Квартира

Павел Астахов, 2010

Квартира в России – больше, чем жилье. Она олицетворяет дом, семью, благополучие, жизнь… Но слишком часто квартира превращается в яблоко раздора, становится средством наживы и причиной тяжких преступлений. Коварные риелторы, циничные девелоперы, алчные чиновники не замечают простых людей, попирают законы, презирают человеческие понятия. Ради денег они не пожалеют и родного отца. Тем более легко они перешагивают через жизнь отца главного героя, адвоката Павлова, помешавшего их амбициозным планам. Павлов-старший становится жертвой наемных киллеров из-за квартиры в центре Москвы, где стоимость жилой площади давно пересчитывают на квадратные миллиметры. Расследуя убийство отца, адвокат Артем Павлов убеждается, что не так страшен сам киллер, как его хозяева и политики, покрывающие строительных воров, помогающие надувать «финансовый пузырь» и лоббирующие антинародные законы. Он снова ввязывается в жесточайшую схватку с коррупцией, предательством, беззаконием, рискуя потерять и квартиру отца, и доверие обманутых соинвесторов жилья, и собственную жизнь. Никогда еще так остро и опасно не вставал квартирный вопрос в жизни Артема Павлова.

Управдом

Утро следующего дня оказалось не менее ужасным. С появлением холодной воды и началом хотя и слабого, но все же отопления вдруг исчезли электричество и газ. Ни тебе утренние новости посмотреть, ни чайник вскипятить. Оставшись без любимого омлета, Артем со злостью отшвырнул гантели и, набросив куртку-«аляску», двинулся в жилищную контору. Ему не терпелось поговорить с Жучковым. И, конечно же, во дворе он снова наткнулся на соседку и, выслушав новую порцию жалоб на холод, отсутствие воды и внимания, добежал до жэка уже совсем взвинченный. Впрочем, сонная, давно ко всему привычная диспетчер почти не отреагировала на появление рассерженного мужчины и лишь вяло махнула рукой, показывая, где искать начальника:

— Туда. В самом заду его комната.

Действительно, в конце коридора виднелась обитая дешевым дерматином дверь. Вход был украшен пластиковой табличкой «НАЧАЛЬНИК КОНТОРЫ А. Д. ЖУЧКОВ», но, когда Павлов толкнул ее, дверь не поддалась, и он тут же схватил за рукав бедолагу, тащившего из соседней комнаты замасленный кабель:

— Где ваш начальник?

Тот угрюмо посмотрел бесцветными мутными глазами мимо Павлова:

— Кому и пастух начальник. А лично я без премии больше работать не буду, — и в подтверждение серьезности намерений шваркнул об пол моток провода и загрохотал стоптанными кирзовыми сапогами прочь.

Павлов стиснул кулаки; он все больше и больше заводился от этого безразличия всех ко всему, и особенно от бесцельного хождения по провалившимся полам этой в полном смысле «конторы». Он вышел на улицу и… лицом к лицу столкнулся с Жучковым. Тот стоял перед группой аккуратно одетых таджиков. Восемь одинаковых ростом, комплекцией, зелено-оранжевой одеждой, возрастом и даже лицом мужчин молча выслушивали наставления начальника:

— Таким образом, ваша основная задача — чистый двор, чистая дорога, чистая улица. И будет нам всем чистый город. Понятно?

— Панятна, насяльника! — дружно отозвались новоиспеченные дворники Центрального округа столицы.

Жучков удовлетворенно потер ладошки и только тут соизволил заметить стоявшего возле него Павлова. Восторженно хлопнул себя по животу и изобразил умиление:

— Ой! Господин адвокат Павлов. Какая высокая честь видеть вас, ваша честь, — нахально скаламбурил Жучков. — Я могу чем-то услужить?

— Можете, Жучков, — подтвердил Артем. — Во-первых, включите нормальное отопление. Во-вторых, немедленно дайте в дом газ. В-третьих, электричество. В-четвертых, уберите весь хлам с лестничных площадок. В-пятых, отремонтируйте и пустите лифт. И еще, если до обеда вы не наведете порядок, то… очень сильно пожалеете. Вам понятно?

Артем, честно говоря, не смог придумать аргумента, на основании которого Сан Митрич должен был немедленно приступить к выполнению всех его требований. Тот, видимо, тоже почувствовал, что в данной дуэли адвокат оказался не слишком убедителен, и насмешливо сложил губы трубочкой:

— Угу. Понятно. Что же не понять-то? Русские же люди. На одном языке говорим.

Павлов достал руки из карманов куртки и машинально размял правый кулак. Ему до смерти хотелось поучить этого нахального управдома уму-разуму.

— Прекратите демагогию, Александр Дмитриевич. Шутки кончились. Люди очень недовольны вашей работой.

Жучков, почуяв угрозу, сделал шажок в сторону.

— Что вы, господин адвокат. Какая демагогия? Я лишь хотел уточнить. Вы, конечно же, все перечисленное в письменном виде изложили? Вы же сами знаете: слова — это лишь звук, а бумага — это документ. Так?

Управдом, оценивая эффект, искоса глянул на невольных свидетелей перепалки. Таджики терпеливо молчали в сторонке. Даже закурили, пустив по кругу одну сигарету. Артем же слегка опешил. Он понимал, что заявление или скорее даже жалоба просто необходимы, но, полагаясь на свой опыт и авторитет, счел возможным решить всю эту коммунально-хозяйственную проблему с одного кавалерийского наскока. Однако проблема не решилась, и он хрустнул суставами и снова стал по очереди загибать пальцы:

— Первое. Жалоба появится в течение часа. Второе. Не на вашем столе, а у мэра. Третье. Требования там будут уже другие. Не только ремонт, но и лишение вас должности. Четвертое. Выбирайте сами. По-прежнему хотите бумагу? Или быстро наведете порядок в вашей богадельне и дадите людям спокойно жить?

Артем сделал шаг к Жучкову, и тот немедленно изменил тональность разговора:

— Оно, конечно, бумага лучше… но если вы настаиваете, можно и по устной заявке. Давайте зайдем в контору, вы диспетчеру все продиктуете, а я пока распоряжения раздам. Пожалуйста, проходите, господин Павлов.

Жучков толкнул дверь, пропуская Артема, и только на самом входе начальник жэка неожиданно спросил:

— Батюшку похоронили, Артем Андреевич?

Артем на мгновение приостановился, но тут же решительно двинулся в диспетчерскую.

— Да. А вам-то что, Александр Дмитриевич?

Жучков засеменил сзади.

— Как? Человек известный, заслуженный, уважаемый. Ушел из жизни. У нас говорили об этом в управе. Даже адрес вам посылали. Не получали?

— Нет. Не получали, — отрезал Павлов. — Вы, Сан Митрич, лучше бы навели порядок у вас на участке. Пожилые же люди… они беспомощны перед холодом, отсутствием газа, света и воды. И это на вашей совести.

Ему торопливо сунули журнал «Жалоб и предложений жильцов территории управы Старо-Арбатская», и Артем, найдя графу «Ф. И. О. жильца», проставил данные Варвары Серафимовны и соседа Коробкова В. В. Он не был прописан в квартире отца, пользуясь ею на правах члена семьи, а потому формально жаловаться не мог. Зато по праву считал себя представителем интересов соседей.

Сан Митрич вздохнул и доверительно зашептал:

— Э-эх, Артем Андреевич! Знали бы вы, как все непросто. Разве же я не понимаю?! Старики, они и у меня тоже есть. Я вон который год не могу их из Брянска перевезти, а там вообще зимой — труба! В полном смысле. Свет дают три раза в неделю. Отопление дровяное. Газ баллонный. А пенсии за двоих едва хватает, чтобы оплатить все это сомнительное коммунальное хозяйство. Вот и выживай как хочешь. Вы-то хоть в центре Москвы живете. Да и они к детям, родственникам, если что, могут на время переехать.

— И это для вас — повод не работать? — холодно поинтересовался Артем.

Начальник жэка всплеснул руками и обиженно поджал губы:

— Коммуникации-то в вашем доме прогнили насквозь. С самой войны никто не притронулся. А вы все на меня валите! Я же рук не покладаю! А вы мне как раз и не даете работать!

Павлову на мгновение стало стыдно за свою горячность. Теперь начальник жэка казался ему не такой уж и сволочью, а вполне разумным собеседником. Адвокат поставил точку, вернул журнал так и не проснувшейся до конца диспетчерше и встал, чтобы попрощаться.

— Ну, вы уж не берите все близко к сердцу, Александр Дмитриевич. Просто ремонт скорее закончите. Прошу вас лично. Мне тоже много приходится работать. И моя, и ваша работа нужна людям. Помощь не бывает не к месту. Ее в нашем обществе острый дефицит. Так что давайте помогать друг другу. Договорились? — смягчил тон адвокат.

Артем улыбнулся и протянул руку Жучкову. Александр Дмитриевич весь встрепенулся, подбородок его чувственно задрожал, и он, слегка поклонившись, аккуратно пожал руку адвоката.

— Спасибо. Благодарю, что поняли, господин Павлов. Сделаю все, что возможно, и как можно скорее. Обещаю… И, кстати, о помощи… — Лицо начальника жэка приняло просящее выражение. — У меня племянница из Брянска приехала. И, вы знаете, не могу устроить в Москве. Может, у вас найдется для нее местечко?

Артем даже восхитился тому, с какой детской непосредственностью Жучков повернул разговор в русло протекции.

— Нет, Александр Дмитриевич, — выражая взглядом сочувствие и при этом ясно обозначая дистанцию, произнес он, — это вряд ли.

И, как ни странно, Жучков принял отказ так же легко, как только что попросил об услуге.

«Бесстыдный век, бесстыдные сердца…» — мысленно перефразировал Пушкина адвокат.