У Истока. Хранители. Том 2. Таёжный пояс

Оливия Тишинская, 2023

Продолжение саги о Хранителях. Теперь они знают, что они здесь не просто так. Ничего не бывает просто так. Сути и цели своего предназначения им пока знать не дано. Судьба разводит тех, кто был предназначен друг другу. Им так сказали. Но правда ли это? Как докопаться до сути? Где искать учителей? Как понять, что ты на самом деле избранный? Можно ли отказаться от дара и стать как все? Теперь, когда каждый из них остался один на один с тысячей неразрешённых вопросов, порой приходится откладывать сакраментальные вопросы бытия в дальний ящик и просто пытаться выжить. А порой и найти хотя бы одну причину вообще жить.

Глава 1. На свободу

— Где твоя машина? — тряхнул он ведьму, почти оторвав от пола.

— Сломалось что-то, — тихо сказала она, — на сервис отогнала.

Удар.

— И как же ты отогнала, если она сломалась? — навис он над лежащей на полу ведьмой.

— Эвакуатор. Может, слышал, — она пыталась подняться, вытирая ладонью кровь с губ.

Удар. Она больно стукнулась головой о деревянный кухонный пол. Знала бы бабуля, что по этому шикарному полу нового дома не будут слышны счастливые шаги молодой семьи и крошечных ножек, а лишь тяжёлый грохот падающего тела. Её тела. Той, которая этот дом спроектировала для себя и бабули. Для себя и своей будущей семьи. А не для того, чтобы тут глумилось это чудовище.

Он низко наклонился над ней:

— Убью, и никто не узнает. Обеих. Ты на хрен никому не нужна. И вот это всё — он потыкал толстым пальцем куда-то в пустоту, — вот это всё будет моё.

Она покивала головой.

— Поняла, сука? Я тебя отсюда живой не выпущу.

Она снова покивала.

Он ещё раз сильно пнул её ногой. Девушка застонала и согнулась.

Муж схватил её за руку и по полу заволок в спальню, где хныкала в кровати уже уставшая кричать малышка. Ещё раз пнул и замкнул дверь спальни снаружи. Она минуту полежала на боку, дожидаясь, пока немного отступит боль. Затем медленно поднялась, проверяя каждую мышцу, сустав, кость на целостность. Всё болело, но было цело. Синяки будут, но они ей не помешают. Она взяла на руки малышку, поцеловала в макушку и стала укачивать на руках. Дочка постепенно перестала хныкать, обняла её за шею своими крохотными ручонками и прижалась к шее маленьким личиком.

— Потерпи крошка, сегодня всё это закончится.

Осталось дождаться, когда он ляжет спать и молиться, чтобы до тех пор не умереть. Чёткой уверенности, что он не доведёт свои угрозы до конца, не было.

Она баюкала малышку и боялась выпустить её из рук до того самого момента, пока не заскрипела в спальне кровать и не раздался его храп. Теперь надо было действовать чётко, быстро и без паники. Она осторожно засунула мелкую в комбез, открыла окно настежь, чтобы та не запотела.

Все вещи были собраны и лежали в машине. Оставалось быстро переодеться самой. Она поймала себя на мысли, как легко ходить в ботинках по ковру, когда знаешь, что по нему уже не будет ползать твой годовалый малыш. Смешно даже, как мы цепляемся за вещи порой, и не думаем о близких. Неужели ковёр важнее малыша? Она проверила ещё раз документы и деньги, боялась оставить их в машине, ну вдруг угонят, тогда вообще хана.

Прежде чем вылезать через окно, она накинула на ручку изнутри петельку из лески и выкинула конец наружу.

— Ну, всё. Бог даст, увидимся, — сказала она, обводя взглядом игрушки и книжки в комнате, изо всех сил давя в себе желание расплакаться и остаться, лишь бы не покидать родных стен, она сильно прижала к себе малышку, выключила свет и медленно перелезла через подоконник.

Малышка немного похныкала, но не проснулась. Ведьма насторожилась и прижалась к стене, боясь услышать за соседним окном, как скрипит кровать, когда он встаёт. Минуты две она, едва дыша, прислушивалась к тишине ночи. Ничего, кроме отдалённого шума машин и незначительных шорохов неясного происхождения, слышно не было. Ведьма потянула за леску, окно медленно закрылось. Конечно, надёжно запереть его не получится, но… Леску она намотала на предварительно загнанный под карниз толстый гвоздь. Ну, хоть как-то. Всё-таки это её дом и она надеялась, что в этой детской ещё будет много счастья. Без него.

— Мне надо уехать, пойми. Тут оставаться просто страшно. Он настолько неадекватный, что это даже участковый признал. Его психиатрический диагноз очевиден. Но назначить обследование может только суд. В нашей стране психов лечат только с их согласия.

— Серьёзно?! А если он опасен? Если он убийца?!

— Сначала поймать надо, доказать, а потом по суду лечить. Иначе никак.

— Да что за страна такая?!

— Ну, вот такая. Сама видишь, то, что в нашем детстве лечилось, теперь норма. Если срочно что-то не изменится, то скоро убийцам будут разрешать убивать, потому что им это надо, надо же уважать чувства другого человека. Может, он страдает. Надо облегчить его страдания, вложив топор в руку. Вот так устроена наша система защиты человека. Не убил — не виновен. Специально не убивает, чтобы мучить — не так всё плохо, можно жить. Вы же живёте, работаете.

— Может, всё-таки на развод подашь? Мы тебя поддержим.

— У меня сил на эту борьбу сейчас нет. Вообще нет сил. Я не в состоянии ему сопротивляться. Это раз. Во-вторых, он будет тут, в городе. Он нас по-любому выследит и последствия будут самые плохие, поверь мне. Он или ребёнка выкрадет, или меня подкараулит где-то. Ты не представляешь уровня жестокости и ничтожества этого… Нет, человеком это назвать нельзя. Не достоин. Мне надо отдохнуть и ребёнку перестать плакать от каждого громкого звука. Работать я смогу и издалека, зато он нас не найдёт и тебе я скажу позже, когда пойму, что готова выйти из тени и победить.

— Куда ты? — вытирая слёзы, спросила Мира.

— Туда, где никто не будет знать меня по имени, никто не будет знать, кто я и откуда. Где хоть ненадолго можно обо всём забыть и просто спать по ночам, улыбаться солнцу, людям, не боятся удара в спину. Не бояться вообще ничего.

Мира согласно кивала. А ведьма чувствовала, что с каждым словом она как будто избавляется от этого страха и от старой себя, которая невесть откуда появилась и погрузила её саму на несколько лет в непонятное болото отчаяния, боли, неуверенности в себе и глухого неизбывного одиночества.

— Знаешь, Мира, когда он впервые ударил меня, то как будто пробил какую-то стену, как будто мозги у меня в голове не просто встряхнуло, а разбило о внутренний кокон. Он раскололся, рассыпался и я увидела, всё как есть. Я в глубоком шоке от самой себя, от того, что произошло. От того, как я во всё это влипла. Как не разгадала этого человека, почему ничего не видела. Нет мне никакого оправдания, нет никакого-никакого оправдания. Как я влипла, я не знаю. Сама толком ничего не помню. Морок какой-то.

— Бывает, мне бабушка про такое рассказывала, говорила, плохие люди у успешных так судьбу отнимают и достаток. Ну, типа колдовство что ли.

— Да, моя бабуля тоже так говорила, как будто в след чужой вступила, если с человеком происходила непонятная и нелогичная хрень. Вот только без бабушки я в это и вляпалась. Уж она-то на порог бы его не пустила.

— Уверена, так бы и было. Я помню, какая ты была тогда. Как мёртвая. Глаза пустые. Только работа, всё чётко, логично, но сухо. Я думала, что мы вообще разбежимся. Ну, фирма в смысле… Прости… — взгляд Миры выражал отчаяние и извинение одновременно. — Но ты так погружалась в работу, так впахивала, что наоборот мы росли как грибы после дождя. Имеем, что имеем.

— Вот это и страшно. Если б не одно, не было б другого. Что если бы не смерть бабушки? Мы бы остались заурядным агентством по евроремонту? Думаешь, легко было начинать, когда диплом ещё и не написан даже? Когда все деньги, это какие-то накопленные бабулей копейки и то, что дед просто в приказном тоне выдал, веря в меня. А потом? Все тут без меня обои клеили, пока я по Дальнему Востоку собирала рецепты, идеи и себя в кучу. Я пыталась закрыть пустоту от слишком большого числа потерь. Я как будто умирала с каждым из них. Как будто дед уже увёз с собой тело, а души не было вообще. А сейчас я есть. Ты меня такую не знала, но я тебя уверяю, новая я тебе ещё больше понравлюсь.

— Мы никогда не были заурядным агентством по евроремонту, — немного обидчиво отозвалась Мира. — Ты строила стильное бюро и набирала классных людей и по профессиональным навыкам и по душевным, поэтому у нас заказчиков много и они возвращаются. У нас люди хорошие, — голос Миры дрогнул. — Ну, как мы без тебя будем?

Она снова уткнулась в платок. Мира плакала, как котёнок, тихонько попискивая, будто стесняясь своих чувств.

Ведьма присела на коленки у низенького дивана и обняла свою помощницу.

— Я немного передохну и выйду на связь. Ты только точно знай, что я просто в отпуске. Представь, что я на островах, где нет связи, а спутниковый телефон нашему бюро не по деньгам. Я тебе уже всё рассказала, все документы мы оформили, все свои проекты я закрыла. Я думаю, вы прекрасно без меня справитесь. Это ненадолго!

Мира вытирала платком лицо и согласно закивала, потом она подняла голову и с видом брошенного ребёнка спросила:

— Правда, вернёшься? Скоро?

Тут уже у ведьмы сердце дрогнуло. Она бежала от боли, но причиняла боль другим.

Ещё одна распространённая ошибка всех и вся. Думать надо прежде всего о себе. Раненая или даже убитая она совершенно бесполезна и себе, и ребёнку, и всем тем людям, которые сейчас на неё работают. Сначала надо выйти из комы самой. Нельзя отдавать людям, если у самой внутри пустота.