Ошибка молодости. С хорошими людьми происходит хорошее. Роман

Оксана Кожемяко

Как известно, пути Господни неисповедимы.Европу лихорадит. Война за австрийское наследство 1740—1748 годов захватит даже Россию. Судьба свела молодых людей из разных концов Земли нечаемым образом и круто изменила мирное течение жизни. Ввергла их в водоворот потрясающих событий и преподнесла невероятные сюрпризы! Приключения, непредсказуемые перевоплощения, нежданная любовь, противостояние грозному безжалостному пирату на Эгейском и Ионическом морях, охота за сокровищами и курьёзные ситуации!

Глава 5

Путь до Санкт-Петербурга теперь пошел бодрей. Хотя Петька, ехавший верхом рядом с каретой барина, испытывал смешанные чувства. Ему было отрадно каждый день видеть лицо Ксении Егоровны и ловить на себе ее взгляды украдкой. С другой стороны, ужасное и бесцеремонное обращение барина с холопом било по самолюбию Петьки, и он еле сдерживался, когда подвергался очередной порции ругани Дмитрия Павловича при Давыдовых. Но Ксения Егоровна однажды не сдержалась. Они сидели за ужином у станционного смотрителя.

— Как вы можете, Дмитрий Павлович, так разговаривать с человеком, который вам служит? — Ее щеки горели от негодования. — Вы пользуетесь своим положением хозяина, зная, что он не может вам ответить.

Дмитрий Павлович опешил. Он вырос с уверенностью, что крепостные не лучше домашнего скота и укор со стороны молодой особы прозвучал для него как оскорбление. По правде говоря, Ксения Егоровна очень понравилась ему. Он вспомнил уроки политеса и был галантен как никогда. Но теперь, услышав упрек из уст предмета своих симпатий, вдруг растерялся.

— Помилуйте, Ксения Егоровна, — выпучив глаза, протянул Дмитрий Павлович, — Холоп иного и не заслуживает. Характер у него скверный, да и нерасторопен.

В разговор поспешил вмешаться Егор Иванович, зная горячий нрав своей дочери, и опасаясь, как-бы Ксенюшка, которой был очень неприятен молодой барин, не высказала своего омерзения вслух.

— Ксенюшка, боюсь, что мы не можем указывать Дмитрию Павловичу, как ему обращаться… — и тут Егор Иванович запнулся. Он увидел взгляд Петьки, стоящего за стулом барина. Его черные глаза горели и во взгляде этом виделись и горечь, и ненависть, и вызов.

— «…как ему обращаться с имуществом…», — промолвил Петро вполголоса и потупился.

Дмитрий Павлович захохотал.

— Вот видите, Ксения Егоровна, — изрек он торжественно, — холоп знает свое место.

Барышня посмотрела на Петьку, потом встав из-за стола, произнесла:

— Простите, я устала, — пробормотала Ксения Егоровна. — Пойду, прогуляюсь.

— Да ведь, темно уже, — удивился Дмитрий Павлович, — Я провожу вас.

Ксения Егоровна усмехнулась.

— Вы так галантны, Дмитрий Павлович, — выпалила она с нескрываемой иронией, — но позвольте мне побыть одной. У меня разболелась голова.

Она поспешно вышла.

Вечер стоял замечательный. Весна входила в свои права. Уже воздух наполнился запахами просыпающихся от зимней спячки деревьев, дороги высохли, и сквозь прошлогоднюю прелую листву пробивалась изумрудная трава.

Ксения Егоровна прошлась немного дальше постоялого двора. Горизонт багрянцем своим радовал взор. Девушка дала волю слезам.

«Что ж это такое?» — говорила она тихо. — «Так душа ноет, сердце разрывается. Скорее уже бы Петербург».

Так она стояла и плакала. Вдруг кто-то положил на ее плечи шаль. Она обернулась и увидела отца. Девушка опустила голову ему на грудь и разрыдалась.

— Что ж, доченька-лапушка! — проговорил он ласково, гладя ее по голове. — Больно тебе, милая, знаю! Хотел бы тебя оградить от этой мерзости, да куда ж податься! Пойдем-ка, лучше спать. Завтра засветло поедем. Уже немного осталось.

***

В Петербурге они расстались на Миллионной улице. Багаж у Давыдовых был невелик, и Егор Иванович сказал, что они до дому доберутся сами.

Дмитрий Павлович раскланялся и выразил надежду на скорую встречу и добрую дружбу. Петька спешился и стоял вдалеке, поглаживая добрую морду своего коня.

Ксения Егоровна, дождавшись, когда барин сядет в карету, подошла к Петьке и сунула ему в руку записку, не говоря ни слова.

Петька хотел сказать что-нибудь, но слова не шли. Егор Иванович стал прощаться и пожал Петру руку.

— Благодарю вас, Петр Алексеевич за содействие, — он улыбнулся, и его глаза превратились в забавные щелочки. — Если бы не вы, одному Богу известно, когда бы мы в Петербург попали.

— Не стоит благодарности, барин, — отрезал Петька и вскочил на коня, — хозяин мной доволен, да и будет.