Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..

Оксана Dalzon

История Алисы и Кирилла продолжается несколько лет спустя.Бист вырывается на свободу и снова возносит его на «Олимп». Кирилл не только возвращает себе титул чемпиона мира, но идет еще дальше – едет покорять Голливуд, и, похоже, это ему удастся. Но зачем же это ему на самом-то деле? Чтобы доказать ей или скорее самому себе, что он ничуть не хуже Дэвида? Чтобы вернуть ее? Или… чтобы отомстить?Ведь главный закон Вселенной никто не отменял, а значит, все сделанное нами к нам же и вернется!

7

Муж работал в кабинете.

Nightwish — Nymphomaniac Fantasia — YouTube

— Дэвид, нам надо поговорить, — улыбаюсь ему я. — У меня для тебя новость, — подхожу я к нему сзади и обнимаю за шею.

— Правда? И какая? — как-то настороженно смотрит он на меня, повернувшись.

— У нас будет ребенок.

— Вот как? Уверена?

— Да, я была сегодня у врача. Он подтвердил.

Он молчит, как-то странно глядя на меня. Не улыбается.

— Дэвид, у нас будет малыш. Ты не рад?

— И какой срок? — задумывается он.

— Небольшой.

— Очень хорошо, — как-то странно усмехается вдруг он. — Значит, время для аборта у тебя еще есть.

— Что??? — не верю я своим ушам.

— Я не приму ребенка твоего русского любовника.

— Что? Какой русский любовник?

— Давай только вот не будем. Ты модель, а не актриса. Так что, как говорил ваш знаменитый режиссер: «Не верю».

— Дэвид, я не понимаю, о чем ты?

Он молча смотрит на меня какое-то время. Затем выдвигает ящик стола, достает пачку фотографий и бросает на столешницу. На них мы с Кириллом у него на вилле в бассейне.

— Откуда это у тебя?

— От верблюда… — усмехается он. — Так вы, кажется, говорите на вашем «великом и могучем»?

Я опускаю взгляд и отворачиваю голову.

Он молча равнодушно смотрит на меня.

— Но… Это может быть и твой ребенок. Я… Я не знаю, кто отец.

— Как и в тот раз? — усмехается он. — Дежавю прям какое-то… — бормочет он себе под нос чуть слышно, отводя взгляд.

— Что? — переспрашиваю я.

— Ничего, — хмыкает муж. — И что делать будем? — переводит он взгляд на меня.

— Ты же хотел еще детей. А вдруг он твой? — улыбаюсь я робко ему.

— Ну ты наглая… — качает он головой. — У тебя совесть вообще есть?

— Это было всего раз. Минутная слабость… — бормочу я, не глядя на него.

— Да нет, Хани, это было не раз.

— Что?

— Я в курсе ваших встреч.

— Как? Откуда? — испуганно смотрю я на него.

— А служба безопасности мне на что? Как ты думаешь?

— Ты следил за мной?

— Они всегда «присматривают» за тобой.

— Зачем?

— Я приказал.

— Почему?

— Волновался за тебя.

— И давно?

— Всегда. С самого начала. Ты думала, я отпустил бы тебя на съемки без охраны?

— Но я никогда не видела их поблизости.

— Значит, хорошо делают свою работу. За те деньги, что я им плачу.

Некоторое время я молча смотрю на него, вникая в то, что он мне сказал.

«Значит, они всегда следили за мной… Все это время. Господи, а я ни сном, ни духом…», — доходит медленно до меня.

— Дэвид, прости меня, пожалуйста, — тихо шепчу я, отводя взгляд.

— Я простил тебя тогда, понимая, что у тебя было прошлое. И я действительно полюбил Сайрила и считаю его своим сыном. Но… Но вот еще одного ребенка от твоего русского любовника я не приму.

— Что??? Ты знаешь? Ты знаешь… про Сайрила??? — поднимаю я на него глаза, более чем ошарашенная этой новостью.

— Знаю.

— Но как?.. — начинаю я и осекаюсь.

Он молча смотрит на меня.

— Когда ты это понял?

— Да практически с самого начала.

Я некоторое время ошеломленно таращусь на него.

«А вечерочек все чудесатей и чудесатей…» — вспоминается вдруг фраза из классики про Алису.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— А зачем? — как-то странно усмехается он, отворачиваясь.

— Но сейчас… Это может быть и твой ребенок.

— Боюсь, что нет.

— Почему?

— У меня не может быть детей.

— Что?!

Дэвид встает из-за стола и отходит к окну. Останавливается там и какое-то время молча смотрит на сад.

«Так, значит, Славка был прав. И он действительно знал все с самого начала! Знал, что Сайрил не его сын… О боже мой! Ну да, он же именно на это и намекал мне тогда… в том разговоре… Да и на его бесплодие намекал даже, получается…», — доходит в ужасе наконец до меня.

Мозги работают с трудом, переваривая эту обрушившуюся на меня вдруг информацию.

Дэвид поворачивается, продолжая все так же молча смотреть на меня.

— И как давно ты это знаешь? — бормочу я, растерянно глядя на него.

— Знаю что?

— Что у тебя не может быть детей.

— Всегда знал.

— Знал и женился на мне?

— А что здесь такого? Мы бы кого-нибудь усыновили, но ты даже лучше придумала. Хоть наполовину от любимой жены…

— А зачем ты мне тогда рассказал о «законах Ритта» и телегонии? — удивленно смотрю я на него.

— Да так, для общего развития. Хотел посмотреть на твою реакцию.

— Посмотрел?

— Я не ошибся тогда. Ты действительно была… девственницей, когда согласилась стать моей женой. Ну а потом, будучи уже моей невестой, переспала с ним. И вышла замуж за меня. Браво!.. — мрачно усмехается он.

— А ты? — хмурюсь и я, глядя в его глаза. — Знал, что бесплоден, и хотел жениться именно на «девочке». Важное условие это для тебя было?

— Во-первых, это важное условие для любого мужчины, как я тебе уже объяснял. Во-вторых, я действительно полюбил тебя. Ты очень красивая, сама знаешь. И неглупая. Была… — хмыкает он. — Что также немаловажно для меня. Ну, а в-третьих, я тогда лечился. И верил. Очень хотел детей. И действительно верил какое-то время, что Сайрил плод МОИХ усилий… — грустно усмехается он.

Sarah Brightman — I loved you — YouTube

— И как ты догадался?

— Ты шептала его имя во сне. Каждую ночь. ЕГО звала. Я сначала и не понял. Думал, сына зовешь. Какой цинизм — назвать нашего сына ЕГО именем, не находишь?

— Это не наш сын. Это ЕГО сын.

— Это МОЙ сын. И я его вам… с твоим любовником не отдам.

— Но это НЕ ТВОЙ ребенок!

— МОЙ! Я спас ему жизнь, забыла? Я его растил, воспитывал, баловал, любил и люблю. Я к нему привязался. Да и другого у меня все равно быть не может.

Я вспоминаю, как однажды на нашем острове в «Эдеме» мы лишь на секунду отвернулись, а Сайрил свалился с яхты за борт и пошел ко дну. Дэвид нырнул за ним, вытащил на берег и откачал, сделав ему искусственное дыхание. Мы испугались до ужаса. Он действительно спас его тогда.

— Суд не отдаст ребенка тебе!

— Не советую тебе, Хани, СО МНОЙ!.. судиться. Ребенок останется у меня. И точка. Это не обсуждается. Впрочем, как я уже сказал, предлагаю тебе компромисс: ты делаешь аборт и можешь остаться с нами. Сохраним «видимость семьи» для сына, ну и для «бизнес рилейшнз»³⁰, — ухмыляется он.

— Ты предлагаешь мне убить ребенка?

— Я предлагаю тебе возможность остаться со мной и с сыном.

— Ты же любишь Сайрила и всегда хотел еще детей. Так вот тебе еще один малыш! Какая тебе разница, если ты усыновлять собирался?

— Нет. Если бы это был ребенок от кого-то еще, как вариант ЭКО, например, — это другое дело. Но не так, как ты мне это организовала и представила… А главное — НЕ ОТ НЕГО!

— Почему? Это ведь и мой ребенок! Считай его просто моим.

— Ну да, непорочное зачатие?.. — хмыкает Дэвид, насмешливо глядя на меня. — Да еще и похожи даже будут, как и положено братьям? — мрачно усмехается он.

Я молча опускаю голову.

— А почему ты еще здесь, а не со своим русским любовником?

— Наверное, потому, что я хочу быть с тобой, а не с ним.

— Чего так? Он же приехал за тобой… вроде как…

— За мной?

— Скажешь, нет?

— Нет. С чего ты взял?

— Я в курсе вашей истории любви.

— Что? Откуда?

— Детектива нанял, когда понял, что Сайрил не мой сын. Захотелось узнать об отце побольше. Но таких подробностей даже не ожидал… — качает он головой, разглядывая меня. — Да и фотографии ваши нашел… тех лет, — поджимает он недовольно губы.

— Ты рылся в моих вещах?

— Не имел права? Ты особо-то и не прятала.

— Дэвид, это низко.

— Кто б говорил?.. — мрачно усмехается он, выразительно глядя на меня.

«О господи! Как много он, оказывается, знает. Знал все эти годы, жил со мной и не подавал виду», — продолжает медленно доходить до меня.

Мозг отказывается воспринимать столько информации, притормаживает и «подвисает», видимо и в связи с беременностью, в том числе. Я снова ненадолго впадаю в ступор.

— Потом мне стало даже интересно, — продолжает все также невозмутимо муж. — Следил за его успехами. И ждал, когда он с тобой свяжется… Был даже приятно удивлен твоим испугом тогда, в поместье у Майкла.

Я продолжаю молча смотреть на него.

— Я не хотела. Я боялась этой встречи. Я больше не хотела видеться с ним.

— Именно поэтому вы снова стали встречаться? Ладно днем или вечером, когда вы с ним в бассейне развратничали, — ухмыляется он. — Но ты осталась у него на всю ночь. Да, я знаю, что ты не ночевала дома. И это было совсем не по работе, как ты наврала тогда прислуге.

— А тебе всё всегда докладывают? Сколько раз я в туалет ходила тоже? — усмехаюсь вдруг я.

— Ты, милая, лучше бы не хамила…

Я снова опускаю голову.

— Дэвид, я… Да, я совершила ошибку. Но может… Дай нам шанс. Давай начнем все сначала. Разве я была тебе плохой женой все эти годы?

— Не лучшей, скажем так, — хмыкает он. — Ты так и не смогла полюбить меня. Ты была с ним, даже когда была со мной… Я это чувствовал. Мужчина чувствует, когда его не любят, как бы искусно вы, милые леди, ни притворялись.

Sarah Brightman Fleurs Du Mal «Gothica Intro» HD — YouTube

— Я люблю тебя, Дэвид. Не так, как любила его когда-то… По-другому. Но тоже люблю.

— Нет, не любишь. И никогда не любила. В этом-то и трагедия… — мрачно усмехается он.

— Ну, если ты помнишь, я не скрывала тогда своего к тебе отношения. Я же отказала тебе сначала, забыл? — поднимаю я на него взгляд.

— Нет, не забыл. Мужчина никогда не забывает отказа.

— И мстит?

— И всегда докапывается до причины, если женщина ему действительно небезразлична, — смотрит он на меня выразительно.

Я молчу, размышляя какое-то время над его словами и пытаясь связать их с поступком Кирилла.

— А что произошло между вами? Почему ты еще здесь? Пытаешься даже убедить меня, что ребенок мой, — наклоняет он голову, рассматривая меня с интересом.

— А что, шпионы не донесли? — нервно усмехаюсь я.

Глаза Дэвида вдруг сужаются и темнеют. В его взгляде появляется какое-то новое, неведомое мне еще выражение.

— Я настоятельно не советую тебе меня злить.

По моей коже пробегает вдруг дрожь. Я молча испуганно смотрю на него.

Он продолжает напряженно и неприязненно меня рассматривать.

— Он знает про сына?

— Нет.

— Чего не рассказала-то? Про второго тоже не в курсе? Здо́рово придумала. Рожать от него, а жить со мной. Ну да, денег-то у меня побольше все-таки будет, — ухмыляется он.

— Деньги для меня не главное, ты же знаешь.

— А что для тебя главное, Хани? Любовь?.. — приподнимает он бровь, насмешливо глядя на меня. — Или дети? Беременеется тебе от него, я смотрю, на раз-два.

Я вздрагиваю, услышав этот Славкин выражанс.

«Чертовы программутеры со своими вечно просчитанными и вычисленными алгоритмами», — проносится у меня в голове.

Некоторое время я продолжаю пребывать в замешательстве, пытаясь понять, как найти выход из всей этой истории.

— И что же нам теперь делать? — поднимаю я взгляд на мужа.

— Ты завтра же пойдешь на аборт.

— А если не пойду?

— Свои условия я тебе озвучил.

— Дэвид, ты толкаешь меня на преступление. Ты же в курсе, что аборт — это преступление?!

— Ну да. А уж тем более от ЛЮБИМОГО человека… да, Дарлинг? — смотрит он, не мигая, в мои глаза.

— Дэвид, это же… ребенок. Это частичка меня, как матери, гораздо в большей степени, чем его…

— Как отца? — хмыкает Дэвид.

— Он же живой. Я его чувствую!.. — пытаюсь я достучаться до мужа, положив ладонь на живот.

— Johnny wanna live?..³¹ — мрачно усмехается вдруг он.

— Что?! Дэвид, как ты можешь??? — прихожу я в ужас от его цинизма.

— Назовем его Джонни? Или, может быть, лучше… Кириллом? Теперь уже именно русской версией этого имени? — презрительно хмыкает он. — И заживем дальше все вместе — дружно и весело… Всей нашей счастливой русско-американской семьей? — приподнимает он бровь, глядя на меня более чем выразительно.

Я отворачиваюсь. Молчу какое-то время.

— Дэвид, ты меня извини, конечно, но ТЫ в этой истории тоже далеко не «белый и пушистый». Не находишь?

— Я не привык повторять. Или вести пустые беседы. Или аборт, или убирайся из моей жизни. Из НАШЕЙ жизни. Сына ты больше никогда не увидишь.

— В честь чего это? Это не твой сын! Один тест ДНК, и ни один суд ребенка тебе не отдаст.

— Ты реально решила судиться со мной, Хани?

— Почему нет? У меня тоже есть деньги на адвокатов.

Он медленно подходит ко мне.

— Ты уверена, что хочешь войны со мной, Дарлинг?.. — зло, но спокойно продолжает он. — Трижды подумай, прежде чем начать.

— Мне терять нечего. Я пойду до конца. Ребенок не твой. Я выиграю суд!

— Да что ты? Решила вывалять мое имя в грязи? Пленки суду тоже предъявишь?

— Какие пленки? — бледнею я.

— На которых твой любовник отымел тебя на съемках у всех на виду. Совсем стыд потеряли? Или в вашей «Великой Культуре» так принято? — смотрит он презрительно на меня.

— Откуда?.. — потрясенно выдыхаю я, глядя на него во все глаза.

— Твой любовник прислал… видео… ваших утех… Профессиональное весьма причем видео.

Ноги подкашиваются, и я опускаюсь в кресло. Некоторое время продолжаю ошарашенно таращиться на него, пытаясь осознать до конца весь кошмар происходящего. Весь УЖАС… Весь объем информации, обрушившейся на меня в этот вечер.

— Когда прислал?

— Сразу. Буквально на следующий день, — спокойно смотрит на меня муж.

Nightwish — Tutankhamen — YouTube

Меня начинает колотить от такого цинизма того, кого я так любила все это время!..

Я закрываю лицо руками и сижу так довольно долго. Затем убираю ладони и поднимаю взгляд на Дэвида.

Он продолжает задумчиво смотреть на меня.

Я поражаюсь выдержке и спокойствию мужа. Видимо, да, Славка прав, и я действительно совершенно его не знаю.

— И ты молчал? Все это время?

— Хотел посмотреть, что ты дальше делать будешь… А ты к нему… бегать стала… Недолго, правда. Реально, прямо интересно, что между вами произошло? — смотрит он внимательно в мои глаза. — Он что, бросил тебя? Как и ты его когда-то? Слушай, а молодец! Браво! Снимаю шляпу.

— Но… если ты видел запись, ты не мог не заметить, что он взял меня силой.

— Не заметил особого сопротивления с твоей стороны.

— Чему сопротивляться? Горе мышц?

— А чего в полицию не заявила? Да еще и за «ри-плэем» ездила… несколько раз.

— Он меня шантажировал, что отправит пленки тебе.

— Он УЖЕ отправил, с требованием выкупа за оригинал причем. В несколько миллионов свои труды оценил, — хмыкает Дэвид. — А потом еще и поимел тебя на халяву. И не раз, как я понимаю. Вот это планировочка… — качает он головой. — Даже я впечатлен!

— И ты заплатил?

— Заплатил, — внимательно смотрит он на меня.

— Сколько?

— А какая разница? По-прежнему хочешь родить от него ребенка?

— По-прежнему хочешь сохранить «видимость» семьи? Это больше невозможно, Дэвид, — отвожу я взгляд и опускаю голову. — Как жить теперь вообще? После ТАКОГО???

— Мое предложение остается в силе: аборт, и можешь остаться в этом доме. В качестве матери для нашего сына. Но не моей жены. Жить вместе, как супруги, мы больше не будем. Лишь создавать видимость брака для всех и для сына в первую очередь. Либо… Либо убирайся к своему любовнику, и сына ты больше никогда не увидишь. ЭТО я тебе организую!

— Я имею право видеть сына!

— Все твои права закончились вместе с той съемкой.

— Дэвид, но я же не виновата… Это все он…

— Конечно он, Дорогая… Кто спорит? — усмехается презрительно муж. — В связи с чем тебе и придется определиться и сделать выбор. Вот и покажи мне, КТО для тебя важнее. Я? Наша семья? Или ОН… и его ребенок… — кивает он на мой живот.

— Но Сайрил же тоже его ребенок!

— Нет, Сайрил мой сын. Растил и воспитывал его Я! А все всегда начинается именно с воспитания. А потому… буду воспитывать и дальше. В соответствии со СВОИМИ моральными нормами и принципами! Тем более, раз ТЫ больше не хочешь.

— Что за чушь?! Что значит не хочу? Ребенку нужна мать в первую очередь!

— Да что ты? С чего ты это взяла? — усмехается он. — Для мальчика всегда важнее отец. Гораздо важнее в вопросах воспитания из него мужчины. И ДОСТОЙНОГО мужчины! Да и просто человека и члена общества.

— И ты один с этим справишься?

— Вполне. Женщина не в состоянии это сделать. А уж тем более мать-одиночка. А уж тем более такая мать, как ты! Ты же никогда им и не занималась-то, если вспомнить и разобраться. Скакала вечно по своим фотосессиям. Он тебя видел-то все эти годы урывками. Как еще помнит, кто ты? — хмыкает он. — Тем лучше — забудет, думаю, без проблем!

— Дэвид!.. — начинаю возмущенно я.

— Да и материнских чувств ты к нему особо-то и не проявляла. Так, изредка… для порядка… — не дает он мне договорить.

— Что?! — задыхаюсь я.

— Его Нэнси растила, а не ты. Ты его избегала. Подсознательно уж точно! Ведь живое напоминание не столько о том… другом… сколько о твоем поступке по отношению к нему… — смотрит Дэвид на меня выразительно. — О твоем ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ, если называть вещи своими именами. Хотела бы забыть, да не получалось, потому и сматывалась все время из дома! Не так ли, Дарлинг?

— Что за чушь? — таращусь я ошарашенно на него. — Все равно я мать, и суд не отдаст ребенка тебе!

— Отдаст.

— Нет!

— Проверим? Вопрос лишь цены. Все в этом мире вопрос лишь цены! А денег у меня столько, что тебе и не снилось.

— Ты не посмеешь лишить сына матери!

— Боже мой, слова-то какие высокопарные! Чувства материнские взыграли вдруг… ни с того ни с сего? Все, нагулялась? — усмехается мрачно он. — А зачем нашему сыну гулящая мать? Чему хорошему она его научит? «Пить, курить и портить девок»? — выдает он вдруг по-русски.

Depeche Mode — Policy Of Truth — YouTube

На какое-то мгновение я снова теряю дар речи, осознавая и переваривая, как много он, оказывается, знает о моем прошлом. И что детектив не зазря получил, видимо, свой гонорар.

— Я буду бороться за сына. Я пойду до конца! — беру я себя в руки и продолжаю свой бой с ним.

— Да что ты? Ты все еще не поняла, с кем связалась, Дарлинг?

— И что ты сделаешь?

— Если ты решила вывалять мое имя в грязи, боюсь, ты не оставишь мне выбора.

— Какого?

— Киллер стоит дешевле адвоката.

— Что? Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю.

— Ты не посмеешь!

— А кто мне запретит? — усмехается он.

— Ты не такой!

— БЫЛ… не такой. Только жизнь меняет нас порой. И весьма… Спроси у своего любовника. Думаю, он подтвердит тебе сию истину.

— Дэвид… Но ты же — не он! — смотрю я на него во все глаза.

— Ты забываешь о моих итальянских корнях! А уж если добавить сюда и русскую кровь… Золотая середина для меня также больше не приемлема. Все или ничего. Теперь я ТОЖЕ пойду до конца!

— Где Сайрил? Я хочу его видеть!

— Он на яхте с Нэнси. Ждут нас. Вернее, теперь только меня, как я понимаю. Что ж, проведем недельку в «Эдеме». Как я и обещал. А я всегда держу свои обещания, как тебе известно! — смотрит он на меня более чем выразительно. — Советую тебе об этом НЕ ЗАБЫВАТЬ! Ну а для тебя эта неделя — последний шанс.

— Шанс? На что?

— На принятие ПРАВИЛЬНОГО решения. Ну или можешь паковать вещи и подыскивать жилье. Мои адвокаты свяжутся с тобой. Недели тебе, надеюсь, хватит на размышления.

— Дэвид, прошу тебя…

— Хватит, надоело из пустого в порожнее. Ненавижу время впустую растрачивать. Да, кстати, если ты вернешься к нему…

— Ты правда думаешь, что я могу вернуться к нему после всего?

— Мне все равно, что ты будешь делать, но предупреждаю: если вы… вдвоем попытаетесь отобрать у меня сына, запись попадет в Интернет. И ни один суд ребенка ВАМ не отдаст!

— Ты этого не сделаешь… — потрясенно шепчу я.

— Сделаю. Пусть все полюбуются ВАШИМИ моральными устоями и нормами… А заодно и прелестями моей жены. ПРИ ВСЕХ, не стесняясь, на камеру. Какие проблемы-то, да, Хани? На карьере будет поставлен крест. Хотя, здесь как посмотреть… Переквалифицируешься, может, в данном направлении «киноиндустрии». А что, тоже ВЕСЬМА доходный и прибыльный бизнес, — презрительно ухмыляется муж.

— Дэвид, не надо так. Ты же не был таким!

— Каким? — смотрит он хмуро на меня. — Ты не просто растоптала мою любовь… Ты вываляла ее в такой грязи, что теперь Я!!! пожалуй, и сам НИЧЕГО не хочу больше! НЕ ХОЧУ сохранять даже «видимость семьи» с ТОБОЙ. Передумал. Сайрилу не нужна ТАКАЯ мать. Пусть уж лучше сейчас в детстве поплачет недолго да заживет дальше сча́стливо без тебя.

— Дэвид, как ты можешь? Ребенок-то в чем виноват? Что ты ему скажешь?

— Что мама умерла. Даже могилку организую, если понадобится. Инсценированную… для начала… — выразительно смотрит он для меня. — А будешь путаться у меня под ногами и создавать мне проблемы, пустовать ей долго не придется.

Он говорит по-прежнему спокойно, сузив глаза и не повышая голоса. Но в его голосе звучит металл. А во взгляде я вдруг читаю приговор, который он вынес уже и мне… и всей моей дальнейшей жизни. И назад дороги нет и не будет. С абортом или без… теперь уже не будет все равно. Никогда.

— Нет… Ты не посмеешь… — ошарашенно смотрю я на него.

— Ты меня поняла, в общем, — ухмыляется вдруг он. — Успех мужчины определяет женщина рядом с ним. Если рядом с успешным, казалось бы, мужчиной пустоголовая потаскушка, такой мужчина обречен, — цитирует Дэвид фразу из той нашей с ним беседы об успехах мужчины. — Ты сама ВСЕ разрушила, Хани. Так что лучше убирайся из моей жизни… из НАШЕЙ С СЫНОМ жизни по-хорошему! Чтобы тебя здесь не было к моему возвращению. Забирай, что хочешь. Код от сейфа тебе известен — можешь выгрести все! — презрительно хмыкает он. — Все свои цацки, тряпки, пленки… фотографии, и уматывай! У охраны будет приказ не подпускать тебя ни к дому, ни к офису. И не советую тебе с ними связываться. Не смей даже близко пытаться подойти ни ко мне, ни к сыну.

Я молча в ужасе таращусь на него. Слезы медленно текут по моим щекам.

Он некоторое время зло смотрит на меня.

— А знаешь, я ЕГО понимаю… Я бы на его месте сделал бы, пожалуй, то же самое, — презрительно бросает он, поворачивается и направляется к двери. — Да, еще момент, — оборачивается он на полпути. — Если когда-нибудь… однажды… он «ВДРУГ», — смотрит Дэвид на меня выразительно, — узнает, что у него есть сын. Узнает о Сайриле, — уточняет он, — на второго мне по фиг, — кивает он на мой живот, — отдам приказ убрать вас обоих. Так даже проще. Чтобы жить мне не мешали. Предупреждение без срока давности.

Он выходит, спокойно закрыв за собой дверь. И я совершенно четко осознаю, что он не шутит. Совершенно и абсолютно… не шутит.

Peter Heppner — Suddenly — YouTube

Я судорожно всхлипываю какое-то время, сидя в кресле. Потом подхожу к окну и вижу, как с территории нашего поместья выезжает машина Дэвида. Ворота автоматически закрываются за ней.

Я отправляюсь в свою комнату. Устало опускаюсь на кровать, продолжая всхлипывать.

«С кем же я жила все эти годы? Я совершенно не знала этого человека. Да у нас и времени не было узнать друг друга тогда в Москве. Боже мой, за какого монстра Славка выдал меня замуж? А, впрочем, хватит, может, уже на других вину перекладывать? Он же руки тебе не выкручивал, — продолжаю я задумчиво внутренний диалог. — Так, наврал слегка… Захотела — осталась бы тогда с Кириллом и всего этого кошмара не было бы сегодня в твоей жизни. Но тогда, возможно, был бы другой… Как много в нашей жизни „Если“… Но в одном Славка прав, как всегда. Пора, наверное, повзрослеть наконец. И научиться отвечать и за свои поступки… Да и за все содеянное в своей жизни…»

И тут мне вспомнились слова Ярика, сказанные им мне когда-то в той другой, как оказалось, ТАКОЙ СЧАСТЛИВОЙ тогда жизни… там… в России… Вернее, наш с ним разговор:

— «Но Лев же — царь Зодиака, кажется? Самый сильный, самый добрый, самый щедрый, самый благородный… самый-самый?..»

— «Ну да, царь… кто ж спорит? Самый царственный и гордый до одури: „Называйте меня просто — Всевышний!..“ И, кстати, не дай тебе Бог ОБИДЕТЬ Льва! Лев… Раненый тобой, Лев… тебя загрызет! Реально УНИЧТОЖИТ, если ты его действительно зацепишь… Оскорбишь его чувства. Растопчешь его гордость. Скорпион нервно курит в сторонке в плане мести по сравнению с раненым ТОБОЙ Львом. Просто мало кто об этом знает…»

«Ну-ну… вот он-то тебя и сожрет в порыве страсти… когда ты ему подобный номер выкинешь…»

Воистину, без любви нельзя жить ни в одной стране мира! Вернее, жить-то можно, счастливой только вот быть не получится…

Примечания

30

Деловые отношения (англ.).

31

Джонни хочет жить? (название песни Сандры).