Печать Соломона

О. Бендер, 2020

Всякому действию полагается собственное звучание, символизирующее, что оное, хоть не озаботилось своей презентацией и пиаром, все же соизволило произойти. Весь мир вращается под звуки музыки, шум ветра, стрекот сверчков или хотя бы чью-нибудь пивную отрыжку. Статус звукового сопровождения столь высок, что иные даже верят: вся наша Вселенная началась с одного-единственного звука. Правда, скептики на это парируют, что, учитывая качество получившегося, звук тот был каким-то уж совсем непотребным. Содержит нецензурную брань.

Глава 2. Давние времена

Свет есть отсутствие тьмы; Тьма есть отсутствие света…

Таким образом, тьма и свет — лишь частные случаи тени.

Гермес Трисмегист

Люцифер не находил себе места. Такого не случалось с ним уже многие столетия. Он давно чувствовал, что на всех них надвигается что-то ужасное, осознал это, когда пропала его связь с Гавриилом. Но сегодняшний его сон показал, что он недооценивал угрозу.

Он хорошо помнил, с чего началась их история. Как и многие до них, они не создали вселенные вокруг себя, а пришли в них как гости и путники. Их было всего двое, когда они разыскали эти миры: обожженные, полуразрушенные, но выжившие в неизвестном катаклизме. Это место было идеально для двух братьев, изгнанников из собственного мира, находящихся в вечном поиске и одержимых наукой и познанием. Первым они нашли мир, полностью занятый исполинскими деревьями да лианами, обвивавшими их стволы.

Лес, названный ими Эдем, простирался на многие тысячи километров вокруг, не имея ни конца, ни края и ни единой живой души под сводами своих крон. Странное то было место, полное загадок и тайн прошлого, искаженное и сломанное. Предметы в нем, находившиеся, казалось, на расстоянии вытянутой руки, могли на деле быть за сотню километров в другой стороне, верх оказывался низом, а фасад изнанкой. Позднее братья выяснили, что лес пронизывает сеть Троп, связывающих различные части нескольких вселенных. То были остатки гигантской системы переходов, некогда созданной кем-то, кто жил здесь до них, и ныне лежащей в руинах, но все же пригодной для использования.

Здесь они и положили начало своим изысканиям. Первым творением братьев стал Михаил. Их дело требовало помощников, но пока что все их попытки создать живой разум заканчивались неудачным изобретением очередной куклы. Услужливой, работоспособной, готовой угодить по первому требованию, но бездумной и неживой. Таким же, несмотря на все старания, вышел и Михаил. Люцифер тогда, в приступе ярости, разрушил половину лаборатории и сбежал в лес, словно подросток, бунтующий против авторитета собственных родителей. Ярость прошла через день, но стыд продержал его среди вековых исполинов долгих две недели. А потом он встретил Это. Словно вся суть мироздания влилась в его разум и заставила заново открыть глаза. В один миг он увидел все свои ошибки, но не только. Он понял и то, как их исправить! Возможность поделиться новыми знаниями с братом стоила того стыда, что сулили грядущие извинения перед Гавриилом, и Люцифер поспешил вернуться обратно.

Как извинялся перед братом, он уже не помнил. Наверняка Гавриил простил, как делал это уже не раз до того. Им обоим не терпелось пустить в ход новую силу, обретенную Люцифером и сулящую столь невероятные перспективы. И результаты превзошли все ожидания: хватило одного легкого соприкосновения с сознанием Михаила, и перед ними встал не бездумный манекен, а живое, разумное создание, сотворенное исключительно их волей и магией.

После этого успеха последовало еще шесть — их первые творения, созданные по их же подобию и ставшие верными друзьями и спутниками, а вслед за ними — пришли многие сотни. Процесс был отлажен в считанные недели: архангелы подыскивали подходящий материал, Гавриил и Михаил создавали из него новые сосуды, а Люцифер вдыхал в них жизнь. Со временем помощников стало так много, что всех их Люцифер и не помнил, а их лаборатория разрослась до размеров небольшого города.

Время шло, и их небольшое королевство начало испытывать на себе первые внутренние конфликты: помощники, которых они со временем стали называть ангелами, несмотря на подчиненность своим создателям, в отсутствие постоянного занятия затевали склоки и свары между собой.

Идея направить силы ангелов на помощь другим мирам пришла в голову Михаилу. Выбор пал на мир людей, цивилизация которых находилась на грани полного упадка и вымирания. Вот только помогать людям оказалось гораздо сложнее, чем виделось на первый взгляд. Полные зависти, злобы, похоти и всех возможных пороков люди отвращали ангелов, и в конце концов часть из них взбунтовалась, попытавшись выступить против человечества и тех, кто был верен возложенной на ангелов миссии.

Это было неслыханно! Существа, рожденные для света и способные лишь свет видеть в других, научились у людей злобе и жестокости. Новое решение потребовало основательных раздумий. Братья понимали, что ангелам предстоит серьезное испытание, если те хотят сохранить чистоту собственных помыслов, но опасались они и бойни, способной разразиться промеж их детей.

Тогда Гавриил предложил дать своим созданиям нового врага, придав людским порокам форму так же, как ангелы стали олицетворением их добродетелей. На свет появились демоны, а у ангелов — возможность соперничать с олицетворениями зла, борясь за души людей и тем самым очищая и их, и себя. Замысел оказался удачен: целая новая раса демонов, занявшая один из нижних миров, стала полной противоположностью и заклятым противником ангелов. Но успех дался непросто и обошелся Люциферу дорого: пропустив через себя столько тьмы, первый архангел лишился чистоты помыслов и утратил крылья.

А демоны, родившись абсолютно неуправляемыми, потребовали постоянного контроля. Так и случилось, что следить за ними отправился сам Люцифер, ведь, изменившись, вернуться к своим бывшим созданиям он уже не мог. Перед ангелами разыграли целое представление с грехопадением и изгнанием Люцифера в ад. Сам он к тому времени смирился со своей ролью, да к тому же все еще мог в любой момент мысленно воззвать к брату своему Гавриилу, ставшему во главе ангельский братии. Замысел удался: три народа научились сосуществовать, пусть мира между ними и не было.

Так прошли тысячелетия. Люцифер и Гавриил продолжали незримо направлять созданные ими народы. Те со временем ожесточились друг против друга, но к тому моменту сила творения, обладавшая собственной волей и разумением, покинула Люцифера, лишив того силы менять ход событий с той легкостью, с какой он мог делать это прежде. Время шло, угроза уничтожения ангелов и демонов становилась все реальнее, а шансов у братьев, погрязших в интригах и склоках своих бывших творений, изменить ситуацию к лучшему — все меньше.

Поистине черный день настал, когда Люцифер обнаружил, что больше не может слышать мысли Гавриила. Люцифер не знал, отвернулся ли от него брат, и жив ли он вовсе, и это впервые за многие тысячелетия его существования по-настоящему пугало. Когда же, вслед за голосом брата, падший стал утрачивать голоса своих подданных, стало ясно, что это дело кого-то из его бывших соратников, стремившихся окружить его разум стеной молчания и уничтожить его и верные ему творения поодиночке. В последнюю же ночь к нему во сне явился тот дух, что дал ему когда-то силы создать два его народа. И было предсказание духа темнее самой черной ночи.

В ужасе от предреченного и собственных догадок, Люцифер покинул обитель демонов тайным путем, что припас на самый крайний случай, и оказался в небесном городе, что когда-то помогал строить своими собственными руками. Чутье вело его в главный зал, служивший когда-то для торжеств и чествований новых членов их братии. Во что преобразилось это место, было сложно вообразить: все пространство зала и вся поверхность уходящих в небеса колонн была испещрена кровавыми знаками, неизвестными Люциферу, а в центре огромного помещения, поставленный на колени, с опущенной головой стоял его брат, Гавриил. Тот был жив, но горло его было перерезано, а кровь стекала по подбородку и капала на странный рисунок, высеченный прямо в граните плит под ногами.

Картина ужасала, но хуже всего были мысли его брата, которые наконец не были скрыты от Люцифера мерзостными письменами. Падший едва удержался от крика, когда на него обрушилась вся боль и отчаяние Гавриила. Из его разума Люцифер выяснил, что часть архангелов во главе с Михаилом узнала о той силе, что позволила братьям населить их миры, и возжелала этой силой заполучить в свои руки власть и возможность уничтожить своих врагов. Желая придать жизнь своему заклятию, они пленили Гавриила и его кровью прочертили письмена, призванные заключить дух творения в новый сосуд по их выбору. Но лишь Гавриил знал, что одной только его силы не хватит для заклятия, а значит, призванный дух не примет новый сосуд и уничтожит все, до чего сумеет дотянуться.

Люцифер приготовился оплакать их судьбу, ибо заклятие отступников было не обратить, но Гавриил, почувствовав присутствие брата, поспешил утешить его и предложил свой последний план: ценой своих сил и самой жизни отправить их народы в другой мир, уберегая их от участи горшей, чем та, что ждала их в новом, неведомом доме.

Начав свое заклинание, братья навлекли на себя внимание мятежников, тотчас ворвавшихся в зал и увидевших, что план их раскрыт и вот-вот грозит сорваться. Взревев, как раненый зверь, Михаил выхватил копье и, призвав своих соратников, Иегудиила и Иеремиила, попытался остановить братьев, которым обязан был самой жизнью, но не успел: кровавое заклятие и их соединенная сила вырвались одновременно, разрушая Эдем, град небесный, и напуская сонмы ангелов и демонов из мира вечных в мир людей.