Дровосек для Булочки

Ольга Викторовна Дашкова, 2023

Когда тебе тридцать пять и твой вес стремится к трехзначной цифре, уже нет фантазий встретить любовь всей жизни, хоть бы мужик был нормальным. Но где взять нормального? Серафима никак не ожидала, что под Новый год окажется в деревне. В компании с гусями и бородатым наглым соседом с топором, похожим на дровосека и маньяка. Самогон, баня, его горячие поцелуи и… полное моральное падение, …а что дальше? Конец празднику? Одиночество и унылые будни?

Гусь в яблоках и пышные булочки

Семену Терехову совсем недавно исполнилось сорок два.

За все свои прожитые годы он не переносил двух вещей: паленый алкоголь и женские истерики. Нет, была еще третья — не вещь, а скорее особенность: он не уважал людей, что не держали слово. Поэтому если дал его сам, то, грубо выражаясь, пиздоболом он быть не хотел.

Ровно три дня назад он пообещал милой бабульке, соседке через два дома, зарубить гуся к новогоднему столу. Зоя Ильинична была занятной, она нравилась Семену, маленькая, ростом до его груди, шустрая, острая на язычок, она знала все, всех и еще кто, как и чем живет в их Косогорах. А еще каждый раз при встрече сватала ему свою внучатую племянницу.

Семен отшучивался, чесал отросшую бороду, говорил, мол, хватило ему баб. Уверял старушку, что он одинокий волк и вольный скакун. Но на самом деле представлял, что там за внучатая племянница, если баба Зоя — ее родственница.

Яблочко от яблони в понимании Семена, работало и на женской стороне.

Нет, Семен любил баб, всячески и разных, он был натуралом до мозга костей, но хлебнул с лихвой от тех самых баб, которых так любил. Ему хватило десятилетнего брака и как ему казалось, вполне удачного до некоторых пор.

Пора настала внезапно, вот прям неожиданно, как обухом по голове. Или он был такой слепой дурак и ничего не замечал, или работа, большой город, суета вымотали до такой степени, что Терехов ослеп, оглох и стал тупым рогоносцем.

Аминь.

Даже вспоминать не хочется, а постоянно приходится, неосознанно и в ярких картинках. Вот и сейчас лучше заняться делом. Мужчина заглушил квадроцикл, закрыл ворота, потрепал своего любимого хаски Грома по загривку и вспомнил, что обещал бабе Зое.

Его не было три дня, нужно было перед Новым годом проверить дальнюю заимку, а то пришли слухи о браконьерах. Семену не нужны были проблемы на его земле, да еще с убитыми чужими руками животными. Доказывать, что это не он шмалял в не охотничий сезон, и платить заоблачный штраф Терехову не хотелось.

Скинул пуховик, надел старый, потертый тулуп, взял топор, по заметенной дорожке дошел до нужного дома. Свет горел во всех комнатах, но даже это не показалось странным, хоть и знал экономность бабы Зои. Решил не тревожить женщину, не в первый раз он для нее рубит бошки гусям, знает, где они находятся.

Единственное, что смутило, это слишком много следов на широком крыльце, но обойдя его, зашел в крытый загон, схватил первого попавшегося гуся, вынес на улицу.

Жрать хотелось ужасно, а еще пить, Терехов так и представил, как его угостят жареным гусем, непременно с яблоками, и он им закусит самогоночку, которая как раз поспела в его алколаборатории.

Как ни странно, но Семен не стал алкоголиком, потому что пить что попало не хотел, да и долго пить он не мог, пробовал, не получилось. После таких запоев хотелось сдохнуть, а это в его планы не входило. Терехов еще хотел жить долго и счастливо.

А выпито было много чего, по поводу и без, в той, уже прошлой сытой жизни, где у него была большая деревообрабатывающая компания. Да она и сейчас есть, но Терехов взял бессрочный отпуск, скинув правление на нового шустрого заместителя.

А вот экспериментировать с алкоголем он любил, играть со вкусами, делать разные добавки и приворожи к самогону собственного приготовления ему нравилось. Зная, что он точно не сунет свой хер в свою жену, потому что ее у него уже нет.

Взмах топора, удар, хруст, башка гуся отскочила с сугроб. Мужчина подождал, пока стечет кровь. Запрокинув голову в небо, вдохнул морозного воздуха. Кинув тушку на крыльцо, зашел в дом и застыл на месте.

Может, это галлюцинации, и ему все кажется?

Бабы у него не было месяца три точно.

С такого сухого закона по части секса может привидеться что угодно.

Даже баба Зоя, раком моющая полы.

Именно сейчас при свете всех лампочек он видел женскую попку.

Трусики собрались в полоску, врезались в полные белые ягодицы, еще немного — и была бы видна промежность и розовая плоть.

— Ох ёб… вот это булочки! Аху… ь… чтоб меня…

Вырвалось само собой, член в зимних штанах за секунду налился кровью, пульс участился. А когда обладательница всех этих прелестных булочек повернулась, Терехова обдало жаром.

Девушка поскользнулась на мокром полу, плюхнулась на пятую точку, в глазах страх, влажные губы приоткрыты. Она прижала тряпку к груди, ткань намокла и прилипла, стал виден отчетливый контур сосков и груди ближе так в четвертому размеру.

Топор от увиденного соблазнительного зрелища выскользнул из рук, гулко ударился об пол, девушка вздрогнула.

— Еба… мой х… твою дивизию, вот это булочки!

Снова мат и сомнительный комплимент даме. Но это точно была не баба Зоя, вот Терехов мог зуб дать, что это не она. Хотя в какой-то сказке он помнил про лягушку, что скидывала ночью шкуру и оборачивалась прекрасной девой.

Но сегодня он еще не пил, и было не до сказок.

— Вы… вы кто?

Семен почесал затылок, бороду, опустил руку к паху, поправил член, что неудобно и болезненно уперся распухшей головкой в ширинку.

Она была красивая и, сука, чертовски соблазнительная. Блондинка, голубые глаза, моргает черными пушистыми ресницами, щеки горят, соски торчат, ротик приоткрыт.

По спине Семена побежал пот, вот девушка зажмурилась, а он в два шага оказался рядом, присел на корточки. Член дымился в ватных штанах, а мужчина никак не мог отвести взгляд от груди и обнаженных бедер.

Не худышка, далеко не худышка, у Терехова таких не было, взять хоть бывшую жену, та вечно изводила себя диетами, фитнесом, жрала три листика салата в день, посыпанные орешками.

А вот на таких Семен мало обращал внимание, да и некогда ему было обращать, бизнес был, работы через край.

— Ты откуда взялась, Булочка?

Серафима была как под гипнозом, мужчина смотрел странно, вот его глаза вспыхнули огнем, прошлись по фигуре, задержались на груди, а ее как жаром обдало. Этот густой ком упал вниз, растекся, внутри все сжалось. Это было так странно и непонятно.

Но вместо ответа молодая женщина закричала, замахнулась тряпкой, хотела встать с пола, но снова поскользнулась, футболка задралась, обнажая живот.

— А-а-а-а-а-а-а-а!.. Убивают!.. А-а-а-а-а-а-а!..

Бородатый отскочил в сторону, схватил с пола топор и выбежал из дома.

— Да что ж это такое происходит? — Сима не могла отдышаться, сердце заходилось в бешеном ритме, а еще внутри все полыхало и сжималось то ли от страха, то ли еще отчего.

Она не помнит, чтоб кто-то из мужчин на нее так смотрел, да не было такого никогда.

Кто вообще это был?

Что за люди заходят без стука?

— Черт-те что происходит, — Сима встала с пола, как только за бородатым здоровенным мужиком захлопнулась дверь, подбежала с ней, закрыла на крючок, да еще и засов. Прижалась к двери спиной, одежда была мокрая, волосы растрепанные.

Серафима пошла в гостевую комнату, уже начало темнеть, задернула шторы, включила свет и ужаснулась, смотря на свое отражение в зеркале. Неудивительно, что даже местный от нее сбежал. Сняла футболку, отбросила в сторону, задела грудь, а потом сжала ее в руке.

Странное ощущение было: страх, смешанный с возбуждением. Она вспомнила взгляд бородатого мужчины, он не старый, глаза молодые. В них были неприкрытая похоть и возбуждение.