Боль для выживания

Ольга Alex

Цивилизация уничтожена. Сильные пожирают слабых. Хочешь жить – не верь никому, не помогай, а самое главное —умей прятаться. По мертвой земле шагают дети – Даниил и Ева. Они потеряли всё: родных, друзей, веру, но идут дальше, плечом к плечу, крепко держась за руки, а за ними медленно плетется Смерть. Ребята добрались до Москвы. Смогут ли они осилить боль, через которую им суждено пройти? Преодолеть пустыню, усеянную ужасом и отчаянием, плюнуть Смерти в лицо, не отрывая взора от ее свирепых глаз?

Глава 2

Шагая по высохшей траве, ребята направлялись на запад, в сторону Москвы. Данил шел молча и постоянно оглядывался по сторонам, поскольку видел дорогу в ста метрах от них. На ней стояли заброшенные пыльные машины, некоторые из них были побитые, а большинство — сгоревшие. Даня внимательно следил за машинами и прислушивался к каждому звуку, потому что там могли прятаться охотники, Немые, просто обычные люди, встреча с которыми ему не была приятна.

Он часто щурился от солнца и вытирал пот со лба, было немного жарко. Солнце стояло в зените. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листьев. По дороге им попадались деревья, но они были голыми, мертвыми. Расстояние до города было очень большим, их путь простилался через поля и заброшенные участки. Даня рассматривал заброшенные дома, мимо которых они проходили. Он смотрел в пустые, разбитые окна и на выбитые двери. Он заметил, что в некоторых домах вместо окон были прибиты доски, а двери в таких домах подперты диванами, машинами и стульями — когда мальчик видел это, он ускорял шаг. Можно было бы поискать там что-нибудь, но он боялся, что там могут прятаться люди. Обычно с отцом они не упускали такой возможности пополнить запасы еды и воды, но Данил знал, что теперь все по-другому: он один, неопытен и труслив. Он не хотел рисковать. Ему всё время казалось, что за ними наблюдают, поэтому его пальцы постоянно находились на спусковом крючке.

— Смотри под ноги! — вдруг сделал он замечание сестре.

— Я смотрю, — обернувшись к брату, ответила девочка.

Ева не была так осторожна, как брат: она бегала по полю туда-сюда и, не понятно зачем, собирала маленькие камушки.

— Быстро иди сюда и держись рядом! — грубо скомандовал Данил.

Ева шла на расстоянии пяти метров от брата, карманы её свитера были набиты камнями. Она взглянула на брата и ответила:

— Сейчас!

Девочка присела, подняла еще пару камней с земли и сунула их в карман, а затем подошла к Даниле.

— Зачем ты собираешь эту дрянь?!

— Камни? Мне нужна еще веревка, три штуки.

Даня вздохнул и остановился.

— Мы на открытой местности, здесь опасно! Я иду молча и смотрю под ноги, чтобы, не дай бог, не задеть растяжку в траве или не наступить на мину, а ты, глупая, бегаешь туда-сюда и собираешь ненужный хлам! Посмотри на свои руки — теперь они грязные! Как можно быть такой тупой? Ты вся в свою мамашу! — высказался мальчик и, нахмурившись, пошел дальше.

Ева стояла на том же месте и смотрела ему вслед. Его слова обидели ее, но она привыкла к высказываниям подобного рода.

— Эй! — вскрикнула она и быстрым шагом направилась к Дане.

Мальчик остановился и обернулся.

— Сам ты дурак, понял! Не говори плохо о маме!

— А то что?

Девочка нахмурилась, шагнула ближе к брату и сердито заглянула в его лицо.

— А то я тебя ударю и…

— И что? Напугала… — съязвил тот и направился дальше.

— И расскажу папе! — сказала Ева ему вслед.

После ее слов Данил остановился и тяжело вздохнул, ведь девочка не знала, что отца больше нет. Она подошла к нему сбоку и, достав горстку камней из кармана, протянула их брату, чтобы показать, но Даня даже не взглянул на них — он отвернул голову в сторону. В его горле появился ком, а его глаза покраснели, но он сумел сдержать себя.

— Если найдем веревку, то я сделаю браслет, и когда мы вернемся, я подарю его папе, думаю, что он обрадуется, — сказала Ева.

Тогда Данил стиснул зубы и сжал кулаки, ее слова разозлили его.

— Пошли! — он схватил ее за плечо и подтолкнул в сторону города.

— Но мы ведь должны искать лекарство, ты сам сказал! — упиралась девочка. — Мы прошли мимо тех домов, — указывая назад, говорила она. — Нам надо было там посмотреть, там могут быть лекарства!

— Нет, не могут… Туда мы не пойдем! — снова подтолкнув сестру, ответил мальчик.

— Нам нельзя идти в город, там опасно! Если папа узнает…

— Не узнает! — вскрикнул Даня и остановился.

Ева испугалась, она также остановилась и, не решаясь ничего сказать, смотрела на брата широко открытыми глазами. Данил заметил ее напуганный взгляд и понял, что перегнул палку: он присел на колени, чтобы видеть ее лицо.

— Прости, ладно…

Девочка кивнула.

— В город мы не пойдем, ни в коем случае… я же не самоубийца. Мы обойдем его, а там, может, будут другие дома. В крайнем случае, на западе Москвы должен быть лагерь.

— Но ведь… — неуверенно промолвила девочка. — Вот же рядом дома… — добавила она, указывая пальцем туда, откуда они пришли.

— Интуиция мне подсказывает, что туда лучше не заходить… Отец поступил бы также.

— Ну, хорошо… тогда нам надо быстрее идти, чтобы скорее вернуться к папе!

— Перестань собирать мусор с земли и пошли!

Ева кивнула и последовала за братом, не отвлекаясь больше на камни. Она попыталась взять его за руку, но Даня одернул свою руку.

— Я тебе не папа!

Данил не хотел держать сестру за руку, сколько бы она не старалась, он не поддавался ее уговорам. Он не проявлял братскую заботу или любовь к девочке, он любыми способами пытался отдалиться от нее — и у него это хорошо получалось. В его сердце боролись два чувства к ней — любовь и ненависть. Ненависть за то, что ему пришлось пережить из-за нее. Где-то в глубине души он понимал, что она его сестра, пусть только по отцовской линии.

Спустя пару часов ребята дошли до города, как сказал Данил, они пошли в обход. Их путь шёл по пригородному району, точнее за пригородным районом, откуда были видны дома. Ребята видели черный дым где-то в городе, поднимающийся к небу.

— Кому-то нужна помощь, наверное, — сказала Ева, переступая разбросанные пакеты и остальной мусор, которым была устелена земля.

— Может, бензоколонка взорвалась…

— А может кто-то поджег охотников…

— Может… в любом случае, если там и есть люди, пусть выкручиваются сами.

Они ступали по сухой траве, на которой лежало большое количество мусора, Даня внимательно смотрел на весь этот мусор, надеясь заметить среди него бутылку с водой, хотя бы наполовину полную. Кроме всех этих пакетов, бумаги и одежды, можно было наткнуться на человеческие кости, которые, судя по состоянию, лежали там давно. Мальчик не закрывал Еве глаза, не приказывал отвернуться, когда они натыкались на останки: девочка давно знала, что это такое, она уже привыкла. На этой пустоши им попадались еще и брошенные машины. Данил не проходил мимо, он осматривал транспорт в надежде найти еду или патроны, но эти авто давно уже были обшарены другими людьми: сиденья там были поломанные, вывернутые, а бардачки открытые, что указывало на обыск. В некоторых машинах, на полу, стеклах и сиденьях невооруженным глазом можно было увидеть давно высохшую кровь.

Спустя некоторое время мальчик остановился: он снял синий рюкзак с плеча, присел на колени и открыл его. Ева встала рядом.

— Я хочу пить, — сказала она.

— Ладно.

Он достал из рюкзака полупустую пачку сигарет и маленькую бутылку, где воды было совсем на донышке. Он протянул бутылку сестре и сказал:

— Мне оставь пару капель.

Ева сделала маленький глоток и передала воду брату. Даня вылил себе в рот несколько капель и сунул пустую бутылку обратно в рюкзак.

— Я пить очень хочу.

— Я знаю, я тоже. Будем искать, — ответил он, после чего достал из пачки сигарету и закурил.

— Папа не разрешает тебе курить!

Сделав одну затяжку, мальчик ответил:

— Он не узнает! Пошли!

Данил начал курить с десяти лет. Сначала он брал сигареты у отца и прятался, чтобы покурить, но запах сигаретного дыма выдавал маленького воришку, поэтому отец наказывал его — Данилу били, но он все равно не переставал этого делать. Из-за этого отцу пришлось бросить эту пагубную привычку: если у него не будет сигарет, то и сыну не откуда будет их брать, но, несмотря на это, Даня нашел другой выход. Каждый раз, когда они обыскивали машины, дома и склады, он находил сигареты и прятал их. Отец долго боролся с этим, но вскоре он сдался, он не одобрял привычку своего сына: Дане было позволено курить, но только тогда, когда отец этого не видел.

Еве тоже не нравились эти «ароматные палочки» в руках брата, поэтому она также, довольно часто, делала ему замечание, но тот не обращал на это внимания.

Даня выкурил сигарету за полминуты, после чего достал вторую. Девочка отошла от него на пару метров, чтобы не дышать дымом. Она шла хмурая, часто смотрела на брата и ждала, когда он закончит.

— Ты еще больше пить захочешь! — сказала Ева.

— Впереди дорога, обыщем машины.

Впереди и вправду была дорога, которая вела в город. Сотни грязных безжизненных машин стояли в огромной пробке на выезде из города, судя по всему, люди не смогли выехать, они покинули свои машины и ушли пешком, когда-то давно. Маловероятно, что кто-то из них все еще бродит где-то там живой в поисках укрытия.

Широкая пробка тянулась на многие километры вдаль, загораживая детям путь. Обойти ее было невозможно. Ребята подошли поближе, Данил как раз докуривал третью сигарету. Он посмотрел на потрескавшийся асфальт, где были видны следы крови. Ева закрыла нос рукой и стала отмахиваться от мух, что летали вокруг. Даня также почувствовал этот зловонный запах, который шел непонятно откуда. Он подошел к одной из легковушек и открыл пыльную дверь с разбитым окном, залез на переднее сиденье и оглянулся: там к заднему сиденью было прикреплено детское кресло, облепленное мухами, но запах шел не оттуда. Мальчик открыл бардачок и, вытащив оттуда все бумаги, нашел пару талых конфет.

— Эй, Ева, смотри, что я нашел!

Он вылез из машины и оглянулся — девочки нигде не было.

— Ева! — крикнул он и в панике начал бегать между машинами, ища сестру.

Он нашел ее в двадцати метрах посреди транспорта. Ева стояла неподвижно и пристально смотрела куда-то.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не отходила от меня ни на шаг! — подошел он к ней и схватил за плечо.

Девочка испугалась.

— Что?! — глядя в ее напуганные глаза, спросил мальчик.

Тогда Ева указала пальцем на одну из машин. Черный седан ничем не отличался от остального транспорта, он был таким же пыльным и с огромным количеством царапин на корпусе. Мальчик взглянул на открытую переднюю дверь, а затем, подойдя ближе, заглянул внутрь. Девочка попятилась назад, не отрывая глаз от автомобиля. На передних сиденьях Данил увидел облепленные мухами кишки, а на полу лежали три свежих человеческих головы — две мужские и одна женская.

— Даня, это охотники?!

Мальчик достал пистолет из-под пояса и стал осматриваться.

— Это охотники, Дань? — испуганно повторила Ева.

— Тихо! Нет, не охотники, — ответил он шепотом и, высматривая кого-то вдали, добавил: — Уходим, сейчас же!

Он схватил сестру за рукав и направился быстрым шагом вдоль машин в сторону города.

— Нам нельзя туда! — возмутилась девочка.

— Нас могут увидеть на открытой местности, пойдем за теми домами, — указав на частные загородные дома, сказал мальчик.

Каннибалы… не щадят никого, будь то мужчина, женщина или даже ребенок — все они были лишь мясом. Если бы Данил мог выбирать: умереть от когтей охотников или же от рук каннибалов, он бы выбрал охотников. Люди, которые едят человеческое мяса, были очень жестокими: прежде чем забить жертву, они обычно долго и мучительно издевались над ней. Они избивали, резали очень медленно, чтобы насладиться криками и мучениями.

Обходя машину за машиной, Даня постоянно оборачивался. Его глаза были наполнены страхом и паникой: с одной стороны, он боялся приближаться к городу, но, с другой стороны, у него просто не было выбора.