер.

Повернуть назад было уже невозможно из-за сильного ветра, и бородатый рулевой, не говоря ни слова, направил катер в сторону маяка.

Когда до островного причала оставалось метров тридцать, на катер налетел ураган такой силы, что тот, словно лёгкая лодка, накренился к воде и перевернулся под громкие женские крики. Четверо пассажиров — трое мужчин и женщина средних лет из последних сил поплыли к маяку, и когда вскоре почувствовали под собой твердь, только тогда увидели, что молодая женщина и двое мужчин, в том числе рулевой, исчезли в бурлящем бешенстве волн и водопаде дождя…

…Древний маяк представлял собой округлую башню, высотой метров сорок, сооружённую из скальных камней неправильной формы и имел на разной высоте несколько небольших окошек.

Один из спасшихся — пожилой мужчина, лет шестидесяти, — повредил правую ногу, и теперь двое других помогали ему дойти до дверей башни. Он же, обхватив их за плечи, подпрыгивал на одной левой.

К счастью, входная дверь была не заперта, и все четверо, промокшие до костей, поднялись по каменным ступеням на высокий первый этаж и очутились внутри маяка.

Эта была большая просторная комната.

С левой стороны уходила вверх винтовая деревянная лестница, под которой пылал жарким пламенем камин грубой работы. С двух его сторон стояли кресла-качалки, с одинаковыми клетчатыми пледами на спинках.

Над каминной полкой сушилась на верёвке мужская одежда — чёрный свитер грубой вязки, две пары шерстяных носков и длинный, словно питон, вязаный шарф. А над всем этим, почти под потолком, висели старинные бронзовые часы без стрелок, с пятью сохранившимися цифрами на циферблате.

С правой стороны комнаты высился резной буфет с посудой. Радом с ним на стенке висел образок, освещённый огоньком свечи.

В центре комнаты стоял тяжёлый дубовый стол с зажжённой свечой, вокруг которого стояло несколько табуретов.

У окошка примостилась ширма, за ней виднелась часть кушетки.

Вой ветра становились всё глуше, однако не прекращался ни на мгновенье. Где-то вдалеке раздавались удары грома.

— Боже! — сказала женщина, присев на табурет. — Была она небольшого роста, худощавая, но крепкая, лет пятьдесят. — Неужели спаслись? Я уж подумала: конец!..

— Кривая вывезла! — ответил молодой человек, что пел песни под гитару, снимая куртку.

— Какое счастье, мои дорогие! — радостно произнёс восторженный на вид мужчина, лет сорока. — Маяк-то, оказывается, обитаем!.. Настоящий островок спасения!

— Не для всех… — глухо сказала женщина, — Та девочка… наверное… погибла. Жаль! Кажется, её звали Алина…

— Спастись в такой шторм можно было только будучи на дружеской ноге с Богом… — заметил молодой человек.

— Как я, например… — горько пошутил потерпевший с больной ногой. — А вот священник погиб!.. Уж кто-кто…

— Давайте пока не будем это обсуждать… — предложила женщина. — Дайте отдышаться…

Мужчину с повреждённой ногой посадили в одно из кресел у камина.

— Его лучше на кушетку, — сказала мужчинам женщина. — Я осмотрю ногу…

Потерпевшего осторожно положили на спину.

Женщина, присев рядом с ним, закатила штанину и, сняв с его ног мокрые сандалии с носками, начала тщательно ощупывать опухшую стопу.

— А вы врач? — поинтересовался у неё молодой человек.

— Хирург, — ответила та и представилась: — Дятлова Вера Евгеньевна.

— Очень приятно… — кивнул молодой человек. — Ажищев Сергей Владимирович, Можно без отчества. — И тут же стал заниматься своим мобильником.

— Я вас сразу узнала, — кинула на него мимолётный взгляд Дятлова.

— Я тоже… — морщась от боли, произнёс потерпевший. — Ещё на причале я очень удивился: знаменитый журналист на краю географии!

— Уж такая наша работа! — без напыщенности ответил Ажищев.

— Э-э, нет! У вас «места ягодные»! — возразил с хитринкой пострадавший мужчина. — Здесь что делаете?

— Всё-то вам расскажи!.. — полушутя ответил молодой человек. — Кстати, вы кто, простите?..

Мужчина с повреждённой ногой представился:

— Угрюмов… Роман Григорьевич… Из Петербурга… Федеральный судья…

— Ого! — только и ответил известный журналист.

— Каков вердикт, доктор? — спроси судья у «хирургини».

— Ничего опасного! — обрадовала она. — Перелома нет…

— А как же опухоль?..

— Скорее всего, небольшой вывих… Вернёмся в пансионат, сделаем рентген. А пока плотно перевяжем… — И обратилась к восторженному мужчине: — Принесите, пожалуйста, шарф с каминной полки!..

— Меня Николаем Петровичем зовут, — представился тот с застенчивой улыбкой, — А фамилия моя Сухоребров… Я учителем биологии в Детском доме работаю… Под Владимиром… — отчитался он, протягивая шарф.

— Очень приятно… — ответила Дятлова, перевязывая шарфом ногу Угрюмова.

— А-а-а, пестики-тычинки! Знаем-знаем! — весело воскликнул Ажищев. — Небось, на практических занятиях показываете детям метод безопасного секса!

— Что вы такое несёте?!.. — вытаращил на него глаза Сухоребров.

— А что?.. Детей нужно учить жизни с ранних лет. Чтобы в подворотнях не блудили. А на выпускных экзаменах торжественно вручать «Аттестат половой зрелости»!..

— Да у вас, любимый… прямо-таки, какой-то… болезненный комплекс!.. — Сухоребров снял с себя мокрую футболку и повесил её сушиться на верёвку, над каминной полкой, рядом с чужой одеждой.

— Это у вас «комплекс ГТО»! — усмехнулся Ажищев. — А я человек без комплексов!

Дятлова, перевязав ногу Угрюмова, укрыла её пледом, затем, поставив ширму у стены, стянула второй плед с другого кресла и скрылась с ним от мужских глаз.

— Как хорошо, что среди нас врач! — радостным голосом заметил Сухоребров. — Как-то на душе спокойней…

— Да уж, большое везенье!.. — хмыкнул Ажищев, продолжая возиться с мобильным телефоном. — Впрочем, тот факт, что с семьёй последнего российского Императора был доктор Боткин, никак не повлиял на фатальный исход в Екатеринбурге…

— Что вы такое говорите, мой дорогой!.. — нервозно произнёс учитель из-под Владимира. — Вспомнили событие почти вековой давности! И, главное, абсолютно не в тему!.. Лучше займитесь сушкой одежды…

Ажищев внял совету биолога и, сняв с себя мокрый свитер, отжал его у входной двери и повесил на верёвке над каминной полкой.

Судья протянул журналисту мокрую рубашку:

— Не сочтите за труд…

Тот стал развешивать общую одежду:

— Очень интересно., — сказал он, — куда подевался смотритель маяка? Не мог же надолго оставить пылающий камин и горящие свечи… Мало ли что!..

— Может, наверху?.. — предположил Сухоребров.

Ажищев поднял голову и крикнул:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?!

Все прислушались… Однако никто не отозвался. Тогда он взбежал по винтовой лестнице, но тут же возвратился:

— Увы, никого! И дверь на смотровую площадку на замке…

— Может, спустился в подвал… — теперь уже предположил судья.

— Или вышел в сарай за дровами… — сказал Сухоребров. — Когда мы подходили к маяку, я заметил слева несколько хозяйственных построек…

— А я думаю, — серьёзно произнёс Ажищев, — что человек отправился в супермаркет, чтобы основательно подготовиться к нашему приезду…

Из-за ширмы появилась Дятлова, закутанная в плед, и тоже принялась развешивать над каминной полкой кофту, юбку и колготки.

— Оказывается, вы и в жизни такой же неунывающий! — сделала она комплимент Ажищеву.

— А чего унывать? Чему быть, того не миновать!

— Ну, и правильно! Я тоже в чём-то фаталистка!..

— Чёрт! Наверное, вода попала!.. — огорчился он, тряся в руке мобильник. — Все контакты намокли!..

— А я свой потеряла… — печально произнесла Дятлова. — Такая жалость!

— А где ваш телефон, Роман Георгиевич? — спросил его Сухоребров.

Конец ознакомительного фрагмента.