Бывшие. Последний шанс

Ольга Арунд, 2023

Кирилл Самсонов – случайный любовник, который не должен был узнать о беременности, но он узнал и теперь не намерен меня отпускать. Вот только я не собираюсь прогибаться под человека, который не может забыть бывшую жену.Какие бы грехи он не хотел искупить.Однотомник.

Глава 3. Олеся

В лаконичном и вылизанном до блеска холле частной клиники меня пробирает нервная, но в то же время восторженная дрожь. Положительный тест это, конечно, прекрасно, но хочется доказательств поубедительнее. Таких, чтобы сбилось с ритма сердце и перехватило дыхание.

Не от мифической любви, не от внезапной страсти, не от признания на работе.

От чего-то правильного и действительно важного.

— Олеся Сергеевна? — выглянувшая из кабинета врач подходит и забирает документы. — Прекрасно, я вызову вас минут через пять.

Становится нечем занять резко похолодевшие руки. Как и голову, и мысли сходят с ума вместе со мной, перескакивая с одного на другое. С Аниных жалоб на довольного шефа, который пришёл после обеда не высказаться на мой счёт, а ради поздравлений со сделкой. Со звонка проштрафившегося деревянщика² на обед, от которого меня едва не вывернуло. С айтишника Вани, который чинил мне принтер, на Самсонова.

И если остальное я считала безобидным, то мысли о Кирилле Александровиче оказываются некстати. Потому что сомнений в его будущем отцовстве просто нет. И мои предпочтения ни при чём, всё гораздо проще — последние недели выдались настолько рабочими, что дома меня хватало только на то, чтобы доползти до подушки.

Я бы и беременность пропустила, но позавчера выкинула наисвежайшую, только что приготовленную пасту с морепродуктами. До этого бывшую моей любимой. Вот только от одного воспоминания о кисловатом томатном аромате в желудке поднимается неприятная волна. Я откидываю голову на холодную стену и пытаюсь подумать о чём-нибудь другом.

Даже Самсонов в этом случае меньшее из зол.

— Олеся Сергеевна, заходите.

Как же страшно. И волнительно. И страшно!

Поднявшись, приходится глубоко вдохнуть и выдохнуть чтобы пройти эти несколько шагов.

Шагов, которые разделят мою жизнь на «до» и «после».

Не знаю, что отражается у меня на лице, но внутри всё нарастает и нарастает чистое, ничем не замутнённое чувство абсолютного счастья. Какого-то нереального восторга. Перескоков с «Не верю!» на «Надо купить новые сапоги, потому что ноябрь, снег и гололёд».

Ещё и растерянная улыбка не сходит с лица с момента, как мне вручили заключение с прицепленной к нему фотографией. И плевать, что в нём не видно ничего, кроме чёрного овала и светлой точки. Я подожду. И как все ненормальные, сохраню первый снимок своего ребёнка. Даже такой.

Не портит настроение и начавшийся мелкий снег, за время приёма укрывший слякоть и лужи неровным белым слоем. Всё равно растает, хотя неприятностей может доставить и сейчас. Как назло, каблук проскальзывает на плитке и только перила спасают от неловкого падения.

Лучше бы клинкер положили. Выглядит он нисколько не хуже керамогранита, но при этом не скользит.

Последние три ступени обходятся без происшествий, если не считать того, что вызывать такси придётся с улицы, в клинике об этом подзабылось. Откровенно говоря, позабылось обо всём, и непривычная улыбка снова появляется на губах.

Шесть недель.

Покачав головой, я снимаю перчатку, чтобы достать телефон. Откинув волосы за спину, выуживаю его из внутреннего кармана сумки и поднимаю взгляд. Чтобы встретиться с ироничными глазами Самсонова.

Тревога бьёт в грудь, на лбу сама собой появляется хмурая складка, а радость прячется в дальнем уголке сознания.

— Привет.

Самсонов стоит на тротуаре рядом с вытянутым тёмным седаном, мигающим аварийными огнями. Засунув руки в карманы распахнутого чёрного пальто, в костюме и без галстука. Потерял? Или оставил трофеем как бы юристу?

— Не интересует. — Усмешка словно и не исчезала. Разблокировав телефон, пальцы в два клика находят приложение такси и нажимают «Домой».

— Что именно? — Не верю, что с расстояния в два шага меня плохо слышно. Точно не настолько, чтобы подходить ближе.

— Ничего из того, что ты собираешься предложить, меня не интересует. — Вибрацией в ладони отдаётся назначенная машина, но чужая рука забирает сотовый и нажимает отмену. — Самсонов!

— Романовская. — И столько не скрываемого удовольствия в его голосе, что становится неуютно.

Ненадолго. Пока он не убирает мой телефон в карман собственного пальто.

Мой. Телефон.

Ярость поднимается горячей волной, а ладони начинает потряхивать от желания вцепиться в наглую самодовольную рожу.

Спокойно. Вдох-выдох. Здесь снежно и скользко, а я на каблуках.

— Давно хотела новый. — Увидев такую улыбку, смежники³ обычно начинали расползаться по углам кабинета. — Можешь прислать завтра на адрес офиса. Модель, так и быть, сойдёт предпоследняя.

Скотина, в том телефоне половина моей жизни и вся работа!

Но вот чего, а этого признания Самсонов точно не дождётся. Потому что наличные в кошельке, все данные продублированы на двух серверах, а до дома не так и далеко.

— Что так? — насмешничает Самсонов.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Обожаю моменты, когда милая улыбка действует эффективнее оскорблений. И оценить бы событие, но бешенство всё ещё при мне, так что самое время уйти.

— Ладно, признаю, мы неправильно начали. — Обжигающая Самсоновская ладонь останавливает меня за запястье, другая протягивает мой телефон. — Я лишь хочу подвезти тебя домой.

Какая-то слишком быстрая капитуляция. Или…

— Самсонов, — я задумчиво беру сотовый и поднимаю взгляд, — ты что, разорился?

Это выражение стоит видеть. Если бы не опаска испортить немую сцену, не поленилась бы и сняла откровенно подвисшего от моих выводов Кирилла Александровича.

— Если да, скажи сразу. — Вздох получается по-настоящему тяжёлым. — У меня нет желания тратить прорву сил и времени на проект, который не оплатят. Если ты сдаёшься из-за нового телефона, денег на GreenTeam тебе точно не хватит.

— Романовская, ты меня провоцируешь? — На правильное начало не тянут ни интонация, ни хрипотца в голосе.

Как, вообще, можно назвать началом то, что, уложив Лиссет спать⁴, мы едва доехали до его квартиры? Между нами слишком искрило, чтобы просто взять и разойтись. Моё ехидство и его всезнайство обострило взаимную то ли тягу, то ли неприязнь, толкнув нас в одну постель.

И подарили мне моё персональное чудо.

— Нет, и вряд ли стану.

В этот раз с такси мне везёт больше — не проходит и пары секунд, как назначенный автомобиль появляется на экране. Ещё лучше то, что мне видно, по карте и вживую, как жёлтый седан с шашечками разворачивается на перекрёстке и бодро ускоряется в мою сторону.

— Тогда что мешает…

— Мне ничего не мешает признать, что, переспав с тобой, я сглупила. — Два лёгких шага приближают меня к, остановившемуся рядом, жёлтому боку. — Но и ты оказался не умнее, если решил, что наша совместная работа — прекрасный повод для новой ночи. Не разочаровывай меня, Самсонов, поручи GreenTeam своей как бы юристу и сделай вид, что ничего не было.

Дверь машины открывается, дохнув салонным теплом, но широкая ладонь ложится поверх моей руки.

— А если не поручу?

Между нами нет и половины метра, когда я разворачиваюсь к нему, замечая, как меняется его взгляд.

Что ты хочешь во мне найти?

Любовь не для меня, тем более, такая внезапная и беспричинная. А в его чувства мне не поверить, даже если он станет, боже упаси, самым-самым отцом на свете.

— Ничего не будет, Самсонов. У меня с тобой — точно нет.

Без вранья. Без увиливаний. Без иллюзий.

— Посмотрим, — и его уверенность напрягла бы, но сразу после он отпускает мою руку.

И сам захлопывает дверь такси.

Примечания

2

Деревянщики — столяры всех мастей и специальностей.

3

Смежники — все, кто задействован в проекте, кроме строителей.

4

Подробнее в книге «Стань моей свободой».