Серафим

Оливия Вильденштейн, 2021

Селеста провела последние четыре года, строя жизнь вне ангельских гильдий. Вечеринки, колледж и человеческие амбиции вместо небесных. Один за другим перья с ее крыльев осыпались на тротуары Нью-Йорка. Она давно перестала общаться с ангелами, но один из них все же вернулся в жизнь девушки… Самый отвратительный из всех. Соучастник гибели ее лучшей подруги Лей. Сераф Ашер. Этот красивый упрямый парень даже и не думает оставить Селесту в покое! Он требует, чтобы она завершила крылья. А когда она просит назвать хоть одну причину для этого, он рассказывает о том, что на самом деле сделал с душой Лей. Ашер не собирался раскрывать свой страшный секрет. Но он знает, что это единственный способ спасти непокорную Селесту, которую он не может выбросить из головы… или сердца.

Глава 8

Когда на следующий день мы с Джейсом шли по двору Колумбийского университета, он сказал:

— Си, иди домой.

Я моргнула.

— А?

— Домой. Возвращайся.

Домом была Мими, но Мими больше нет.

— Ты не в том состоянии, чтобы посещать занятия.

Я крепче сжала свой увесистый учебник.

— Я в порядке.

— Нет, не в порядке.

— Мне кажется, я знаю себя лучше, чем ты.

Поджав губы, он сделал шаг назад.

— Ты права. Я ничего о тебе не знаю. — Точно как версия Лей из сна, он отступил, снова и снова. — Но не потому, что не пытался узнать, — выпалил он, оставив меня стоять в одиночестве на зеленой лужайке.

Я сомкнула колени, пытаясь не упасть, когда элегантные кирпичные и каменные здания раздувались и сжимались вокруг меня, вызывая головокружение и удушье. Подняв лицо к небу, я смотрела на солнце, пока оно не обожгло зрачки, погрузив их в боль, как и все остальное во мне, затуманивая мир, сжигая его цвета, запахи, звуки и движения.

Мой телефон запищал. Взглянув на экран, я увидела сообщение от мистера Олдермана: «Когда и куда вы хотите, чтобы мы доставили прах Мюриэль Моро?»

Мои колени подкосились, и я начала падать.

Я все падала.

И падала.

Мир посерел и распался на фрагменты, а затем стал темным, как обсидиан.

* * *

Хлопнули дверцы шкафа. Зажурчала вода.

Я перевернулась, ожидая увидеть открытое небо, но над головой нависал бледно-серый потолок, а сапфировые портьеры из смятого бархата обрамляли черный беззвездный прямоугольник. Я села так быстро, что моя спальня расплылась перед глазами, а огромный телевизор с плоским экраном и зеркальные шкафы закружились вокруг меня. Разве я не покинула «Плазу» вчера? Разве не возвращалась в кампус? Как…

Еще один удар заставил мое сердце подскочить к горлу. Звук был близко. В моей ванной комнате.

— Джейс? — неуверенно позвала я.

Если только там не швейцар, но что бы он делал в моей ванной? Это было бы не только странно, но и крайне неуместно. Я снова позвала Джейса.

У мужчины, который вышел из моей ванной, нет ни татуировок, ни темных волос.

Я обернула простыню вокруг себя, хотя все еще была полностью одета — в черную футболку со словом «Злючка», очерченным нарисованным пламенем, и в кожаные легинсы. Я позволила простыне медленно опуститься.

— Снова вернулся, Сераф.

— Возвращение подразумевает, что я уходил.

У меня пересохло во рту.

— А разве нет?

Ашер скрестил руки на белой футболке, которая, казалось, так не соответствовала его статусу. Мышцы напряглись под его полированной, точно солнце Элизиума, кожей.

— Твой парень кажется… милым.

Да, точно.

— Не знала, что вы встречались.

— После того как ты потеряла сознание. Он прибежал, чтобы помочь.

Вполне в духе Джейса.

— Тебе следовало позволить ему.

— И что он мог сделать? Отвезти тебя обратно в крысиную дыру на окраине города и трахать, пока не проснешься?

Я задохнулась от возмущения.

— Его квартира не крысиная дыра. И он не мой парень. Просто сосед. — Почему я чувствовала необходимость прояснить этот момент?

Ашер прислонился к дверной раме, прижимая громадные бирюзовые крылья к спине.

— Может, тебе стоит сказать ему об этом?

— Может, тебе стоит заняться своими делами?

— Ты и есть мое дело.

— Нет, я не имею никакого отношения к твоим обязанностям.

— Селеста, поверь, если бы это зависело от меня, я бы позволил тебе и дальше прожигать дерьмовую жизнь в этом мире.

Он что, опять выругался?

— Мне казалось, ты всеобщий любимчик, Сераф. Думала, не подчиняешься приказам. Я считала, что это ты устанавливаешь правила.

Его перья мерцали в слабом свете, который проникал из ванной.

— Так и есть. Я не подчиняюсь приказам. И да, я устанавливаю правила.

— Тогда почему, во имя Абаддона, ты так стремишься заставить меня вознестись? Неужели не выполнил свою ежегодную квоту?

Его губы дрогнули. Должно быть, мне показалось, потому что архангел обладал нулевым остроумием и еще меньшим чувством юмора.

— Я уже говорил тебе, Селеста. Мюриэль потребовала, чтобы ты завершила свои крылья.

— Мими никогда бы не стала требовать этого от меня.

— И все же она это сделала.

— Почему? И с чего бы ей просить помощи у тебя? У убийцы ее сына.

Тьма окутала серафима, драматически оттенив его выразительные скулы.

— Я набрал тебе ванну и заказал еду.

— Я не твой ребенок.

Он опустил подбородок.

— Я прекрасно понимаю, что ты не мой ребенок, но каким-то образом ты стала ребенком для Мюриэль, и, поскольку ее здесь больше нет, чтобы заботиться о тебе, теперь ты застряла со мной. Так что вставай, смой с кожи вонь твоего парня и встретимся на кухне.

Я не краснела. Никогда. И все же мое лицо опалило жаром. Вонь моего парня? Да кем он себя возомнил, черт возьми?

— Хватит придумывать, как заставить меня улететь и оставить тебя.

— Ох, Сераф. — Мои губы скривились в жестокой улыбке. — Я не думала, как заставить тебя улететь. Я придумывала способ тебя убить.

Из моих крыльев не выпало ни одного пера. Возможно, потому, что это не ложь, а возможно, и потому, что ишимам наплевать на мою угрозу. В конце концов, я не могла убить архангела. Только другой архангел обладал такой силой, потому что единственный способ убить вознесенного — сжечь его крылья огнем серафимов.

Ашер фыркнул, и, хотя он все еще находился в тени, его глаза сверкнули бирюзовым отблеском на фоне монохрома.

— Что ж, развлеки себя этими видениями в ванной.

Прежде чем я успела ответить, дверь моей спальни с грохотом захлопнулась.