Сколько себя помню… Том второй. Хроники неорганической жизни

Павел Сильчев

Умирая, он становится сильнее, отбирая, он преумножает, поглощая, он распространяет свое влияние. Его невозможно убить, но возможно ли его подчинить? От него не избавиться, но может стоит с ним подружиться? А если ты без него жить не можешь, тогда женись на нем!

Лесное сражение

Гингери был без сознания. По всей видимости, он ударился головой, но насколько сильно, сказать было трудно. Дышал он ровно, но не приходил в себя. Оставалось надеяться, что ему не нужна скорая медицинская помощь, потому что я совершенно не знал, что надо делать, а вызвать помощь тоже не знал как. Мы оказались заперты в этой консервной банке, словно мыши в мышеловке.

На этом корабле точно были средства связи, но я не знал, как ими воспользоваться. На нем можно было бы улететь, но я не знал как. Тут, наверняка, было оружие, но я не знал, как его найти и применить. Я даже сказать по-торгски ничего не мог. Без Гингери мы оба были обречены тут на смерть.

Возможно, без еды мы еще продержимся. Но без воды жить нам не долго.

Я уже осмотрелся и не нашел тут ничего полезного. Большие мониторы на стенах, как окна, показывали округу, передача шла с внешних камер. Торги убийцы скрылись за деревьями и не показывались. Очевидно, они опасались, что мы применим корабельное оружие. Но если бы не так, то все равно вряд ли смогли проникнуть внутрь. Однако было ясно, что они попытаются что-то сделать, чтобы выкурить нас, иначе им тоже придется несладко. Если поселение торгов было бы близко, то им не пришлось бы использовать такой воздушный транспорт. Значит, идти до города долго. Выходит, пешком они туда вряд ли отправятся, по крайней мере, вместе. Не станут оставлять надолго корабль.

Они, должно быть, думают, что мы не можем управлять этой посудиной, так как мы еще не улетели. И они недалеки от правды.

Эта патовая ситуация приводила меня в полное отчаяние. Мне все время казалось, что Гингери вот-вот умрет, и я останусь совсем один. Мне осталось только присесть у стены и ежеминутно прислушиваться к дыханию торга, чтобы убедиться, что он еще жив. Снаружи не происходило ничего примечательного, я немного успокоился и постепенно стал дремать.

Разбудила меня странная дрожь. Поблизости на поляну садился еще один такой же корабль. Сердце заныло от неприятного предчувствия. Я понимал, что уничтожать свой корабль вместе с нами они не станут, но технические возможности у них возросли — это точно. Уверенность, что они сюда не проникнут, растворилась, словно утренний туман.

Оставалось одно — тормошить Гингери. Я немного опасался причинить ему еще больший вред, но выхода не видел. Я стал толкать и трясти здоровяка, и… О, чудо! Он застонал и открыл глаза.

— Что случилось? — первым делом спросил он.

— Ты ударился головой о стену и пробыл в отключке невесть сколько времени. Я уже стал волноваться, что ты не очнешься.

— Что делают те негодяи?

Я молча кивнул на мониторы.

Гингери увидел второй корабль и группу торгов. Те тащили к нам какое-то оборудование.

— Они намерены испортить дверь, — констатировал Гингери.

— А мы не можем по ним из пушки жахнуть?

Он посмотрел на меня, как на умалишенного.

— Это не военный корабль. Тут не может быть оружия.

— А тот?

— Тот тоже.

— Тогда, что нам мешает просто улететь?

Гингери неуверенным шагом подошел к пульту и нажал пару кнопок. Где-то в глубине машины загудели, задышали двигатели.

— Ничто не мешает, — спокойно ответил он.

Этот ответ прозвучал для меня, как лучшая музыка.

Вдруг другой корабль испустил импульс, и нас тряхнуло так, что мы упали на бок и покатились. От удара корабль наклонился. Двигатель взревел и заглох.

— Что это было?

— Оружие, — ответил изумленный торг, — откуда оно у них?

— Как мы еще живы? Вот главный вопрос.

— Это не сложно. Они не хотят потерять корабль. Эту технику сложно достать. У торгов подобное оборудование всегда на учете. Мне даже трудно представить, как им это удалось. Поэтому они постараются выцарапать нас, не повредив транспорт.

Они уже возились у входного пандуса, стучали и жужжали.

— Обшивка очень прочная, им придется повозиться, — холодно заметил Гингери.

— Но они с ней все-таки справятся?

— Без сомнения. За несколько часов.

Тут внутрь корабля брызнули искры, и маленькая белая дырочка стала быстро расти.

— Или минут, — невозмутимо добавил Гингери.

— И, что, мы ничего не будем делать?! — Одна мысль о бездействии удручала меня больше, чем ее подруга «о смерти».

Умереть без борьбы было досадно.

— А что мы можем? — Обреченно развел руками торг.

— Мы будем сражаться. Они не возьмут наши жизни даром, — горячился я.

— Они многократно превосходят нас числом. У нас нет и малейшего шанса.

— Разве я говорил про шансы. Речь о сопротивлении, о борьбе.

— Но у нас даже оружия нет, — пожимал плечами торг.

— У тебя есть браслет, а у меня смекалка.

— Браслет почти бесполезен в таких маленьких помещениях, ты сам видел. А что предлагает твоя смекалка? За стеной огромные торги, каждый из которых сильнее тебя в пять раз.

Я лихорадочно осмотрелся, подобрал какую-то небольшую емкость у стены и облегчился в нее. Потом подошел к пандусу и выплеснул содержимое в раскаленную добела дыру. Разогретый пар рванулся в обе стороны, только я к этому был готов, а тот, с другой стороны, нет. Даже сквозь стену мы услышали вопль.

— Думаю, один из них уже ничего не видит, — гордо поднял я голову.

Гингери ошарашено смотрел на меня, толи удивленно, толи напугано.

За стеной произошла заминка. Хотя бы на время, но дверь перестали резать.

— Наверное, предпринимают меры предосторожности, — злорадно усмехнулся я.

Когда работа возобновилась, Гингери снова запустил двигатели. Корабль качнуло, торги в ужасе бросились врассыпную из-под машины. Наблюдать в мониторе за этим было забавно. Двигатели тут же были выключены, чтобы не спровоцировать новый выстрел с их корабля.

— Долго так мы не сможем, когда они ворвутся, то будут очень злы, — заметил Гингери удовлетворенно.

Ему тоже понравилось сопротивляться, и теперь его глаза шныряли по интерьеру в поисках чего-нибудь еще, чем можно было бы осложнить жизнь нашему противнику.

— Можно включить защитное поле, оно действует только на быстродвижущиеся объекты, так что они его не заметят, а тем временем на корпусе накопится высокий потенциал.

Он говорил это и набирал на панели какую-то сложную комбинацию.

Мы с замиранием сердец наблюдали, как осторожно возвращаются торги. Один из них коснулся рукой обшивки корабля и тут же рухнул, пораженный электрическим разрядом. Остальные опять отпрянули. Их осталось только трое, но из соседнего корабля двое уже спешили им на помощь. Они несли с собой новый прибор.

— Что это у них?

— Это лучевое оружие лавринийцев, — мрачно пояснил Гингери, — откуда оно у торгов? Его можно достать только в дальних мирах.

— Значит, у этих торгов имеются военные корабли? — Пришла мне мысль.

— Или в этом деле замешано правительство, — добавил он.

— В таком случае дело куда хуже, мы не будем в безопасности ни тут, ни в городе.

Торги добрались до дырки и начали стрелять в нее. Розовые лучи засверкали, заметались по помещению, разносили все, во что врезались. Искры, дым, грохот взрывов наполнили все вокруг.

Мы скрылись за переборками у стены и терпеливо ждали окончания огня.

Оружие лавринийцев оказалось качественным, батарея долго не садилась. За это время внутри стало почти невозможно дышать от гари, температура значительно возросла. Надрывно загудела система жизнеобеспечения, фильтры сухо засосали воздух.

Наконец выстрелы прекратились. Мы осмотрелись. Панель была повреждена. Мониторы пришли в негодность, так что мы остались без зрения.

Гингери колдовал у панели.

— Кое-что еще можно предложить, — бурчал он, вдавливая кнопки.

Удивительно, что вообще еще хоть что-то работало. Тут был полный хаос.

— Что ты делаешь? — Заглянул я ему через плечо.

— Включаю резонансный анализатор. С помощью его корабль сканирует породы перед посадкой, чтобы не сесть на нестабильной площадке, на оползень или пески. Во время посадки под кораблем конечно никого, а включить анализатор в нештатном режиме не так легко, но возможно. Нас защитит обшивка, а вот им это не понравится.

Корабль мелко завибрировал, снаружи донеслись дикие вопли. Прозвучал глухой, но сильный взрыв.

— Что это было?

— Похоже, сдетонировала батарея в оружии. Видимо, они не рассчитаны на подобные вибрации, — Гингери удовлетворенно выпрямился.

— Они там еще живы?

— Наверняка. Но чувствуют себя скверно, это точно, — подбоченился он двумя парами рук.

Атака противника, по всей видимости, захлебнулась. Должно быть, они отступили для перегруппировки. Тем временем мы осмотрели панель на предмет повреждений, и убедились, что все не так уж плохо. Большинство важных функций работало, так что даже полет был не исключен. Удручала лишь полная слепота. Один из мониторов физически не пострадал, и Гингери обнаружил повреждение проводки. Он быстро поменял кабели от фронтальной камеры, и у нас появилась картинка части поляны с враждебным кораблем. Движения не наблюдалось, так что можно было надеяться на некоторую передышку.

— Больше они к кораблю не подойдут, будут опасаться анализатора, — хмуро размышлял Гингери, рано или поздно им придется уничтожить корабль, чтобы замести следы.

— Так, может, нам улизнуть, пока они не видят? — Посетила меня гениальная мысль.

— Далеко мы не уйдем. Они на транспорте быстро выследят нас в инфракрасном спектре, и если у меня еще есть шанс, то тебе не убежать от торга.

— А если мы завернемся в теплоотражающий материал, — показал я на куски блестящей ткани, обрывками свисающей с потолка во многих местах.

Гингери задумчиво почесал макушку.

— Это может сработать, и, учитывая то, что других идей нет, — он сорвал кусок материала и быстро обмотался им, — стоит попробовать.

Но выйти мы не успели. Вражеский транспорт поднялся воздух, подлетел ближе и выстрелил по нашему кораблю. На этот раз мощность выстрела была больше. Нас тряхнуло так, что мы чуть до потолка не подлетели.

— Надо пристегнуться, — пробормотал Гингери, забираясь в кресло.

Я потряс звенящей головой и последовал его примеру.

Потом последовал еще удар, за ним еще. Все наши внутренности сотрясались вместе с кораблем, от этого кружилась голова и подташнивало.

— Они еще пытаются навредить нам, не повредив кораблю. Значит, у нас еще есть немного времени, — прокомментировал ситуацию Гингери, но мне было уже так плохо, что эта реплика пролетела у меня над головой.

Страшно было очень. Сознание твердило, что смерть неизбежна, надежд на спасение больше не было никаких. Но жить хотелось неимоверно. Так что я готов был дальше жить хоть под этими страшными ударами, лишь бы они не надумали разнести нас в клочья.

Вдруг в верхней части экрана сверкнула черная точка. Она очень быстро увеличилась, и я с изумлением узнал в ней дракона из старых религиозных историй и картин.

Этот дракон стремительно пронесся над нами и полыхнул ярким пламенем по враждебному нам кораблю. Часть его от этого пламени тут же испарилась, транспорт наклонился и неуклюже рухнул среди деревьев. Дракон сделал над ним небольшой круг и элегантно приземлился на поляне.

На наших глазах он трансформировался в знакомый нам шатл.

— Не может быть! — Выдохнул Гингери, — а он тут откуда?

— Какая разница? — Заспешил я к выходу.

Это было нашим спасением, все остальное было уже неважно. Надо было торопиться, вдруг торги попытаются закончить начатое. Совсем не хотелось больше находиться в этой полуразрушенной железяке.

Мы выбрались наружу и кинулись к Гало. Только когда мы оказались внутри, ощущение смертельной опасности прошло. Шатл поднялся в воздух и медленно поплыл над деревьями. Опасность миновала. В такое неожиданное спасение даже не верилось. Но как такое возможно?!