Василина для шейха

Ольга Мушенок, 2023

Эта история о русской девушке с наивными мечтами, которая не имела представления, насколько жестокий мир, пока не попала в самое пекло пустыни Арабских Эмиратов! В пекло, где далеки от цивилизации женщины. Где господствует патриархат, а таким девушкам, как она – нет почтения и жалости.***Меня подставили и теперь, мне придётся расплачиваться.Только вот… Цена оказалась выше чести!

Глава 7

— А вот и хрустящая курочка подоспела, — мама вытащила вилку из розетки и принялась подавать к ужину мясо.

Тетя Милена обрадованно похлопала в ладоши, радуясь:

— Ур-р-а-а!!

На протяжении нескольких минут стояла тишина ни мама, ни я не рисковали вступать друг с другом в диалог, это бы снова закончилось ссорой. Уже около трех дней мама играет в шпиона. Ей всегда кажется, что я по ночам собираюсь к «своему», ею же выдуманному ухажеру, когда я всего-то люблю смотреть на звездное небо по ночам и читать книги, сидя в папином кресле на террасе под светом горящей свечи.

Под рукой завибрировал телефон, мама обратила на него внимания, но я сбросила звонок и продолжила ужинать.

— Кто звонил? — не равнодушно спросила мама.

— Вика, — ответила спокойно я.

— И поэтому надо было побыстрее сбросить вызов, положив телефон экраном вниз?

Милена молча наблюдала за нами, сложив руки на столе, а у меня аппетит пропал из-за постоянного надзирательства мамы.

— Мне надоело все время перед тобой оправдываться!

— Я твоя мать и, как мать, — не дала ей договорить.

— Как мать ты перестала понимать свою дочь, не видишь, что я давно взрослая и у меня есть своя голова на плечах!

Мама нервно стукнула ладонью по столу, а я в это мгновение поднесла к ее лицу телефон с Викиным пропущенным вызовом.

— Смотри! Внимательно смотри! — меня всю затрясло и лучше сейчас исчезнуть с маминых глаз, чтоб в злости не обидеть ее окончательно.

Вышла из дому и присела на вторую ступеньку крыльца, обнимая руками колени. На плечах такой груз, внутри тоска по папе и по счастливым дням, когда мы все вместе не знали края счастливым моментам. Мы разбиты полностью, до основания и кажется просветов не будет в нашей семье.

— Василина, — обратилась ко мне Милена, присев рядом со мной.

— Тетя Милена, мне сейчас хочется побыть наедине с собой.

— Я понимаю, однако не могу смотреть, как вы с мамой страдаете.

— Я ее перестала узнавать, будто она мне чужая, — призналась я.

— Василина, не воспринимай всерьез мамины слова. Она тебя очень сильно любит, просто сейчас ей тяжело. Травма отца и вся эта ситуация ее надломила, и как мать, и как женщину, сделала слабой, и не дающей ей видеть очевидных вещей. Ею сейчас управляет бессилие и страх потерять тебя, единственную дочку от любимого мужчины. Я уверена, когда все пройдет и ее боль утихнет, она сама к тебе подойдет и извинится. Так бывает, это надо просто пережить.

— Спасибо вам, тетя Милена, вы всегда подбираете тёплые слова. Я понимаю чувства мамы, ведь и мне плохо, но я тоже не железная терпеть незаслуженные оскорбления, — опустила голову на ее плечо я.

— Наберись терпения, девочка, ведь у тебя еще вся жизнь впереди и столько нужно пережить.

— Поскорее бы все закончилось, — устало вздыхаю я.

— Все образуется, черные полосы закончатся для всех нас, — я услышала всхлипы Милены, — Вот увидишь, обязательно твоему папе сделают операцию и он будет ходить.

— Почему, вы, плачете? — в последний раз я видела ее слезы когда она о сыне говорила.

— Пошли со мной, — взяв меня за руку, она повела к своему дому напротив.

Воспоминание о прошлом приходили одно за другим в тот момент, как открылась большая коробка с вещами похищенного Демида.

Милена на моих глазах гасла и загоралась одновременно с каждой одеждой Демида, которую она достав, прижимала к своей груди и приговаривала:

— Мой сыночек, я бы все отдала за правду о тебе, — подняла на меня скорбный взгляд и я почувствовала, как внутри меня что-то больно карябает по сердцу.

— Он был славный, добрым мальчиком и мухи не обидел. Спасал котят, принося их домой, кормил бездомных собак и никому слово злое не говорил.

— Я не забыла Демида, — теперь уже я подключаюсь к диалогу.

Милена достала из коробки бусы, вспоминая о том, чего я не знала:

— Я спросила как-то у него.. для кого он плетет браслет, хотя я знала, что для тебя. Он сидя за столом, как совсем уже взрослый сынок, поднял на меня свои серо-карие глаза и ответил, он серьезным голосом тогда дал знать:"Мама, для Василины стараюсь". Я стала выяснять зачем? Мне интересно, хотелось понимать сына, а он мне прямо так и сказал:"Чтоб дружила только со мной!"

Я уже не могла сдерживать слезы, мне по сей день больно вспоминать случившееся. Горько признавать, что Демида нет рядом и навряд ли мы его когда-то увидим. Прошло десять лет с того времени, а душа страдает до сих пор, словно все произошло вчера. Тетя Милена каждый день ждет и от безысходности хоронит, неоднократно повторяя, что у отца Демида — Башара не дрогнет рука убить собственного сына.

— Ваша детская любовь могла бы перерасти во взрослые и сильные чувства, — перебирая бусы в руке, смотрит на меня, трогая мои пряди волос свободной рукой, — Я знаю, что говорю.

Я кивала, потому что согласна с ней. Демид моя первая, детская любовь! И я не смею себе забывать про него. И так же не позволяю Милене прекратить душераздирающие разговоры о нем. Она мама, ее сердце можно понять, поэтому стояла и выслушивала все что накопилось у неё на душе.

— Возьми, — Милена надела на руку мне браслет, — это второй подарок от моего сына, — сказала грустно.

— Спасибо. И все же вам не нужно так говорить об отце Демида. Это каким животным нужно быть, чтоб убить родного ребенка? Нет, я в это не верю и вам запрещаю так думать! — утешающе глажу тетю Милену по спине.

— Какая же ты ещё совсем незнающая жизни. Добрая и светлая, девочка. Но жизнь, Василина очень жестокая и эту жестокость я до костей испытала на себе. Давай присядем, — приглашает на кровать, которая стоит у печи.

— Соглашусь, мне еще многое предстоит поведать, только убить своего ребенка это слишком, невозможно, — высказала я. Домыслы Милены о Башаре были похожи на безумие и не укладывались в моей голове.

— Я твоей матери один раз рассказала и пообещала себе, что забуду все как страшный сон, но сколько бы я не старалась, такой ужас забыть невозможно. А особенно если этот кошмар забрал моего мальчика.

Я сидела рядом с тетей Миленой и внимательно слушала о ее детстве, что она из детского дома и, что после него ей некуда было идти, и женщина подалась за подругами в эскорт.

— Я тогда, совсем юной была, — вглядывается куда-то вдаль и продолжает, — Мне восемнадцать лет, мечтаю влюбиться и выйти замуж, как все нормальные девчонки, но у моей судьбы другие планы, — пауза, вытерла платком слезы, вспоминая, — Меня привезли в Каир.

— Насильно? — опешив спрашиваю я, получая отрицательный ответ.

— По собственной воле, для сопровождения молодого и очень красивого шейха Башара. Таких мужчин я никогда не видела и влюбилась с первого же дня нашей встречи.

Мне нравилось в Милене откровенность и честность, да именно симпатизировало в ней то, что деньги ее меньше всего интересовали. Она нуждалась в них, однако мечтала о шейхе и его любви.

— И что было потом? Вы стали его наложницей? Любовницей? Женой, ведь не берут русских! — вспомнила слова Эмира, который предлагал мне награду, если я отдам ему свою честь.

— Откуда такие познания, пусть конечно и не достоверные?! — удивленно приподняла черные брови.

— Да-а-а неоткуда, я предположила, — сорвала я.

— Башар стал первым и последним для меня мужчиной. Я потом узнала, что я всего лишь — вещь! Я его игрушка и не более, оттого что у него на тот момент была жена. Законная и единственная! Я надеялась, что забеременеть смогу до того, как уеду на родину и его сердце все таки потеплеет ко мне, как-никак его жена не могла забеременеть и даже ходили слухи, что у него какая-то болезнь, и наследников ему не видать.

— Простите меня, тетя Милена, за то что я сейчас собираюсь спросить. Есть вероятность, что Демид не родной сын Башара?

— Исключено! — поспешила с ответом, — Я принадлежала одному мужчине, это что-то вроде постоянного клиента! Да и я хорошо знаю Башара, он сначала убедился в родстве с Демидом, а когда получил положительный результат, то забрал сына к себе! Мой сын для него — чудо! Шанс для власти!

— В таком случае, Демид жив, если как вы говорите других наследников у Башара быть не может!

— Василина, а почему сынок тогда не возвращается к матери? Я не верю, что он меня забыл или забыл место, в котором он родился! — снова и снова плачет то громко, то тихо, а я не знаю, что ей ответить.

— Вы после похищения Демида видели этого Башара?

— Я ему не интересна, он получил то, что хотел, — нервно ответила она.

— А как вы родили Демида, что Башар не узнал сразу о сыне, а узнал только через десять лет?

— Я сбежала с Каира, потому что Башар превратился в дикого животного. Он убивал всех, кто смеялся над ним или хотя бы бросал косые взгляды в его сторону! И меня пожелал убить. Наигрался и я не дала ему желанного ребёнка!

— К-как? Как у вас получилось сбежать?

— Добрые люди помогли. А по приезду я пряталась, где только могла. Потом узнала, что беременна. Купила дом этот, — осматривает его глазами, — у алкаша за гроши и стала обживаться потихоньку, — пауза, — маме твоей спасибо, — погладила мои руки, — Мы вместе в роддоме лежали, она тобой беременна, а я Демидом, так и подружились с Ольгой.

— Не боялись, что Башар найдет вас? — я не сомневалась в смелости женщины.

— Ужасно боялась и как видишь не зря. Самое главное это то, что он знал где я и с кем, просто играл, пока не пришло мое время расплаты!

— Это какой-то ужас не поддающийся пониманию и реальности! — разозлилась на этого Башара и нервно сломала заколку в руках, которую сняла со своих локонов.

— Арабы не считаются с женщинами! — Милена приобняла меня к себе и ласково, по-матерински стала гладить по волосам, — Для мужчин красного солнца, мы низшая раса, Василина! Они очень коварные и злопамятные, им нельзя отказывать. Слово"нет", может стать последним ответом для женщины, — резюмировала она.

Я бы засомневалась в рассказе Милены, но только не после собственного ужаса, через который пришлось лично пройти. Что-то подсказывало мне, тетя Милена не все поведала, оно то и понятно, сама боюсь вспоминать тот день с шейхом. Дикое желание никогда не вспоминать животные поступки арабов.