Боль для выживания

Ольга Alex

Цивилизация уничтожена. Сильные пожирают слабых. Хочешь жить – не верь никому, не помогай, а самое главное —умей прятаться. По мертвой земле шагают дети – Даниил и Ева. Они потеряли всё: родных, друзей, веру, но идут дальше, плечом к плечу, крепко держась за руки, а за ними медленно плетется Смерть. Ребята добрались до Москвы. Смогут ли они осилить боль, через которую им суждено пройти? Преодолеть пустыню, усеянную ужасом и отчаянием, плюнуть Смерти в лицо, не отрывая взора от ее свирепых глаз?

Глава 3

Пройдя около километра, они свернули с дороги в сторону частного сектора. Шли быстро, минуя одноэтажные, двухэтажные дома, обнесенные маленькими заборчиками. Некоторые дома были полностью разрушены. В маленьких дворах стояли безжизненные детские качели и горки, Ева смотрела на эти мини площадки. Ей хотелось забыть об опасности и покататься на качелях, хотя бы пару минут, но Данил тянул ее вперед и не давал остановиться ни на секунду. По правую и по левую стороны от них стояли дома, мальчик боялся, что там могут находиться каннибалы, которые оставили ненужные человеческие части тела в той машине. На потрескавшемся асфальте лежало множество гильз и мусора. Лежали детские велосипеды, выброшенные диваны, стулья, одежда.

Дойдя до небольшого перекрестка, ребята увидели около десяти военных брошенных машин, которые стояли на одной из улиц. Данил подбежал к одной из машин и, открыв дверь, стал искать внутри обоймы или хотя бы пару патронов, но машина была пустой: кто-то побывал там задолго до него. Он обыскал четыре авто и, не найдя ничего, отправился дальше по частному сектору. Ева держалась возле брата. Она смотрела на полуразрушенные дома и на голые деревья: на некоторых деревьях висели черепа охотников, верхние и нижние челюсти у них немного выступали вперед, на верхних челюстях невооруженным глазом виднелись длинные клыки, с помощью которых эти хищники разрывали своих жертв когда-то. Сами зубы были очень острыми, если подойти к одному из черепов и дотронуться до зубов, можно было бы порезать палец. Глазницы были узкими, а сами черепа были невероятно больших размеров, как у огромного медведя. Раньше люди вешали мертвых охотников на деревья, заборы, столбы, тем самым показывая свое превосходство и готовность воевать, но это было очень давно, когда человечество еще могло дать им отпор.

Вскоре дети преодолели частный сектор и снова отошли от города. Шагая по высокой желтой траве, Данил постоянно оборачивался назад, переживая, что за ними может быть слежка. Девочка же не оборачивалась, ее не беспокоили каннибалы, которые могут преследовать их со спины: она внимательно смотрела в сторону голых деревьев, которые находились неподалеку по правую сторону от них. Она боялась, что оттуда за ними могут наблюдать Немые, или же там может неожиданно появиться охотник, а так как расстояние от леса до них было небольшое, около четырехсот метров, шанса убежать они бы не имели.

Пройдя несколько десятков метров, Ева увидела игрушку, которая лежала в траве возле поваленного электрического столба. Она отбежала от брата и подняла грязного мишку. Он был небольшого размера, потертый, пыльный и с одним глазом.

— Смотри, что я нашла! — обрадовалась она и, вернувшись к брату, протянула ему игрушку, чтобы похвастаться.

Но мальчик сразу же выхватил плюшевого медведя из рук сестры и швырнул его в сторону.

— Сейчас не до игр! Хватит подбирать ненужный хлам!

— Ну пожалуйста! — промолвила девочка и подбежала к брошенной игрушке.

Она снова подняла медведя и, взглянув на брата, спросила:

— Можно я его оставлю?

Но Даню это еще больше разозлило: он подошел к сестре, снова выхватил медведя из ее рук и оторвал ему заднюю лапу, а затем выкинул в сторону.

— Зачем ты это сделал?! — возмутилась девочка и в тот же миг ее глаза наполнились слезами.

— Я сказал, сейчас не время для игр!

Тогда Ева топнула ногой и, нахмурившись, быстрым шагом пошла впереди брата. Данил молча шел позади нее, он знал, что она была обижена, но он не придал этому значение. Он достал сигарету, чиркнул спичкой и снова закурил. Спустя минуту он услышал хлипанье, которое исходило от впереди идущей сестры.

— Ну и что ты плачешь? — невзначай спросил он.

— Я не плачу, — послышался тихий голос девочки.

— Я не дурак.

Тогда Ева остановилась и обернулась. Ее глаза были красными, а по ее белым щекам текли слезы.

— Ты никогда мне ничего не разрешаешь! Что в этом такого, если бы я его оставила?!

Даня вздохнул, сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету в траву.

— Из-за этого грязного медведя ты сейчас устраиваешь истерики?! Что у тебя в голове?!

— Нет, не только из-за него! — нахмурившись, выкрикнула девочка.

— Не кричи, дура! Из-за чего ты плачешь, а? Тебе не додали конфет? Не подарили куклу-барби с розовым пони? Что, из-за чего?! Посмотри вокруг, посмотри, где мы! Сегодня — завтра мы можем умереть, а ты ноешь из-за чертового медведя!

— Сам ты дурак, понял!

После этих слов Данил сделал шаг к сестре, схватил ее одной рукой за свитер и чуть-чуть приподнял.

— Ты у меня вот тут уже сидишь! — указав пальцем на свою шею, произнес он. — Не знаю, получиться ли у нас добраться до лагеря, но, если у нас получиться — я оставлю тебя, и тогда наши дороги, наконец, разойдутся! — сердито добавил он, глядя в ее глаза, наполненные обидой.

— Я хочу к папе.

Тогда Даня отпустил сестру и, взглянув на небо, стал тихо смеяться. Это был не смех радости, он смеялся не потому, что ему было смешно — это был смех отчаяния.

— Почему ты смеешься?

Мальчик перестал смеяться и взглянул на сестру. Он долго стоял в безмолвии, глядя в ее наивные заплаканные глаза. В голубых глазах Даниила также были печаль и горе, которые разрывали его изнутри, но маленькая девочка не пыталась разглядеть в них его прожженную насквозь душу. Она не могла себе даже представить, что он может упасть духом, может заплакать, может обидеться, она не видела в нем того настоящего брата, душа которого давно уже была мертва, она видела в нем сильного человека, волевого и ответственного. Если бы Ева описала его в словах, Даня никогда в жизни бы не догадался, что речь идет именно о нем. Он ни во что не верил: не верил в будущее, не верил в себя, он считал себя трусом и был слаб. Если Ева строила планы на будущее, представляла, как они доберутся до убежища и будут жить без страха, то Данил не думал даже о следующем дне — ему было достаточно жить только сегодня.

— Данил! — дернув брата за рукав, сказала девочка.

Мальчик вышел из раздумий.

— Что?

— Почему ты смеялся? Что-то не так?

— Нет… все нормально… — произнес он и вдруг, в тот же миг, послышался крик неподалеку.

«Помогите! Кто-нибудь!»

Дети испугались и присели на колени, чтобы скрыться в высокой траве. Даня немного приподнялся и посмотрел в ту сторону, откуда доносился женский голос — в ста метрах от них, ближе к деревьям, стоял трактор. Голос раздавался именно с его стороны, но мальчик никого там не видел, вероятнее всего, незнакомка находилась за трактором.

«Помогите!» — снова раздался отчаянный голос женщины, в котором можно было услышать нотки дрожи.

Данил опустился ниже к земле и взглянул на сестру, которая смотрела в сторону шума и была напугана больше, чем он.

— Что будем делать?! — сказала девочка и крепко схватила его за рукав.

Даня снова посмотрел в сторону трактора и, схватив Еву, поднялся на ноги.

— Быстро-быстро! — прошептал он и потянул ее в другую сторону, подальше от незнакомки.

Дети побежали вперед. Ева не успевала за братом — она падала через каждые пару метров, но мальчик поднимал ее и снова тянул за собой. Через полсотни метров посреди высокой травы стояла сгоревшая машина — дети спрятались за ней. Ева села на землю и прислонилась спиной к корпусу. Данил выглянул из-за машины и посмотрел по сторонам — врагов поблизости не было.

— Зачем она кричит?! — закрыв уши руками, спросила Ева.

Незнакомка молила о помощи, не переставая. Даня боялся выйти из укрытия, потому что за женщиной могли прийти, а если дети выйдут на открытое поле не вовремя, то их тоже могут заметить. Поэтому он лишь наблюдал и слушал, дожидаясь врагов, чтобы знать, с какой именно стороны они придут, тогда он будет знать в какую сторону им бежать.

Вдруг Ева подошла к нему с боку и схватила за руку.

— Спрячься! — скомандовал мальчик.

— Давай поможем ей.

— Нет!

— Но она просит о помощи!

Даня оттолкнул сестру от себя и указал пальцем на землю, чтобы она обратно села за машину, но Ева не послушала брата.

— Ей нужно помочь! — громко сказала она.

Тогда Данил подошел к ней и, прижав к машине, закрыл ладошкой ей рот.

— Если хочешь сдохнуть, иди и помоги! А я еще поживу! — гневно произнес он и убрал руку от ее губ. — Это может быть ловушкой, пойми ты уже наконец — этот мир опасен и я не папа, чтобы защищать тебя!

Тогда Ева села на землю, прижала колени к груди и обняла их руками.

Даня снова подошел к краю машины и стал осматриваться, слушая мольбу женщины.

— Мы просто будем ждать? — спросила девочка.

— Да, — не оборачиваясь к сестре, ответил мальчик.

— А если никто не придет, мы поможем ей?

— Нет!

— А если совсем никто не придет, никогда… мы поможем ей?

Мальчик вздохнул и закатил глаза.

— Нет, не поможем!

— Папа бы помог.

Тогда Данил взглянул на нее и промолчал.

Когда прошло около десяти минут, Ева не выдержала: она поднялась на ноги и побежала изо всех сил в сторону трактора, но Даня быстро догнал ее. Он схватил ее под руки и потащил обратно к машине. Ева стала вырываться из его хватки, требуя отпустить ее, но Данил донес ее до машины и, поставив на землю, закрыл ей рот.

— Ты что, дура, делаешь! — крикнул он.

Девочка увернулась от него и сделала несколько шагов в сторону.

— Никто не пришел! Мы должны помочь! — крикнула она.

— Закрой свой рот! — прошептал Даня и попытался схватить ее, но девочка снова увернулась от него.

— Папа бы помог!

— Не помог бы!

— Помог! Он смелый, а ты трус! Я сама могу помочь! — сказала она и, обойдя брата, быстрым шагом направилась в сторону трактора, но тот снова остановил ее.

— На кой черт она тебе?!

— Может она хороший человек, как мы…

— Хороших людей не бывает!

— А вдруг она чья-то мама!

Даня замолчал, когда заметил глаза сестры, наполняющиеся слезами.

Ева не боялась людей так, как Данил. За все эти непростые годы им попадались много плохих людей, но, помимо плохих, были и хорошие. Она не утратила веру в человечность, как Данил, может, потому, что она еще не видела тот ужас и ту грань жестокости, которые видел Даня.

— Это может быть ловушкой, даже если это не ловушка, может, эта женщина убивала людей и теперь она ранена, если это так, тогда так ей и надо! Нелюдям я не буду помогать!

— Но мы — то люди, — сказала Ева, наивно глядя брату в глаза.

Мальчик промолчал.

— Пожалуйста, Дань. Туда и обратно, быстро.

Тот глубоко вздохнул и посмотрел в сторону незнакомки, а затем по сторонам. Он подумал, что, может быть, если он поможет той женщине, то она сможет присоединиться к ним, по голосу она казалось взрослой, а взрослый человек в их маленькой компании мог бы пригодиться.

Данил присел на колени возле сестры, чтобы видеть ее глаза, и сказал:

— Я пойду один, ты стой здесь и не высовывайся!

Ева кивнула, после чего тот направился к трактору. Вышел из-за машины и изо всех сил побежал к незнакомке, глядя себе под ноги. Он обошел ржавый трактор и увидел виновницу всего. Черноволосая, худая женщина, лет сорока сидела к нему спиной и, плача, держалась за правую ногу.

— Эй! — сделав шаг к ней, произнес Даня и направил на нее пистолет.

Женщина обернулась: она увидела до смерти напуганного мальчишку с трясущимися руками. Данил осмотрел ее грязное заплаканное лицо и рваную одежду. Вскоре его взгляд упал на окровавленную штанину ближе к дырявому ботинку.

— Помоги! — прошептала женщина, боясь, что ребенок выстрелит.

Мальчик убрал пистолет и присел возле нее. Ее нога была зажата капканом, который раздробил ее ногу до голени. Осмотрев ногу, он заметил цепь, которая уходила в землю — она была для того, чтобы животное, пойманное в капкан, не смогло сбежать.

— Помоги мне вытащить ногу! — дрожащим голосом молила женщина.

Данил посмотрел ей в лицо: ее зрачки были сильно расширены, что означало наличие болевого шока, а ее лицо было очень бледным из-за потери крови. На земле была большая лужа густой крови, которая не успевала впитываться в грунт.

Даня схватил цепь и попытался вырвать ее из земли, но он не смог.

— Я попытаюсь раздвинуть острые зубцы, — произнес он, а затем снял с себя ремень и перетянул ногу женщины выше колена, чтобы остановить кровь.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Данил.

— Не оставляй меня так, Данил! — дрожащим голосом взмолилась она.

Мальчик посмотрел в ее глаза, в которых он видел боль и отчаяние, а затем молча кивнул и взялся обеими руками за ржавые зубцы, но при первой попытке раздвинуть клешни женщина стала кричать. Даня остановился и в ту же секунду закрыл ладонью ей рот, испачкав ее лицо кровью.

— Не кричите! Вы должны немного потерпеть, я вас освобожу!

Женщина кивнула, тогда тот убрал руку от ее лица и посмотрел по сторонам, боясь, что ее могли услышать.

— Ладно, я попробую еще раз, хорошо?

Незнакомка кивнула и, чтобы не кричать, прикусила рукав своей куртки. Данил снова стал раздвигать тугие щипцы, отчего раненая стала дрожать и стонать, кусая рукав куртки. Мальчик раздвинул капкан на пару сантиметров и схватился за зубцы, чтобы было легче их открывать. Зубья были очень острыми и впились в его ладони.

— Твою мать! — вырвалось из его уст.

Данька сморщился от боли, но продолжал раскрывать смертельный капкан. Раздвинув клешни на пять сантиметров, он попросил женщину попробовать вытащить ногу: несчастная стала тянуть ногу, но этих пяти сантиметров было мало. Даня не мог раскрыть капкан шире, его сил не хватало: его руки дрожали от усталости, а острые зубья впивались глубже в его ладони.

— Давай же! — еле слышно пробормотал мальчик, после чего, не выдержав, отпустил клешни — ржавые челюсти снова впились в ногу женщины, отчего та вскрикнула от боли и начала трястись.

— Тише! — снова он закрыл ей рот. — Слишком тугой капкан, но я попробую еще раз, ладно?!

После согласия мальчик убрал окровавленную ладонь от ее губ и посмотрел на свои руки, на которых виднелись глубокие порезы. Он глубоко вздохнул, вытер пот со своего лба, снова посмотрел на капкан, а затем по сторонам.

Глядя, как ребенок осматривается, женщина сказала:

— Я здесь около часа, никто не придет.

— Около часа? — обратил внимание он.

— Я знаю, ты думаешь про каннибалов, но, если бы это они поставили эту ловушку, то уже бы давно пришли за мной.

После ее слов в глазах Дани появилась некая легкость и спокойствие.

— Наверное, кто-то давно поставил его для дичи.

— Возможно, — ответил он, сжимая руки в кулак от боли.

— Я устала, мне нужно прилечь.

Взглянув на ее бледное лицо, Данил понял, что ей плохо. Он вспомнил о тех конфетах, которые нашел в машине: достав из кармана талую конфету, он протянул ее женщине, чтобы сладким компенсировать потерю крови. Несчастная быстро съела теплый шоколад, тогда, недолго думая, мальчик отдал ей вторую конфету, хотя сам он был не менее голодным, чем она.

— Как ваше имя? — спросил он, глядя в ее зеленые глаза.

— София.

— Я снова попробую открыть капкан, — произнес он и приблизился к ее ноге.

— Хорошо.

После ее согласия мальчик схватился за железные челюсти, но в тот же момент он был остановлен:

— Ты ведь понимаешь, Данил, что я не смогу самостоятельно идти?

— Понимаю…

— Ты поможешь мне? Ты один?

— Не один…

— Не один? Может, позовешь взрослых?

Даня вздохнул.

— Взрослых нет.

— А с кем ты, сколько вас, ты мог бы назвать мне имена?! — настойчиво стала спрашивать женщина.

— Не важно, с кем, и не важно, сколько…, — насторожился он и, немного отодвинувшись от Софии, завел руку за спину — к пистолету.

Заметив это, женщина стала оправдываться:

— Ты меня не так понял, я не желаю вам зла. Два дня назад я потеряла дочь, я подумала, может она с вами, ей всего 14 лет…

— Нет, не с нами, — перебил ее Даня.

— Я даже не сказала ее имени…

— Нас только двое, с нами нет никакой четырнадцатилетней девочки!

Женщина замолчала на мгновение.

— Ты поможешь мне ее найти?

— Я помогу вам освободиться и помогу вам найти укрытие на время.

— И это все?

— Вы не сможете ходить, я не собираюсь…

— Я поняла! — перебила она.

— Без обид… — со стыдом прошептал мальчик. — Но я даю обещание, если я встречу вашу дочь, я сообщу ей о вашем местонахождении.

— Даня! — вдруг послышался голос Евы неподалеку.

Мальчик обернулся: Ева быстрым шагом направлялась в их сторону.

— Ева, мать твою! Я сказал тебе оставаться там!

— Но ты уже долго, я подумала, что тебе нужна помощь, — сказала девочка и остановилась в десяти метрах от них.

— Твоя сестра? — спросила женщина.

— Да, к сожалению…

— Я могу помочь! — сказала Ева и сделала пару шагов навстречу.

— Стой там! — скомандовал Данил. — Смотри по сторонам, если что увидишь — говори!

Ева нахмурилась.

— Там никого нет, я лучше помогу! — возмутилась девочка и, не послушав брата, быстрым шагом направилась к ним, но через пару шагов она споткнулась и упала на землю.

Данил приподнялся, испугавшись, что она также попалась в капкан, но через мгновение Ева встала на ноги и, оттряхнув колени, посмотрела себе под ноги: ее левая нога запуталась в тонкой проволоке.