Серафим

Оливия Вильденштейн, 2021

Селеста провела последние четыре года, строя жизнь вне ангельских гильдий. Вечеринки, колледж и человеческие амбиции вместо небесных. Один за другим перья с ее крыльев осыпались на тротуары Нью-Йорка. Она давно перестала общаться с ангелами, но один из них все же вернулся в жизнь девушки… Самый отвратительный из всех. Соучастник гибели ее лучшей подруги Лей. Сераф Ашер. Этот красивый упрямый парень даже и не думает оставить Селесту в покое! Он требует, чтобы она завершила крылья. А когда она просит назвать хоть одну причину для этого, он рассказывает о том, что на самом деле сделал с душой Лей. Ашер не собирался раскрывать свой страшный секрет. Но он знает, что это единственный способ спасти непокорную Селесту, которую он не может выбросить из головы… или сердца.

Глава 17

— Так что случилось с Джаредом?

— Я доверил его офаниму из венской гильдии, — объяснил Ашер. — Тобиасу.

— И этот Тобиас… Он знает?

— Да.

— И ты ему доверяешь?

— Своими крыльями.

Крылья — наивысшая ценность для ангела.

— Когда-нибудь ты познакомишь детей?

— Нет, пока не изменю закон о душах нефилимов.

— Ты пытаешься добиться его изменения?

— Пока не очень активно. Как только дети докажут свою ценность, как только они оба вознесутся, я начну с этим бороться. Что касается знакомства, хотя я надеюсь, что они еще долго не встретятся, но ты уже отыскала путь к ней. Полагаю, он тоже его найдет, или она к нему, когда оба смогут свободно странствовать по миру. — Его грудь вздымалась с рваными вздохами. — И я думаю, что их души каким-то образом узнают друг друга.

— Мне кажется, ты только что заработал седые волоски, Сераф.

Он тихонько фыркнул.

— Удивлен, что у меня вообще остались волосы.

Я ослабила хватку на его шее, но не потому, что меня отпустил ужас от такой высоты, а потому, что не хотела причинить ему боль. Больше нет. Даже если он сделал это не для меня, спасение Лей казалось подарком.

— Как зовут Джареда на этот раз? Люцифер?

Веселье разгладило напряженное лицо Ашера.

— Ему бы подошло.

— И также нарисовало бы мишень на его спине. — Он уставился на темный город внизу. — Тобиас назвал его Адамом.

— Адам и Найя. Мне нравится, как звучит.

Ашер поджал губы. Очевидно, он моего мнения не разделял. Потому, что Найя теперь была его маленькой девочкой, или по той причине, что он все еще не любил… Адама?

Тогда мне кое-что пришло в голову. То, что внезапно обрело смысл.

— Мими знает. Вот почему она не назвала тебя крестцовой дыркой и не отправила куда подальше.

Ашер приподнял бровь.

— Дыркой?

— Тебе действительно нужно, чтобы я объясняла?

— Думаю, сам разберусь. — Это была улыбка? — И да. Она знает.

— А Иш Элиза?

Его голова чуть дернулась назад.

— Иш Элиза? Откуда ей знать?

Я пожала плечами.

— Найя упоминала, что вы двое близки, когда мы сидели в сундуке с игрушками и ждали, что ты нас найдешь.

— Иш Элиза работает вместе со мной. Между нами ничего нет, а если бы и было, я бы никогда ей не сказал. Ты же понимаешь, за то, что я сделал, меня могут не только понизить в должности, но и убить.

— У тебя есть крылья.

— Которые обратятся в пепел, если станет известно, что я спас душу нефилима — две души. И я подозреваю, что Семерка не остановится на моих крыльях.

— Они опалят твою кожу?

— Кожу? Нет… Сразу возьмутся за душу.

— Вы можете сжигать души?

— Огонь архангела может сжечь многое. — Между бровями Ашера залегла складка. — Я знаю, что ты меня ненавидишь, Селеста, но, если попытаешься навредить мне этой информацией, ты также навредишь Найе. Они без колебаний, — он вздрогнул, — сожгут ее душу.

Все еще держась одной рукой за шею, я позволила другой коснуться его щеки.

— Я не ненавижу тебя. Больше нет. И обещаю забрать все, что ты мне сейчас сказал, с собой в земную могилу.

— Могилу?

— Если только ты не сжалишься над моей душой нефилима.

— Ты не нефилим.

— Пока что. — Моя рука снова скользнула к его шее.

— Я думал, что, если доверюсь тебе, ты передумаешь.

Так вот почему он это сделал?

— Даже если бы я передумала, Сераф, к сожалению, у меня нет возможности завершить крылья вовремя. Мне нужно заработать семьсот перьев до середины декабря.

Бронзовые кончики его крыльев трепетали, пока мы неслись по воздуху.

— И?

— И это невозможно.

— Как и возвращение Лей и Джареда. — Пряди волос упали ему на лоб.

— Если бы ты только сказал мне раньше… — Впервые за четыре года я пожалела, что испортила свои крылья. — Прости. Ты не виноват.

— Виноват. Целиком и полностью. Все это моя вина. — Давление его большого пальца, которым он ранее убрал прядь моих волос, усилилось. Оно не причиняло боли. Скорее напоминало о том, что он обнимает мою голову. И тело, если уж на то пошло. — Позволь мне помочь, Селеста. Позволь попытаться возместить ущерб, который я причинил.

Я закусила нижнюю губу и провела по ней зубами, обдумывая его предложение и последствия — не вызовет ли помощь архангела удивления? А потом я взвесила наши шансы на успех — с каждой минутой они уменьшались.

— Знаю, ты считаешь, что я не способен предоставлять людям выбор, Селеста, но это не так. И я не стану принуждать тебя, если ты действительно не хочешь возноситься. Не теперь, когда ты знаешь.

— Правда?

— Правда. Но я буду разочарован, если ты не попробуешь. — Его рот чуть скривился. — Не говоря уже о Найе и Мими…

— А я-то думала, что архангелы выше шантажа.

— Принуждение — наша специальность, наряду с огнем и впечатляющим размахом крыльев.

— И изрядной дозой смирения.

Его глаза сверкнули.

— Это работает?

Мне ясна причина, по которой он пытается заставить меня передумать — чувство вины выступает сильным мотиватором, — но будет ли попытка совершить невозможное достаточной, чтобы успокоить его совесть? И самое главное, чего хотела я сама?

Мне нравилась жизнь, которую я устроила для себя на земле. Нравился колледж и мой человеческий лучший друг. Попытка заработать семьсот перьев казалась хаотичной и утомительной. Не говоря уже о том, что, если каким-то чудом мне удастся это сделать, я распрощаюсь с миром, который успела полюбить, ради того, который презирала.

— Селеста? — Голос Ашера звучал столь же мягко, как ветер, что овевал наши кочующие тела.

Я вздохнула.

— Если я соглашусь, как ты поможешь? Как именно ты сможешь помочь?

Его руки усилили хватку, словно теперь, когда я обдумывала его предложение, он не хотел рисковать тем, что я ускользну.

— Я бы предварительно отобрал грешников. Присвоил бы их к тебе без необходимости заглядывать в гильдию. Сэкономил бы тебе как можно больше времени.

— Это будет полноценная работа, Сераф. Разве тебе не нужно править Элизиумом?

Ашер не улыбнулся. Нет, он был пугающе серьезен.

— Пока твои крылья не завершатся, я буду рядом с тобой.

— Планируешь держать меня за руку, да?

Его торс и руки напряглись.

— Я, хм… Я…

Ощутив его дискомфорт, я закатила глаза.

— Расслабься. Я пошутила.

Я уставилась на звезды, желая, чтобы они дали мне совет. Если я соглашусь и потерплю неудачу, удар будет настолько сильным, что я вряд ли сумею от него исцелиться. Но если даже не попытаюсь, всегда буду задаваться вопросом. А если бы я преуспела…

— Потерпеть неудачу или вечно задаваться вопросом? — пробормотала я вслух.

— Что?

— Я взвешиваю последствия решения для моего рассудка.

Ашер замолчал, будто давая мне время сделать выбор.

Если не умру, пытаясь заработать перья, то смогу жить вечно со всеми, кого люблю.

— Ладно. Давай сделаем это. Или попытаемся, по крайней мере, но, если я сойду с ума, пока у меня еще есть кости крыльев, это будет на твоей совести, Сераф.

Улыбка преобразила его лицо так, что оно затмило чистейшие крылья истинных.

— Я бы пожала тебе руку, чтобы скрепить нашу сделку, но не хочу, чтобы ты убирал хоть один палец с моего тела в данный момент.

Он усмехнулся. Звук оказался на удивление привлекательным.

— Есть ли шанс, что теперь, когда ты получил желаемое, мы сможем приземлиться?

— Твое желание для меня закон. — Ашер прижал меня к себе, затем наклонился и сложил крылья.

Я закричала, когда мы рассекали воздух, падая так быстро, что я попыталась взобраться на архангела.

— Не так быстро! Остановись! Пожалуйста! Меня сейчас стошнит. Остановись!

Его крылья раскрылись, и, хотя наши тела подбросило вверх, мой желудок ухнул к копчику.

— Селеста, тебе нечего бояться. — Его хватка на мне ослабла, затем усилилась.

— Я не люблю скорость. Также не люблю высоту. И у меня жуткая морская болезнь.

— Мы можем парить, но это займет некоторое время. Я предположил, что ты хочешь быстрее вернуться на землю.

— Другого варианта нет?

— К сожалению, нет.

Я взглянула вниз, чтобы понять, сколько еще пространства нам предстояло преодолеть.

— Зачем нужно было подниматься так высоко? — пробормотала я, увидев Большой дворец, куполообразная крыша которого из стали и стекла сейчас была размером с жевательную резинку.

— Будучи ребенком, я верил, что звезды — это души, которые покинули Элизиум, устав от человеческого и небесного миров. — Ашер обратил взгляд вверх. — Когда офаним объяснил, что это шары из горящего водорода и гелия, я заплакал.

Я фыркнула, потому что угрюмость этого ангела сродни чувствительности Найи.

— Не могу представить, чтобы ты плакал.

Его взгляд вернулся ко мне, сверкая, будто в нем поселился звездный свет.

— Ты, вероятно, также не можешь представить, чтобы я когда-либо терял перо, будучи неоперенным.

Я нахмурилась.

— Такое случалось? Потерял хоть одно?

— Много.

— Но не так много, как я, верно?

— Полагаю, ты рекордсмен по количеству потерянных перьев.

Я изобразила гордую улыбку.

— И еще рекордсмен по количеству перьев, заработанных вне службы.

— Вне службы?

— Не на миссиях.

— Хм. Так, значит, к моменту моего вознесения я заработаю почти два полных комплекта. По крайней мере, это должно дать мне доступ к рангу малахима.

Он сглотнул.

— Обещаю, когда ты вознесешься, я буду бороться за то, чтобы предоставить гибридам те же права, что и истинным.

— У тебя впереди более важная битва. Как только выиграешь первую, мы перейдем ко второй.

Поднявшийся ветер разметал мои волосы по лицу. Удерживая Ашера за шею одной рукой, я отняла вторую, чтобы заправить выбившиеся пряди.

— Мими решила не возвращаться, так?

По его лицу скользнула тень улыбки.

— Нет. Она ждет тебя.

Пока мы приближались к земле, я сосредоточилась на непоколебимой уверенности Мими, а не на том, сколько пути нам предстояло преодолеть. Вернее, мне еще предстояло преодолеть.

И я говорила не о земле под нами.

Ашер сделал невозможное. Смогу ли я?