Обратная сторона медали

Ольга Борискова, 2019

Их жизни – две параллельные вселенные. Девочка из небогатой российской семьи, однажды твёрдо решившая добиться успеха, и наследник семейного бизнеса из Европы. В то время, когда она, перебирая в кармане старенькой куртки оставшуюся мелочь, решала, что для неё важнее – простенький ужин или билет на автобус, он планировал покупку "Порше"… Но на залитой солнцем Майорке им представился шанс открыться друг для друга с совершенно иных, так тщательно скрываемых прежде сторон. Так, может быть, миры их куда ближе, чем кажется на первый взгляд? Ведь красный "Порше" теперь пылится в его гараже, а она уже давно не ездит на маршрутках.

Глава 4

Испания, Пальма-де-Майорка, май 2020 года

Вечером ей, без сомнения, было стыдно, но утром стало еще хуже. Алиса прекрасно помнила и собственные вокальные эксперименты, и нелепые пританцовывания, и даже пляску на кровати. И, что самое ужасное, дело было не только в алкоголе. В какой-то момент она просто отпустила себя, позволила себе жить одной минутой, одним мгновением, совершенно не заботясь о том, что будет через час, через день или хотя бы на утро. Только вот утро не заставило себя ждать…

Перевернувшись на живот, Алиса зарылась лицом в подушку. Голую спину тут же обдало прохладным воздухом, на руках выступили мурашки. Пьяная, смущенная и растерянная, она совершенно забыла про открытый балкон, и теперь в комнате царила утренняя свежесть. Поежившись, Алиса жалобно застонала и калачиком свернулась под одеялом.

Как ни странно, похмелье не было столь жутким, каким могло бы быть после изрядной порции Хеннесси, но это нисколько не утешало. И как теперь смотреть в глаза этому… этому уверенному в себе, дерзкому и наглому швейцарцу?! Алиса попыталась убедить себя, что если бы он не пришел, если бы не повалил ее на постель, если бы не стал целовать, если бы, если бы, если бы… Только вот все эти убеждения не работали, потому что она знала — причина лишь в ней.

Стоило ей почувствовать тяжесть его горячего тела, вдохнуть едва уловимый запах мятной зубной пасты и мыла, поймать красноречивый взгляд, как последние крупицы самоконтроля растворились в потребности стать ближе. А уж когда она физически ощутила его желание… Алиса облизала сухие губы и закрыла глаза. Просто пережить еще один день. А потом они разбегутся в разные стороны и займутся каждый своей жизнью. Вот и всё, нужно только пережить этот день.

Замотавшись в одеяло, Алиса поднялась и закрыла балконную дверь. Пока она шла, одеяло волочилось за ней, словно нелепая мантия неудачливой королевы. Для полноты образа не хватало разве что съехавшей на бок бумажной короны и кривого деревянного жезла с перемотанной изолентой ручкой. В детстве она любила рисовать в воображении сказочных персонажей, придумывать им имена, и сейчас в ее голове живо предстал получившийся образ. Алиса прижалась лбом к прохладной двери, из нутра ее вырвался сдавленный хриплый смешок. Склонностью к самоиронии она не отличалась, но на этот раз ничего другого ей просто не оставалось. Только бы пережить этот день. Всего один день…

Было и еще кое-что, требующее немедленного принятия мер. Всё так же волоча за собой одеяло, Алиса дошла до ванной, но вместо того, чтобы, как и намеревалась, включить воду, опустила крышку унитаза и уселась сверху. У нее никогда не возникало проблем с циклом, а, следовательно, в отсутствие интимной жизни не было и необходимости в контрацептивах. Поняв, что в постели Макса места для нее больше нет, она перестала пить таблетки, а после переезда в Штаты сосредоточилась на подготовке к Играм. Нет личной жизни — нет незапланированных залётов. Только вот минувшим вечером всё случилось слишком неожиданно. Мысленно она перебрала содержимое своей дорожной аптечки: средство от синяков, от кашля, сыпучие пакетики от гриппа, пластырь, бинт, анальгетики… А что, если без рецепта ей не удастся достать нужные таблетки? Господи, да как она могла быть такой легкомысленной?!

Она встала, и одеяло тяжело упало к ее ногам. Ладонь коснулась плоского живота, выступающей бедерной кости. Алиса повернулась к зеркалу и встретилась взглядом со своим отражением, смотревшим на нее с откровенной правдивостью. Обхватила себя руками. Да, у нее хорошее тело: крепкие бедра и ягодицы без намека на уродливый целлюлит, живот подтянутый, но по-женски мягкий, высокая полная грудь. Она всю жизнь старалась поддерживать себя в хорошей форме, ухаживала за собой, не позволяла себе лишнего. А что теперь? Ей почти двадцать девять. Почти двадцать девять, а у нее ни мужа, ни постоянного мужчины, ни какой-либо перспективы устроить личную жизнь.

На мгновение опустив голову, Алиса выдохнула и снова посмотрела в зеркало. Может быть, беременность для нее вовсе не плохой вариант? Ей вполне хватит и сил, и средств чтобы самостоятельно поднять ребенка, да и, в случае чего, она всегда сможет заработать в шоу.

Ступая в душевую кабину, Алиса уже точно знала, что не пойдет ни за какими таблетками. Ребенок… Чем больше она думала об этом, тем менее опрометчивой ей казалась эта мысль. Родить ребенка от нормального мужчины… Теплые струи воды ударили по лицу, покатились по губам. Она закрыла глаза и сглотнула, окончательно приняв решение. Да, она не станет ничего делать. И будь, что будет.

Собравшись, Алиса переборола желание не выходить из номера и спустилась вниз. У нее оставалось немного времени для того, чтобы позавтракать и выпить кофе. День обещал быть долгим, и отправляться на съемочную площадку на пустой желудок она посчитала неразумным, хотя похмелье всё еще напоминало о себе слабостью и легкой головной болью.

Основной поток постояльцев отеля тянулся к залу, где накрывали шведский стол. Алиса проигнорировала дружелюбно раскрытые двери с доносящимся из-за них шумом голосов и прошла в дальний конец холла, где располагался небольшой ресторанчик, предлагающий многочисленные сорта кофе, выпечку и свежие морепродукты. Людей тут было значительно меньше, а теплые персиково-коричневые тона обстановки создавали атмосферу уюта, что в это утро казалось для Алисы немаловажным. Она выбрала уединенный столик в углу зала возле окна и стала ждать, когда ей поднесут меню. Лучи солнечного света, падающего сквозь стекло, оставляли на столе яркие полосы и грели ее плечо. Решив, что больше не будет думать о вчерашнем, Алиса рассеянно огляделась в поисках официанта, но тот был занят, и она уставилась в окно. Как бы ей хотелось не думать о вчерашнем, но…

Внезапно на стол перед ней опустилась чашка с ароматным кофе. Запах был чудесный, но взгляд Алисы остановился на лежащей рядом кроваво-красной розе с крупным, бархатистым бутоном.

— Простите? — в недоумении подняла она глаза на официанта. Тот поставил перед ней тарелочку с теплым душистым круассаном и, улыбнувшись, ответил на немой вопрос: — Синьор Мартье просил передать Вам пожелания доброго утра.

У Алисы свело живот. Задержав дыхание, она нервно осмотрела зал в поисках Стефана, но того не было.

— А где сам синьор Мартье? — с плохо скрываемым раздражением осведомилась она.

— Ушел несколько минут назад.

В душе Алисы закипала злость. И что это означает?! Своеобразное «спасибо» за одноразовый секс? Или так он хотел показать ей, что прекрасно помнит о минувшем вечере? Алиса посмотрела на чашку так, словно в ней был налит цианид, но сделала глоток. Капучино с корицей… И откуда он знает, что она любит корицу?! Пальцы как-то сами отщипнули кусочек от круассана. Из теплого нутра потянулся мягкий, расплавленный сыр. Со вздохом Алиса сделала еще один глоток кофе и опустила взгляд на лежащую перед ней розу. Красивые жесты от красивого мужчины… Она обхватила чашечку обеими руками и снова задумчиво посмотрела в окно. Как бы там ни было, а она не могла вспомнить, чтобы кто-то прежде так немногословно и красиво желал ей доброго утра…

Как и прежде, не снимая темных очков, Алиса скользнула на заднее сиденье «Фиата». Стефан был уже внутри, но она старалась не смотреть в его сторону. И если в первые секунды еще можно было что-то сказать, попробовать отделаться легкомысленными фразочками, то после нескольких минут молчания возможность эта была безвозвратно утеряна. Присутствие водителя вроде должно было как-то разряжать обстановку, но на деле только усиливало неловкость. И хоть она знала, что Стефан неплохо говорит на русском, и вряд ли сидящий за рулем человек смог бы уловить даже самую суть их разговора, это ничего не меняло. Да она вообще не собиралась это обсуждать!

— Элис… — позвал Стефан, и звук его голоса заставил ее тихонько вздрогнуть.

— Молчи, — тихо сказала она, не поворачиваясь к нему.

Стефан еще какое-то время смотрел на нее, потом отвернулся к окну. Он бы мог продолжить, но не стал. Ее короткое «молчи» походило на приказ. Но всё же это не было приказом, и именно поэтому он подчинился. Машина въехала в густую тень растущих вдоль дороги деревьев. На секунду в стекле мелькнуло ее смутное отражение. Он бы мог сказать ей, что всё в порядке и что им стоит забыть о случившемся, но Стефан не любил врать. А в том, что ему хочется все забыть, он уверен не был.

Примерно через час после начала съемок Алиса поняла, что переоценила свои силы. То, что казалось незначительной слабостью и легкой головной болью в спокойной прохладе отеля, на жаре превратилось в полноценные последствия ее неразумности. От тряски в седле ее начало тошнить, и хоть в кадре смотрелась она по-прежнему отлично, режиссер решил сделать дополнительный перерыв.

— Вы уверены, что сможете продолжать? — заботливо спросила костюмерша, оправляя лиф ее платья.

— Да. — Сидя в тени тента, Алиса с удовольствием вытянула ноги. — Ничего страшного. Просто неважно себя чувствую.

Женщина с пониманием улыбнулась. Алиса заметила приближающегося к ним Стефана и отвлеклась на него. Полы его рубашки были расстегнуты, мягкие светлые джинсы непринужденно сидели на бедрах. Взгляд помимо воли заскользил по обнаженной груди, упругому рельефному торсу и в животе у нее как-то странно потеплело.

— Это у Вас по-женски? Всегда так мучаетесь? — спросила костюмерша как раз в тот момент, когда Стефан оказался достаточно близко для того, чтобы услышать разговор.

Алиса растерянно приоткрыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука и только кивнула. С непроницаемым видом Стефан протянул ей стаканчик с водой.

— Спасибо, — сдавленно ответила она. Пальцы ее на миг соприкоснулись с его пальцами, и Алиса с трудом сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Да что же это с ней такое?! Она — взрослая женщина, способная нести ответственность за собственный выбор, а между ними, в конце-то концов, не случилось ничего противоестественного.

— Если будет совсем плохо… — закончив с платьем, продолжила было костюмерша, но Алиса поспешила заверить ее:

— Нет-нет. Такое… редко бывает. Просто солнце и…

Не договорив, она сделала глоток из стакана. Вода оказалась прохладной и приятной на вкус. Алиса с удовольствием выпила половину и повернулась к Стефану. Она надеялась, что он не смотрит на нее, но стоило ей только поднять взгляд, как она тут же встретилась с ним глазами. Алиса не сомневалась, что он слышал разговор и все правильно понял, но во взгляде его она не увидела ни насмешки, ни снисходительности. Он смотрел на нее внимательно, словно изучал, словно пытался что-то понять, и от этого ей стало не по себе. А еще эта расстегнутая рубашка, обнажающая в меру широкую грудь, живот и убегающую под ткань джинсов полоску волос, которую она вчера гладила пальцами… Боже!

Вечер опустился на Майорку подкрашенной разноцветными неоновыми огоньками темной пеленой, и хотя в сравнении с дневной жарой стало значительно прохладнее, воздух казался по-летнему густым и душистым. Набросив поверх платья мягкий кашемировый кардиган, Алиса вышла из дверей отеля и тут же столкнулась со Стефаном. Он как раз поднимался по ступенькам крыльца и, поравнявшись с ней, остановился. Внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Всё в порядке?

Алиса пожалела, что на ней нет темных очков. На окрестности медленно опускалась ночь, но свет расположенных возле крыльца фонарей не давал никакой возможности спрятаться в спасительном сумраке. Ей хотелось отвернуться, и всё-таки она заставила себя посмотреть ему в глаза. Серые, с зеленоватым оттенком… В душе ее тут же поднялась слабая тревога, захотелось плотнее закутаться в теплый кашемир. И почему он не мог пройти молча?

Черты ее лица ожесточились, и она ответила грубее, чем ответила бы любому, задавшему ей тот же вопрос:

— У меня всё отлично, Стефан.

Больше не оборачиваясь, она спустилась по ступенькам, чувствуя, что он, как и прошлым вечером, смотрит ей в спину. С каждым разом это выводило ее из себя все сильнее. Так и хотелось развернуться и с вызовом спросить, что ему от нее нужно. Но она не обернулась, а мягкой кошачьей поступью скользнула в темноту.

Стефан еще немного постоял на крыльце, задумчиво глядя сквозь свет фонарей. Мимо, оживленно переговариваясь и смеясь, прошла компания хорошо одетой молодежи. Он направился следом и, когда ребят догнала отставшая от них девушка, придержал для нее дверь. Ему всегда нравилось решать сложные задачи, нравилось ставить перед собой цели, достижение которых требовало упорства и труда, нравились головоломки. И еще его всегда тянуло к сложным людям. Об Алисе Решетниковой говорили очень много. Обсуждали ее победу на Олимпийских играх в Корее, обсуждали ее переезд в Штаты и смену спортивного гражданства, смену тренера и партнера. О ней говорили все, кому не лень — называли ее гениальной парницей и целеустремленной стервой, предательницей собственной страны и фигуристкой, не упустившей шанс. Многие считали, что золотая медаль Пхенчхана досталась ей незаслуженно. О ней говорили много и многие, и только сама она молчала.

Алиса вышла на пляж и прислушалась к умиротворяющему шуму волн. Попавший в босоножки песок неприятно перекатывался под пальцами, и она, помедлив, разулась. Вопреки ее ожиданиям, пляж оказался почти пустым, но это ее вовсе не расстроило, напротив, сжав ремешки, она босиком направилась к кромке воды. Песок уже остыл, и Алиса чувствовала исходящую от него прохладу. Мягкая волна ласково коснулась ее ног. Она остановилась возле темной водяной глади и устремила взгляд вдаль, на убегающую по воде дорожку серебристого лунного света. Завтра самолет поднимет ее в небо, чтобы унести домой, в чужую страну. Завтра она распрощается с Майоркой и, возможно, уже никогда больше сюда не вернется. Завтра она оставит позади всё, что здесь случилось и, может быть, заберет с собой продолжение своей собственной жизни. Но всё это будет только завтра, а пока она могла смотреть на посеребренную воду, молчать и наслаждаться холодными волнами, лижущими ее ноги.

Съемки были окончены. Несмотря ни на что, режиссер, кажется, остался доволен. Раздавшийся в талии и начавший лысеть, он, тем не менее, не потерял мужского обаяния, и Алиса не смогла удержаться, чтобы не ответить на его комплимент улыбкой. Представители «Лорнекс» вручили им со Стефаном небольшие подарки — те самые часы, что украшали их запястья во время съемок. Алисе, к тому же, достались маленькие сережки и белое платье. Это платье было ей совершенно ни к чему, и она не хотела забирать его, но оно все равно оказалось в приготовленном для нее представителями компании пакете.

Особо резвая волна обдала холодом ее колени, намочила край подола. Алиса почувствовала, что начинает замерзать и вышла на берег. Влажное платье липло к ногам, но ее это не заботило. Она уселась прямо на песок и, обвив колени руками, уперлась в них подбородком. Она понятия не имела, что будет делать, вернувшись в Калифорнию. Через три недели им с Алексом предстояло отправиться в Японию для участия в шоу, но до этого времени она, в сущности, была абсолютно свободна. Конечно, тренировки никто не отменял, и все же это совершенно не то, что подготовка к крупным турнирам.

Она любила кататься в Японии. Это касалось и соревнований, и коммерческих выступлений. Жители этой страны ценили и спорт, и искусство, а фигурное катание совмещало в себе и то, и другое. И если в некоторых странах порой приходилось выходить на лед при пустых трибунах, стадионы в Японии всегда заполнялись до отказа.

Однако ей этого было мало. После Олимпиады ей вообще было мало всего, за что бы она ни бралась, и чем дальше оставался корейский Пхенчхан, тем яснее она чувствовала гнетущую неудовлетворенность. И, что самое главное, она понятия не имела, как от этой неудовлетворенности избавиться. У нее была возможность заняться тренерской работой, но она не хотела этого, была возможность попробовать себя на телевиденье, но ей была неприятна даже сама мысль стать ведущей какого-нибудь популярного проекта или ток-шоу для домохозяек. Пару раз ей даже предлагали роль в кино, вот только сценарий оказался ей совсем не по нутру… Ей не хотелось заниматься бизнесом, не хотелось шить модную одежду, не хотелось торговать своим лицом, хотя как раз из-за этого она и приехала сюда, на Майорку. Олимпиада была ее мечтой, ее целью, ее жизнью, но теперь, когда мечта золотой медалью лежала в ее руках, она не понимала, куда двигаться дальше.

Внезапно она вспомнила короткое интервью Стефана, которое он дал сразу после завершения чемпионата мира в прошедшем сезоне. В нем он твердо заявил, что заканчивает карьеру, и что этот старт стал для него последним. Так же, как и она сама, Стефан ушел из спорта, взяв золотую медаль мирового первенства, только случилось это двумя годами позже. Понимает ли он, что теперь ему делать со своей жизнью? Знает ли, куда двигаться? И если да, то, может быть, научит и ее, расскажет, объяснит? Какая глупость… Ее решения должны оставаться лишь ее решениями так же, как и проблемы.

Только такие женщины, как Лиза Меркулова, могут позволить себе перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Чужие мужские плечи. Потому что мужчинам нравится решать проблемы таких, как она. Потому что они чувствуют желание заботиться о таких, как Лиза, о хрупких девушках с большими голубыми глазами и волосами цвета самого чистого льна. Сильные предпочитают их нежную красоту, надежные — способность идти на компромиссы и улыбку, дарующую им уверенность в правильности собственных решений. Макс предпочел ей Лизу, да и Стефан испытывал к той отнюдь не только дружеские чувства. Сама не раз видела, как он смотрит на нее. Алиса знала, что достаточно привлекательна, она часто ловила на себе восхищенные мужские взгляды, но те, кого выбирала она, неизменно предпочитали других женщин. И в постели, и на льду.

Россия, Москва, 2008 год

— Вань, я тебя правильно поняла? Ты вот так запросто говоришь мне, что встаешь в пару с Максаковой. То есть весь этот год…

— Извини, — ответил молодой человек, не глядя на нее.

— Извини… — Она криво усмехнулась. — Просто извини?

— А что ты хочешь от меня услышать? — Устинов посмотрел на нее тяжелым, пристальным взглядом, в котором не читалось ни сожаления, ни чувства вины. Только упрямая уверенность в принятом решении.

Внезапно Алиса поняла, что действительно не хочет ничего слышать. Подбородок дрожал, ноги налились свинцом, а пальцев рук она вообще не ощущала. Год назад ее партнер на тренировке получил серьезную травму колена. Восстановление было сложным и заняло много времени. И она ждала его, она усердно работала, тренировалась, чтобы поддерживать форму. Несколько месяцев назад ей предлагали встать в пару с другим мальчиком, но она даже слушать об этом не стала. Она верила в их пару, верила, что вместе они смогут преодолеть все трудности. Незадолго до Ваниной травмы они стали серебряными призерами юниорского чемпионата мира, взяли бронзу в финале серии гран-при среди юниоров, вошли в шестерку лучших пар на чемпионате России. Она ждала его, она хотела кататься с ним, хотела идти вперед, к своей мечте, с ним, но… Как удар в спину его слова о том, что он уходит из пары и теперь будет кататься с дочкой министра, этой Максаковой!.. Идти вперед, к своей мечте… с ней. А она осталась за бортом… и у него даже слов не нашлось, чтобы что-то сказать…

— А как же мы, Вань? — тихо спросила она, все еще не веря в то, что это серьезно, что он может вот так запросто, словно она — отработанный материал, вышвырнуть ее из своей жизни.

На глаза наворачивались слезы. Она моргнула, и капельки покатились по щекам. Заметив это, Иван поджал губы и снова отвел взгляд.

— Перестань, — отрезал он. — Это все равно ни к чему не приведет.

Алиса покачала головой. Боль предательства оказалась такой сильной, что она едва могла дышать. Эта боль проникла в каждую клеточку ее существа, она разрывала ее, опустошала. Голову сдавило, губы онемели и не двигались. Больше он ничего ей не сказал. Развернулся и твердой, уверенной походкой пошел в сторону тренерской. Алиса больше не сдерживала слез. Крупные капли катились по щекам, по подбородку, оставляли соль на губах и кляксами падали на ее бледно-розовую футболку. Он уходил всё дальше и дальше, и вместе с ним рассыпались ее наивные мечты. Он был для нее не просто партнером — он был ее первой любовью. Чувства еще бились в агонии в ее сердце, но участь их была решена. Алиса развернулась в противоположную сторону и, не разбирая дороги, побежала вдоль раздевалок и дверей. Это был удар, к которому она оказалась не готова. Это было предательство. Это было жестоким уроком, который она запомнит на всю жизнь.

Испания, Пальма-де-Майорка, май 2020 года

Сейчас она понимала, что тогда должна была размахнуться и ударить его. Ударить, вложив всю ярость, всю растерянность, всю боль, что она чувствовала в тот момент. Но тогда, в шестнадцать лет, у нее не хватало сил даже для того, чтобы поднять руку и вытереть слезы. Теперь, спустя много лет, она ненавидела себя за эти слезы, ненавидела себя за выставленную напоказ слабость, за дрожащий подбородок и онемевшие кончики пальцев. Никогда… Никогда больше она не позволяла себе слепо доверять другому человеку. И никогда никто больше не видел ее слез. Никогда… до вчерашнего дня.

Следующим утром, стоя на крыльце отеля, Стефан наблюдал, как водитель грузит в багажник чемодан Алисы. Она, одетая в свое коричневое платье, стояла рядом и терпеливо ждала, когда с вещами будет покончено. Лицо ее по обыкновению закрывали темные очки, в ушах поблескивали маленькие сережки. Открыв заднюю дверцу, она кинула на сиденье сумочку и что-то сказала шоферу. Тот ответил на весьма приличном английском и захлопнул багажник. До Стефана донесся звук его голоса.

В заднем кармане джинсов зазвонил телефон, и Стефан, с ленивой неспешностью вынув пальцы из-под петелек на поясе, потянулся за ним. Бросил взгляд на дисплей и, приняв вызов, снова привалился к колонне, наблюдая за тем, как Алиса, видимо что-то забыв, быстро пошла к находящемуся на другой стороне улицы магазинчику. Небо затянуло облаками, поднявшийся ветер теребил ее волосы. Стефану нравилось смотреть, как при ходьбе колышется подол ее платья, нравилась ее уверенная походка. Он вовсе не собирался провожать ее и уж тем более не думал за ней следить. Просто заметил у стойки ресепшена и не удержался. Было в ней что-то такое, что не отпускало его…

— Ну и что ты молчишь? — услышал он в трубке голос негодующей Лизы и улыбнулся.

— Прости, задумался.

— М-м-м… — протянула она многозначительно. — И о чем?

— Всё тебе расскажи. — Стефан не сводил глаз с двери магазина. В голосе Лизы чувствовалась улыбка, и это согревало его сердце. На заднем плане раздалось детское лепетание, и уголки его губ невольно дрогнули. Лиза, та тоненькая растерянная девочка, которой он впервые увидел ее, превратилась в прекрасную молодую женщину. Порой ему казалось, что если бы он проявил больше упорства, решимости, всё сложилось бы совсем иначе. Но в глубине души он всегда знал, что Лиза ему не принадлежит. Она — огромная часть его жизни, она — его близкий друг, его опора, но она не его женщина и никогда не смогла бы стать ею в той мере, в которой он бы этого хотел.

Пока они перебрасывались ничего незначащими фразами, Алиса вышла из магазина и направилась обратно к машине. В руках она держала бутылочку воды.

— Так может, ты все-таки расскажешь мне про съемки? — спросила Лиза.

— Да что про них рассказывать? Как будто сама не знаешь…

— Всё рассказывай, — тихонько засмеялась она. — Как тебе партнерша?

Алиса подошла к машине и остановилась возле открытой двери. Сильный порыв ветра швырнул прядку волос ей на лицо, заиграл с шоколадно-белым шелком. Стефан догадывался, что она успела заметить его, но не собирался ни подходить к ней, ни что-либо говорить. Просто стоял и смотрел, думая, как все-таки чертовски ей идет это платье!

— Красивая, — ответил Стефан, не отводя от Алисы глаз. Обернувшись, она кинула на него короткий взгляд и молча юркнула в машину. Дверца за ней захлопнулась с тихим стуком.

— Я ее знаю?

Стефан задумчиво смотрел на отъезжающий автомобиль. Машин на дороге было мало, и он мог видеть, как тот, набирая скорость, двигается вдоль улицы. Может быть, стоило все-таки подойти к ней, что-то сказать? Во всем ее поведении, в жестах, во взглядах, в звуках ее шагов сквозила враждебность. Только вот что-то подсказывало ему, что Алиса — это сложный ребус, разгадать который под силу далеко не каждому. Чувственная, страстная женщина, скрывающаяся за маской напускной отчужденности…

— Нет, — ответил он, всё так же глядя в заднее стекло голубого «Фиата». — Не знаешь.