Игра на жизнь

Ольга Романовская, 2023

Я никогда не была идеальной принцессой. Убившему моих отца и брата колдуну следовало об этом знать и не надеяться, будто я утешусь замужеством и вышиванием. Так и вышло: жениху я отказала, пяльца выбросила в окно и прикрепила к поясу ножны с мечом. Берегись, колдун, ведь отныне на моей стороне сам бог смерти! И пусть у нас разные цели, я для него лишь пешка в собственной игре, это уже половина победы.

Глава 3

Арлайн

Встреча с Кентигерном не давала мне покоя. Снова и снова прокручивала в голове события тех минут. Какой жалкой я была, какой никчемной! Возомнила себя спасительницей королевства, в горячке скорби пообещала одному из бессмертных убить колдуна — и что в итоге? Когда он появился, я превратилась в беспомощного котенка. Зачем отрабатывать приемы, делать подсечки и махать мечом в фехтовальном зале, если мой максимум — наброситься на него с кулаками.

— Я неудачница!

Подхватив с земли плоский камушек, со всей силы запустила его в пруд. Голяк блеснул на солнце и, пару раз подпрыгнув на водной глади, ушел на глубину.

— Прав Верховный совет, права Алхена, я гожусь только для замужества.

Второй камушек последовал за первым.

Безмозглая принцесса, сопля, размазня — я не жалела себя.

Решено: отныне занимаюсь вдвое больше. Не какой-нибудь историей или танцами, а оружием. А еще попытаюсь уговорить капитана стражи инсценировать нападения. Случай с Кентигерном показал, что я теряюсь при неожиданностях, нужно себя к ним приучать. Пусть на меня каждый раз нападают люди с разной техникой, разного возраста и телосложения. Тренироваться в открытую, с одним и тем же партнером не выход. Я назубок знаю все финты Гордона, да и бьет он вполсилы, боится наставить синяков.

М-да, синяки — это проблема! Придется как-то объяснять их появление. Пусть оружие тренировочное, оно тоже оставляет отметины.

А, спишу все на падение с лошади. Мол, никудышная из меня наездница.

Нет, плохо. Этак мне запретят ездить на прогулки одной. Положим, мне и так это запрещено, но до поры сестра закрывает глаза на мои вылазки.

Отправив в полет очередной камушек, уже вяло: все эмоции я истратила на предыдущие, запрокинув голову, попыталась определить время по солнцу.

Сейчас мне полагалось сидеть в душном классе и монотонно бубнить чужую генеалогию, но я сбежала. Догадываюсь, Маркей, мой учитель, уже доложил обо всем сестре. Пускай! Может, знание, чья прабабка была племянницей кузена-третьей-пятки, и облегчает жизнь, но не мою. Я не видела смысла в мертвых языках, дурацких правилах придворного этикета, которые мне упорно пытались навязать, ну а я с тем же упорством отвергала. Они не несли никакой практической пользы. Даже в плане замужества. Вряд ли умение сложить оду и правильный наклон головы смягчили бы суровый характер мужа или заменили общие интересы.

Кстати о муже. Давненько Фарнаф не появлялся! Заваливал меня цветами, которые я выкидывала в окошко, а тут пропал. Сдается, не к добру. И герцогиня тоже слишком тихая, вежливая. Вчера заметила ссадину на моей руке, ни слова не сказала.

Размышляя о коварных планах семейства Эсамад, неспешно направилась к дворцу.

Возвращаться совершенно не хотелось, тем более меня ждала очередная отповедь о недопустимости «подобного поведения для королевской особы», но не сидеть же у пруда целый день!

Что там у меня дальше?

Скорчила трагическую гримасу.

Музыка!

Вот уже пять лет я безуспешно пыталась освоить клавесин. И так же безуспешно надеялась, что учитель оглохнет от моей какофонии. Но, увы, маэстро Питти упрямством превосходил меня, раз за разом заставлял играть гаммы и петь. Нет, вы представляете меня поющей? С башней из волос и цветов на голове, в голубом платье с оборками, трепетно прижатыми к груди руками. Именно такой, по мнению маэстро, я должна предстать перед подданными на дне рождения сестры. По мне, лучше умереть!

Я бы с удовольствием пропустила и музыку, но не могла. Алхена знала о моей нелюбви к искусству, поэтому неизменно выкраивала полчаса в своем напряженном графике, чтобы прийти послушать. Она тихо сидела в углу, не вмешивалась, только изредка бросала гневные взгляды, когда я, по ее мнению, капризничала.

Помяни сестру — она появится!

Притаившись за зеленой изгородью, наблюдала на Алхеной, прогуливавшейся с министром двора. Наверное, опять обсуждали, как сократить расходы, хотя, видят боги, они и так дошли до критического минимума.

Лишь бы меня не заметили! Одно дело, когда тебя отчитывают наедине, совсем другое — при посторонних. Ничего, проберусь во дворец через черный ход. На кухне давно привыкли, что младшая принцесса снует между печей. Лакеи тоже не обратят внимания, главное, чтобы я не мешала им играть в карты.

Поискав глазами тропинку к птичнику, заметила странного человека. Сначала я приняла его за садовника, но быстро поняла, что ошиблась. Мужчина держал вовсе не секач, а блокнот. Сгорбившись, прячась за кустами, он, оставаясь невидимым, следовал за Алхеной, записывал каждое слово.

Сердце забилось чаще.

Шпион! Но чей? Вряд ли Кентигерна: тот предпочитал действовать с позиции силы. Ничего, сейчас выясним.

— Стража! — набрав в грудь побольше воздуха, завопила я.

Плевать на выволочку, главное, чтобы мерзавца схватили.

Геройствовать не стала: вдруг у него нож? И что, мне веткой от него отбиваться, кулаками махать? Опыт показал, удача в этом случае не на моей стороне.

Шпион резко подскочил, обернулся. Каким взглядом он меня одарил! Мог бы, испепелил на месте. И бросился наутек. Я, разумеется, следом: когда там стража наконец проснется?

Он в розарий — и я в розарий.

Он через кусты — и я через кусты.

Славная вышла скачка!

И ведь я бы выиграла, догнала, если бы не проклятые юбки! Подол зацепился за гвоздь. Пока рванула на себя ткань, пока вырвалась из хватки деревянной шпалеры, шпиона и след простыл.

В досаде обшарила все вокруг — как сквозь землю провалился!

Тут и стража подоспела, к шапочному разбору. И тоже никого не нашла. То ли шпион был с кем-то в сговоре, то ли действительно умел летать.

* * *

На следующий день во время вечернего чая в гостиную без доклада вошел главный церемониймейстер и, склонившись над Алхеной, что-то возбужденно прошептал ей на ухо. По реакции сестры поняла: очередные дурные новости.

— Что случилось?

Отодвинув чашку, незаметно коснулась Алхены ногой под столом. Она вздрогнула, посмотрела на меня. В глазах на мгновение промелькнули страх и смятение.

— Ничего.

Кто бы сомневался, она тут же надела маску.

Недоверие Алхены больно ранило. Я сестра ей, а не какой-нибудь министр, какие между нами могут быть секреты?

— Хорошо, не хочешь, не говори.

Поджав губы, уставилась в окно.

Пить чай окончательно расхотелось, даже аромат сдобных булочек больше не дразнил нос.

Неужели я действительно никудышная? Или дело в короне? Как только Алхена ее примерила, сразу отдалилась от меня. Прежде мы часто сидели в моей спальне перед сном, в одних ночных рубашках собирались под одеяло и секретничали. Теперь ей не до моих глупостей. Алхена совсем взрослая, чужая, правительница.

Тяжко вздохнув, сжала кулаки.

Если бы я стала королевой, никогда бы так не поступила.

— Арли, я не хотела тебя обидеть, — мягко заверила Алхена.

Вскоре я ощутила ее робкое прикосновение — сестра просила прощения.

— Ну?

Зыркнула на слугу, и тот тут же скрылся за дверью.

Свидетелей больше нет, можно спокойно поговорить.

— Большая корона пропала, — на одном дыхании выпалила Алхена.

Бум! Меня словно ударили по голове.

Сказанное сестрой казалось нереальным.

— Как пропала? Куда попала?

Она же в сокровищнице. Ключ от нее есть только у Алхены, ну, может, еще у церемониймейстера. В последний раз корону доставали… Собственно, должны были достать в следующем месяце, на официальную церемонию вступление сестры на престол. Фактически она получила бразды правления сразу после смерти отца, коронация — лишь красивая формальность, но без нее нельзя. Считалось, что некоронованный монарх — неполноценный монарх. Этим могли воспользоваться его недоброжелатели и…

— Но это еще не все. Вторая новость еще хуже, — кисло улыбнулась Алхена.

Куда уж еще хуже? Оказалось, есть куда…

— Кентигерн короновался.

Жалобно звякнули чашки — это я неосторожно ухватилась за скатерть.

— Нашей короной?

— Надеюсь, что нет.

Мы обе понимали, чем обернулась бы подобная церемония.

Кентигерн популярен на севере. При всей его жестокости к чиновникам и королевской армии, простой люд относился к нему с симпатией. Он снизил налоги, превратил некогда захолустный Добис в столицу, обеспечил многих работой. Вдобавок в его армии быстро делали карьеру, а офицерское звание позволяло претендовать на дворянство. Так говорили наши агенты, у меня не было оснований им не верить.

— Успокойся! — Я встала, крепко обняла сестру. — Он самозванец, никто его не признает.

Мы обе знали: я лукавила. Нам неоткуда ждать поддержки, если Кентигерн осадит Лиэрну, придется бежать в Сиальдар, к дяде, надеяться, он согласится нас принять.

Угорье нам не помощник. Местные кланы грызутся между собой за власть, им нет дела до того, что творится за руслом Вадекса. Восточные князьки и вовсе порадуются, попытаются отхватить жирный кусок. Им давно не дает покоя Деринг, переманивающий купцов из их портов. Так что Кентигерн рассчитал верно, нам действительно некуда деваться.

— А, может, она и не пропала вовсе? — выдвинула я абсурдное предположение.

Очень уж хотелось спрятаться за шитой белыми нитками ложью, как за щитом.

— Хорошо, убедись сама.

Алхена поднялась со стула. В молчании последовала за ней. Так, не проронив ни слова, с одинаковым выражением тревоги на лице, мы добрались до сокровищницы.

Последняя надежда разбилась вдребезги — вместо короны на бархатной подушечке зияла пустота.

— Кто дежурил?

Алхена развернулась к маявшемуся чуть поодаль капитану королевской стражи. На нем лица не было. Догадываюсь, нашим занятиям пришел конец. Хорошо, если его просто разжалуют в солдаты, а не казнят.

— Кто? — так и не получив ответа, повторила вопрос сестра.

Я и не подозревала, что она может быть такой грозной! Алхена не поднимала голоса, однако от ее слов по телу бегали мурашки.

Капитан кивнул кому-то за своей спиной. Несчастный, гулко сглатывая, приблизился к олицетворявшей сейчас суд Дрегона Алхене, и клятвенно заверил, что не отлучался со своего поста.

— Он не лжет. Я не счел нужным его беспокоить и сам взял то, что хотел.

На этот раз я осталась довольна своей реакцией. Если бы на месте Кентигерна стоял обычный человек, он корчился бы от боли, но, увы, моя ладонь рассекла пустоту.

— Неплохая попытка, звереныш! — оскалился переместившийся в другой угол сокровищницы колдун. — Метила в горло, правильно рассчитала рост.

Я сочла ниже своего достоинства ответить, ограничившись убийственным взглядом.

И тут я увидела ее — корону. Мерзавец держал ее в руках и, судя по всему, собирался примерить!

— Ну как?

Кентигерн водрузил на голову символ чужой власти.

— И по размеру. Немудрено, ведь ее переделали под Ивара, для женщины она слишком велика и тяжела.

— Ничего, как-нибудь справлюсь, — заверила Алхена.

Стиснув кулаки, она колебалась, постоянно оглядывалась на гвардейского капитана, но все не решалась отдать приказ.

— Но корона без трона — пустая игрушка, верно? Увы, мне удалось провести только малую церемонию в Добисе. Так, для узкого круга лиц. А трон, он здесь, в Лиэрне, и я собираюсь его официально занять. По всем правилам, с помпой, приглашенными послами и монархами других государств.

Упиваясь собственной безнаказанностью, Кентигерн шагнул к Алхене. Инстинктивно загородила сестру, готовая в любой момент дать отпор. Плевать, что у меня нет оружия, ноги, руки, зубы тоже сойдут. Вдобавок в сокровищнице полной тяжелых вещиц, предки не обидятся, если я проломлю колдуну голову золотым подсвечником.

Однако сколько же хлама! Надо его продать, а на вырученные деньги…

— Верните корону, она вам не принадлежит.

Алхена легонько оттолкнула меня и смело протянула руку. Я восхищалась ей. Из всех нас, только сестра сохранила хладнокровие и трезвость ума.

— О! — Глаза Кентигерна блеснули. — Так вы согласны выйти за меня? Наконец-то! Признаться, я устал ждать.

Любовно погладив, колдун вернул корону на бархатную подушечку и галантно склонился над рукой Алхены.

— Когда свадьба? Мне не терпится переехать сюда. Обойдемся без пышной церемонии, похвастаться женой я еще успею.

Ухмыляясь, он запечатлел поцелуй на ладони сестры. Алхену передернуло от отвращения.

— Из нас выйдет отличная пара, моя дорогая! — поглаживая ее кожу, добавил Кентигерн и прикрикнул на гвардейцев:

— Что встали? Пошли вон!

И они действительно попятились. Предатели!

— Пока я еще здесь королева, — прогремел под сводами сокровищницы голос Алхены.

Она вырвала руку и влепила Кентигерну звонкую пощечину:

— Вот вам мой ответ.

И отдала приказ:

— Взять его!

— Ты еще пожалеешь, дура! — потирая покрасневшую щеку, процедил Кентигерн. — Скоро все в этой стране станет моим, ты и твоя сестра на коленях будете молить о пощаде. Гнилому роду Акмелуров пришел конец, Лиэна получит нового, достойного правителя и истинных богов.

Он так близко, на время утратил чувство опасности, я не могла не рискнуть. Воспользовавшись растерянностью трусливых гвардейцев, выхватила у одного из них меч и ринулась на Кентигерна. Увы, оружие оказалось слишком тяжелым, не для девичьей руки, я не смогла толком размахнуться. Однако первая кровь пролилась: на запястье колдуна осталась алая отметина.

— Я все равно убью тебя, слышишь! — задыхаясь, крикнула в пустоту. — Клянусь честью Акмелуров!

Увы, Кентигерн исчез. Но, самое гадкое, он прихватил корону.

— Что на тебя нашло? — вместо поощрения напустилась на меня сестра. — Что за дурацкая выходка? А клятва? Ты хоть понимаешь, что это не игрушки?!

Упрямо молчала, сверля взглядом место, где только что стоял Кентигерн.

— Верни меч и больше не смей прикасаться к оружию!

Покачала головой.

Нет, сестренка, я еще не раз к нему прикоснусь. Ради нашего будущего. Ради твоей коронации.

И вообще, выйдите все отсюда, нам с сестрой надо поговорить. Как колдунов ловить, струсили, а тут уши развесили, смотрят.

Зыркнула на капитана. Молодец, сразу видно, не первый год меня знает, быстро вытолкал своих ребят и дверь прикрыл. Ну вот, теперь можно все спокойно обсудить.

— Алхена… — Привалилась к стене, сложила руки на груди. Чужой меч лежал тут же, у моих ног. — Тебе не кажется, что давно пора перестать терпеть?

— Не понимаю, о чем ты, — буркнула сестра и нервно прошлась по сокровищнице.

— Я не слепая и не глухая, мне известно имя убийцы отца и брата.

— Допустим, — упрямо мотнула головой Алхена, — но у каждого из нас есть свой долг.

— Именно — долг, — кивнула я и поспешила вскинуть руку, пресекая возражения. — Только не надо говорить, будто мой заключается в замужестве! Даже если я пересилю себя, соглашусь превратиться в уменьшенную копию тетушки Ифигении с ее канарейками, Лиэну это не спасет.

— И что же ее, по-твоему, спасет? — усмехнулась сестра.

Она не воспринимала мои намерения всерьез. Еще бы, ведь испокон веков сражаются мужчины, а женщины терпеливо ждут их возле очага. Только я не комнатный цветочек, ненавижу кружевные салфетки и не согласна запереть себя в детской.

Ладно, пора признаться.

— Вот уже много лет я не та принцесса, которой ты меня считаешь.

— Неужели?

Алхена иронично заломила бровь.

— Ты все та же упрямая мечтательница. И давай закроем тему! Чтобы убить Кентигерна, нужны десятки мужчин, с детства неразлучных с мечом. Если тебе так хочется помочь, организуй сбор средств для армии. Мы снарядим отряд и с помощью богов победим.

— И когда же это будет? Через год? Два? Десять?

Щеки пылали от возмущения. Неужели сестра не понимала, что у нас нет времени, что мы уже опоздали?

— Хорошо, я поговорю с Фарнафом. На этом все. Ты никуда не едешь, не даешь больше дурацких клятв и не вмешиваешься в политику. Это приказ, Арли! — топнула ногой Алхена.

Бесчестный прием, она не имела права пользоваться своей властью!

Понуро поплелась к выходу. Но последнее слово осталось за мной.

— Отец учил нас быть смелыми, честными и вести бескомпромиссную борьбу со злом, — обернувшись, кинула я в лицо Алхене. — Для Акмелуров честь семьи — не пустое слово. Жаль, что ты забыла девиз нашего рода.

Ответа я не расслышала: вихрем пронеслась по коридорам топить обиду в фехтовальном зале, снова и снова протыкать грудь набитому опилками манекену.

* * *

После тренировки все тело ныло, но то была приятная усталость. Сегодня я занималась одна, но это даже к лучшему: не хотелось ничего объяснять Гордону и тем более встречаться с гвардейским капитаном.

Представляю какие слухи поползли по дворцу! Вести о скандалах внутри королевской семьи разлетаются быстро и обрастают невообразимыми подробностями.

Воткнув тренировочный меч в специальный держатель, вытерла пот со лба и оценила результат проделанной работы: восемь из десяти. Хотелось бы абсолютно все удары нанести в сердце, помеченное особым крестом, но восемь тоже неплохо.

Правда, нашлось и за что покраснеть. Увы, моя тренировка началась с погрома. Я схватила меч и принялась махать им безо всякой цели. Хотелось, чтобы все разлеталось в клочья, разбивалось вдребезги, пух и сено витали в воздухе. Преподаватель воинского искусства такого точно бы не одобрил, но, к счастью, он меня не видел.

Вспомнился несчастный часовой. Что с ним стало? Подозреваю, капитан его наказал.

Отыскав кувшин с водой, умылась и брезгливо наморщила нос: от меня воняло. А как иначе, если действительно отрабатываешь рубку и различные приемы, а не просто красиво позируешь с оружием. Именно поэтому я всегда брала на занятия сменную одежду. Однако сегодня она мне не поможет, нужно искупаться, как простолюдинке, в речке.

Усмехнулась. А ведь я сейчас и выгляжу как простолюдинка. Чумазая, в застиранной рубашке с чужого плеча, потертых, кое-как ушитых в талии штанах, с растрепанной косой через плечо. Если прихвачу пару ножей, сойду за разбойницу.

Для всех сейчас я то ли рыдала, то ли спала в своей комнате. Давно опробованная схема — запереться изнутри, оставить ключ в замке и, прихватив узелок с самодельным фехтовальным костюмом, улизнуть через окошко. Опасно? Самую малость. Карниз широкий, веревка крепкая, крюк надежный. Вдобавок окна моей спальни выходили на юг, где бурно разросся дикий виноград. Дальше — через сад, к служебной калитке, на задний двор.

Чем хороша жизнь во дворце — при желании ты всегда найдешь возможности. Вот и мне не пришлось выбираться в город, чтобы окунуться в стальные воды Рены: ее воды омывали сад с востока. Гораздо сложнее раздеться и незаметно спуститься по склону. Не хватало, чтобы меня видели голой! Пришлось второпях окунуться у лодочной пристани и так же быстро под ней одеться.

Ну вот, теперь я снова барышня, пусть и мокрая.

Тщательно отжав волосы, распустила их, чтобы скорее высохли. Подхватив узелок с грязной одеждой (потом отдам Гордону, пусть со своими вещами отдаст в стирку), я собиралась вернуться во дворец, когда взгляд зацепился за горящий в закатном солнце гребень храма. Крепко задумалась. В прошлый раз мне не удалось получить божественный совет, может, выйдет теперь? Алхена настроена решительно, заступничество сверху мне точно не помешает.

В глубине души я понимала страхи сестры. Кроме меня у нее никого не осталось, именно поэтому Алхена не желала меня отпускать. Вдобавок она вообразила, будто я слабая, боюсь крови и падаю в обморок при виде мышей. Каждый судит по себе. Меня удивляло, как можно терпеть и подчиняться, сестру — почему в моей голове так пусто.

Урчащий желудок напомнил о пропущенном ужине. Ничего, как вернусь, попрошу подать его в мою комнату. У меня нервные переживания и всякое такое. И ведь поверят! Настоящая принцесса на моем месте точно бы слегла.

Словом, вместо дворца я направилась к храму.

Передвигаться по городу в сумерках гораздо легче, чем при свете дня. Практически не таясь, я благополучно добралась до места. Ворота не успели запереть — будто меня ждали!

Солнце почти полностью закатилось за горизонт.

Ничего, успею! А если нет, заночую в домике жрицы. Дейра хорошая, никогда лишних вопросов не задавала.

Миновав пустынный храмовый сад, с последними лучами дня я скользнула в приоткрытые медные двери. В нос сразу ударил запах благовоний: роза, сандал и что-то еще. Страждущий потерпит, а остальным в храме нечего делать.

Оставив узел у дверей, — нечего тащить в обитель Амандина всякую грязь! — направилась прямиком к статуе бога в конце широкого нефа, когда услышала приглушенные голоса, доносившиеся с галереи. Ее называли жреческой. Только служительницы бога их помощники-мужчины могли подниматься по ступеням за статуей небожителя. Что там, никто достоверно не знал. Может, проход в Верхний мир?

Замерла.

Неужели я опоздала, и сумеречное богослужение началось? Тогда почему не закрыли двери?

Подслушивать, конечно, нехорошо, но я не специально, во всем виновата акустика храма. В ночной тиши голоса гулко отражались под сводами, слышно каждое слово.

Жарко спорили четверо. Дейру я узнала сразу, а вот личность еще одной женщины, равно как двоих мужчин оставались загадкой.

— Такое иногда встречается. — Спокойный голос, несомненно, принадлежал умудренному сединами человеку. — Дейра сделала все, что в ее силах, не нужно ее винить.

— Зачем, зачем было хранить это здесь?! — вопрошал второй голос, женский.

В нем читалось недовольство и укор. Женщина гневалась.

— Он благополучно лежал здесь много лет, я не думал…

— Неплохо было бы начать, — заметил второй мужчина.

Его голос показался мне смутно знакомым.

— Имей уважение, ты не у себя дома! — вмешалась женщина.

Ядовитое замечание ее сильно задело. А ведь ругали не ее, выходит, тот пожилой мужчина — ее друг или родственник.

— Прекрасно, теперь ты будешь затыкать мне рот! — Желая замять ссору, незнакомка добилась противоположного эффекта. — Сами проворонили и пытаетесь выставить меня виноватым. Да, это не мой дом, из моего дома ничего бы не украли. Если твой муж идиот… Да, и не смотри на меня так, идиот, слов обратно не возьму. Так вот, если он идиот, то я здесь ни при чем. И уж точно не собираюсь нянчится абы с кем, пусть даже она пригрезилась тетушке во время транса. Видел я предмет ее дум — ошибка природы!

Излив душу, мужчина замолк, дальше беседовала семейная пара. Изредка они обращались с вопросами к Дейре, та почтительно отвечала. Говорили о Кентигерне, некой важной вещи, которую он украл из храма. Пропажу непременно должен был вернуть человек. Почему, я не понимала, но незнакомцы несколько раз это подчеркнули. Тот самый человек, которого увидела во сне таинственная тетка темпераментного мужчины.

— Дейра, ты уже говорила с ней?

С ней? То есть избранный — это женщина?

И тут в моей голове прояснилось. По телу пробежала дрожь.

Мамочки!

Стараясь не шуметь, медленно пятилась к дверям.

Сердце колотилось как бешенное, я практически задыхалась.

Тот пожилой мужчина… Неужели сам Амандин?! Тогда вторая женщина — Рагна, его супруга, богиня мудрости, счастья и семейного благополучия. А вот кто третий? Теперь я вспомнила: именно он насмехался надо мной у храма, сверкал стальными глазами. Только вот ни у кого из богов я таких не помнила.