Мотивы

Олег Аникиенко

Книга зрелой поэзии, составленная из социальных, эзотерических и лирических стихов. Пародии автора – бескомпромиссны, задиристы и смешны. Авторские тексты песен и короткие рассказы, посвященные песне, как явлению культуры. Счастливый сборник «творенсов», открытых умному читателю и критике.

* * *

СОН ОЛИГАРХА

Спит олигарх на Занзибаре,

вор миллионов, шах — аллах.

Рабыни — дети опахалы

устало теребят в руках.

Но что тревожит Карабаса?

Приснилось, будто эгрегОр

испортил ширину пространства

и толщину границ миров.

И в утончившейся природе

слова теперь — не пустоцвет.

А вил и топоров народных

матерьлизованный ответ.

И будто в русских городишках,

на пьяно — нищих площадях

плюют в его портрет людишки,

вопя: Ага! Угы! Говнях!

Ах, что поделать буржуину?

Нанять убийц? Купить закон?

А червь из колдовского мира

уже грызет его живьем.

* * *

…затем — Надсмотрщик, Хронос, жнец

пустых забав, монах, каменотес,

заложник Долга, — седовлас и нем,

ждет у весов, где чашами — дела

и горы слов. И хмурые косцы

за языки влекут, как под уздцы,

вновь прибывших.

Взглянул: Болтал? — И сузилась гортань

до хрипа, до ненужной фразы.

Прозрачна за спиною ткань

сумы последней. Но не гни плечо,

терпи, еще — не горячо, и Цензор

не отобрал, что ценно в ней,

что — дрянь.

И за мгновенье до удара в сердце

мелькнут дома, что строил для людей,

мосты, дороги — «моны лизы» тех

ремонтников, философов—умельцев,

теплушки, мастерские, — в них одно

лишь повторялось: выцветшею робой

завешено вагончика окно.

Успеешь ли, сумеешь опознать

«проезда нет» — растущий быстро знак

у края, за которым свет и звук

не рождены, где, вспыхнув, силуэты

освоенных тобою инструментов,

прощаясь, благодарно возвратят

энергию прикосновенья рук.

И в немоте отбойных молотков

проявится вдруг книжечка стихов,

брошюра, неказиста и мягка,

легка, не толще ручки мастерка,

не тяжелей стамески… Так не медли

на выдохе: Мечтал. Но больше — делал!

И на шкалу, где замерла стрела.

* * *

Достойно зреющий мужчина —

приветлив и не говорлив,

устроен крепко, но не чинно

и — без слащавости — красив.

Богат он берегами странствий,

морщинок кладом на висках,

послушен инструмент опасный

в его уверенных руках.

То ладный клоун, то — ученый,

психолог и веселый бард,

деревья он взрастил у дома,

а сыновьям — и друг, и брат.

Презрев насмешкою кручину,

труда и совести корсар, —

он скромно создает причину

Творцу гордиться в небесах.