Василина для шейха

Ольга Мушенок, 2023

Эта история о русской девушке с наивными мечтами, которая не имела представления, насколько жестокий мир, пока не попала в самое пекло пустыни Арабских Эмиратов! В пекло, где далеки от цивилизации женщины. Где господствует патриархат, а таким девушкам, как она – нет почтения и жалости.***Меня подставили и теперь, мне придётся расплачиваться.Только вот… Цена оказалась выше чести!

Глава 18

Чем я отличаюсь от куклы? Есть душа и не более в этом Мире. Без его позволения, даже дышать спокойно не могу. Оказалось, он не такой уж и простой мужчина. Шейх, наследник этих земель. А кто я для него? Девочка из прошлого, у которой он отнял свободу, невинность, сломал характер и моё"я". Я попробовала напомнить Бахти о его матери, постаралась открыть ему глаза на правду о его новой жизни. И всё зря. Он меня ни то, что не слышит, Бахти как будто под сильным гипнозом, под влиянием Башара. Над ним отлично поработали за эти десять лет, раз он о родной матери говорит с ненавистью и почти забыл русский язык. Страшно представить, каково ему было здесь одному. А может я ошибаюсь и Бахти тут воспитывался в любви отца, только по такому зверю, как Башар не скажешь, что он умеет любить.

За дверью послышались мужские голоса, кто-то кричал душераздирающим воплем и я насторожившись прислушалась,

— Рамиль! Рамиль, не убивай! Я же не знал, что девочек везут для Эмира!

— Заткнись, тварь лживая! По твоему приказу наших людей перестреляли!

— Рамиль, пощади! Я клянусь, отдать Эмиру деньги за товар, только пощади! Да и как мне известно стало, одна девка спаслась.

И я всё поняла. Там наказывают того, кто отдал приказ нас девушек перехватить в пустыне.

Дверь приоткрылась и я в агонии попятилась в тёмный угол, стараясь не попасться под гнев арабов.

— Тебе недолго осталось, скоро тобой займётся Ибн Бахти!

— Нет! Умоляю! Я хочу поговорить с Ибн Башаром! — дверь закрылась и я оказалась в темноте с мужчиной, который как я уже поняла не побоялся перейти дорогу самому Ибн Башару.

Во мраке повис запах крови, я забыла, как дышать. Раствориться готова, стать невидимкой, лишь бы меня не трогал. Шорох сена, я в оцепенении, стараюсь не двигаться, но почувствовав чьё-то касание моей руки, а после мышиный писк, рефлекторно дернулась, подав голос, тем самым я себя выдала.

— Интересно, кого это сюда упрятали?!

Я закричала о помощи, стараясь изо всех сил отталкивать от себя, толстого и вонючего мужика.

— Помогите! — там за дверьми не понять есть кто или нет, но я не переставала звать на помощь. Удивилась, когда имя его закричала с мурашками по спинным позвонкам.

— Бахти! Бахти!

Я беру эту"слабость"за инстинкт самосохранения, а не за согласие быть покорной, как верная собака своему хозяину. В оказавшейся ситуации меня здесь презирают и не думаю, что мне найдётся здесь место, даже для того, чтобы выжить. Я чужая. И тем не менее, надо бы поверить, что Бахти единственный, пусть и ломает морально, и причиняет боль физически, но убивать не собирается. Иначе, что ему мешало отдать меня Башару или убить самому? Очевидно же, Бахти подобно льву, овладев однажды, будет желать повторения. Или он, как паук, опутал липкой паутиной свою добычу и, когда придёт время, то с большим желанием вывернет мне душу. Вопрос во времени, когда это произойдёт?

Пусть поверит, что я имею некие слабости перед ним, только для меня, наоборот — маневры хитрости совсем непредсказуемых для Шейха.

— Бахти! — хлестаю в темноте по лицу мужика, что засунул свои холодные руки мне под подол платья.

Смотря в глаза смерти, осознаю как же я люблю жить и причины сразу появляются, и все обрывки воспоминаний из жизни перед глазами пролетает. Цель одна: сбежать, как можно скорее домой.

Почувствовала безжалостные удары в живот и по лицу, а потом рот наполнился солоноватой жидкостью, в которой я захлебывалась. Виски сдавило с такой силой, что я закричала в немом крике."За что?"

Если изнасилует, то я не буду жить и мучиться всю оставшуюся жизнь, мне хватило раза с Бахти, чтоб потерять мечты на будущее. Слышу, как злорадствует усмехаясь, словно последний раз перед смертью. Моё платье по швам рвёт, а потом его шёпот:

— Сейчас.. Сейчас Фара будет иметь маленькую шлюшку!

Согнулась от болей в животе, ощущая свежий запах сена, вспомнила родной дом, как будто после вечерних прогулок решила спать на сене в любимом месте, на чердаке сарая. Это воспоминание, скорее всего будет последней радостью перед смертью.

Я стала погружаться в тошнотворную липкую тьму, перед тем как прозвучал громкий стук и дверь резко открылась, ударяясь со всего размаху о стену.

Я даже не дернулась, потому что всё внутри скрутило в узел от мучающих болей. Меня уже не интересовало, кто вошёл и, что сейчас будет происходить. Да я и не поняла толком, слышала лишь глухой взвизг, а после гробовая тишина.

Меня подняли с пола и несли на руках, крепко держа. До блеска вычищенные углы коридора, однообразные картины в размытом виде перед глазами и его запах цветочных ноток лаванды. Всё это гармонично придавало своему хозяину скрытый аккорд, подчеркивающий силу и отсутствие лишних эмоций.

— Потерпи, маленькая, — до боли знакомый голос звучал.

Опускалась, тонула во тьме.

— Не закрывай глаза. Василина..

Отчётливо мне в руку билось сердце шейха, я ощущала каждый его лихорадочный удар, пока невольно не соскользнула моя рука и её не стал трепать попутный ветер.

Яркий свет ворвался в темноту, а из той неизвестности показались силуэты родителей. Я находилась в чаще цветущего вереска, он своими мягкими бутонами гладил, обнимал. Сделала пару уверенных шагов к родителям:

— Мама, папа.

Они стояли на другом холме, приобнимая друг друга и жестом руки звали к себе.

— Василина, не уходи.

Как же я могу уйти? Теперь я никогда не буду с вами разлучаться. Что может быть счастливее, если не долгожданная встреча с вами?

Бежала босиком по мягкой траве и когда до них оставалось пару шагов, я расправила руки в стороны, чтоб обнять, и никогда не отпускать.

Иллюзия. Я прошла сквозь силуэты и упала на спину.

Реальность была более чем ужасной и слёзы начали жечь глаза, потому что я лежала на шерстяном одеяле, а возле меня по кругу стояли неизвестные мне женщины и Бахти.

Нежно гладил мою руку, мы встретились глазами и он произнёс:

— Всё позади, — я закрыла веки, — Я наказал его самой страшной смертью, теперь все будут знать, что к тебе нельзя прикасаться, как и нельзя на мою женщину смотреть.

Казалось, веки заплыли, скатываясь больно на глаза, губы опухли и я не могла ни слова произнести. Медленно потянулась к тумбе у изголовья, на которой стояло зеркало. Я хотела и в то же время боялась увидеть своё отражение.

— Не надо, маленькая. Не смотри.

Мои страхи за внешность подтвердились раз он так сказал.

Как ему так легко удаётся менять маски поведения, если только вчера ночью он с неуемным желанием поднимал на меня руку? Он же меня отправил на верную смерть, даже если он и не предполагал, что я окажусь в лапах того урода. Ему винить надо самого себя, а не искать в других виноватых, в своих же звериных выскочках. Не жду, что начнёт извиняться, да и не прощу я, но интересно, что он чувствует? Можно обмануть разум, тело, но сердце не обманешь и я отчётливо помню, насколько трепетно билось его сердце за меня.

Конец ознакомительного фрагмента.