Ангельская справедливость

Анастасия Чинякова

Много столетий подряд Межмирный суд следит за магическим порядком в человеческом мире, скрывая все проявления волшебства и спасая жизни обыкновенных людей от темных чар. Во главе Межмирного суда стоят Ангелы Правосудия, чуждые создания, смысл жизни которых – нести в миры светлое знамя справедливости. Но так ли они справедливы, как принято полагать?

Автор сердечно благодарит своих первых читателей Егора, Настю К., Настю С., Риту, Соню, Любу, Диму, Ваню и Диану за поддержку, похвалу и критику. А также своего бессменного, самого терпеливого и лучшего на свете редактора Юлю. Без вас эта история была бы другой или не существовала вовсе.

Отдельно хочу выразить благодарность за терпение и поддержку автору обложки Ольге Графовой!

Редактор Юлия Стефанович

Иллюстратор Ольга Графова

© Анастасия Чинякова, 2021

© Ольга Графова, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0053-3656-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Чудовище злобно щерило истекающую ядовитой слюной пасть. Жутко сверкали красные глаза. Крупное тело на четырех лапах «рябило», как помехи на старом телевизоре, всеми цветами и формами. Я отступила на пару шагов, прикидывая, как бы побыстрее разобраться с такой тварью. Ее природа была мне абсолютно непонятна, так что подобрать против нее какое-то заклинание тоже было задачей не из простых. Возможно, все закончилось бы кровопролитным рукопашным боем, но тут монстр приоткрыл пасть и издал звонкую трель. Мы вылупились друг на друга, словно пытались перещеголять оппонента в выразительном выкате глаз.

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ынь! — заверещало чудище, предпринимая еще одну попытку злобно на меня зарычать.

Я нервно захихикала, глядя на его растерянную мордашку. Со стороны выглядело так, будто незадачливая нежить проглотила будильник.

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь! — прозвучало еще громче и отчетливее, чем раньше, при этом пасть монстра оставалась закрытой.

Будильник?

Я огляделась. Стены пещеры таяли, расплываясь под прямым взглядом. Вот, кажется, они есть, такие плотные и осязаемые, стоит протянуть руку и…

Трель зазвучала снова, и вместе с ней тьма водоворотом унесла все посторонние образы.

Я глухо застонала и перевернулась на живот, накрываясь одеялом с головой. Будильник требовательно звенел над самым ухом. Высвободив руку из-под одеяла, я нашарила кнопку выключения. Раздражающий звук умолк, остались только обычные звуки городского утра: шуршание метлы дворника, цоканье каблуков по асфальту, рокот двигателя и пыхтение выхлопной трубы…

За дверью прошаркали тапочки и звонкий дребезжащий голос сообщил:

— Пятнадцать минут восьмого!!! Лика, ты вообще собираешься куда-нибудь ехать или остаешься дома?!

Бабушка на всякий случай шумно подергала дверную ручку, а затем пошаркала тапочками дальше на кухню, на ходу ворча кошке:

— Чего тебе надо, троглодитка? Ну что ты ластишься?! Подожди, еще никто не завтракал, видишь?..

Медленно и осторожно я все-таки заставила свое тело сползти с кровати и принять вертикальное положение. Не открывая глаз, я направилась в ванную, в коридоре столкнувшись с мамой.

Утром в нашей квартире пребывала в добром здравии только бабушка. Мы с мамой больше походили на всклокоченных, но еще довольно свежих зомби. Кое-как распределив между собой ванну и туалет, мы залипли и там. Впрочем, через десять минут благодаря причитаниям бабушки мы доползли до кухонного стола и, после первых глотков крепкого чая, начали оживать.

— Боже-е-е-ественно! — протянула мама, прихлебывая чай.

Я бездумно заправляла в себя кашу ложка за ложкой, слушая утренние новости: «Поздравляем всех с Днем знаний! Сегодня полтора миллиона детей впервые пойдут в школу!..»

— Первый раз в первый класс, а, Анжела? — оживленно поинтересовалась бабушка.

— Угу, типа того… — угрюмо отозвалась я, доедая кашу и запивая ее остатками чая.

Мой просыпающийся организм наконец-то начал проникаться всей серьезностью ситуации, смутно припоминая, зачем его разбудили в такую рань. Вместе с этим каша, съеденная мной только что, обернулась в желудке камнем и почти уже начала проситься назад. Как бы я ни убеждала себя, что волноваться нечего, как бы ни сохраняла внешнее спокойствие, мой чувствительный желудок выдавал истинное самочувствие с потрохами… В прямом и переносном смысле.

Глубоко выдохнув, я вернулась в спальню, чтобы отвлечься от дурноты рутинными делами. Наполненная холодным утренним светом комната встретила меня опустевшими полками, сгруженными в кучу чемоданом и сумками и ворохом постельного белья на кровати. Я вздохнула, хватаясь за торчащий угол то ли пододеяльника, то ли наволочки. У меня всегда были слишком живые сновидения, отчего моя постель постоянно переворачивалась вверх дном, а однажды, лет двенадцать назад, я вообще умудрилась поджечь во сне одеяло и только чудом не сгорела сама… Именно тогда все и изменилось. Хотя поверить в свалившееся на меня счастье не могу до сих пор.

Ну, как сказать, счастье… Мама с бабушкой были не очень-то счастливы. С малых лет непоседливая и шумная доченька и без того практически не поддавалась контролю, а уж после поступления в Городскую Магическую Академию… Чего только не приходилось расхлебывать моей обожаемой родне во время каникул: произвольные полеты не предназначенных для этого предметов, заколдованная на бесконечные танцы обувь, кусающиеся книги, говорящие животные, ожившие игрушки. Собственно говоря, стандартный набор начинающего волшебника. С этим даже полные семьи справляются с трудом, что уж говорить об одинокой женщине и ее пожилой матери. Правда, родные старались компенсировать мне отсутствие отца, умершего, когда я была еще совсем маленькой, и воспитывали неуемного ребенка в строгости, но любви, то есть смешав тумаки и объятия в правильной пропорции. Порой мне позволялось шкодничать, а порой нужно было стоять по стойке смирно, но грань дозволенного я быстро смекнула, и потому конфликты случались редко. Мы были дружной полноценной семьей. Я никогда не видела проблемы в отсутствии отца, поэтому смело могу назвать маму и бабушку моими самыми настоящими и лучшими в мире родителями. И пусть мои первые годы обучения в Академии дались им нелегко, зато дальше пришел мой черед. Я узнавала больше, становилась ответственнее, так что к тринадцати годам, после трех лет обучения, все вышеописанные хулиганства прекратились сами собой.

Кровать наконец-то приобрела должный вид, а я повернулась к зеркалу, взяв с тумбочки расческу. На меня уставилась угрюмая курносая мордашка в обрамлении перепутанных, вставших дыбом орехового цвета волос. С трудом верилось, что это детское личико с парой зеленых заспанных глаз принадлежит уже давно не школьнице. Я только фыркнула, принимаясь за свою шевелюру. Страшно было представить, что при встрече подумает мой работодатель: невысокая, худенькая, чуть ли не ребенок на фоне сокурсников. Но, хвала Межмирным Богам, зачисление в штат осуществляется по результатам экзаменов, которые я сдала очень даже сносно. Кроме того, для успешной работы нужны определенные качества, а обладающие ими настолько редки, что выбирать не приходится. Берут, что дают.

В наполовину опустевшем шкафу уныло покачивался на вешалке мой единственный строгий костюм: светло-серая юбка, пиджак и белая блузка. Я впихнула себя в этот сомнительный наряд и, вооружившись косметичкой, попыталась придать лицу здоровый вид. Хотелось бы, конечно, еще и добавить взрослой привлекательности, но макияж не был моим коньком. Замаскировав вечные тени под глазами и добавив бледным щекам румянца, я принялась расталкивать по сумкам оставшееся незаменимое барахло. Такое простое и обыденное занятие, как я и надеялась, немного успокоило мои расшалившиеся нервы.

Мама с бабушкой, казалось, не волновались совсем. Хотя за двенадцать лет учебы в ГМА они уже привыкли к моим отъездам и длительному отсутствию. Домой я возвращалась только во время каникул и редких, расширенных по случаю праздников выходных. В этом плане работа даже удобнее: если что, можно взять отгул и приехать домой…

Убедившись, что ни в одном закоулке комнаты не осталось ничего, что могло пригодиться мне на новом месте, я вытащила все свои сумки в коридор. Мама с бабушкой тут же выбежали ко мне. Между маминых ног проскользнула пушистая белая кошка. Она требовательно поставила свои лапки на мою коленку и показала когти, так и норовя порвать колготки.

— Нет, нет, Муся, не надо! — Я наклонилась и подхватила кошку на руки. Она тут же привычно положила голову мне на плечо и громко замурчала в ухо. — Кисонька моя, люби-и-имая… Буду скучать. Очень-очень!

Милования с Мусей могли затянуться надолго, но через пару минут мама отняла у меня кошку.

— Ну все, хватит. Кто-то тут рискует опоздать на автобус.

Кошка смотрела на меня огромными зелеными глазами в полной растерянности. Она всегда понимала, когда я уезжаю надолго, и страшно негодовала по этому поводу. Вот кто так и не перестал волноваться за столько лет. Я сочувственно почесала кошку за ухом и надела туфли.

Накануне мама, слишком хорошо зная меня, наставительно рекомендовала надеть в дорогу что-нибудь без каблука, но мне очень хотелось выглядеть старше и внушительнее, поэтому я осталась глуха к гласу разума… Сейчас я уже жалела о своей глухоте, но упрямо делала вид, что так и задумывалось.

Обвешанная сумками и скрюченная под их весом, я выглядела совершенно не солидно, туфли делу не помогали. Злобно пыхтя, я взяла сумочку в левую руку, а правую приготовила для чемодана. Мама и бабушка захихикали над моей решимостью.

— Горе ты мое! — Смеясь, мама привлекла меня к себе и нежно поцеловала в щеку. — Напиши сегодня вечером, обязательно!

— Давай, держись там! — обняла меня бабушка, по-мужски похлопав по спине.

— До встречи! — улыбнулась я, проталкиваясь в открытую дверь.

— Ни пуха, ни пера!

— К черту! — крикнула я в закрывающиеся двери лифта.

Когда они сомкнулись и скрыли от меня родные лица, стало немного грустно и намного более страшно. Упрямо подняв голову и расправив плечи, я в очередной раз напомнила себе, что, выбирая этот путь, решила держаться до последнего. А значит, сомнения и страхи, а ну прочь!

На улице было тепло и людно. Лето еще не сдавало позиции, и конец августа и начало сентября выдались теплыми и сухими. Солнце поднялось уже довольно высоко, деревья шелестели все еще зеленой листвой, тут же немного развеяв мою тоску. Оглянувшись на свой дом, я помахала рукой на прощание своим домочадцам. Они как всегда прильнули к кухонному окну: хмурая бабушка в полосатом фартуке и улыбчивая мама в своем старом махровом халате и с кошкой на руках. С трудом оторвавшись от столь милой сердцу картины, я решительно схватила чемодан и влилась в толпу. Знакомая до последней кочки дорога сама ложилась под ноги.

Волнение продолжало терзать сердце и желудок, но еще пара часов на моральную подготовку у меня было. Надеюсь, организм к этому времени уймется.

Меня то и дело обгоняли школьники, и я, не в силах сдержать улыбку, невольно вспоминала свои школьные годы…

Три начальных класса я отучилась в общеобразовательной городской школе, так что в первый класс отправлялась традиционно, с белым верхом и черным низом, белыми бантами на голове и букетом цветов размером чуть ли не с меня саму. И только вместо учебы в средних классах я поступила в Академию. Накануне первого моего отъезда мама места себе не находила, суетилась и никак не могла поверить, что в магическую школу не нужно брать с собой абсолютно ничего необычного. Бабушка ворчала, что нам пудрят мозги, и все их демонстрации были просто фокусами. Родителей успокаивало только то, что документы были подлинными, оплата происходила через банк на реальные счета, а сама школа выглядела вполне прилично. Нас возили в Академию летом, на день открытых дверей, и пытливые умы моих близких не нашли к чему придраться. Меня же такие вопросы мало волновали, гораздо интереснее было воображать, чему меня в этой школе научат. И мои надежды оправдались.

Хотя, если честно, не совсем.

Я-то наивно мечтала, что у нас не будет ни одного скучного предмета вроде математики, но, к моему глубочайшему сожалению, в Академии учили не только магии. Зато после выпуска юные колдуны могли заняться и магическими профессиями, и обычными. К тому же большая часть учеников Академии обладала весьма посредственными способностями, и после учебы они оставались жить среди ничего не подозревающих простых людей, получая преимущества от своих необыкновенных способностей.

Разумеется, для безопасности обеих сторон существует Межмирный запрет на использование магии среди немагического люда, но он ограничивается несколькими простыми пунктами вроде «не навреди». И для тех, кто все же рискнул нарушить правила, имеется справедливый надзиратель…

В умиротворенные звуки городского двора потихонечку вплелся нарастающий рокот машин, пробудивший меня от воспоминаний. Тропинка вильнула между гаражами, вливаясь в небольшую зеленую аллейку, в конце которой показалось шоссе. Шум дороги становился все громче. Деревья расступились, и я увидела привычную мне картину: на обочине у тротуара стоял знакомый экскурсионный автобус с эмблемой Академии. Вокруг него уже копошились школьники с родителями, водитель помогал им укладывать багаж в боковое отделение. Чуть правее был светофор и пешеходный переход, на другой стороне дороги стояла школа, в которую я когда-то ходила в первый класс. Сейчас туда тоже спешили ученики, во дворе перед входом уже собрались на линейку первоклашки — белые банты колыхались, как созревшие коробочки хлопка на ветру. То тут, то там среди этих огромных цветов возникали яркие пестрые кляксы поменьше — букеты для учителей. На автобус Магической Академии внимания никто не обращал. Подумаешь, стоит у дороги автобус какой-то частной школы, так он тут по нескольку раз в год стоит, учеников в школу увозит и из нее же привозит. Даже символ на автобусе вопросов не вызывал: палочка со звездой-пульсаром на конце вполне могла сойти за указку и «светоч знаний» в обрамлении ладоней. В принципе, так оно и было. Поэтому со стороны и автобус, и люди, которые на нем ездили, были абсолютно обычными. Сейчас по всему городу подобные автобусы собирали учеников, чтобы доставить их в Академию на еще один учебный год. Сегодня я отправлялась таким путем в последний раз. Эх…

Вообще-то, как уже окончивший обучение маг, я должна была добираться до пункта назначения самостоятельно. Но по сложившейся традиции выпускников Академии, поступивших на службу в Межмирный Суд, на торжественную церемонию сопровождает их наставник.

— Доброе утро! — звонко поздоровалась я, подлетая к автобусу с пригорка.

Пожилой водитель, по совместительству один из смотрителей академического двора, вздрогнул и чуть не выронил чемодан, который как раз запихивал в багажное отделение. Ему неохотно помогал невысокий щуплый отец ученика. Чемодан был большой и тяжелый. Вещей там было, видимо, столько, что можно было не стирать ничего аж до конца учебного года.

— Лика, мать честная! — воскликнул старичок. — У-у-у-у, егоза! Лучше б помогла, а не скакала тут вокруг!

Дед Федот знал всех учеников Академии в лицо, а новеньких запоминал с первого взгляда. Магом водитель автобуса был слабым, всего-то девятого уровня из десяти имеющихся. Он прожил неплохую длинную жизнь среди людей, а когда появились свои внуки, обладающие более выдающимися способностями в области магии, устроился в Академию разнорабочим, чтобы присматривать за детишками. Ворчливый старик на деле оказался удивительно добрым и внимательным к своим пассажирам, да и в Академии всегда был готов помочь.

— Без проблем! — заявила я, освобождая руки от своей поклажи. — Давайте-ка, вместе!

Чуть прикоснувшись ладонями к чемоданному боку, я применила слабенькое заклинание левитации, но даже от него чемодан стал почти невесомым. Не ожидавшие этого отец и водитель, все еще с силой налегавшие на чемодан, с грохотом опрокинулись в багажное отделение.

— Вот спасибо, удружила! — хихикнул дедушка Федот, копошась среди чемоданов.

Отец ученика неуклюже выбрался из багажника и поспешно отошел к семье, нервно отряхивая одежду от пыли. Пухлый будущий волшебник крепко держал за руку свою маму. У обоих вид был озадаченный, но заинтересованный. Я довольно улыбнулась им во все тридцать два зуба и без особого труда самостоятельно запихнула свою поклажу в багажное отделение.

— Спасибо, Анжел. А то я уже замучился тут, весь резерв на этих тюках опустошил! — посетовал водитель.

Я сочувственно похлопала дедушку по плечу и предложила свою помощь. Но он только отмахнулся, — весь багаж уже упакован, скоро поедем. Про себя я подумала, что он просто не хотел, чтобы все видели, как ему помогает таскать тяжести какая-то девчонка. Но магия — хитрая штука, и действует по своим законам. Крепкий на вид мужчина запросто мог оказаться слабее хрупкой девушки. При низком уровне способностей и частом применении бытовых заклинаний магический резерв опустошается очень быстро, но и восстанавливается он куда быстрее, чем у колдуна с более высоким уровнем.

Я хмыкнула, пожимая плечами, подхватила сумочку и поднялась в салон автобуса. Конечно, выходя из дома, я тоже могла сделать свой багаж легче, но, как говаривал наш учитель по сохранению магического резерва, «только плохие маги используют заклинания там, где прекрасно можно обойтись без них». Первое время, изучив достаточное количество бытовых заклинаний, я и мои соседки по комнате колдовали направо и налево, опустошая резерв подчистую, из-за чего наши отметки на уроках заклинаний заметно портились. А потом как-то научились, приспособились и стали использовать магию, только когда это было необходимо. Хотя если в ближайшее время не предвиделось уроков или экзаменов, мы, разумеется, обо всем забывали и колдовали в свое удовольствие. Именно из-за таких неудачных или наоборот слишком удачных безудержных экспериментов юных волшебников общежитие Академии всегда будет местом повышенной опасности…

Внутри автобуса вовсю болтали подростки. Так уж получается, что расцвет магических способностей чаще всего происходит в возрасте десяти-одиннадцати лет, поэтому практически весь салон занимали ребята от десяти до восемнадцати. Нет, конечно, бывают и исключения, в Академии имеются группы учащихся более старшего возраста, но их магические способности несравнимо меньше. Как это ни печально, но если ты не стал волшебником в детстве, то во взрослом возрасте ты тоже им вряд ли станешь. Детей дошкольного возраста в Академию не принимают совсем, стараются искусственно обуздать их способности хотя бы лет до семи, а после уже взять на обучение.

Несмотря на довольно громкий гул, свободных мест было достаточно. В нашем районе насчитывалось всего двадцать четыре юных волшебника, включая и не такую уж юную меня. В сравнении с волшебным миром в человеческом маги рождались очень редко. Только каждый тысячный ребенок имел магические способности, в то время как в волшебном мире способности были почти у каждого.

Я вытянула шею и привстала на цыпочки, чтобы выбрать себе местечко, но тут меня бесцеремонно дернули за рукав пиджака, заставляя обратить на себя внимание:

— Привет, старушка!

Девушка с короткими русыми волосами и большими голубыми глазами хитро мне улыбалась.

— Ма-а-ашка-а-а, приве-е-ет! — протянула, обрадовавшись, я и втиснулась на место у окошка рядом с подругой.

Маша была младше меня ровно на пять лет, сейчас она как раз заканчивала Академию. Познакомились мы в этом же автобусе и стали постоянно ездить вместе, помогали друг другу по учебе. Хотя она и была младше, некоторые предметы давались ей намного лучше, чем мне, особенно немагические науки вроде химии и физики. Зато я охотно выручала подружку с тренировками заклинаний.

— Ну как? Уже чувствуешь ностальгию по школьной жизни? — поинтересовалась Маша.

— Не дождешься! Чувствую себя наконец-то свободной! — оптимистично заявила я, водружая ноутбук и сумочку на колени. — Это тебе еще целый год мучиться, экзамены там сдавать… А потом еще студенткой быть! А я уже все, отстрелялась! И-хи-хи!

Мой издевательский смех был грубо прерван тычком в подреберье. Завязалась беззвучная потасовка, в которой я одержала очередную победу, скрутив руки соперницы, так что та не могла даже двинуться.

— Ну-у-у-у, — обиженно протянула Маша, надув губки. — Конечно, легко победить школьницу, ты же еще пять лет училась боевым искусствам… Так нечестно!

— Тут никакие искусства не нужны! Просто я старше и опытнее, — парировала я, отпуская ее.

Та прошипела что-то вроде «просто ты старая перечница», но от матча-реванша нас отвлек дед Федот:

— Все загрузились?

Пассажиры привычно протянули:

— Да-а!

— Тогда достаем проездные, — скомандовал водитель, усаживая на свободное кресло того самого пухлого мальчика.

Я достала из сумки потертую карточку с выцветшей фотографией десятилетней меня, сбоку от фото была такая же поблекшая надпись: «Анжелика Николаевна Творнова», чуть ниже — эмблема школы с расшифровкой аббревиатуры. Кроме обычного магнитного пропуска для дверей Академии на ней имелся еще один оттиск, но уже магический. Проверить его было элементарно: нужно лишь прошептать простейшую скороговорку-заклинание. Колдунам выше пятого уровня даже шептать не надо, достаточно мысли. С помощью него дед Федот следил, чтобы в автобус не попал кто-нибудь лишний. Бывали случаи, когда в Академию приезжали обычные дети, из любопытства забравшиеся в автобус и не замеченные водителем.

Убедившись, что зайцев нет, старичок проковылял к рулю.

Взревел двигатель, и мы потихоньку выехали на шоссе. Я подальше отодвинула голубую занавеску на окне и проводила взглядом школу, тонувшую в зеленых, только начинающих желтеть кронах. Линейка уже началась, и белые бантики выстроились ровными рядами. Через каких-то два часа мы будем в Академии, и для ее учащихся начнутся свои линейки, а после будет праздничный обед… Так уж повелось, что в первый день в Академии никаких занятий не было. Я тяжело вздохнула, отрываясь от вида за окном. Признавать, что я уже немного тоскую по учебе, совсем не хотелось.

— Ты уже выбрала, чем будешь заниматься? Куда дальше пойдешь учиться? — поинтересовалась я у Маши, силясь отвлечься от грустных мыслей.

— Неа! — беззаботно ответила подружка. — Поговорю с классруком и, может, что-нибудь решу… Меня хотят запихнуть в алхимики! Но ученым быть так скучно…

— Из тебя вышел бы замечательный алхимик! — искренне ответила я. — Ученым быть совсем не скучно! Постоянно новые открытия, опыты…

— Тебе легко говорить, оперативница, — фыркнула Машка. — Вот уж кому не до скуки будет!

— Да алхимиком быть так опасно! Вдруг что-то взорвется во время опыта? Тоже не заскучаешь, — возразила я.

— Но зато постоянно в лаборатории торчать. А у тебя такой простор…

— Ага, — хмыкнула я. — В любую погоду торчать на улице, иногда часов десять подряд придется. Представляешь?! В мороз или дождь!

— Ла-а-адно, уговорила, — нехотя согласилась Маша, все же в глубине души предпочитая комфортную скуку не комфортному веселью. — Если Маргарита Баженовна даст добро, попробую в ученые пойти.

Я просияла. Мы немного поболтали, обсудив общих знакомых в Академии, а еще договорились, что как только я обоснуюсь на новом месте, то напишу письмо, чтобы мы не теряли связь. Потом Машка достала мобильный телефон и запихнула в уши наушники, а я достала из сумки книгу.

— Анжелика! — внезапно взвыла подружка таким страшным голосом, что я аж подскочила и выронила книгу. — Ты же уже дипломированный маг!

— И что? — не поняла я, поднимая с пола книгу и отряхивая испачкавшуюся обложку. — Ты это внезапно осознала и решила со всеми поделиться?

— Не в этом дело! — все не унималась девушка. — Как ты можешь читать эту поспадемовскую ересь?!

— И совсем это не ересь! — надулась я. — Это, между прочим, международный бестселлер! Очень интересная книга! Тут такие приключения! Обычному магу и не снились! И очень правдиво о нас написано, многое описано так, как и есть на самом деле…

Я осеклась на полуслове, поймав ошалевший взгляд Машки, и, не удержавшись, засмеялась.

— Не пойму я тебя, — покачала головой подруга. — Большая уже девочка, а все туда же. Читаешь детские фантазии простых людей о мире, в котором сама же и живешь…

Я только закатила глаза. При всех своих положительных качествах Машка относилась к тому разряду магов, которые считали людей, обделенных магическими способностями, низшим слоем общества, не достойным даже их внимания. При этом подобные колдуны с удовольствием жили среди людей, возвышаясь над ними за счет их неведения. Не могу сказать, что девушка была злой и не отзывчивой, нет, она в равной степени готова была помогать и волшебникам, и простым людям. Но, помогая несведущему в магии человеку, она делала это с таким надменным видом, словно подачку нищим кидала, и теперь они должны быть ей благодарны по гроб жизни, что не дала помереть с голоду… Это была одна из немногих причин наших с Машей ссор и стычек. Но сейчас мне совсем не хотелось спорить.

— Да брось ты, — примирительно сказала я, находя в книге потерянную страницу. — Я же тебе не навязываю свои взгляды.

— Да-да, — недовольно проворчала подружка, ожидавшая очередной ожесточенной схватки. — Ты же у нас справедливая до мозга костей! Как я могла забыть? Иначе в Суд тебя бы не взяли.

— Как же вы без нашей судебной справедливости? — захихикала я. — И дня не продержитесь!

Машка исподлобья стрельнула в меня глазами, но продолжать разговор не стала. Знает ведь, что я права.

Межмирный Суд многие годы контролирует порядок в человеческом мире, сотрудничая с Ковеном Магов, который следит за порядком в мире магическом. Историю возникновения трех миров рассказывают в Академии практически в первый день обучения. Хотя за столько лет исторические факты уже обросли домыслами, и больше походят на легенду.

Если коротко, то она звучит так: когда-то волшебники и иные магические существа жили с простыми людьми в одном мире. Несмотря на периодические досадные недоразумения, маги вполне успешно существовали среди людей. Но во времена Средневековья гонения на магических созданий стали невероятно массовыми и кровопролитными. Затем человеческая наука начала развиваться со все возраставшими темпами, и помощь магов им требовалась все меньше. То, что было доступно только избранным, становилось доступным всем. Из этого возникла еще одна проблема: чем стремительнее развивалось человечество, тем быстрее вырождались магические расы. Тогда самыми могущественными волшебниками того времени было принято отчаянное решение — расселить простых людей и магических созданий в разные миры. Объединив силы не одной сотни колдунов, ценой множества жизней и потери магических сил у выживших, маги создали вторую реальность.

Тут стоит уточнить, что вторая реальность находится не на другой планете. Эти миры существуют на Земле одновременно, но в разных пространствах, соприкасающихся так плотно, насколько это возможно. Две этих реальности — как два пластиковых стаканчика, вставленных один в другой: они вместе, занимают минимум места, вы можете пить из них одновременно, при этом они остаются двумя разными стаканчиками.

Такова история о том, как маги и люди разошлись по разным мирам, но все равно продолжают жить бок о бок.

Волшебный мир получил имя Orviam, по первым слогам от латинской фразы «Orbis viribus amplis», то есть «Мир с широким спектром способностей». А человеческий — Pospademu, или Мир малоспособных, «Posse parum de mundo».

В Поспадему магия проявляется реже, использовать ее труднее, но все же, при всем прогрессе человечества полностью искоренить появление людей, способных преобразовывать энергию в нечто материальное, то есть магов, не получилось.

Тут же возник логичный вопрос: как этот бардак контролировать?

В Орвиаме за порядком испокон веков следит Ковен Магов. Однако в Поспадему его влияние необходимо было полностью скрыть. Поначалу Ковен следил за происходящим с Орвиама, но многое, разумеется, упускалось из виду. Быстро возник новый вопрос: где держать преступников? Обычная тюрьма, даже сдобренная магией, часто не справлялась, а риск быть раскрытыми никуда не девался. Но и тащить отребье в Орвиам никому, понятное дело, тоже не хотелось: там и без того хватало правонарушителей. И тут колдунов осенило. У них уже имелся опыт сотворения отдельного мира, и, недолго думая, маги решились повторить опасное предприятие. Так и появился еще один стаканчик в стопочке на полке. Совсем маленький, но все же спасительный. Когда переполняются два больших стакана, лишнее берет на себя маленький, тем самым не позволяя излишкам пролиться.

Маги учли все ошибки предшественников и сумели избежать больших потерь при создании этого небольшого мирка с неприступной крепостью в центре. Со временем крепость обросла городом, который получил мрачное название Satus Tenebris, что с латыни переводится как «Начало Тьмы». А какое еще название мог получить кусок пространства, ставший козлом отпущения для двух других миров? В Тенебрис свозили всех преступников, там устраивали казни, пытки и прочие ужасы средневекового наследия. И мир, словно живое существо, осознавшее цель своего существования, стал магнитом для негативной энергии. Вскоре находится в нем длительное время могли лишь считанные единицы, остальные же впадали в депрессию, сходили с ума, а порой и кончали с собой. Обычные сотрудники отбывали свой рабочий день и покидали Тенебрис без последствий, но должен же там кто-то находится более длительный промежуток времени или даже постоянно, чтобы управлять городом и следить за порядком.

Тогда появились Ангелы Правосудия.

Никто из преподавателей никогда не рассказывал нам, откуда они взялись и кто они такие. «Они просто есть, и они управляют Судом. Это все, что вам нужно знать!» — был стандартный ответ любого учителя. Ангелами их называют за внешний вид: бледные серо-синие существа с длинными белыми волосами, в рясах, словно растущих прямо из их кожи; у них были жуткие черные глаза без разделения на белок, радужку и зрачок и большие белые птичьи крылья на спине. Определение «правосудие» им присвоили благодаря необыкновенным способностям, из-за которых Ангелы были совершенными судьями. Никто не может обмануть их или что-то по-настоящему утаить. Благодаря Ангелам прекратились физические пытки, но ходили слухи, что эти создания вместо тела пытают разум. Они рассматривают все судебные дела в Межмирном Суде и всегда находят виновного. Ангелы никогда не ошибаются. Хотя никто не может объяснить, как им это удается. И даже мрачная аура города этим созданиям нипочем. Ангелы обитают на самом верху крепостных башен, куда закрыт доступ простым сотрудникам. Сами Ангелы тоже не спешат показываться внизу и никогда не покидают Сатус Тенебрис.

И хвала Межмирным Богам! Пусть и дальше торчат там подальше ото всех!

Впервые я увидела Ангелов на ознакомительной экскурсии в Суд в мою бытность второкусницей Академии. Зрелище было впечатляющим и ужасающим. На тот момент я повидала уже достаточно страшных вещей, но настолько неприятных созданий мне видеть еще не приходилось. Особенно страшными мне показались их глаза. Эти страшные черные провалы, которые будто видели тебя насквозь. От их взгляда кровь в жилах стыла. Будто ты уже не ты, не личность, а препарированная лягушка.

Невольно поежившись, я оторвала от книги остекленевший взгляд и посмотрела на улицу. Мы уже съезжали с кольцевой дороги на трассу в сторону области. По сторонам друг в друга перетекали убранные поля и редкие леса. Машка дремала, один наушник выпал у нее из уха, а телефон чуть не выскользнул из расслабленных пальцев. Подружка даже не шелохнулась, когда я перекладывала телефон ей на колени. Небось вчера до поздней ночи сидела в Интернете. Тяжело вздохнув, как дама преклонных лет, раздосадованная выходками юной особы, я посмотрела на ту же злосчастную страницу книги, что и вначале пути. За полчаса я так и не продвинулась ни на строчку. Воспоминания навязчиво лезли в мое убаюканное дорогой сознание, и я позволила им снова поглотить меня целиком.

Тем не менее, Ангелы не могли бы все решать и контролировать одни, для этого их было слишком мало. Со временем стало ясно, что не все создания так плохо реагируют на ауру города, и некоторые вполне спокойно переносят ее и даже могут жить в городе длительное время. Методом проб и ошибок были выявлены необходимые для жизни там качества, и со временем Тенебрис наполнился сотрудниками, устойчивыми к его негативной ауре. Между собой сочетание таких особенностей называют «жаждой справедливости», что не далеко от истины. Обостренное, гипертрофированное чувство справедливости является как раз одним из выявленных магами качеств, помогающих психике устоять перед атмосферой Тенебриса. Жажда справедливости присуща единицам, поэтому спрос на подобных мне не иссякает.

Качества отслеживаются наставниками и учителями при обучении. Причем необходимые особенности встречаются как среди учеников из Поспадему, так и среди учеников из Орвиама. Чаще всего мы работаем в соответствующих отделах, относящихся к тому или иному миру и к нашим родным городам, чтобы, например, оперативникам было легче ориентироваться на местности. Но до торжественной части, где новичков представляют начальству и коллегам, никто не знает точно, в какую группу он попадет.

Ну, до этого славного момента осталось совсем немного!

Я приободрилась, поерзала в кресле, пытаясь расшевелить затекшее тело, и снова вернулась к книге. На этот раз дело пошло куда успешнее, и интересной истории удалось практически заглушить волнение перед предстоящим мероприятием.

***

Автобус плавно влился в поток автомобилей на съезде с шоссе в сторону Академии. Еще пара-тройка поворотов, потом парковка — и мы приехали.

Вывалившись из салона, мы с Машкой быстренько забрали свои сумки, распрощались с дедушкой Федотом и направились в сторону Академии. Лужайка уже кишмя кишела: кричали преподаватели, размахивая табличками с номерами групп на длинных палках, визжали ученики, радуясь встрече с друзьями, а мы с Машкой пытались во всем этом столпотворении разглядеть своих.

Солнце вовсю палило нам в головы, однако прохладный осенний ветерок напоминал о скором похолодании. Я приставила ладонь ко лбу, укрываясь от солнца и растрепанных ветром волос, и пыталась разглядеть хоть одну знакомую фигуру в ярком свете. Группа учащихся с классным руководителем во главе отделилась от общей толпы и двинулась в сторону ворот, освободив мне пространство для обзора.

Двое громил стояли прямо возле ворот Академии. Они вытягивали шеи и высматривали кого-то в толпе. Не сложно догадаться кого. Я замахала руками, чтобы ребята меня заметили. Он заметили меня и радостно замахали в ответ.

— Вон мои! — с улыбкой сообщила я, поворачиваясь к Машке и указывая ей направление.

Она с опаской покосилась на размахивающих руками верзил, уже несколько лет внушавших ей страх, и сказала:

— Ну, иди тогда… Счастливо тебе!

Мы неловко обнялись, сталкиваясь сумками.

— Тебе тоже всего хорошего! Я обязательно напишу! Еще увидимся!

— Очень надеюсь, — грустно улыбнулась подружка. — Береги себя!

Помахивая на ходу Машке, я поспешила к ребятам. Чемодан ковылял по опаленной жарким солнцем траве, и к однокурсникам я пришла уже вспотевшей и запыхавшейся.

— Вот она, истинная женщина! Ты что, весь шкаф запихнула в чемодан? — хохотнул Бронислав.

— Почти, — как можно язвительнее заявила я, тяжело опуская сумки на пыльную траву.

— Оно и видно, — вторил Брониславу Драгомир, гогоча в голос.

Я хмуро посмотрела на парней. Они совсем не изменились за два месяца, что мы не виделись. Невозможно было сердиться, когда огромный, словно медведь, Бронислав смеялся в голос, радостно глядя на меня своими по-детски наивными голубыми глазами. Все те же короткостриженные головы, светлая Бронислава и темная Драгомира, все те же широченные богатырские плечи у обоих. Сокурсники возвышались надо мной двумя трясущимися от смеха горами.

У тех, кто встречается с Драгомиром и Брониславом впервые, всегда вызывают опасения и страх их сдвинутые густые брови, хмурые выражения лиц и то, как недовольно смотрит на них сероглазый Драгомир и презрительно фыркает Бронислав. Но я с ними была знакома уже очень давно, и знала, что за грозным внешним видом прячутся хорошие парни, простые, как пять копеек.

Их магический уровень стабильно держится на пятерке, поэтому они компенсируют недостаток магии избытком мышц. Силища в этих телах и правда огромная, возможно, поэтому их магия остается такой слабой. Только за счет разницы в уровнях я могу с ними тягаться, иначе у меня не было бы шансов. А так на моей стороне ловкость и третий магический уровень. В спаррингах у меня почти всегда была ничья и с Драгомиром, и с Брониславом.

— Зато я ничего не забыла, в отличие от некоторых, — мстительно ввернула я, осматривая спортивные сумки на земле.

Парни тут же переменились в лице. Они сразу узнали мой остекленевший взгляд, который означал одно: я колдую без рук.

— Анжел, даже не думай! — с легкой паникой воскликнул Слава.

У ребят с собой было полно повседневной одежды, которую я видела на них миллион раз, и для меня в принципе не составляло проблемы выбрать какую-то небольшую знакомую вещь и переместить ее куда-нибудь, при этом видеть ее совсем необязательно. Бронислав и Драгомир прекрасно это знали, а почувствовать столь незначительное колебание магии, да еще и среди такого большого количества волшебников было практически невозможно.

Я растянула губы в злорадной ухмылке.

— Ну, сейчас ты у меня получишь! — Мир подскочил ко мне и замахнулся своим огромным кулачищем.

Бронислав ринулся раскрывать сумку в поисках пропавших вещей. Я даже не успела ничего предпринять, как за спиной укоризненно прозвучало:

— Ребята, ребята, ну что же вы? Уже не дети давно, а все туда же…

Не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать Архипа по этому ленивому, как урчание сытого сонного кота, голосу. Через секунду, впрочем, эта наглая морда возникла рядом со мной, и я смогла удостовериться, кому принадлежит голос.

За три месяца у него еще немного отросли волосы, и теперь они касались плеч. Он смотрел на меня в упор своими карими, почти черными глазами. Архип, в отличие от богатырей Драгомира и Бронислава, был невысокого роста, узок в плечах и казался невероятно хрупким. Однако первое впечатление обманчиво: на самом деле он был скользким, как угорь, изворотливым и сильным. Мы друг друга недолюбливали, хотя скрывали сей факт за жеманными улыбочками и натянутым дружелюбием. У Архипа был второй уровень магии, что позволяло ему укладывать меня на обе лопатки в магических спаррингах, но в рукопашном бою я побеждала чаще, что, конечно, не могло не тешить мое самолюбие.

— Что произошло? — осведомился Архип.

Драгомир опустил кулак и ограничился тычком в плечо, от которого каблуки моих туфель глубоко зарылись в сухую землю, а затем пояснил:

— Да эта опять нарывается.

— Я просто пошутила, — примирительно сказала я. — Нечего было надо мной смеяться, лучше б помогли! Тоже мне, сильный пол…

— Ой-ой-ой, — передразнил меня Слава. — Нашелся тут слабый!

— Мне даже искать вас не пришлось, как всегда, за версту видно и слышно! — со смешком сообщил низкий голос, и к нашей колоритной компании подошел последний ее участник.

— Привет, засранец! — осклабился в сторону друга Архип, протянув ему руку.

Никита ответил на рукопожатие. Этот парень умудрялся ладить со всеми, не прикладывая к этому никаких усилий. Он поправил очки в черной квадратной оправе, сверкнул орехового цвета глазами и откинул за спину длинную растрепанную косицу, в которую он обычно заплетал свои густые русые волосы. Никита мог заболтать до смерти кого угодно, и порой мне казалось, что это его основное оружие. Словом он действительно мог убить, и его враги падали замертво под натиском либо аргументов, либо занудства. Тех же из врагов, кого демагогия не брала, Никита мог добить кулаками или магией, которая у него имелась в избытке. Он единственный из нас обладал самым высоким, первым уровнем магии, чем вызывал жгучую зависть у всех: мало у кого уровень магии был выше четвертого. Наверное, поэтому Ник был негласным лидером нашей группы, серьезным, строгим и справедливым — настоящий сотрудник Суда.

— Ла-а-адно, — протянул Драгомир, ласково потрепав меня по макушке. — Правда, чего это мы, уже не маленькие ведь.

Бронислав все равно украдкой погрозил мне кулачищем, но вместе с озорной улыбкой и подмигиванием это совсем не выглядело устрашающе.

— Как прошло лето? — поинтересовался Никита, пока все хватали свои вещи и поворачивали в сторону ворот.

— Отлично! — радостно воскликнула я. — Была в Японии! Там так классно! Киото просто моя любовь!

— А мы на даче у Мира были, баню строили, — гордо выпятил и без того огромную грудь Бронислав.

— А потом парились там с девчонками дачными, — поддакнул ему Драгомир и оба загоготали.

Мы с Ником сдержанно улыбнулись, Архип только фыркнул.

— Я вот в Индии был, занимался йогой и медитацией, — надменно заявил он.

— Ску-у-ука-а-а… — протянула я, закатывая глаза.

Парни прыснули со смеху, а Архип насупился и демонстративно послал мне из глаз пару грозных сверкающих молний.

Мы как раз прошли сквозь ворота на территорию Академии. А она была поистине огромна. На площади в несколько гектаров раскинулся студенческий городок — пять общежитий, большое здание школы, несколько корпусов высших учебных заведений, два отдельно стоящих спорткомплекса, стрельбище, конюшня и прямо напротив ворот — помпезный административный корпус. Мы направлялись как раз к нему по широкой, вымощенной бурым камнем дороге мимо ухоженного сада.

Светло-серое, с высокими колоннами в греческом стиле главное здание выглядело величественно в обрамлении зелени и цветочных клумб. На первом этаже корпуса проходили различные официальные мероприятия вроде линейки в начале учебного года или вручения аттестатов в конце.

— Ник, а ты чем занимался на каникулах? — поинтересовался Слава.

— А я спал, — мечтательно отозвался Никита. — Ну, на море еще побывал, в Крыму. Объехали с семьей весь полуостров на машине!..

Он ненадолго замолчал, окинув взглядом родные просторы, и с чувством произнес:

— О-о-о, какая ностальгия охватывает тут… Грустно немного, что мы больше не учащиеся.

Все мы сейчас чувствовали нечто подобное, но не знали, как это выразить.

Каждая кочка на дороге, каждая трещина в стенах были знакомы. За садом было мое общежитие, а за ним виднелся лес, в котором проходили практики и гулянки. В другой стороне, за широким полем, деревушка, а за ней кладбище, там мы проходили первую практику по некромантии… Ну и натерпелись же мы тогда! Я невольно поежилась, но с удовольствием вспомнила, как мой класс, вопя от ужаса, разбегался куда глаза глядят, а учитель со скучающим видом быстрым движением уложил живого мертвеца обратно в могилу и недовольно заорал, что поставит всем неуд за такое поведение.

Вспоминая время, прожитое здесь, мы добрались до широкой мраморной лестницы. Через распахнутые резные двери виднелся переполненный большой зал, куда отовсюду стекались ученики. Мой чемодан резво застучал колесами по ступеням, чуть позади тянул свой чемодан Архип. Без видимого труда Ник, Мир и Слава поднимались со своими большими спортивными сумками в руках. Пройдя мимо колонн, мы вошли в большой зал.

Древние гобелены на стенах, изысканная мебель из темного дерева, сверкающие огнями хрустальные люстры под высоким потолком и мраморная лестница, ведущая на второй этаж. К ней мы и направилась, пробираясь через суетливых учащихся и успокаивающих их учителей.

Временами то тут, то там слышались приветственные окрики наших преподавателей. Всем им хотелось подбодрить нас, пожелать что-то в этот важный день, но они были заняты своей работой, пытаясь построить учеников. А ученики, конечно, выстраиваться совсем не хотели: истосковавшись за лето по магии, они колдовали налево и направо. По пути к лестнице мы успели деактивировать с пяток вредоносных заклинаний. Подгоняемые желанием скорее сбежать от творящегося в зале безумия, мы чуть ли не бегом поднялись на второй этаж и рванули вдоль правого коридора до лестницы на третий, и только там притормозили и выдохнули.

— Н-да… — задумчиво протянула я. — Тяжко приходилось нашим учителям с нами…

Оставшиеся четыре лестничных пролета мы преодолели без приключений, войдя наконец в пустынный коридор. Этаж, где располагалась администрация, был тих и пуст, почти все сейчас находились внизу, на линейке.

Мы повернули направо и уперлись в дверь замдиректора. Я могла бы поклясться, что услышала тихий свистящий выдох Драгомира, выдавший его волнение, хотя я наоборот была рада встрече со своей наставницей. В отличие от ребят я училась у Юлианы Ксановны и знала ее с совершенно другой стороны.

Мой класс был последним ее выпуском перед тем, как она ушла на пост замдиректора окончательно. Для меня наставница всегда будет доброй и заботливой. Парни же знали только одну ее сторону — как строгого и справедливого заместителя, не дающего спуска лодырям. Хватало одного ее хмурого взгляда — и каждый из моих сокурсников просто каменел от ужаса. Впрочем, нет смысла врать: этот взгляд вызывал благоговение и трепет и во мне.

Мы подошли вплотную к темной двери с позолоченной табличкой «Первый заместитель директора Юлиана Ксановна Трехова», но постучать так никто и не решился.

Я вздохнула, охваченная воспоминаниями, и опустила глаза на свои ноги, но вместо строгих черных покрытых пылью туфель увидела белые чистые кроссовки. Те кроссовки, что были на мне пять лет назад. Тогда я точно так же стояла перед этим кабинетом, неуверенно переминалась с ноги на ногу и не решалась войти. Мне совершенно не хотелось выслушивать очередную лекцию о моем светлом будущем, только теперь от своего классного руководителя. Такие речей я уже наслушалась и от родителей, и от преподавателей. Никто из них не давал мне каких-то определенных советов, и выбирать мне приходилось полностью самой.

А мне не нравилось ничего.

Я не знала, куда себя применить, все сферы казались мне чужими, скучными, неинтересными, не моими. В тот день Юлиана Ксановна наконец отмела мои сомнения.

— Вы хотите сказать, что я справлюсь? — робко спросила я, утопая в большом кресле.

— Это зависит только от тебя, — мягко улыбнулась она. — Но я не порекомендовала бы тебя, если бы думала, что тебе это не по силам.

— Но оперативником… — с сомнениями прошептала я и тут же громче предположила: — Может быть мне лучше получить какую-нибудь более «офисную» профессию? В Межмирном Суде столько разных должностей! Я не уверена, что буду полезнее всего именно в поимке преступников…

— У тебя замечательные способности в области магии, твой уровень определенно еще будет расти. К тому же ты всегда была активной. Мне кажется, будет настоящим преступлением запереть тебя в душные кабинеты.

Я перебирала в руках документы для поступления, невидящим взглядом скользя по строчкам. В конце концов, я любила соревнования, мне всегда нравилось преодолевать трудности, а это дело еще и принесет пользу обществу обоих миров… Благородная работа. Опасная, но интересная до головокружения… И прежде, чем мой мозг успел осознать, я подняла глаза к наставнице и твердо заявила:

— Согласна. Я согласна.

А дальше меня ожидали мучительные пять лет обучения. Обычные занятия почти ничем не отличались от сессии. Иногда я приезжала домой на каникулы в слезах и синяках, отчего родители были в ужасе, уговаривали бросить эту кошмарную затею, но я стояла на своем и была непоколебима. Последние два курса показались немного проще, чем первые три, но, возможно, я просто привыкла к нагрузке. Тем не менее, я была довольна. Мне было интересно. Каждый день я преодолевала себя, училась быть сильнее и опаснее, чувствовала, что могу сделать множество полезных вещей, и это придавало мне сил. А сейчас я стою на финише, в самом конце этого сложного пути, скоро я наконец-то смогу применить свои способности в деле. Так что нет места сомнениям, мне нельзя колебаться. С этими мыслями я решительно и громко постучала в дверь, надавила на железную ручку и заглянула внутрь.

Там ничего не изменилось: все то же светлое прямоугольное помещение со стеклянными шкафами, заваленными папками, а в конце кабинета за огромным письменным столом у окна сидит Юлия Ксановна.

— Заходите, заходите, ребятки. Давно уже вас жду, — проворковала она, не отрываясь от документов.

Наставнице не нужно было видеть нас, чтобы знать, кто к ней пришел. Мы ввалились в кабинет и сбились в кучу у самых дверей. Юлиана Ксановна не спеша выровняла стопку бумаг и сложила их в синюю папку, свернула два пергаментных листа, на которых я заметила восковую печать Ковена Магов, перетянула их красными лентами и только после этого вышла из-за стола.

Я была так рада видеть свою учительницу, что не могла сдержать улыбку. Юлиана Ксановна выглядела не старше пятидесяти лет, моложавая женщина с вьющимися каштановыми волосами, стройная для своего возраста, всегда с иголочки одетая. Она улыбнулась мне в ответ, отчего светлые карие глаза наполнились теплом.

Никто из учащихся не знал, сколько Юлиане Ксановне на самом деле лет, как и не знали возраст других древних магов. Иногда мне казалось, что они и сами уже забыли, сколько им лет.

В Академии было много древних, и каждый ученик со временем начинал отличать их от других преподавателей. Внешне они могли выглядеть совсем молодо, но, заглянув в глаза, сразу чувствуешь разницу. Глаза колдунов, проживших не одно столетие, настолько могущественных, что магия смогла замедлить процесс их старения, были особенными. Завораживающими, яркими, мудрыми, всезнающими. Казалось, в них можно увидеть ответы на все загадки Вселенной. А еще — печаль. В них всегда была печаль. Такая всепоглощающая, светлая, неотвратимая. Глаза Юлианы Ксановны были именно такие. И даже сейчас, когда она, счастливо смеясь, приветствовала нас, я видела в ее глазах что-то такое, отчего щемило в груди.

— Ребятки мои! Родные! — щебетала наставница, принимаясь нас обнимать. — Приехали! Какие же вы все-таки большие стали, какие взрослые! А как одеты хорошо! Красота!

Мальчики, смущенно насупившись, наклонялись к Юлиане Ксановне, стойко перенося все эти телячьи нежности. Меня наставница обняла последней, а после пытливо заглянула в глаза. Я посмотрела на учительницу в ответ, неуверенно улыбаясь.

— Нам надо спешить, — нехотя отворачиваясь от нас, сказала Юлиана Ксановна. — Я только сумку возьму и пойдем…

Она проворно вернулась к столу, схватила сумочку и вместе с нами вышла из кабинета. Юлиана Ксановна изящно махнула рукой, посылая заклинание, и щелчок замка в двери нагнал нас уже посреди лестницы. Мы направлялись еще выше, к академическим порталам.

Порталы для перемещения между мирами есть и в городе. Как правило, они располагаются в людных местах, например, в торговых центрах или вокзалах, но найти их могут только маги. Опять же спасает заклинание проявления или его противоложность — заклинание сокрытия, плюс простейший отвод глаз, который не действует на магов. Перемещение производится строго по билетам, что роднит порталы с общественным транспортом Поспадему. Поэтому их еще называют Портальными вокзалами.

В Академии всего два портала для частного перемещения преподавателей или учеников. Пользуются ими редко, поэтому порталы находятся на последнем этаже административного корпуса. Лифты в Академии имелись только в жилых корпусах. Тут их заменяли широкие роскошные лестницы. Неподготовленному пассажиру было бы утомительно тащиться по ним с чемоданом и сумками наперевес, но наша колоритная компания вбежала наверх даже не запыхавшись.

Этаж был небольшим и пустынным, в витражные окна светило солнце, разукрашивая светлый паркетный пол ярким узором. Наши шаги отдавались от стен гулким эхом. За дверью с указателем «Портальная» нас ждала просторная комната с двумя столами. Там же на бордовом ковре белыми линиями были нарисованы два круга, по краям которых лежало по пять кусков необработанного кварца, образуя пентаграмму. В кабинете должна была находится пара магов, но в тот момент, когда мы вошли, за столом сидел всего один. Светловолосый мужчина среднего возраста читал журнал, развалившись на стуле. Оно и понятно, сейчас не время для перемещений, это только нас допустили вне очереди. В обычные дни, когда порталы работают по расписанию, за обоими столами сидит по колдуну, один принимает, другой отправляет.

Для перемещения между мирами необходимо применить магическую силу с обеих сторон. С одной стороны перемещаемого как бы выталкивают, а с другой хватают и тянут. Так тратится меньше магической силы, значит, большее количество людей можно привлечь к работе и нет необходимости искать волшебников только с высшим уровнем магии.

— Доброе утро, — вежливо поприветствовал нас мужчина, откладывая журнал на край стола.

— Доброе утро, — ответила ему Юлиана Ксановна, доставая из своей сумочки шесть прямоугольных пергаментных листов и протягивая их магу.

Он неспеша внимательно проверил каждый билет, затем насадил всю стопку на компостер, и только после этого указал рукой на круг напротив своего стола со словами:

— Прошу. Кто первый?

Я не любила процедуру телепортации, поэтому всегда старалась проходить ее как можно быстрее, и вызвалась первой.

Поскорее разместившись вместе со своими вещами внутри круга, я напряглась в ожидании. Маг выровнялся на стуле и сделал несколько пассов руками в мою сторону. Затем воздух внутри круга начал сгущаться, заставив меня еще сильнее стиснуть вещи в руках. Не очень-то приятно ощущать, как тебя расщепляют на атомы, а затем снова собирают в другом месте. В глазах привычно потемнело, и на несколько мгновений я перестала ощущать что-либо вообще. По факту я и существовать-то перестала. Не то чтобы расщепление было болезненным: оно происходило так быстро, что тело просто не успевало почувствовать боль. Но само понимание, как именно происходит перемещение, меня пугало до ужаса.

Вот ты стоишь в кругу, ребята и Юлиана Ксановна сбоку, на тебя сосредоточенно смотрит маг, протянув в твою сторону руки с выгнутыми от напряжения пальцами… И тут — БАЦ! — и тебя нет. Нет нигде и никак, ты просто невидимые крупицы в небытии. А потом — ОП! — и ты снова ты. Но после телепортации меня постоянно преследует ощущение, что какие-то частички так и не собрались со мной обратно воедино…

Я судорожно вздохнула. В нос тут же ударил затхлый запах сырого подземелья, а по ушам — шум, похожий на вокзальный гул Поспадему: разговоры и крики, топот ног, шорох одежды и стук чемоданных колес. На одно кошмарное мгновение мне показалось, что я ослепла. Но тут же стало понятно, что там, где я очутилась, просто было очень темно.

Успокоиться помогли и воспоминания. Все же это был не первый мой визит в Сатус Тенебрис. Через пару секунд глаза стали привыкать к темноте, и я смогла рассмотреть, где я нахожусь. На неровных каменных стенах висели факелы с магическим огнем, света они давали больше обычных, но все же не настолько много, чтобы четко увидеть все вокруг. Передо мной обнаружился ряд столов, за которыми сидели колдуны, а позади них обрисовались тени снующего народа.

Ага, мне туда.

Поспешно подхватив свои вещи, я вышла из круга, чуть не сбив по пути один из кварцевых камней. Слава Межмирным Богам, что вовремя повернула чемодан, умудрившись не задеть ничего, иначе следующий пассажир мог бы лишиться конечности, а то и чего похуже… На своих местах камни как правило ничто не держало, так как любые заклинания разрушались при телепортации. Разве что их догадались приклеить к полу…

Справа в конце зала то появлялось, то пропадало скрытое чьим-нибудь силуэтом светлое пятно — выход. Портальный вокзал был довольно тесным помещением, и я рассудила, что лучше подождать остальных снаружи. Насколько я помнила, лестница в конце зала вела в главный холл Суда. Пройдя к стене за столами, я влилась в поток направляющихся в сторону выхода, краем глаза заметив, как в освобожденном мной кругу материализовался Никита.

Народ двигался нестройно и медленно, идущие навстречу то и дело задевали меня локтями, я тоже в долгу не оставалась, но это была вынужденная мера, ибо вжаться в холодную шершавую стену сильнее было уже невозможно. Конечно, поток народа в Суд был колоссальный, Портальный вокзал не закрывался ни на минуту. Маги сменяли друг друга раз в несколько часов, обеспечивая непрерывность перемещений.

На лестнице было значительно светлее за счет высокой и широкой арки наверху. Не без труда, поскальзываясь на неровных каменных ступенях и проваливаясь в щели между плитами каблуками, я поднялась наверх и вышла в зал.

В нем все осталось так, как я и запомнила: огромный, хорошо освещенный холл с высокими сводами. Народу в зале было еще больше, чем возле порталов, гул стоял такой, что казалось, будто стены вибрируют, все куда-то спешили, что-то кричали, толкались… У каменных стен, украшенных гигантскими гобеленами и картинами от пола до потолка, стояли деревянные скамьи, а между ними — небольшие круглые столики. Одно такое местечко как раз освободилось рядом с выходом из подземелья, и я поспешила занять его собой.

Подняла голову к расписному потолку. Какой сложный узор… Шумно выдохнула.

Сатус Тенебрис, как всегда, повергал в шок, и мне нужно было время, чтобы переварить происходящее. Терзало странное чувство, словно тяжесть навалилась на плечи и невидимые жгуты стянули грудную клетку, затрудняя дыхание. Я знала, что через несколько секунд эти неприятные ощущения ослабнут и пройдут совсем, но сейчас переносить этот гнетущий ужас было невыносимо.

Это и было истинное лицо Тенебриса: сосредоточение отрицательных эмоций. Гнев, горе, ненависть, страх, апатия, боль, — все это оседало в городе, и огромным ненасытным чудовищем накидывалось на посетителей. Однако чудовище бывало милосердно, и, выпуская из своих когтистых лап, оно даровало облегчение, избавление и надежду.

Я глубоко вздохнула, глядя, как из арки появляется Никита.

Гнетущая тяжесть внутри сходила на нет. Не исчезла совсем, но почти незаметная затаилась где-то глубоко внутри. Чудовище радостно взревело и запрыгало вокруг, размахивая исполинским хвостом: оно предчувствовало очередную долгую и веселую игру. Мне осталось только мысленно поприветствовать старого приятеля: «Давно не виделись. Тебе меня не сломить».

Порыв ледяного ветра, словно пес, лизнул мне лицо: «Привет! Это мы еще посмотрим…»