Квартира

Павел Астахов, 2010

Квартира в России – больше, чем жилье. Она олицетворяет дом, семью, благополучие, жизнь… Но слишком часто квартира превращается в яблоко раздора, становится средством наживы и причиной тяжких преступлений. Коварные риелторы, циничные девелоперы, алчные чиновники не замечают простых людей, попирают законы, презирают человеческие понятия. Ради денег они не пожалеют и родного отца. Тем более легко они перешагивают через жизнь отца главного героя, адвоката Павлова, помешавшего их амбициозным планам. Павлов-старший становится жертвой наемных киллеров из-за квартиры в центре Москвы, где стоимость жилой площади давно пересчитывают на квадратные миллиметры. Расследуя убийство отца, адвокат Артем Павлов убеждается, что не так страшен сам киллер, как его хозяева и политики, покрывающие строительных воров, помогающие надувать «финансовый пузырь» и лоббирующие антинародные законы. Он снова ввязывается в жесточайшую схватку с коррупцией, предательством, беззаконием, рискуя потерять и квартиру отца, и доверие обманутых соинвесторов жилья, и собственную жизнь. Никогда еще так остро и опасно не вставал квартирный вопрос в жизни Артема Павлова.

Министр

Попасть к министру капитального строительства в эпоху строительного бума считалось задачей менее реальной, чем, посещая с туристическим визитом Ватикан, заглянуть на чай к папе римскому. Последний был хотя и ближе к Богу, но куда как более досягаем для простых смертных. Павлов, кстати, сам тому был живым свидетелем. Как-то воскресным майским утром, гуляя по площади Святого Петра в Вечном городе, он неожиданно оказался под балконом понтифика, который выступал с проповедью. И слышать его могли все.

Егор Кузьмич Ковтун не был небожителем, но всю сознательную жизнь стремился ввысь. Он строил дома. Человек немолодой, прошедший путь от курсанта инженерного училища до генерал-полковника строительных войск, он после выхода в отставку оказался нужен и в народном хозяйстве. Его огромный опыт по части создания, планировки и застройки новых территорий нашел применение в недавно созданном министерстве.

Работа оказалась интересной. Новый президент, посоветовавшись с премьером, учредил ведомство, специально уполномоченное следить за безудержно растущим строительным рынком. Причем определение «безудержно» не оказалось преувеличением. Только за последний год количество девелоперов, то есть тех, кто, упрощенно говоря, организует строительство, превысило количество строящихся в стране объектов. То есть выходило, что на одно здание приходится по два-три организатора!

Естественно, рано или поздно этакая «заорганизованность» неизбежно вела к кризису, а то и катастрофе строительного рынка. На подъеме индустрии и разразившемся на фоне извечного «совкового» дефицита жилья строительном ажиотаже неплохо грели руки все, кто мог дотянуться до распределителя строительных благ. Препятствовать этому и был призван Егор Кузьмич.

Противостояние силам наживы настолько занимало время Ковтуна, что три секретарши едва справлялись со звонками, беспрерывно повторяя одну и ту же фразу: «Перезвоните через неделю. На этой у Егора Кузьмича все расписано». Павлов, столкнувшись как-то с этим, сразу не без ехидства подумал: «Интересно, а если перезвонить через две недели? Неужели нельзя придумать что-то пооригинальней?» Но… преподанный урок учел и в следующий раз уже не постеснялся задействовать связи отца.

Вот и сегодня он решительно подключил персональные контакты и уже через полчаса ожидал в приемной Ковтуна — под шквал телефонных звонков и ответные заверения трех пышнотелых див, что Егор Кузьмич на этой неделе ну абсолютно недоступен.

Резкий гудок, и одна из секретарш приподнялась и кивнула Павлову:

— Артемий Андреевич, проходите. Егор Кузьмич вас ожидает. Чай? Кофе?

— Спасибо. Стакан воды.

Артем не заставил себя упрашивать и под завистливые взгляды остальных посетителей прошел сквозь тройной тамбур из огромных дубовых дверей.

«Интересно, а тем, кто не попадает на прием, чай и кофе не положены?» — пронеслась глупая мысль.

— Заходи, заходи! Вот ты какой стал.

Тучный, как огромный медведь гризли, Ковтун встал из-за стола и вышел навстречу Артему. Обхватил его и сильно прижал к себе. От него пахнуло луком, чесноком, дорогим коньяком и сигарным табаком. Недавний обед, видимо, удался на славу. Министр легонько подтолкнул Артема к мягкому зеленому креслу возле журнального столика, где уже стоял сервированный чайный сервиз с дымящимся чайником, нарезанным лимоном, печеньем «Юбилейное» и вазочкой вишневого варенья. Рядом с чашкой Артема стоял заказанный им только что стакан воды.

«Чудеса!» — поразился адвокат, а Ковтун уже повалился на диванчик и с жадностью отхлебнул чаю.

— У-уфф! У меня, понимаешь, финская делегация была с утра. Вот пришлось их потчевать. Пить не умеют! Сопляки. Финики! Ну, да ладно. Расскажи, как сам? Прости, что не заехал с Андрей Андреичем проститься. Замотала нелегкая. А где похоронили? Подскажешь, как найти?

Артем попытался ответить на вопрос, но перебить монолог министра было нереально.

— Я съезжу. Завтра же поклонюсь могилке. Что у тебя-то стряслось? Вроде как с картинки. Все процветаешь? Каждый день смотрю тебя по утрам. Как раз у меня массажист в это время. Он меня мнет, а я тебя слушаю. Молодец! Грамотно говоришь.

— Спа… — сделал вторую попытку вставить слово Артем.

— Только слишком мудро. Народ не обманешь. В жизни по-другому. Чего стряслось-то? Как мама? Она сейчас где? Из паломничества своего вернулась? Ой, грехи наши тяжкие. Который год сам собираюсь. Ну, да ладно. Господи, прости!

Артем смирился с этим словоизвержением и потянулся к своему стакану с водой.

— Пей чаек, пей. Не покупной, а привозной. Персональный. Ну, Артем, у меня через две минуты Кремль. Ты не пропадай! Маме поклон. К отцу я съезжу, обязательно. Оставь адрес моим девчонкам. Звони, не пропадай.

Ковтун весьма ловко вскочил с дивана и потянул Павлова к дверям. Артем собрал все свое упорство в кулак и на ходу сформулировал то, с чем пришел:

— Егор Кузьмич, мне в суде нужен специалист. От вашего министерства. Дайте его мне.

Хозяин кабинета и строительной отрасли страны приостановился.

— Специалист? Хорошо! Бери любого. Не жалко. А чего суд-то? С кем? — Он замер, и впервые за время визита внимательные глаза вперились в адвоката. Тяжелейшая рука по-прежнему лежала на плече Артема. Он пошевелил корпусом, но лапа не отцепилась.

— Суд по непостроенному дому. Вы давали лицензию девелоперу, а он не выполнил обязательств.

— Ты что? Серьезно, что ли? Тема? — Ковтун слегка потряс Павлова за плечо и улыбнулся, обнажив редкие, но крупные зубы. — Да ну их в задницу! Ты что, Артемка?! Тьфу на них. Какие еще суды? Ты мне скажи, кто этот мерзавец! Я его в два счета! Брось ты в судах время тратить.

Ковтун сморщился, показывая свое полное отвращение к Фемиде, но Павлов знал, что старый и опытный в аппаратных интригах министр просто пытается увильнуть от участия в суде. А ведь Артем еще даже не назвал ни проваленного объекта, ни наименования этой компании. Егор Кузьмич побаивался любого скандала, ибо ушки его торчали из каждой выданной лицензии.

Министр еще раз замахнулся, чтобы похлопать адвоката по плечу, но тот благоразумно и ловко уклонился, и тяжелая рука просвистела мимо, а Ковтун охнул:

— Ох. Шустрый ты какой! Ну чего ты добьешься в этом суде? А? Две копейки отсудишь? И что? Легче тебе станет? Не станет. Давай-ка мы с этим подрядчиком по-своему разберемся. Без лишних глаз. А главное, лишних ртов. Ха-ха! — гоготнул громко и совсем не доброжелательно министр. — Ну-ка, присядь, парень, — потянул он Артема обратно к диванчику. — Поговорим.

— А как же Кремль? — не без ехидства продемонстрировал обеспокоенность Павлов.

— Что? А? Кремль… подождут, — со злостью боднул головой воздух Ковтун, подтащил Артема к креслу, с силой втопил адвоката в его плюшевое тело, а сам снова повалился на диван.

Теперь он не пил и не ел, а молча рассматривал сына своего одноклассника. Они с Павловым-старшим действительно почти год учились в одном классе. Семья Ковтуна переезжала с места на место вслед за переводами гарнизона отца, который тоже служил Родине, но на инженерно-строительном фронте. Они и в Москве-то задержались совсем на короткое время: целинный призыв партии заставил их покинуть столицу — и надолго.

Ковтун заворочался на диване.

— Значит, давай начистоту. Что у тебя там имеется? — министр вдруг перешел на строгий, не подразумевающий двусмысленности тон.

«Что ж, хочешь начистоту, будет тебе начистоту!» — решил Артем.

— Егор Кузьмич, мне кажется, что смерть отца не случайна.

— Как это? — опешил «медведь» и обвел глазами кабинет, как будто стены и мебель имели уши.

— Не знаю! Но цепь событий выстраивается нехорошая… — покачал головой Артем. — Сначала — эта странная гибель отца. Потом под предлогом ремонта отключают все коммуникации. Энергоснабжение, вода, тепло. Даже лифт! Жэк на все вопросы отводит глаза. Старика-соседа за долги жэку судебные приставы выселяют под покровом ночи, как в тридцать седьмом.

— Ого! — подивился Ковтун. — Им что, дня не хватило? Ну-ну, что дальше?

Артем, вспоминая вчерашнее, заиграл желваками.

— Дальше — больше, как говорится. Я возвращаюсь домой, а наша квартира занята.

Ковтун почесал затылок:

— Ни хрена себе.

Его, прямо санкционирующего застройку, а значит, и подобные выселения — только по закону, — явно озадачили слова Артема. Он уже не торопился его выпихнуть из кабинета. Теперь можно было излагать и свои доводы. И Артем не стал напрасно терять время.

— Но и это еще не все. Поменяли замки. Кое-как с участковым я в квартиру зашел.

— О! Уже легче. Этих — взашей! Пинка дал им?

— Нет. Оставил.

Ковтун замер и вдруг перешел на украинский:

— Чего??? Да ты что? Сказився?

Артем покачал головой:

— Судите сами, Егор Кузьмич, молодые родители и ребенок полуторагодовалый. Ну куда я их «взашей»? — Павлов вздохнул и сделал глоток воды. — А уж когда я их бумаги посмотрел, то сразу понял, что этих бедолаг просто провели. Собрали с таких, как они, по полтиннику баксов. Пообещали дом через год и теперь маринуют. Бумаги негодные. По ним ничего и потребовать нельзя. Но я кое-что придумал. Поэтому к вам и пришел.

— Ага. Только сперва в суд сбегал. Так?

Сцепивший толстые руки на огромном животе министр уже понял, зачем к нему пришли.

— Не буду отрицать, — подтвердил Артем. — Сбегал. Даже иск уже сдал. А вам принес определение суда. Министерство выступит третьей стороной.

В кабинете повисла глухая многозначительная тишина.

— Ну… положим, с твоими подселенцами вопрос мы решим, — неспешно, обстоятельно проронил Ковтун. — Напишешь мне их данные. Погляжу, что есть в резерве. Дадим как пострадавшим от аварии однокомнатную квартиру в Жгутове. Есть там у меня один резервный дом для самых настырных…

«Есть!» — мысленно отсалютовал Артем. Но министр еще не закончил:

— А что касается остального… то за тебя я спокоен; ты мальчик большой и сам за себя постоишь. Старик-сосед сам виноват, за коммунальные услуги только в доме престарелых не платят… а вот по Андрею Андреичу… Что следователь-то говорит?

Артем язвительно усмехнулся:

— Следователь ссылается на заключение экспертизы, а в заключении написано, что считать смерть насильственной оснований нет. То есть и дело возбуждать оснований нет.

Ковтун недобро хмыкнул.

— Такие вещи спускать нельзя. Пожалуй, я сам с генеральным прокурором переговорю. Пусть, как положено, заведут дело и, как положено, расследуют.

Ковтун поднялся с дивана, и стало ясно, что разговор окончен. Артем тоже встал, оба двинулись к выходу, и на пороге Ковтун вновь крепко обнял его.

— Не кисни, адвокат. Оставь данные по этим твоим Губкиным у секретаря. До конца недели съедут. Не переживай. Да. Еще. Адрес кладбища, участок там, номер не забудь мне факсом скинуть. Заеду завтра же. Поклонюсь. Маме — наилучшие. От меня. Все. Беги. А про суд, — он сморщился, — забудь! Чего там делать? Лучше твой по телику посмотреть! Ха-аха-ха! Бывай.

Двери захлопнулись, оставив Артема в огромном темном тамбуре. Казалось, он очутился в гигантском шкафу или скорее саркофаге. Кажется, египтяне делали из дуба свои последние погребальные убежища. От такого сравнения у Павлова похолодела спина, и он поспешил на свет в приемную министра, к расторопным, пышущим жизненной силой и телесным благополучием секретаршам. А Ковтун… Ковтун потянулся к телефонной трубке.

«Сволочь Поклонский… ни стыда, ни совести!»

Нет, расторопный и толковый девелопер Игорь Поклонский, не раз получавший лицензии от Ковтуна, не был прямо и лично повинен в судьбе этих Губкиных. Судя по оставленным адвокатом бумагам, инвесторов прокинула одна из партнерских фирм девелопера. И все-таки Игорь должен был ответить. Просто потому, что квартирный фонд у Ковтуна был не резиновый, и всякий раз под риском вызова в суд компенсировать чужие закидоны Егор Кузьмич не собирался.