Сколько себя помню… Том второй. Хроники неорганической жизни

Павел Сильчев

Умирая, он становится сильнее, отбирая, он преумножает, поглощая, он распространяет свое влияние. Его невозможно убить, но возможно ли его подчинить? От него не избавиться, но может стоит с ним подружиться? А если ты без него жить не можешь, тогда женись на нем!

Новый опыт

Система жизнеобеспечения перешла в аварийный режим. Компьютер переключился на батарею.

— Произошло отключение реактора, пожалуйста, проверьте соединения, — монотонно бубнил компьютер.

У него не было протоколов на такой случай, потому что ядерные генераторы просто так не потухают. В них заложено топливо на несколько лет работы, и когда мощность начинает падать, генератор заправляют. Поэтому отключение могло быть связано с плохим соединением шин.

— Что же, кажется, теперь у нас есть время, чтобы объясниться, — смущенно предложил Коко.

Стейниц продолжал расслаблено сидеть в кресле, руки безжизненно висели до пола.

— Да, немного есть. По крайней мере, пока не замерзнем, — согласился он меланхолично.

— Что вообще все это значит? Как мы вылетели из галактики? Все выглядело так, словно это ты выполнял работу двигателя, да и все остальное. Но ведь это невозможно!

— На свете немало чудес, мой друг, — улыбнулся ему Стейниц. — Я не обычный гуманоид, а симбиотически моделированный. После рождения, в меня подселили какого-то симбиота, который наделил меня способностями, а потом этого симбиота подавили, и остался только я и мои способности.

— Что еще за способности? — Не мог поверить Коко.

Стейниц одним взглядом поднял с панели его стилус и перенес его торгу на колени.

— Левитация?

— Не только. Это так пустяки. Все это следствия основной способности — преобразование энергии. Если есть энергия, я могу ее взять и изменить ею иную систему. Допустим, возьму тепло из земли и согрею этой энергией воду. Или сложнее, энергию радиоволн преобразую в гравитационный барьер, или в электрический разряд.

— Так это все-таки ты двигал корабль и наводил статику? Фантастика! Если бы не видел своими глазами, то не поверил бы. Теперь, я, кажется, начал понимать, что происходит. Тут так мало энергии, что нечем создать гравитационную тягу.

— И это, скорее всего моя последняя ошибка в жизни. Это даже смешно. Я должен был жить несколько столетий, пока медленно состарюсь. Меня даже убить почти невозможно, потому что если рядом есть источник энергии, то мой организм сам быстро восстанавливается. А эти источники повсюду, невозможно было даже искусственно создать подобное место, где совершенная пустота. И вот я нашел такое, попал в него, и энергия заканчивается. Довольно ироничная смерть. Если бы я захотел покончить с собой, то это было бы как раз то, что надо.

— Но мне кажется, что нам рано отчаиваться. На корабле еще есть источник энергии. В реакторе все еще полно топлива. Как тебе преобразовывать ядерную энергию?

— Я всегда опасался подобного. Неконтролируемая реакция уничтожит все живое.

— Но может у тебя получится ее контролировать?

— Вряд ли, я не знаю, как это делается. А второй попытки может и не быть.

— Но для нас ведь все равно. Какая разница, отчего умирать? А если получится, то у нас снова будет тяга. А нет, так лучше от ядерного взрыва, чем от удушья.

— Видимо, придется попробовать. Ведь другого варианта нет. Но для этого мне придется оставить тебя тут и спуститься в незащищенную зону. Если я не вернусь, то ты останешься совсем один без всякой помощи со стороны.

— Да ты не волнуйся, мне не привыкать. Я тут пока посчитаю. Если появится питание, то начну маневры.

— Отлично!

Стейниц встал с кресла и решительно зашагал в сторону технического отсека. Страха не было, а только лихорадочное возбуждение. Прикасаться к радиоактивным материалам было запрещено традицией, поэтому кроме физической опасности тут действовал еще и суеверный страх Стейниц как прогрессивный гуманоид ненавидел в себе это чувство, и боролся с ним, где бы ни встречал.

Но на этот раз все было очень серьезно. Радиоактивный изотоп, название которого он даже не знал, должен был преподать ему очередной жизненный урок. И либо он станет от этого сильнее, либо пропадет. Такого выбора в его жизни еще не было. Поэтому, когда он взялся за ручку грязного люка рука его немного дрожала.

Внутри он сразу же ощутил нейтронное излучение. По всей поверхности тела забарабанили маленькие сгустки энергии, разрушая ткани его организма. Чтобы напитаться ими энергии было мало, ее не хватало даже на исцеление от повреждений. Стейниц понял, что он может погибнуть и от радиации, потому как восстановление теперь шло значительно медленнее. Надо было поспешить.

Он еще не знал, как устроен генератор, и поэтому, для того, чтобы достать топливо, нужно было его разобрать по частям.

Стейниц положил руки на холодный металл и сосредоточился. В одно мгновение он увидел все строение этого механизма, понял функцию каждой детали и за одну секунду разобрал его на мелкие части. Все гайки и зажимы, флянцы п кронштейны откручивались и снимались одновременно при помощи левитации.

Теперь перед ним лежало восемь граненных, гладко полированных, тетраэдров. Все вместе они составляли единое целое, когда объединялись в критическую массу. В каждом из них виднелись черные отверстия для замедлителей.

Он поднял в воздух один из кусков и всмотрелся в него. Он погружался все глубже, видел все более мелкие детали, кристаллическую решетку, молекулы, элементарные частицы. Когда он стал видеть нейтрино, присмотрелся внимательнее. Множество этих маленьких объектов вылетали из куска в разные стороны и не задерживались внутри. Стейниц начал отражать их обратно, внутрь куска. Их стало гораздо больше. Он стал заправлять обратно их все, и кусок неожиданно стал выделять теплоту Нейтрино увеличилось в разы, затем на порядки. Уже становилось сложно возвращать их все. Чтобы прибавить себе эффективности, Стейниц стал отбирать у куска теплоту, и заметил, как интенсивнее пошло исцеление его тканей. Самочувствие резко улучшалось. Внимание усилилось. Нейтрино перестали проскакивать мимо него, но все возвращались обратно. Температура объекта росла по экспоненте, кроме тепла появился еще свет. Приток энергии усилился, Стейниц подал часть ее в виде электричества на все системы корабля.

Несколько секунд казалось, что реакция стабилизировалась и энергетические потоки выровнялись. Но затем рост резко продолжился. Стейниц стал отпускать наружу нейтрино, чтобы немного охладить разгорающееся ядро, но это не помогло. Тогда он стал интенсивнее отбирать тепло, чтобы погасить растущую мощь, но, казалось чем больше он брал, тем больше ее становилось. От накопленной мощи его буквально распирало. Он мгновенно зарядил статикой фюзеляж и бросил корабль обратно к галактике. Все получилось, и можно было заканчивать этот эксперимент, но что делать с горящим ядром. Оно разгоралось все больше, а энергию, чтобы его охладить, девать было некуда. Срочно нужен был какой-то энергоемкий процесс, чтобы слить в него как можно больше, и разом охладить ядро.

Неожиданно он вспомнил про Коко. Решение пришло само собой. Он взял все, что было и пустил это на регенерацию Коко, но не на восстановление его здоровья, а на отращивание новых конечностей. Процесс оказался очень энергоемким и болезненным для Коко. При других обстоятельствах то же можно было проделать медленнее и менее болезненно, но теперь выбора не было. В это время температуру ядра удалось стабилизировать, но охладить не получалось. Энергия вновь стала переполнять его. Еще немного и наступит дестабилизация, и тогда конец… Паника была уже не за горами. Как вдруг в его голове прозвучал отчетливый голос.

— Тебе нужно успокоиться. Пришло время учиться уплотнять полученное. Представь себе, как ты упаковываешь эту мощь в маленькие коробочки у себя в теле.

Стейниц тут же представил это, и маленькая коробочка вместила все, что было внутри него. Это было странное состояние, от упаковки энергия не страдала, оставалась так же доступна, как и прежде, но занимала теперь ничтожно мало места.

Стейниц, словно грузчик на складе, лихорадочно заработал, сжимая и складывая все, что мог получить от ядра. Он замечал, как быстро растет мощь внутри него, а с ней усиливаются его способности. Концентрация и внимание стали такими, что он мог одновременно контролировать миллионы процессов. Выделение энергии из ядра замедлилось, и стало даже как-то скучновато паковать ее так медленно.

— Возьми еще, — предложил голос.

Стейниц поднял еще одно ядро, и как спичку, зажег его одним движением мысли. Тот вспыхнул и присоединился к своему собрату.

Складирование пошло немного быстрее, но не достаточно быстро, чтобы было интересно. Какой-то деловой азарт захлестнул Стейница, он прямо не мог оторваться от этого процесса Прежде он никогда не встречал подобных потоков, и теперь получал буквально экстатическое удовольствие, аккумулируя эту мощь.

Скоро к двум горящим кускам присоединились и остальные. Сила реакции стала такой, что оплавлялись стены отсека, а разложенные детали генератора пришли в полную негодность. Одежда на нем вся сгорела, но он так быстро исцелялся, что не замечал урона. В этом раскаленном аду, он был как рыба в воде.

Накопленная мощь была настолько велика, что ему теперь не было нужды концентрироваться, чтобы увидеть то, что не видел обычно нормальный человек. Он видел и понимал строение всего вокруг, пронизывал взглядом весь корабль, мог контролировать работу всех систем, не только механических, но и биологических. Замечал и узнавал каждую бактерия в воздухе и на поверхностях, узнавал предметы не только по виду, но и по строению кристаллических решеток, по энергоемкости, чувствовал физические и химические свойства каждого вещества на корабле, и замечал присутствие еще чего-то пока недоступного, но близкого. Желание постичь эту неизвестную субстанцию подтолкнуло его ускорить накопление энергии, и он разжег топливо почти до цепной реакции. То, что могло гореть годами, стало таять на глазах.

Стейниц едва успевал обрабатывать эту мощь. Пришлось на время отвлечься от созерцания окружающего мира и сосредоточиться на самом важном. Приток энергии увеличился на несколько порядков, а потом стал резко сокращаться. Спустя пару минут, все было кончено. Восемь бесполезных теперь раскаленных до бела болванок упали на потекший пол реакторного отсека.

Стейниц чувствовал себя единственным существом во вселенной. Его пространственное видение расширилось настолько, что охватило несколько парсеков окружающего космоса.

То, что раньше казалось холодным и безжизненным, теперь выглядело, как голубой океан. Вот она, эта субстанция. Все вокруг заполнял текучий, колеблющийся, мягкий эфир. Все вещества состояли и него, компануясь так или иначе. И он теперь мог чувствовать его своими руками, мять его словно пластилин мирозданья.

Он сжал в ладони малость и вспомнил строение кристаллической решетки того радиоактивного изотопа, с которым имел только что дело, и на его руке тут же оказался кусочек ядерного топлива.

Надо было одеться. Он представил на себе одежду, но ничего не произошло Надо было знать строение ее на микроскопическом уровне. Да и не было нужды делать ее из эфира, когда ее полно было в его отсеке.

Он решил выйти, но замки на входном люке оплавились. Легким движением руки все было восстановлено. В светлом коридоре было светло и уютно. Он спокойно прошелся до своей каюты, заглянул в шкаф, коснулся руками одежды, и вдруг понял, что легче ее создать на теле, чем одевать каждую по отдельности. Моментально, тоже, что лежало в шкафу, оказалось на нем. Стоило ему прикоснуться к материалам, увидеть их внешний вид, и сделать их теперь не составляло никакого труда.

Времени было мало, надо было возвращаться в рубку. Приближалась галактика, он догадался об этом по скорости течения эфира. При приближении к ней скорость течения увеличивалась, и скоро надо будет начинать торможение. Прежде надо было глянуть на расчеты Коко.

Коко он застал на ногах. Точнее на одной ноге в довольно странной позе.

— Что ты там стоишь, как статуя? Тебе так удобно? — Удивился он.

— Нет, но так положено стоять перед богами, — пробулькал торг, и Стейниц понял каждое его слово.

От неожиданности он в изумлении замер на мгновение.

— Не городи чушь, тут нет богов, а ноги, так это мне просто было некуда энергию девать, — отмахнулся Стейниц, — где расчеты?

Коко пододвинул ему планшет.

— Как прошло? — Спросил он, как ни в чем не бывало.

— На удивление хорошо, — сказал он на торгском, — я благодарен тебе, что ты помог мне справится с суевериями. Это помогло обрести новые силы. Теперь проблем с энергией быть не должно. И, видимо, убегать от Империи нам теперь тоже не понадобится.

И он на глазах у Коко создали из эфира крупный алмаз.

— Мой отец может делать подобное, но он не хотел открывать мне этот секрет. Теперь я это постиг и перешел на новую ступень развития, — говорил Стейниц восхищенному торгу, — а еще я понял, что традиции — ложь, призванная оградить нас от природной силы. Старые верования делают нас слабыми, а нам нужно развиваться.