Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..

Оксана Dalzon

История Алисы и Кирилла продолжается несколько лет спустя.Бист вырывается на свободу и снова возносит его на «Олимп». Кирилл не только возвращает себе титул чемпиона мира, но идет еще дальше – едет покорять Голливуд, и, похоже, это ему удастся. Но зачем же это ему на самом-то деле? Чтобы доказать ей или скорее самому себе, что он ничуть не хуже Дэвида? Чтобы вернуть ее? Или… чтобы отомстить?Ведь главный закон Вселенной никто не отменял, а значит, все сделанное нами к нам же и вернется!

9

За неделю до подписания документов на развод мне снова позвонил адвокат Дэвида и предложил встретиться для предварительного обсуждения всех вопросов лично и без моих юристов.

— Вот как? А чем они нам помешают?

— Можете, конечно, взять своих адвокатов на эту встречу, но тогда она затянется надолго, как Вы и сами понимаете. А мистер Джексон весьма заинтересован в тихом и мирном урегулировании вопросов. И готов даже пойти на кое-какие уступки… Если Вы придете одна.

Я понимаю, что Дэвид опять что-то затевает вместе со своими юристами, но выбора у меня нет. Это единственная возможность увидеть его и, может, даже и договориться, если повезет.

Sarah Brightman — Deliver me — YouTube

Встреча состоялась за день до суда в закрытом зале ресторана одного из отелей. Дэвид выкупил весь ресторан, чтобы нам никто не мешал.

Меня проводили к его столику. Он был один. Без адвокатов.

— Присаживайся, — кивает он на стул напротив, окинув меня равнодушным взглядом, и едва заметно хмыкает, заметив мой уже весьма округлившийся живот.

Я молча опускаюсь на стул и придвигаюсь к столу. Раньше в ресторанах он всегда сам пододвигал мне стул. Но те времена канули в лету.

Он молчит тоже какое-то время, разглядывая бумаги, разложенные на столе. Достает одну и передает ее мне.

— Такая сумма тебя устроит?

— За что? — поднимаю я на него взгляд, мельком взглянув на цифру с семью нолями.

— За пять лет счастливой жизни, — хмыкает он. — Хотя кто кому платить должен…

— Дэвид, мне ничего от тебя не надо.

— Прекрасно. Значит, мы обо всем договорились и проблем с разводом не возникнет?

— Дэвид, ты знаешь мое единственное условие.

— Условия здесь ставлю я.

— У меня к тебе деловое предложение, — спокойно смотрю я в его глаза.

— Вот даже как? И какое же?

— Мне не нужно от тебя ни цента. Сама заплачу сколько скажешь. Отдай мне сына.

— Да что ты? А денег хватит? — самодовольно усмехается он.

— А сколько ты хочешь?

— У тебя все равно столько нет.

— Раздобуду.

— У него?

— Нет.

— А где?

— Найду способ.

— Ну да… не сомневаюсь в твоих талантах как актрисы в определенных областях киноиндустрии… — ухмыляется он, презрительно глядя на меня.

— Дэвид, отдай мне, пожалуйста, сына.

— Нет. И это не обсуждается.

— Зачем он тебе? Ты же понимаешь, что чем старше он будет становиться, тем сильнее будет напоминать… — запинаюсь я.

— Кого? Того, чье имя нельзя называть? — хмыкает он.

— Того, кого ты ненавидишь.

— Ненавижу? Много чести. Мне нет дела ни до него, ни до тебя. Можешь вернуться к нему и жить с ним долго и счастливо, мне все равно.

— Не могу, и ты это знаешь. Да и не хочу.

— Делай, что хочешь. Назад, в нашу жизнь, тебе тоже путь заказан.

— Я знаю. Разреши мне хотя бы видеть сына тогда.

— Нет.

— Дэвид…

— Я не это пришел с тобой обсудить.

— А я это! Я клянусь тебе, что никогда не вернусь к нему и что он никогда не узнает о своем сыне. О своих детях. Обоих.

— На второго мне по фиг. Можешь рассказать.

— Тогда придется рассказать и про первого.

— Я тебя предупредил, что вас ОБОИХ в этом случае ожидает, — равнодушно-спокойно смотрит он на меня.

— А может, убьешь меня тогда лучше сразу, здесь и сейчас? — начинаю вдруг заводиться я.

Он молча смотрит на меня какое-то время. Его взгляд не выражает ничего. Взгляд человека, которого я совершенно не знаю. Да и никогда не знала, как оказалось.

— Дэвид, зачем тебе чужой ребенок? — пытаюсь я снова достучаться до него.

Он продолжает молча смотреть на меня какое-то время, затем как-то странно усмехается.

— А ты знаешь, для чего мужчина женится вообще? — приподнимает он бровь, вопросительно глядя на меня.

— Догадываюсь.

— Боюсь, что нет.

— Что ты хочешь этим сказать? Что здесь вообще обсуждать?

— Ну ответь тогда на этот такой простой, казалось бы, вопрос, — усмехается он.

— Ну, чтобы иметь семью.

— Весьма абстрактная формулировка, — хмыкает он.

— Ну, озвучь свою версию, — недовольно повожу я плечами.

Он некоторое время задумчиво смотрит на меня. Отворачивается. Щелкает ручкой, затем бросает ее на стол.

Sarah Brightman — Dust in the wind — YouTube

— Чтобы было к кому возвращаться домой вечерами после трудового, насыщенного рабочими заботами, дня, — медленно начинает муж. — Чтобы этот КТО-ТО бросался с визгом счастья тебе на шею, потому что он по-детски искренне и просто действительно РАД тебя видеть. Ребенок непосредственно и честно выражает свои эмоции, ведь он не научился еще лгать и притворяться, чтобы что-нибудь от тебя заполучить. Ему ведь действительно ничего от тебя не нужно. Он просто любит тебя, как своего отца, потому что это норма жизни. Любит чистой и невинной любовью, — усмехается Дэвид. — Ну а главное для нас, мужчин, — приподнимает он бровь, выразительно глядя на меня, — чтобы любимая жена подошла и обняла, окутав тебя другой любовью — женской! А еще покоем, уютом, да и просто аурой счастья. Излучая благодарность за то, что именно ТЫ в ее жизнь принес и демонстрируя тебе тем самым, КАК и НАСКОЛЬКО она это понимает, а главное, ценит! Чтобы накормила своего мужчину ужином, самолично ей с любовью и вдохновением именно ДЛЯ НЕГО приготовленным. Конечно готовить может и прислуга, ясное дело. Да и в ресторане всегда поесть можно — еду, приготовленную даже более профессионально. Но энергетика у этой еды иная. Другая. Совсем не та, которую привносит, придает этой еде именно ЛЮБИМАЯ женщина, вкладывая в ее приготовление не только свою любовь, но и частичку своей души… Да и во все, что ты делаешь в своей жизни вообще, нужно всегда вкладывать частичку своей души! Иначе не сработает, не получится у тебя ничего, ну или, как минимум, будет несъедобно. Не так ли, Хани? — хмыкает он, внимательно глядя на меня.

Я молча смотрю на него.

— Да и вообще, как ты думаешь, что мы, мужчины, ищем и ЦЕНИМ в вас, женщинах, в первую очередь?

— Красоту? — усмехаюсь я.

— Ну да, это конечно тоже. Но не это главное. НЕ ЭТО нам от вас нужно, а вернее именно НЕОБХОДИМО. Жизненно необходимо!

— И что же это?

— Женственность. Лишь ее у нас нет и быть априори не может. Все остальное у нас, мужчин, имеется. В наличии, — ухмыляется он. — Ну или приобретаемо. Ведь приготовить, постирать, прибрать дом может и прислуга, да, жене не обязательно здесь напрягаться, я не об этом. Жена необходима для другого, — замолкает он, задумчиво глядя на меня.

— Ну и для чего же?

— Для трансформации энергии «house» в энергию именно «HOME»⁴⁴… Для придания этому самому дому той особой, ни с чем не сравнимой, непередаваемой даже энергетики ОЧАГА. Семейного очага. Той ауры счастья, покоя и безмятежности. Той атмосферы, в которую ХОЧЕТСЯ возвращаться… В которую ноги сами несут тебя с радостью после работы, К НЕЙ — ЕДИНСТВЕННОЙ И НЕЗАМЕНИМОЙ… ЛЮБИМОЙ И ОБОЖАЕМОЙ! К СВОЕЙ ЖЕНЩИНЕ… СВОЕЙ ЖЕНЕ… и не менее любимым и обожаемым детям! И именно ЭТО ощущать нам более, чем необходимо!

Я вздрагиваю, вспомнив вдруг, что это говорил мне когда-то и Кирилл в той другой жизни в России. Когда-то очень давно… Но именно это же самое… пытался донести до меня и он.

— БЛАГОДАРНОСТЬ, ЗАБОТА И ЖЕНСТВЕННОСТЬ — вот и все, что нам нужно от вас, любимых жен, в первую очередь. Да и во вторую с третьей в принципе тоже, — продолжает Дэвид, пристально глядя на меня. — С остальным в своей жизни мы и без вас вполне разберемся и справимся. Даже с сексом разберемся без вас, милые дамы, — ухмыляется вдруг он. — Нужно нам, мужчинам, о ком-то заботиться, но не менее важно, да даже ЖИЗНЕННО необходимо, и обратку в ответ получать. Ощущать себя не просто НУЖНЫМ кому-то, а осознавать также, что и все твои усилия не напрасны, да и просто оценены по достоинству. ЕЙ!!! Любимой! ТВОЕЙ ЛЮБИМОЙ в первую очередь! А иначе зачем все это? Зачем вообще жить-то?.. — как-то горько усмехается вдруг он, отводя ненадолго взгляд. — Вот и все, что нужно ЛЮБОМУ мужчине для счастья, — переводит он взгляд на меня снова. — Но ты знаешь, просто ИЗЛУЧАТЬ любовь у детей получается гораздо лучше. Естественнее, я бы сказал. Ведь они любят искренне. ПО-НАСТОЯЩЕМУ. А вот взрослые умеют уже лгать и притворяться, разыгрывая целые спектакли с сериалами. Да даже сезонами тех сериалов, — хмыкает он, выразительно глядя на меня.

Я молча, замерев, смотрю на него, вслушиваясь в его слова. Они поражают меня в некоторой степени. Ведь я действительно никогда, считай, об этом не задумывалась. Насколько он все-таки интересный человек и как мало я о нем, оказывается, знала. А может, стоило все-таки узнать его получше? Может, и полюбила бы его… Особенно теперь, в связи с последними событиями, произошедшими в моей жизни. Хотя пыталась ведь уже… и не раз. Почему мы не любим тех, кто любит нас? Просто любит, потому что влюбился когда-то, хотя ты ничего для этого и не делала. Да и потом не оценила ЕГО любовь, — задумываюсь снова я. — Кто его знает? Жизнь вообще интересная вещь, оказывается… Хоть и слишком непредсказуема порой, но все равно интересна… даже в своей трагичности. А я в своей жизни слишком многое уже упустила. Безвозвратно упустила! Ну, значит, будем играть, исходя из того, что имеем на данный момент.

Madonna — Power of good-bye — YouTube

— Поэтому ребенка ты не получишь, — продолжает муж. — Он останется со мной и закрыли тему. Бери деньги, пока я не передумал, и давай не будем мотать друг другу нервы напоследок.

Я понимаю, что стоит, видимо, засунуть свою гордость куда подальше и попытаться, может, его разжалобить.

— Зачем они мне? Зачем мне вообще жизнь без сына? — наворачиваются слезы на мои глаза. — Дэвид, умоляю тебя. Разве я так много прошу? Всего лишь видеться с ним. Хоть изредка, хоть иногда. Когда ты скажешь. На твоих условиях. Я приму любые твои условия. Только не лишай меня сына.

— Надо же, ты даже способна изобразить покорность? — усмехается он.

— Я сделаю все, что ты ни попросишь.

— Все? — хмыкает он, выразительно глядя на мой живот.

— В пределах разумного.

— Существенная оговорка, — ухмыляется он и наклоняет голову, размышляя какое-то время. — Окей. Вот и продемонстрируй мне завтра свою покорность и готовность к… сотрудничеству, — поднимает он на меня взгляд.

— Какую?

— Ты подпишешь все бумаги, не слушая своих адвокатов.

— И ты позволишь мне видеться с сыном?

— Возможно.

— Мне нужны гарантии.

— Ты забываешься, Милая. Правила и условия диктую здесь я. Завтра ты подписываешь все бумаги без обсуждений и возражений, что бы там ни было написано и что бы ни вякали твои адвокаты.

— А потом?

— А потом посмотрим.

— На что?

— На твое дальнейшее поведение.

— Дэвид…

— Или так, или никак.

— А если не подпишу?

— Я думал, ты пришла со мной договариваться, а не воевать. Хотя вечно вы, русские, на амбразуру или с гранатами под танк, — хмыкает он.

Я понимаю, что он не забыл ту мою отповедь, которую я устроила ему тогда в Москве у могилы «Неизвестного солдата».

«Ты смотри, какой злопамятный…», — разглядываю я его с интересом.

— Зато благодаря именно этому и побеждали! — огрызаюсь я.

— Хочешь повторить подвиг отцов и дедов? — насмешливо смотрит он на меня. — Валяй.

Я прикусываю язык, понимая, что сейчас надо заткнуться, хотя ответить ой как хочется…

— Война начинается только в том случае, когда одна из конфликтующих сторон хочет чего-то большего, чем просто мира, — смиренно опускаю я глаза.

Он самодовольно усмехается, считая себя победителем, видимо, в этой словесной дуэли.

— Ну вот и давай с тобой, Хани, договоримся полюбовно. Без военных действий, стратегий, тактики и маневров. Я хочу покончить с этим завтра. И зажить долго и счастливо друг без друга.

— Хорошо, Дэвид. Я все подпишу. В обмен на твое слово, — вспоминаю вдруг я, что для него это дело чести и что он действительно всегда держит свое слово.

Дэвид недовольно кривится, разглядывая меня какое-то время. Молчит. Затем улыбается, что-то, видимо, придумав.

— По-моему, ты собиралась продемонстрировать мне свою покорность. Ну так давай порепетируем. Ты подпишешь все бумаги здесь и сейчас.

— Но они же не будут действительны без свидетелей.

— А завтра в суде при свидетелях ты подпишешь копии еще раз. Устроим шоу для судьи. Небольшой спектакль…

Я догадываюсь, что что-то здесь не так.

Дэвид молчит, затем перекладывает бумаги, разворачивает и подталкивает их ко мне.

— Я хочу сначала их прочитать.

— Ба, а ты умеешь читать по-английски? — хмыкает он.

— А, по-твоему, я дебилка?

— Ну, судя по тому, что ты сделала…

— Дэвид, ты забываешься!

— Шучу, — улыбается вдруг он, становясь на секунду тем прежним Дэвидом, которого я знала. — На дебилке я бы не женился, — грустно усмехается он.

— Дэвид…

— Ты мне не доверяешь, Хани? — приподнимает он бровь.

— А у меня есть твое слово, Хани?

— Возможно… Подписывай.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А иначе что, без моего слова не подпишешь? Ну что ж, будем судиться годами, вымотаем друг другу все нервы, прополощем перед журналистами грязное белье, хочешь? Я ведь могу и запись завтра в суде продемонстрировать… А тебе вредно сейчас нервничать в твоем-то положении, Дарлинг, — насмешливо смотрит он на меня.

— Дэвид…

— Мне надоело. Время — деньги! — бросает он нетерпеливый взгляд на свой Ролекс. — Подписывай и закончим со всем этим фарсом. Тем более, у меня скоро большой проект на другом конце света намечается. Некогда мне по судам таскаться.

— Ты увезешь моего сына в другую страну?

— Нет. Я возьму с собой МОЕГО сына в другую страну.

— Он не твой сын.

— По документам он мой сын. И любит меня, гораздо больше, чем тебя, так как видел все-таки почаще за всю свою непродолжительную жизнь, в отличие от «заботливой» мамочки, — усмехается он. — Давай не будем начинать все сначала. Подписывай, и я позволю вам видеться иногда в «Эдеме», на нашем острове, может быть… — разглядывает он свои ногти. — Это как раз недалеко. Практически посередине.

— Это правда? — пытаюсь я поймать его взгляд.

— Может быть, — поднимает он на меня глаза и кидает мне свой «Паркер» через стол.

Я беру ручку, снимаю колпачок и застываю в нерешительности.

— Или так, или никак, — смотрит на меня Дэвид спокойно.

Я и сама понимаю, что особого выбора у меня нет. Вздыхаю и ставлю свою подпись на всех бумагах.

Дэвид самодовольно усмехается и убирает все бумаги в папку.

— Завтра повторишь процедуру и без фокусов и совещаний со своими адвокатами, что бы они там тебе ни говорили.

— Когда я смогу увидеть сына?

— Когда Я решу, — встает он и выходит из ресторана.

***

Подписание копий всех документов состоялось в бизнес-центре одного из гостиничных комплексов.

Не споря и не дискутируя, хоть мои адвокаты и настаивали, я подписала все документы, чем привела их в уныние.

Дэвид не оставил мне ничего, хотя, думаю, от него особо не убыло бы.

Меня интересовала лишь возможность видеть сына. Но это даже и не обсуждалось на слушаниях. Мало того, после оглашения развода судья добавил, что все права на сына принадлежат теперь только мистеру Джексону, раз миссис Джексон отказалась от своих прав на ребенка, в связи с чем не имеет больше права видеться с ним. Более того, любая попытка сделать это, будет расцениваться как попытка киднеппинга, что автоматически повлечет за собой определенную статью уголовного кодекса.

— Что? Но как? Нет, здесь какая-то ошибка!!!

— Это ваша подпись, миссис Джексон? — показывает он мне какую-то бумагу.

— Да.

— Обычно люди в курсе того, что они подписывают.

И тут до меня дошло, что Дэвид просто-напросто обманул меня. Обвел вокруг пальца. Вот почему он согласился встретиться со мной и настоял, чтобы я пришла без адвокатов. Но ведь он дал мне свое слово! Теперь все будет зависеть только от его решений и прихотей. Больше ни один суд мне не поможет, раз я сама добровольно ТАКОЕ подписала.

Совершенно разбитая, ощущая себя полнейшей идиоткой, я зашла в лифт.

Кто-то зашел вслед за мной.

Машинально нажимаю кнопку нулевого уровня и соприкасаюсь пальцами с кем-то, нажимающим эту же кнопку.

— Sorry⁴⁵, — поднимаю я глаза и встречаюсь взглядом с… Кириллом.

— Не думал, что удостоюсь твоего «Sorry», — хмыкает он. — Seems to be the hardest word?⁴⁶ — приподнимает он бровь.

Двери лифта закрываются.

Calogero — En Apesanteur — YouTube

— Ты? — смотрю я на него во все глаза. — Что ты здесь делаешь? — запахиваюсь я поплотнее в кардиган, чтобы спрятать ставший уже весьма заметным живот.

— А что делают в гостиницах обычно? — пожимает он плечами. — А ты что думала, тебя преследую, что ли? Много чести, не находишь?

— Чья б корова о чести разглагольствовала.

— Тебя можно поздравить, слышал?

— С чем?

— С разводом, — усмехается он. — Что, муж все узнал?

— Твое какое дело?

— А я ждал этого момента. Не представляешь себе даже, КАК.

— Чего именно ждал? Как с мужем меня разведешь?

— Как снова посмотрю в твои глаза. И не почувствую при этом ничего. Больше ничего! Не думал только вот, что ТЫ отважишься смотреть в МОИ после всего содеянного, Хани…

Он холодно и слегка презрительно смотрит на меня.

— А ты святой типа? Как вообще назвать то, что сделал ТЫ?!

— Расплата по долгам, Дарлинг.

— Ты прибыл типа должок стребовать через пять лет?

— Не имел права? Сколько ты меня мурыжила? Сколько я ждал тебя? Ждал, пока ты там со всем своим зоопарком в голове разберешься! Любил… Не трогал… На руках носил… И каков был результат… моей любви… с твоей благодарностью?

Я молча смотрю в эти столь некогда любимые глаза.

Понимаю, что в чем-то он прав. Я и ТОЛЬКО Я во всем виновата. Когда-то я сама все разрушила. Если бы я тогда осталась с ним, мне не пришлось бы сейчас проходить через этот ад. Ничего этого не было бы. Да и он не превратился бы в это чудовище.

Мы бы просто ЛЮБИЛИ друг друга, жили бы в любви, согласии и понимании с нашим сыном. Ребенок рос бы с отцом. Со своим отцом. Я бы никогда его не потеряла. Не потеряла бы своего сына. Нашего с ним сына. А сейчас со вторым будет то же самое. Еще один его ребенок будет расти без него. А может, Мира права и он имеет право знать о малыше? Тем более, раз Дэвид обманул меня, значит, теперь и я свободна от своих обещаний!

— Кирилл, — начинаю было я.

Он опять усмехается.

— Кирилла больше нет. Он умер. Тогда, пять лет назад. Вернее, это ТЫ его уничтожила.

— И кто же ты теперь?

— Cyril — the Beast⁴⁷. Знаменит тем, что калечу соперников на ринге. И больше меня это не волнует. Мне это теперь даже нравится! Да и Бисту весьма по вкусу. Да и всегда было. И на фига я его сдерживал? — самодовольно усмехается он.

— Не верю.

— Вот как? Не убедилась еще разве, что я теперь ДРУГОЙ?

— Никакой ты не другой. Ты пытаешься спрятаться в свою шкуру чудовища. Но рано или поздно она станет тебе мала. И ее придется сбросить. Сбросить и оглянуться на разрушенный мир вокруг себя. ТОБОЙ разрушенный.

— Да что ты? Даже так?

— Именно так. Оглянешься и ужаснешься однажды. Только поздно уже будет…

— Чья б корова мне мораль читала…

— Ну я-то через это уже прошла. А тебе еще предстоит много чего понять и осознать в СВОЕЙ жизни, — вглядываюсь я в его глаза.

Within Temptation — Bittersweet — YouTube

— Решила опытом сделанных гадостей поделиться?

— Кому про гадости разглагольствовать, как говорится. Сам-то как низко пал. Зачем все это? Ты же приехал сюда ради меня.

— Ясен пень, из-за тебя, но не ради.

— Не отрицаешь больше?

— Проверить кое-что хотел.

— Проверил?

— О, да.

— Удовлетворен?

— Вполне!

Я молча смотрю на него. Смотрю и не узнаю.

— Зачем ты так?

— Как?

— Да мерзко все это. Более чем мерзко…

— Абсолютно с тобой согласен, Дарлинг! Только КТО всю эту мерзость начал?

— Да, я не имела права так с тобой поступать, но то, что сделал ТЫ…

— Урок усвоила, надеюсь? — перебивает он меня, недовольно морщась.

— А ты типа Господь Бог, чтобы уроки мне преподавать? — начинаю вдруг заводиться я. — За этим пожаловал?

— Главный закон Вселенной в действии тебе продемонстрировать.

— Продемонстрировал? Полегчало? Спать теперь спокойней будешь?

Он насмешливо смотрит на меня. Цинично ухмыляется.

— Буду! Со всеми подряд причем! Не морочась на чувства! Рыжий был прав абсолютно — лучше без них. И БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ!

— Но ему-то как раз Вселенная изменила мнение по этому поводу.

— Как и мне. Изменила тоже… Как и ты. Сначала изменила жениху со мной. Потом опять, только мужу теперь уже, рога наставила. И опять со мной! — самодовольно усмехается он. — Что, гулящая жена никому не нужна? Странно… Неожиданно, я бы даже сказал… а, Дарлинг? — кривится он презрительно. — А знаешь, я бы на его месте тоже вышвырнул бы тебя.

— Сволочь! Да как ты смеешь? — бросаюсь я на него вдруг, замахиваясь для пощечины.

— Да ты явно ко мне неровно дышишь, Хани, — легко перехватывает он мою руку и отталкивает к стене лифта. — А если я? — спокойно смотрит он на меня. — Челюсть вот только запросто сломать могу, если силу, не дай бог, не рассчитаю. И кирдык-пердык всей твоей красоте всемирно известной, — равнодушно разглядывает он меня.

— Ты же никогда не поднимал руки́ на женщину. И никогда не посмеешь. Не твои ли слова?

— Я много чего не делал раньше. А теперь живу и наслаждаюсь жизнью. Благодаря тебе в том числе. Так что спасибо, что освободила от всех этих норм, правил, рамок и ограничений. Мерси за подаренную свободу! Believe in freedom…⁴⁸ — усмехается он.

— In love and fortune…⁴⁹ — на автомате продолжаю я строчку из песни.

— In LOVE?⁵⁰ — приподнимает он бровь. — Нет уж, наелся. Спасибо, — копирует он волка из мультика. — Больше не нуждаюсь в ЭТОМ даре Вселенной… — смотрит он на меня выразительно. — Воистину, все, что ни происходит, все к лучшему! Даже рад, что все именно так сложилось и произошло. А ты, Хани? — ухмыляется он снова.

— Должок стребовал? Проверил, что хотел? Все уроки преподал? Че тебе еще от меня надо? — еле сдерживаю я слезы, тяжело дыша.

Он делает шаг и теперь стоит ко мне вплотную.

Проводит пальцами по моей щеке.

— Может, повторим на прощанье? По-быстрому. Без сантиментов. Много времени не займет, — хмыкает он, прижимая меня к стене лифта. — Тебе же понравилось тогда. И весьма…

— Пошел вон! — отпихиваю я его так, что он отлетает к противоположной стене лифта и с интересом смотрит на меня.

Откуда только силы взялись? А я просто пугаюсь вдруг, что он почувствует мой округлившийся уже довольно-таки живот.

Лифт останавливается. Я тут же выскакиваю из него и бегом пересекаю вестибюль гостиничного комплекса.

Он, усмехаясь, смотрит мне вслед.

Ivan & SHAMAN. «Поздно» — YouTube

Выбегаю на дорогу и останавливаю первое попавшееся такси.

Уже в машине слегка прихожу в себя и успокаиваюсь, насколько это возможно.

Александр Панайотов — Именами — YouTube

(женское исполнение)

Примечания

44

Дом / ОЧАГ (англ.)

45

Извините (англ.).

46

Кажется, самое трудное слово (строчка из песни Элтона Джона).

47

Кирилл — чудовище/монстр.

48

Верь в свободу (англ.).

49

В любовь и удачу (строчки из песни D.J. Bobo).

50

В ЛЮБОВЬ?