Бездна

Нина Романова, 2022

Влад приезжает в Мариуполь на похороны матери в феврале 2022 года. Он не успевает улететь в Москву и волею судеб оказывается в подвале родного дома, спасаясь от обстрелов. Сосед дядя Толя, который еще вчера поддерживал Влада, умирает от взрыва, и его восемнадцатилетняя дочь Настя остается одна. Влад берет ее под свою опеку, и они оба еще не знают, что жизнь приготовила им обоим. И не только им. Некогда потерянный для семьи двоюродный брат Влада – Глеба также идет, как ему видеться, наилучшим путем, который со временем превращается в опасный лабиринт, ведущий его в тупик, и Глеб отчаянно ищет из него выход.

Глава четвертая «Свободное падение»

Настя стояла у окна словно приклеенная, смотрела, как Влад появился из — под козырька подъезда, как остановился около трансформаторной будки и закурил. Небо заволокло серыми тучами, и начал падать мелкий, словно крупка снег. Влад поднял воротник черного пальто, защищаясь от порывов влажного, холодного ветра.

Она бы и дальше стояла, замерев у подоконника и обрывая засохшие листья бегонии, но внезапно ей показалось, что окна квартиры задрожали как при землетрясении и раздался такой хлопок, что она в испуге отскочила назад. И тотчас окно затрещало и лопнуло, осыпаясь острыми, мелкими и крупными кусками ей под ноги.

В первые минуты Настя не поняла, что произошло, стены панельного дома завибрировали, и до ушей донесся ужасный грохот, какого Настя никогда в жизни не слышала, она в испуге похватала верхнюю одежду и как была в домашнем платье и тапках побежала по ступенькам гудевшего страшным шумом дома. Четвертый этаж, третий, второй, казалось, она спускалась целую вечность. И вот, наконец — первый — улица, она закричала:

— Влад! Влад!

В нос ударил запах дыма и гари, и через секунду раздался страшный взрыв, серо — черное марево скрыло ближайшую пятиэтажку, Настя снова закричала:

— Влад!

И тут кто — то толкнул ее и привали своим весом, Настя пыталась выкарабкаться из крепких рук, но ее резко прижали к земле, и голос Влада приказал:

— Не шевелись и не поднимай головы, Настя.

На земле было холодно и сыро, но Настя уже не пыталась освободиться, она сжалась в комок, слушая, как воздух с неприятным свистом рассекали какие — то мелкие предметы, и Настя похолодела от внезапной мысли: «Это пули?».

Через какое — то время все стихло, но Влад все еще прижимал ее к земле, оглядываясь по сторонам. Внезапно Настя услышала голос отца, он раздавался издалека. Отец, задыхаясь от быстрого бега, кричал:

— Люди! Прячьтесь! Нас всех постреляют! Люди!

Влад быстро поднял Настю и толкнул ее по направлению к подвалу:

— Беги туда!

Но она, выскользнув из рук Влада, опрометью помчалась к отцу:

— Папа! Папочка!

Опять начался обстрел, и в очередной раз рвануло так сильно, что Настя, не добежав до отца буквально полквартала, увидела, как его отбросило на стоянку машин. Она, ничего не понимая, ринулась туда, едкий черный дым застилал все вокруг, слезы лились по ее лицу, она как слепой котенок почти на ощупь пыталась пробраться между груды перевернутых машин, надрывно повторяя:

— Папа! Папочка, где ты?

Влад, упустив ее всего на несколько секунд не сразу понял, что произошло, но потом он тут же побежал вслед за прогремевшим на стоянке взрывом. Горели чьи — то белые Жигули «копейка», а не далеко от них лежал, распластавшись на асфальте, дядя Толя. Настя маленьким живым холмиком возвышалась над ним, упав рядом на колени, она трясла отца за руку, умоляя подняться.

Когда Влад приблизился, его передернуло — правая щека у дяди Толи отсутствовала, а в виске торчал кусок металлического предмета от разорвавшегося снаряда. Он попытался закрыть рукой лицо Насти, но та отбросила его ладонь и, прижав голову к груди отца, зарыдала:

— Папа, не умирай, папа!

Влад опустился на колени рядом с ней, он понял, что дядя Толя держится из последних сил и что — то пытается сказать ему. Влад опустил лицо и услышал тихий, срывающийся на шелест голос:

— Позаботься… — и, выдохнув, дядя Толя замолчал, прикрывая глаза, к которым стекала струйка крови.

Влад скинул пальто, уложил на него соседа и потащил по направлению к подъезду, совсем онемевшую, еле передвигавшую ноги Настю он нес под мышкой как маленькую собачку и молился, чтобы опять не начался обстрел.

Эти тридцать метров показались ему бесконечными, и когда, наконец, он добрался до подъезда, какой — то мужик вынырнул из коричневой двери, и хотел помочь занести дядю Толю в подвал, но неожиданно знаком остановил Влада:

— Отведи девочку вниз, потом возвращайся сюда.

Мужик взглядом показал на лицо дяди Толи, Влад обмер и под кожей пробежал неприятный холод, он понял, что пока тащил отца Насти, тот умер.

Влад вел упирающуюся Настю по лестнице, она выдиралась из его рук и кричала:

— Опусти! Что с папой? Отпусти же меня!

Влад неожиданно для себя наотмашь ударил ее по щеке, Настя испуганно прижалась к выходу подвала, уже не смея подняться хотя бы на ступеньку вверх:

— Еще один шаг и ты пожалеешь.

Сам же быстро поднялся, наверху его ждали, мужик протянул руку:

— Матвей.

Матвей показал глазами на дядю Толю:

— Его нужно похоронить и как можно быстрее.

Влад тупо уставился на Матвея, но быстро понял, что действовать придется немедленно. Они похоронили дядю Толю на вскопанной для первых тюльпанов грядке, около окон первого подъезда, где дядя Толя часто по утрам курил, прежде чем отправиться на завод в дневную смену.