Кальдрон

Ниль Блэк (2024)

“Кальдрон” — это книга о мире, в котором анархия стала законом, а картели — единственной властью. Здесь дети взрослеют слишком быстро, а смерть становится повседневностью. Маркус, сын правой руки одного из наркобоссов, вынужден жить в сером, жестоком мире, где даже семья — это не убежище, а поле битвы. Среди крови, предательства и боли он ищет ответы и путь к свободе, но находит любовь. Её мир — роскошь, влияние и власть, его — бедность, борьба за выживание и вечное ожидание удара в спину. Но когда их пути пересекаются, ни социальные пропасти, ни жестокость окружающего мира не способны затушить искру, вспыхнувшую между ними. “Кальдрон” — это история любви на острие ножа, где каждый шаг может стать последним, и о борьбе за человечность там, где её давно похоронили.

Но те вайас

— Не понимаю, почему вы и нас с собой не берёте, — вырезает что-то наподобие копья из дерева сидящий на ступеньках дома Маркус. Маркуса резьба по дереву успокаивает, особенно когда его беспокоит какой-то вопрос, он может часами, если позволяет время, этим заниматься. До проверяет оружие, дает указание парням и готовится отъезжать по заданию босса. — Ты бы настоял, мало ли что Хьюго говорит. Мы бы подстраховали вас, — продолжает Маркус.

— Договоренность есть, всё под контролем, мы просто заберём товар, расплатимся и уедем, так что вы проследите лучше за Амахо, — говорит До и натягивает на себя бронежилет.

— Будь осторожен, отец, — отбрасывает в сторону деревяшку Маркус и, поднявшись, помогает застегнуть мужчине жилет.

— Буду к ужину, — подмигивает До и садится за руль.

Не будет. Эта мысль молнией вспыхивает на дне сознания Маркуса, но сразу же гаснет. Он слишком уверен в ангеле-хранителе отца, чтобы обратить на неё внимание. Маркус привык, что жизнь в Кальдроне, как поездка на машине с неисправными тормозами со скоростью 220 км/час, когда вся надежда на своего ангела-хранителя и милость Санта Муэрте. Маркус просит её обойти отца, убирает нож и идет к своему автомобилю, решая съездить в школу и забрать Ису с урока.

Отношения с сестрой после последней ссоры никак не нормализуются. Как бы Маркус ни старался, Иса по-прежнему язвит, а парень срывается, в итоге каждое совместное времяпровождение заканчивается ссорой. Девушка будто назло брату больше не носит его подарки, каждую неделю получает посылку из Обрадо и не вылезает из одежды, подаренной дедушкой. Маркус объясняет себе, что Иса пока подросток с упрямым характером, и уговаривает себя хотя бы сегодня не реагировать на выходки сестры и не злиться, чтобы не портить еще один день, проведенный вместе. Стоит младшей запрыгнуть на сидение автомобиля, как Маркус, притянув ее к себе, долго целует. Иса отвечает, сама обхватывает руками его шею, не позволяет отстраниться. Девушка и сама толком не понимает, почему они в последнее время постоянно ругаются, и валит всё на парня, который теперь почти не появляется дома, запрещает ей гулять и постоянно делает ей замечания по поводу подарков деда.

***

Автомобиль Хьюго в хвосте направляющегося к «ничейной» земле кортежа, и он приказывает шофёру остановиться, не доезжая. До по рации докладывают, что товар он заберёт без босса, он долго не спорит, хотя не особо понимает, почему Хьюго развернулся. До вместе со своими людьми заезжает на брошенный завод, где их уже должны ждать продавцы. Стоит подъехать ближе, как сперва До замечает пятна на полу, а потом и тела тех, с кем на встречу приехал. До приказывает своим немедленно разворачиваться, но автомобили всё равно попадают под град пуль, и в течение двадцати минут на заводе не утихает перестрелка. До, так и не дождавшись подмоги от Хьюго, с трудом выбирается оттуда, потеряв при этом большую часть своих людей, и приказывает гнать к границе, где их должен ждать босс.

— Засада. Нас уже ждали, — зажимает рану на плече До, стоя напротив прислонившегося к капоту автомобиля Хьюго. — Это был другой картель, я не успел понять какой, а если бы ты не забрал большую часть людей и не уехал, мы бы могли взять кого-то и допросить.

— Зачем? — внимательно смотрит на него Хьюго. — Я прекрасно знаю, какой это был картель, так же, как и ты.

— О чем ты говоришь? — не понимая, смотрит на него До.

— О том, что ты предатель.

До видит, как люди Хьюго окружают его, пресекая пути побега, но он и не собирался бежать.

— Ты понимаешь, что ты несёшь? — багровеет До, который от ярости даже о ране забыл.

— Мои люди в Обрадо работают не хуже, чем люди их главы здесь, — кривит рот Хьюго. — Ты предупредил их о передаче на «ничейной» земле, которая идеальное место, чтобы тихо убрать меня, только ты не учёл, что я об этом узнаю и не поеду.

— Это полный бред, если бы это была правда, то я бы не сунулся в самое пекло, узнав, что ты остался здесь, — восклицает До, пораженный словами босса.

— И тогда бы точно себя спалил, но ты ведь вернулся, тебя не убили, — хмыкает Хьюго. — А знаешь, почему ты выжил? Они не убили будущего главу Амахо, потому что именно ты должен был стать им по договоренности. Абель и его босс давно пытаются присоединить к себе Амахо, и ты прекрасно подходишь на роль их марионетки.

— Меня подставили, — делает шаг вперед и замирает под дулом пистолета Хьюго До. — Я бы никогда не предал картель.

— Никто не знал о месте и времени сделки, кроме тебя, более того, у меня есть распечатка твоих звонков. Ты предал меня и отвечать за это будет вся твоя семья, — тычет дулом ему в грудь мужчина. — Мне давно стоило бы расправиться с твоей бабой, учитывая, чья она дочь, — Хьюго спускает курок, не дав До сказать последнее слово, и мужчина падает на пол, скошенный пулей. В угасающем сознании До продолжает мигать «не трогай мою семью», пока окончательно не меркнет, погружая его в вечную темноту.

***

Илона помогает Исе с макетом для школы, когда слышит шум со двора. Она идёт к двери, и через минуту оставшаяся в комнате Иса бежит в коридор на крик мамы. Испугавшаяся девушка, не понимая, смотрит на сидящую на полу Илону и двух мужчин картеля на пороге.

— Что случилось? — спрашивает Иса, пытаясь поднять с пола воющую женщину.

— Он умер, До умер, — причитает Илона, а Иса, отказываясь в это верить, в шоке смотрит на мужчин.

— Вам нужно поехать с нами в морг, — говорит один из мужчин, и только тогда в заблокированное воспринимать реальность сознание девушки просачивается чудовищная новость. Иса всхлипывает и, обняв сидящую на полу маму, срывается на громкие рыдания. Убитых горем женщин сажают в автомобиль и увозят в морг больницы.

Иса видит всё смазано, не даёт себе отчета, куда идёт, не слушает, что ей говорят, она продолжает зажимать в руке мобильный, но сил позвонить брату не находит. Иса никогда не найдёт сил на такое, пусть лучше этим человеком будет кто-то другой, Маркус о смерти отца от нее не узнает.

Лицо До прикрыто, но Илона сразу узнаёт мужа по тонкому кольцу на безымянном пальце и, подойдя к лежащему на металлическом столе мужчину, обнимает холодное тело. Персонал и охрана оставляют женщин попрощаться с До, но Иса не находит в себе силы отлипнуть от стены у двери и подойти к отцу. Она так и стоит там прибитая к бетону и захлебывается слезами. До любил Ису, и она это чувствовала. Иса не помнит своего настоящего отца и не спрашивает у мамы, зная, насколько ей неприятны эти воспоминания. Для Исы До лучший отец из всех, потому что он всегда с теплотой и нежностью относился к ней, баловал ее и защищал от Маркуса, который первое время ее обижал. Она любит его запах и отказывается верить, что перестанет теперь его чувствовать и лишится вечеров, когда До, сидя на диване, смотрел телевизор, а Иса могла доставать его любыми вопросами, на которые он терпеливо отвечал.

— Я виновата, — хрипит Илона, поглаживая темные волосы мужа. — Я хотела, чтобы ты стал новым правителем, я попросила отца помочь, потому что ты упертый, и потеряла тебя. Это я должна была умереть.

— Что ты такое говоришь? — слова, с трудом пробивая вакуум, в котором Иса заперла себя со своей болью, доходят до нее. — Мама, что ты говоришь?

— Я убила своего мужа, — всхлипывает Илона и, цепляясь за стол, садится на кафельный пол. — Я отправила его на смерть. Я сказала отцу про эту встречу, и должны были убить Хьюго, но убили До.

— Неправда, — с трудом доходит до нее Иса, стараясь не смотреть на До, в котором она видит черты своего любимого. Иса будто переживает страшное дежавю, где она стоит в такой же холодной комнате, а на металлическом столе лежит ее любимый, смоляные волосы которого прилипли ко лбу. Это всего лишь игра ее воспаленного сознания, но страх парализует девушку, и она еле успевает ухватиться за кончик стола, чтобы не упасть. Именно в этот момент Иса понимает, что она может пережить абсолютно всё, даже смерть отца, убитого выстрелом в сердце, но смерть Маркуса не переживет. Иса осознает, что если бы можно было выбрать снова, то она выбрал бы никогда не встречать Маркуса, не влюбляться в него, не чувствовать биение его сердца, ведь если когда-нибудь оно остановится, то остановится и сердце девушки.

Она с трудом прогоняет кошмарные мысли и вновь смотрит на маму:

— Умоляю, скажи, что ты лжёшь.

— Но это правда, Иса, — поднимает на него заплаканные глаза Илона, которая продолжает зажимать в руке ладонь мужа. — Я убила его.

***

Маркус разговаривает с друзьями у кафе, когда туда приезжают парни картеля. Парень по привычке кивает своим в знак приветствия, но они, смерив его презрительным взглядом, проходят мимо.

— Я не понял, — разминает шею Матео, готовясь научить парней манерам, и идёт к ним. — У вас язык отсох не здороваться? — сильно толкает в грудь одного из них.

— Он сын предателя, — указывает на Маркуса парень, и Матео не успевает сломать ему челюсть, как Маркус ломает ему нос.

— Что ты, мразь, сказал? — поднимает его с асфальта за шкирку Маркус и встряхивает.

— Твой отец предал картель, он доложил Обрадо о передаче, хотел смерти Хьюго, и сдох, как собака, — пытается остановить кровь парень, к которому подбегают дружки, но в драку не лезут, не решаясь напасть на «зверей».

Маркус, нахмурившись, смотрит на парня пару секунд, прокручивая в голове его слова, а потом чувствует руки Кристиана, сомкнувшиеся вокруг себя.

— Что он говорит? — растерянно поворачивается к как и он ничего не понимающим друзьям Маркус, а потом, с силой оттолкнув Кристиана, бежит к автомобилю. Друзья срываются за ним следом.

По дороге Маркус подряд набирает отца, но тот не отвечает. Парень чувствует, как паника просачивается в каждую клетку организма, но продолжает сжимать в руках руль и давит на газ. Только заехав на свою улицу, он понимает, что парни были правы — отец мёртв. Двор дома полон людей, Маркус с трудом протискивается внутрь и, залетев в гостиную, замирает на пороге, отказываясь верить, что это бездыханное тело его отца лежит посередине комнаты. Дом напоминает обитель скорби, с округи стекаются соседи, а убитая горем Илона продолжает обнимать труп мужа, которого только недавно привезли из больницы. Илона будто за пару часов постарела, она растрепанна, зареванна, ее исцарапанные руки продолжают гладить погибшего мужа, а израненное сердце никак не хочет смириться с потерей. Увидев Маркуса, Иса порывается броситься к брату, но парень ничего не видит, он прямиком проходит к отцу и падает на колени рядом с ним.

— Отец, — берёт его руку в свою Маркус. — Отец… — повторяет и лижет сухие губы, не находя слов. — Ты же обещал быть осторожным.

Иса, слушая его голос, заливается по новой, ей больно, она любила До, но она и представить не может, как больно Маркусу. Крис, Матео и Мо стоят у двери, не пуская никого внутрь.

— Отец, — продолжает шептать Маркус, у которого лицо изуродовано гримасой боли, — не оставляй меня, я пока не готов, я никогда не буду готов, — всхлипывает парень. — Они говорят, ты предал картель, но это ложь. Ты не предатель, ты бы не смог, сколько мы с тобой из-за этого ругались, но ты поклонялся одному Богу — Хьюго. Я уверен, что ты не виноват, и я клянусь тебе, я найду тех, кто тебя подставил. Клянусь, я порублю их на куски и отбелю твоё имя.

Маркус говорит, а Иса видит, как порывается рассказать ему Илона, и сильно жмет руку мамы, не давая ей открыть рот. Исе страшно, она слышит клятву Маркуса, видит в его глазах помимо боли и ярость и чувствует, как трясется внутри ее зверек. Крис подходит к женщинам и просит оставить сына с отцом наедине, он не хочет, чтобы они видели, как на друге по одному мелкие-крупные раны вскрываются, как сидит, вроде, здоров, а присмотришься, ни одного живого места. Илона, опираясь о руку Кристиана, проходит на кухню, Иса топчется пару секунд у гипнотизирующего тело взглядом брата, но, так и не найдя смелости что-то сказать, следует за мамой. В коридоре она сталкивается с закончившим разговаривать по телефону Сайко и просит рассказать ей, что произошло.

— Это всё бред, только не верь этому, — говорит Матео. — До не предатель, но они говорят, он передал Обрадо о месте и времени встречи, он лично звонил Абелю, может, даже напрямую их главному. Мутно всё.

Иса, послушав Матео, проходит на кухню и, закрыв за собой дверь, наливает маме воды.

— Мам, прошу тебя, не говори Маркусу, — тихо молит девушка. — Ты совершила чудовищный поступок, ты лишила себя мужа, а меня с Маркусом отца, но я всё равно не готова терять тебя. Маркус может, он и так тебя никогда не любил, а сейчас он, ослеплённый яростью и болью, разорвет тебя на куски и меня тоже, — шумно сглатывает девушка. — Я тоже виновата. Я звонила с телефона отца дедушке.

— Отец обещал, что они убьют Хьюго, а До не тронут, что До станет новым главой, — дрожащей рукой тянется за стаканом Илона. — Я поверила, что всё получится, а Хьюго оказался умнее даже моего отца. Это начало конца. Нас тоже убьют. В картелях предательство не прощают и мстят всей семье.

— Мама…

— А если Хьюго это не сделает, то сделает твой брат. Он ведь всё равно узнает. Я не боюсь смерти, но я боюсь за тебя, ты всё, что у меня осталось, — тянется к дочери Илона.

— Мы что-нибудь придумаем, — Иса сама не верит в то, что говорит.

— Если доживём до рассвета, — смотрит на вошедшего на кухню Мо женщина.

Иса даже за стеной чувствует агонию зверя брата, всё порывается вернуться в комнату, где разрывается от боли Маркус, но Крис не выпускает, позволяет другу выплакаться. Иса не может справиться с собственным зверем, который, забившись в угол, оплакивает потерю — как она поможет Маркусу, она и не представляет. Когда Иса наконец-то вырывается, До уже выносят из дома. Она обнимает брата, который настолько потерян, что не сразу обнимает в ответ, а потом, почувствовав любимый запах, льнёт и, зарывшись лицом в ее плечо, долго не отпускает.

— Я люблю тебя, слышишь, я буду любить тебя вечность, — повторяет Иса, сильнее к нему прижимаясь. — Ты всегда должен помнить, что есть я и я люблю тебя. Если тебя никто не любит, значит, я умерла.

— Я знаю, я верю, — хрипит Маркус и, отпустив сестру, идёт провожать отца в последний путь.

Через полчаса Маркус уже на кладбище стоит перед покрытой землей свежей могилой в окружении своих друзей. Илона, у которой больше не осталось слез, сидит на земле и дрожащими руками перебирает цветы, которые Иса раскладывает на бугре. До провожают в последний путь только самые близкие и соседи, никаких пышных похорон, присущих первым людям картеля, нет потока из людей картеля, только «звери». До официально предатель, и любой, кто придет с ним прощаться, может получить этот же статус.

После кладбища Маркус провожает женщин к автомобилю и тянет Ису в сторону.

— Дай маме успокоительное и уложи спать, — просит парень. — Никуда до моего приезда из дома не выходите. Я приставлю парней охранять вас.

— А ты не идешь с нами? — держит его за руку девушка. — Пожалуйста, не оставляй меня, поедем домой.

— Я должен поехать к Хьюго, должен показать, что я предан ему, чтобы он вас не трогал, но потом я приду, обещаю, — с нежностью поглаживает ее лицо Маркус.

— Он и тебя убьёт, тебе нельзя к нему, — не хочет отпускать брата Иса, в которой из-за вновь всплывших воспоминаний из морга тошнота подкатывает к горлу.

— Не успеет, — треснуто улыбается Маркус, впервые за почти сутки морщины на лбу разглаживаются. — Я убью Хьюго, получу Амахо, а потом я доберусь до Обрадо и узнаю, кто подставил моего отца.

— В Обрадо мой дедушка, и он не виноват…

— Если в смерти моего отца есть его рука, то то, что он твой дедушка, ему не поможет. Убийц моего отца не спасти, — парень замечает, как бледнеет Иса, которая сразу думает об Илоне. — Кроха, тебе давно пора выбрать сторону, и я думал, что ты её уже выбрала.

Иса молча обнимает брата и, даже несмотря на то, что Маркус уже пытается уйти, не отпускает.

— Я же вернусь скоро, — нежно поглаживает ее по волосам парень. — Не нужно со мной прощаться.

— Еще чуть-чуть, — просит Иса, нанюхиваясь любимым запахом на всю оставшуюся жизнь.

***

Дома пусто, холодно и пахнет обреченностью. Илона лежит на диване, стеклянным взглядом изучает потолок, а Иса сидит за столом на кухне и помешивает давно остывший чай в чашке. Внезапно со стороны спальни раздается звон разбитого стекла, за которым следуют крики охраны, и очередной камень, разбив окно, падает прямо у ног напуганной девушки. Иса, подскочив с места, бежит проверить маму и видит присевшую на диване Илону.

— Не подходи к окнам, — говорит ей Илона, и обе слышат выкрикиваемое «предатель» со двора. — Хорошо хоть не пули, — массирует раскалывающуюся голову женщина и достаёт из кармана мобильный.

Иса идёт к двери и, осторожно выглянув наружу, видит прогуливающуюся по двору охрану, нападающих и след простыл. Когда она возвращается в гостиную, Илона, подперев руками подбородок, смотрит перед собой.

— Что дедушка говорил? — опускается рядом Иса.

— Автомобиль пришлёт, хочет, чтобы мы уехали, но я знаю, что ты предпочтёшь, чтобы нас вместе с домом взорвали, но никуда от своего брата не уедешь, — разглаживает ладонями брюки на коленях женщина. — Только Маркус, может, уже и не вернётся, Хьюго его живым не отпустит.

— Мама, прошу, не говори так, — с мольбой смотрит на нее Иса. — Умрёт Маркус — умру и я.

— Всё равно умрёшь, — севшим после долгих рыданий голосом говорит Илона. — Нам не выжить в Амахо после произошедшего, за нами пришлют, тем более учитывая, кто мой отец, то, возможно, сегодня же. Скажем правду про До, нас убьёт твой брат, будем держать втайне — нас всё равно убьют люди Хьюго.

— Так не бывает, всегда есть выход, — терзает свои пальцы Иса.

— Он есть, — смотрит на нее Илона, — мы можем уехать в Обрадо.

— Я не могу оставить Маркуса, — резко встаёт на ноги Иса.

— Перестань мыслить, как дитя, ты уже взрослая девушка и подумай, что от вашей бессмысленной связи страдаешь не только ты, но и он, — устало говорит Илона. — Маркус не сможет нас защитить, ему нужно защищать себя. Ему нужно спасать свою жизнь, концентрироваться на свалившихся на него проблемах, а не заниматься защитой той, кто отчасти в этих проблемах и виновата. Уедем к дедушке, поверь мне, ты не пожалеешь. Да, сперва будет тяжело, но чувства без подпитки склонны к увяданию, и это пройдёт. Какая любовь в четырнадцать, Иса? Ты сделала Маркуса своим героем, потому что он единственный парень, которого ты знаешь и видишь. Ты привязана к нему и любишь его, но это совсем не то. Ты ещё познаешь вкус настоящей любви.

— Я люблю и буду всегда любить только его, — твердо говорит Иса, — я не могу его бросить.

— Я и не настаиваю, — вновь ложится Илона. — Будь по-твоему, я даже твои звонки возьму на себя, только учти, что твой парень не дрогнувшей рукой свернет мне шею, потому что смерть отца не прощают. А я лучше сдохну, чем уеду без тебя. Ты эгоистка, ты думаешь только о себе, мол, как я буду без него, а если бы это и правда была любовь, то ты бы слезла с его шеи и позволила бы ему вести свою войну, не оглядываясь на дом. Так что не говори мне про свою любовь.

— Я умру без него, — растерянно смотрит по сторонам Иса, словно ищет, за что зацепиться.

— От любви не умирают, — с горечью улыбается Илона. — Я любила До. Он был первым мужчиной, которого я полюбила, пусть мы и ссорились, и я виновата в том, что произошло, — всхлипывает, и горячие слезы снова обжигают лицо, — но я безумно любила его. Как видишь, он лежит в сырой земле, а я жива и здорова. Ты начнёшь новую жизнь в Обрадо, и если она без него и правда будет невыносимой, то ты сможешь вернуться.

— Правда? Потом, когда вопрос с Хьюго уляжется, я смогу приехать обратно? — с надеждой спрашивает девушка.

— Конечно, я же не привяжу тебя к себе. Пусть Маркус оправится, поднимется на ноги, и если ваши чувства за это время не угаснут, мы вернёмся, если, конечно, он захочет тебя вернуть. Это будет проверкой и его чувств.

— Я думаю, что по прошествии времени и поговорить с ним будет легче, я объясню, что ты не хотела так, что вышло недоразумение, а я вообще звонила деду из-за подарков, он поймёт, — тараторит Иса.

— Тут я сильно сомневаюсь и не советую тебе ни при каких условиях открывать эту тему, — испуганно говорит Илона.

— Сегодня в морге, — вновь опускается на диван Иса, — я испугалась, что однажды на том столе будет лежать Маркус. Я так сильно испугалась, что у меня чуть не остановилось сердце. Это было страшнее всего, что я до сих пор переживала. Это даже страшнее мысли, что он узнает правду и убьёт меня. Поэтому я хочу, чтобы он жил, хочу, чтобы всё у него получилось, и пусть я буду в тысячу километров от него сгорать в одиночестве, главное, чтобы я знала, что он жив.

— У тебя столько причин уйти и ни одной остаться, — двигается к дочери Илона. — Уехав в Обрадо, ты спасёшь и наши жизни, и жизнь своего брата. Иса, ты должна понимать, что любовь — это не только счастье, но и жертвы.

— Я буду надеяться, что он никогда не доберется до Обрадо и не узнает правду, и тогда я смогу вернуться к нему, и всё будет по-прежнему, — опускает глаза девушка. — Я поеду с тобой, но я хочу с ним попрощаться.

— Нельзя, он не поймёт, что это ради его же блага, он тебя не отпустит, — выпаливает Илона. — Ты напишешь ему письмо, но не скажешь правду, чтобы твой брат, подвергая себя риску, не бросился в Обрадо. Скажи ты ему, что уезжаешь ради него же, он придет за тобой. Про то, что случилось с До, мы и так сказать не сможем. Поэтому убеди его, что ты уходишь потому что боишься здесь жить, потому что нет защиты, на дом напали, потому что наконец-то поняла, что хочешь нормальную жизнь в безопасности и достатке. Напиши, что тебе надо подумать о вас, что чувства не всегда решают всё, и ты хочешь свои проверить, потому что чувствуешь сомнения. Не оставляй ему надежды сейчас, ты подаришь ему её потом. В будущем ты объяснишь ему, что сделала это ради него же. Сейчас он не должен хотеть тебя забирать.

— Это сделает ему очень больно, — утирает слезу Иса.

— Иногда чтобы спасти своих любимых, мы делаем им больно, — поглаживает ее по голове Илона. — Пусть он ненавидит тебя за твою меркантильность, чем будет ненавидеть тебя за смерть отца, — встаёт на ноги женщина и идёт собирать самое необходимое.

Иса, просидев пару минут на диване, тянется к телефону и набирает письмо:

« Маркус, мне страшно, и я устала бояться. Но я всё ещё на ногах. Даже смерть отца и камни в наши окна, которые завтра могут превратиться в пули, не способны встать между нами, пока в нас живет наша любовь. Только с тобой я чувствую себя в безопасности, только ты даришь мне ощущение полного покоя и счастья. Держась за твою руку, я могу даже смерти в глаза посмотреть. Я никогда не сомневалась в твоей любви ко мне, не говоря уже о своей. Да, я хочу жизнь в безопасности, хочу достатка, покоя, возможности гулять спокойно по улицам, но я не хочу ничего из этого, если у меня не будет тебя. Я люблю тебя. Пусть ты будешь ненавидеть меня за мой уход, но я не переживу, если ты убьёшь моего маму и будешь ненавидеть меня за смерть отца. Я не смогу тебе простить смерть мамы так же, как и ты не простишь ей то, что произошло с До».

Иса перечитывает письмо, стирает его и набирает новое.

***

Маркус, несмотря на уговоры друзей, всё равно после кладбища сразу едет к Хьюго. Парни не отстают от него ни на шаг. Кристиан всю дорогу до особняка продолжает повторять, что лучше сперва остыть, но Маркус заезжает во двор босса и безропотно терпит, пока у него забирают оружие. Пройдя во внутрь, он сразу идёт к столу, за которым сидит Хьюго. Крис и Матео остаются стоять у двери.

— Я ждал тебя, — смотрит в его глаза Хьюго. — Я соболезную твоей потере, но настоятельно прошу тебя не делать глупостей. Твой отец пошёл по кривой дорожке, но ты отвечаешь за себя, продолжишь достойно служить мне, я буду относиться к тебе, как к сыну, захочешь меня предать, как До, то ляжешь с ним рядом.

— Мой отец не предатель, — по слогам выговаривает борющийся с собой парень.

— Сынок, тебе тяжело это принять, но он предал картель, и он понёс наказание, таковы правила, — говорит Хьюго. — Не нужно стараться доказывать мне обратное, нужно сделать выводы и жить своей жизнью.

— Ты ошибаешься, думая, что я буду тебе что-то доказывать, я знаю, что он был предан картелю, мне этого хватает, — Маркус не делает никаких движений, следит за тоном голоса, но при всём этом видимом спокойствии между ними воздух искрит, а нервы всех присутствующих вытянуты в струны.

— Признаюсь, я ждал другую реакцию, ты вырос, — довольно усмехается Хьюго.

— Ты ждал, что я приеду и закачу скандал, буду палить в воздух? — скалится Маркус. — Нет, я продолжу свою работу на благо картеля Амахо.

— Это правильный выбор, — одобрительно кивает Хьюго.

Крис и Матео в шоке слушают друга, а потом вслед за ним покидают особняк.

Стоит парням скрыться со двора, как Хьюго подзывает своих людей.

— Выследите и убейте.

— Всех?

— Всех, — твёрдо говорит Хьюго. — Я слишком хорошо его знаю, чтобы спать спокойно по ночам. А потом займётесь и его семьей.

***

Парни после Хьюго по требованию Маркуса сразу едут на «базу».

— Признаюсь, ты приятно удивил меня своим поведением, — опускается на один из раскладных стульчиков Кристиан, смотря на Маркуса, который пытается развести костер и, как и всегда, ищет спасение в огне.

— Меня тоже удивил, — нервно ходит по крыше Матео, — но неприятно. Я думал, мы залетим и всех покромсаем.

— Втроем на тридцать вооруженных до зубов человек, браво, Сайко, ты не меняешься, — усмехается Крис.

— Ну сдохли бы мы, зато Хьюго бы с нами сдох, — продолжает злиться Матео. — До и нам был отцом, из-за него я дожил до двадцати.

— Ты тоже думаешь, как Сайко? — кивает Маркусу Крис.

— Нет, так думать умеет только он, хотя его мыслительные процессы и думами не назовешь, но будьте уверены, что я это так не оставлю, и у меня есть план, — твёрдо говорит Маркус. — Хьюго убил моего отца, а я убью его, и чтобы не сдохнуть сегодня в особняке в перестрелке, я решил всё обдумать и подготовиться. Пора менять власть в Амахо, — парень любуется пару секунд пламенем, а потом идёт за дровами в углу, накрытыми палаточной тканью.

— Вот это я понимаю, — подтаскивает к парням стульчик готовящийся слушать Матео и отвлекается на звонок. — Это Мо, спрашивает, что привезти.

— Пусть вызовет наших парней, отвечающих за улицы, хочу поговорить, — просит Маркус.

— И пиво возьми, — говорит Матео в трубку.

Через двадцать минут к ним присоединяется и Мо, и парни, обсуждая планы, ждут своих людей. Парни рассматривают планы, проверяют своих людей на местах и подолгу спорят. Пиво быстро заканчивается, и Мо вновь отправляют вниз за провизией.

Мо спускается вниз и, переходя дорогу, замечает паркующиеся через два дома автомобили картеля, из которых выходят вооруженные парни. Мо натягивает капюшон на лицо, решая незаметно проскользнуть во дворы и предупредить своих, но слышит, как его окликают:

— Эй, чудовище.

— Чего, ребята, хотите, чтобы ваших баб попугал? — хохочет Мо, двигаясь в сторону мужчин и подсчитывая их количество.

— Давай мы тебе и вторую часть лица поджарим, будет равномерно, — идут к нему парни.

— Я и так красавец, не стоит, — сжимает в кармане нож Мо. — Вы к Маркусу?

— Да, потолковать хотим, босс прислал. Он наверху?

Мо кивает и, задумавшись, добавляет:

— Я вас провожу.

— Умница, чудовище, — хлопают его по плечу мужчина и толкают вперёд.

Мо идет к подъезду, сразу за ним следуют двое, остальные, судя по всему, встанут у черного входа и выхода, чтобы никто не сбежал. Мо вприпрыжку поднимается по лестницам, напевает мотив популярной песни, а мужчины, переговариваясь, идут следом. Последний входящий на телефоне Мо от Матео, он разблокировывает в кармане мобильный и наугад жмёт кнопку вызова, надеясь, что Матео будет слушать.

— У нас наверху хорошо, пиво есть, можем мясо пожарить, чего вы к нам давно не заходите? — оборачивается к достающим оружие парням Мо.

— Вот сейчас и попробуем, — гогочут мужчины.

Мо крепче сжимает в кармане нож и на последнем пролёте, резко обернувшись, беспорядочно наносит несколько ударов по так и не успевшим опомниться парням. Они придерживая горло валятся на ступеньки, заливают все вокруг кровью, а Мо добегает до крыши и подняв руки, просит не стрелять.

— Двоих я убрал, там ещё семеро, я вроде всех посчитал, — пытается отдышаться Мо и только сейчас замечает, как на него смотрят парни. — У меня не было ничего, кроме ножа, — оправдывается Мо, который весь забрызган кровью.

— Какого хуя ты обратно припёрся! — утаскивает его за поставленные друг на друга ящики, которые будут служить прикрытием, Маркус.

— Я помочь пришёл, — бурчит Мо.

— Придурок, — дает ему подзатыльник Матео. — Сдох бы на лестнице, я бы тебя с того света достал.

— Сукин сын решил действовать быстро, даже время для скорби мне не оставил, — сплевывает Маркус. — Дадим достойный отпор.

Парни картеля, поняв, что их наверху уже ждут, не церемонятся, пальба начинается прямо с порога. Матео, послушав входящий от Мо, сразу кинулся к тайнику с оружием, но открыть его не успел. Нападающие забрасывают крышу дымовыми шашками, что затрудняет видимость, поэтому «звери» стреляют без разбора и не знают, скольких уже убрали. Через двадцать минут отстреливаться больше нечем, патроны на пределе, парни переходят к холодному оружию. Мо вооружается куском арматуры, Матео ножами, а Маркус выхватывает тесак, который валялся у костра. Кристиан швыряет на середину пустой ящик из-под пива, чтобы вычислить, где стоит враг, и подползает к Маркусу.

— Я иду к двери, ты меня прикрываешь. У меня всего два патрона, — кричит ему Маркус.

— Это самоубийство! — удерживает его Кристиан.

— Иначе нам не выбраться, это единственный путь наружу, — настаивает Маркус и отвлекается на выбежавшего на середину с дверцей от автомобиля вместо щита Матео.

— Эй, обезьяны, тут я, — кричит Матео и падает на пол прижатым к нему матерящимся Кристианом.

Этой пары секунд хватает, чтобы Маркус добежал до стреляющих в друзей нападающих и отрубил первую руку вместе с пистолетом. Маркус размахивает тесаком и не смотрит, выстрелов больше не слышно, но в ушах стоит звук ломающихся костей и рвущейся плоти. Через еще двадцать минут Кристиан сбрасывает последнего из нападающих с крыши и валится обессиленным рядом с друзьями.

— Будет второй заход, — придерживает исполосованную руку Матео.

— Надо вооружиться, — прокашливается Маркус, кивая на тайник с оружием.

— Блять, Мо ранен, — подползает к младшему Крис и прижимает рану на бедре друга.

Снизу доносятся очередные выстрелы и подползший к кромке крыши Маркус облегченно выдыхает.

— Наши подошли, — поворачивается он к друзьям и, невзирая на боль от колотых ран, идет к тайнику. — Ещё два автомобиля, значит, опять семь-восемь человек, мы их добьём, пусть парни отвезут Мо в больницу, а мне нужно срочно домой, — говорит друзьям Маркус. — Если Хьюго объявил ликвидацию, то моей семье грозит опасность.

— Мы с тобой, — с трудом встает на ноги Матео, пока Мо выводят из здания поднявшиеся «звери». — Я сказал маме оставаться в больнице, Мо заберут к ней.

Парни покидают место бойни через черный ход, оставив за собой еще три трупа, и пока их люди отстреливаются, несутся к дому Маркуса.

Маркус бросает машину у дороги, бежит во двор и, перепрыгивая лестницы, залетает внутрь:

— Белль.

Он бегает по комнатам, открывает подряд все двери, но женщин нет.

— Белль, где ты? — на грани истерики кричит Маркус и вновь выбегает во двор, пока Матео обследует дом, а Крис двор.

— Белль! — продолжает кричать парень.

— Маркус, — хватает его за плечи Кристиан, — их нет дома.

— Их нет, — подтверждает спустившийся вниз Матео, а Маркус, достав мобильный, набирает сестру.

— Не отвечай, — просит Илона и обнимает дочь на заднем сидении автомобиля, уносящего их в Обрадо, но девушка не слушается.

— Белль, где ты? — выпаливает Маркус.

— Мы уехали в Обрадо, Маркус, мы…

— Слава Богу, я испугался, что вас похитили, — с облегчением выдыхает парень. — Это правильно, я буду спокоен за тебя. Я позвоню тебе, кроха, закончу тут одно дело и заберу тебя.

— Маркус…

— Береги себя, — парень вешает трубку и оборачивается на стекающихся во двор дома «зверей». Парни от тринадцати до двадцати, вооружившись подручными средствами, собираются у дома Маркуса и ждут приказов своих лидеров.

— Вызывайте всех, — обращается к ним Маркус. — Сегодня выживут либо они, либо мы. Сегодня вы будете биться не за жизнь ваших лидеров, а за своё будущее.

— Я уже сообщил нашим в картеле, — подходит к парням один из помощников, и они одобрительно кивают.

— Отлично, Матео, поезжай к складу, чтобы все были вооружены, — распоряжается Кристиан. — Будем убивать Хьюго его же оружием. Забрав всё, выдвигайтесь к особняку, никто из тех, кто не принимает новую власть, не должен выйти оттуда живым.

Парни одобрительно гудят.

— Мы едем к Хьюго, — заявляет Маркус. — Убьем главного, воевать с нами никто не захочет, подмогу ему ждать неоткуда, все территории хотят нового лидера, мы им его подарим. Они, во всяком случае, будут так думать.

***

Хьюго о провале покушения уже сообщили, он сразу объявил полную мобилизацию и взять особняк под защиту. Только Хьюго ждал удара снаружи и готовился к атаке, а бойня началась внутри. Кристиан с момента, как стал отвечать за особняк Хьюго, вводил внутрь «зверей», которым было запрещено показывать свою принадлежность банде. В итоге началась перестрелка между охраной Хьюго, и на подмогу своим прибыли остальные «звери». Население Амахо, поняв, что у «зверей» есть все шансы убрать Хьюго, помогает им. Также на их сторону перешла большая часть людей картеля, которые устали от деспотизма Хьюго. Через почти четыре часа ожесточенных боев Хьюго пал.

Маркус запретил трогать его и добрался до гостиной уже на рассвете.

— Я недооценил тебя, — хрипит раненый Хьюго, корчась на полу под ногами парня.

— Ты не дал мне времени, ты нанёс удар в день моей скорби, рассчитывал, что чем быстрее избавишься, тем лучше, но ты разбудил во мне зверя, которого я держал в клетке, кормя обещаниями, — утирает рукавом окровавленное лицо Маркус. — Ты, стреляя в меня и моих братьев, снёс ту преграду, которую я, даже несмотря на смерть отца, удерживал.

— Ты сдохнешь, ты ничего не получишь, Амахо присоединят, а тебя уберут, потому что ты просто пёс, — сплевывает Хьюго. — Думаешь, почему никто не вмешался, почему меня так легко сдали, потому что ты игрушка, ты сделал то, что хотела Конфедерация.

— И я прекрасно это понимаю, — опускается на корточки рядом с ним Маркус, — вот только Амахо никуда не присоединят, всех один за другим я присоединю к Амахо, жаль, ты не увидишь этого.

— Только дочь мою не трогай, — сжимает зубы мужчина.

— Меня твоя семья не интересует, — достаёт из-за ремня нож Маркус. — Признай пред всеми, что мой отец не предатель, и ты почувствуешь лезвие моего ножа один раз.

— Он предатель, — хрипит Хьюго и сразу же взвывает от того, что Маркус вонзает нож в его плечо и вертит.

— Мой отец не предатель, — тихо говорит парень и выдёргивает нож, думая, куда бы его вонзить снова. — Ну же, скажи это.

— Предатель, — кричит Хьюго и поворачивается к Марии, которую тащат вниз по лестнице люди Маркуса.

— Отпусти моего отца, чудовище, — кричит зарёванная Мария.

— Эль Диабло, — поправляет девушку усмехающийся Маркус и вонзает нож в бедро Хьюго.

Мария бросается вперед, но ее тянут назад и удерживают на месте. Девушка бьется в руках удерживающих ее парней и, воспользовавшись замешательством охраны, выхватывает пистолет из-за ремня одного из них и наводит на Маркуса, но нажать на курок не успевает. Выстрел оглушает комнату, взвывшая от боли Мария, придерживая простреленную руку, оседает на пол, а Матео убирает пистолет за пояс.

Маркус выстреливает в лоб потерявшего сознание от боли Хьюго и идёт к парням.

— Она же была твоей первой любовью, — смотрит на друга Маркус.

— Я вообще-то в голову целился, потом вспомнил, что мы женщин не убиваем, — пожимает плечами Матео. — Она чуть не убила тебя.

— Чтобы никого не впускали, если что, стреляйте на поражение. Пока в Амахо не установится наш контроль, решаем всё силой, — приказывает Кристиан людям, а Маркус, набрав Ису, выходит наружу.

— Кроха, — окровавленными пальцами убирает волосы со лба выдохшийся парень и сползает вниз по стене, следя за тем, как солнце знаменует новый рассвет на земле проклятых. — В час дня я буду на границе ждать тебя.

— Маркус, я не приду, — доносится до него приглушенный голос.

— Нечего бояться, Хьюго мертв, всё правда хорошо, мы вернёмся в наш дом, — улыбается в трубку парень, чувствуя, как высохшая кровь стягивает кожу на спине.

— Мой дом здесь.

— Я правда устал, кажется, я не соображаю, — нервно трёт лицо Маркус. — В час я буду на границе, — говорит и вешает трубку.

Распределив людей на места, Маркус с друзьями едет в больницу навестить Мо и Лэй. Мо счастлив новостям, долго сокрушается, что не был с друзьями в такой важный момент, и обещает поскорее встать на ноги. Лэй, как и всегда, просит быть осторожными и, осмотрев их раны, подолгу обнимает каждого.

***

В час дня Маркус стоит на границе, его парни позади, осеннее холодное солнце бьет прямо в глаза, слепит. Маркус жмурится, по-прежнему вдаль всматривается, на часах уже половина второго, а со стороны Обрадо никого. Матео и Кристиан рядом, ждут Ису не меньше, чем Маркус, отгоняют дурные мысли, всем сердцем просят небеса так жестоко брата не наказывать. Маркус нервно ходит между автомобилей, постоянно поглядывает в сторону Амахо и всем своим видом нервирует пограничников. В два часа дня он набирает сестру, но телефон выключен. Маркус не сдаётся, уезжать не торопится, он словно врастает в землю по эту сторону ветхой изгороди и взглядом в горизонт впивается. Крис и Матео, несмотря на хаос в Амахо и на уйму дел, которые предстоит ещё сделать после переворота, тоже не уходят, оставлять брата не хотят. Внезапно телефон в руках Маркуса вибрирует, оповещает о входящем смс, и парень, разблокировав его, начинает читать.

« Маркус, мне страшно, и я устала бояться. Смерть отца, камни в наши окна, которые завтра могут стать пулями — это всё поставило последнюю точку. Я не чувствую себя с тобой в безопасности, ты не даришь мне ощущение полного покоя и счастья, и я не виню тебя, я понимаю, что мы живём в таких условиях, где каждый новый день — очередное испытание. До этого дня я терпела, всё надеялась на лучшее, но я понимаю, что смерть отца принесет нам только новые беды. Трястись от страха, недоедать, бояться выйти наружу и всё это ради того, чтобы держаться за твою руку? Согласись, цена слишком велика, а я всего лишь подросток, который хочет нормальной жизни. Меня одолевают сомнения, и мне нужно время, чтобы обо всем подумать. А пока я хочу жить в безопасности, хочу достатка, покоя, возможности гулять спокойно по улицам. Я не вернусь в Амахо. Я больше не хочу жить в этой дыре. Я хочу лучшей жизни, свободы, безопасности, ты не в состоянии мне это дать, и пусть моя детская любовь удерживала нас вместе, но больше даже она не помогает. Ты не должен меня осуждать. Во мне нет твоей силы. Я люблю тебя. Береги себя. Выживи назло всем. Назло мне.»

— Я знаю, ты сделала это большей частью для меня, но ты сделала правильный выбор. В Амахо хаос, и он поглотил бы тебя. Твой брат совершил переворот, ему нельзя сейчас терять голову. Будь сильной, не ставь себя выше него и его безопасности. Пусть он придет в себя, пусть разберется с последствиями, и потом вы уже спокойно поговорите и помиритесь, — пытается подбодрить плачущую в своей комнате Ису Илона.

— Как ты сказала, пусть лучше он ненавидит меня за меркантильность, чем знает, что мы виновны в смерти его отца, — утирает нос Иса. — И я хочу, чтобы он жил, чтобы добился своих целей, чтобы я слышала, что он в порядке, и могла дышать.

— Всё будет хорошо.

— Не будет, потому что моё сердце осталось у него.

***

Маркус убирает телефон в карман и прислоняется к капоту автомобиля, потому что стоять без поддержки не получается. Он не смыкает глаз вторые сутки, он не ел, не купался, даже присесть не было возможности, но он не чувствовал усталости. Все эти долгие часы в нем бурлила энергия и он черпал силу от одной только мысли, что, вернувшись домой, бросит Амахо к ногам сестры, даст ей свободу и новую жизнь. Он даже боли от ран не чувствовал, потому что постоянно за образ Исы цеплялся, а после письма девушки вся боль мира на него разом навалилась, придавила его к торчащим из-под земли выцветшим колючкам и не дает дышать. Он бьёт кулаками капот, оставляя вмятины, ломает свои кости, раздирает локти, плюется кровью, разрываемый своим зверем, попробовавшим на вкус предательство, и отшвыривает в сторону пытающегося его обнять Матео. Эта не нужная больше Исе любовь в Маркусе, вмиг застывшая, ко стенкам сосудов прилипшая, она по крови больше не носится, глаза, только веки разомкнув, светиться не заставит, отныне она ноша, пережиток прошлого, травма, дыра прямо в цель и насквозь, не залатаешь, не избавишься. Ему привыкать жить с ней, тащить в себе, как нежеланный второй организм, который в нем, не спрашивая разрешения, поселился и неразделенный отныне обрубком так и останется.

«Я буду любить тебя вечность», — бьётся в сознании голосом любимой.

«Твоя вечность уместилась в пару лет, для моей этой жизни не хватит, и она в следующую перейдёт».

— Она бросила меня, — нервно трет лицо, словно пытаясь снять с него кожу, Маркус, задыхается от обиды и, достав пистолет, освобождает весь магазин в небо. Он задирает пропитанную кровью и потом футболку и, приложив раскаленное дуло к имени, которое как внутри, так и на изнанке высечено, прижигает. Он даже не морщится, давит и давит, чувствуя, как плавится кожа, как собирается в уродливый шрам. Испугавшийся Матео с трудом отбирает у него пистолет, а парень, опираясь локтями о капот, продолжает молотить его кулаками.

— Она ушла в поисках лучшей жизни, оставила меня в самый тяжелый момент, — рука не доходит до капота, его ловит Кристиан и валит в грязную траву, пытаясь удержать от того, чтобы себя калечить, но не понимает, что Маркус боли от переломов не чувствует, всё, что он чувствует, это его изодранное сердце в груди, которое было целым, пока его держала в руках девушка. Иса отпустила его сердце, и оно, как стеклянный пузырь, лопнуло, осколками в его плоть впившись, наружу вырваться грозится. Маркус дошёл до этой минуты, мечтая положить голову на ее колени, освободиться от боли потери отца, почувствовать ее пальцы в своих волосах и услышать ее «всё будет хорошо», как первую истину, потому что никому никогда он так не верил, как ей, а Иса ушла, оставила его одного на пороге войны. Вчера утром Маркус осиротел, но только сейчас он сполна то, что люди зовут одиночеством, почувствовал. У Маркуса рядом братья, семья, исчисляемая сотнями, но сейчас на границе он чувствует себя последним человеком на Земле, а всё потому что его любовь, человек, который объединял в себе для парня всю вселенную, выбрал не его. И ничего не изменить. Ему не с кем воевать за Ису, кроме как с девушкой же, но в этой войне Маркус всегда будет проигравшим, потому что у него под грудиной пусть и искромсанное сердце бьется, у Исы его никогда и не было.

— Она оставила меня, — хрипит придавленный к земле другом парень и бьётся затылком о камни. — Продалась за побрякушки и видимость безопасности. Она даже не позвонила, она написала мне смс. Я даже разговора с ней, оказывается, не заслужил. Как можно говорить человеку, что любишь его, и оставлять его одного? — выбирается из рук друга и, не веря, смотрит на него. — Неужели она никогда меня не любила? — прикрывает грязными ладонями лицо Маркус, пряча за ними разбитую улыбку, и переходит на громкий хохот, пугая друзей. Матео сидит рядом, не в силах смотреть на сломленного друга, и обнимает прижатые к груди колени.

Маркус зарывается в землю пальцами, комкает, отпускает, повторяет. Нависшее на границе молчание давит на барабанные перепонки, заставляет хотеть кричать, чтобы птицы с деревьев от истошного крика сорвались, чтобы эта проклятая тишина наконец-то была нарушена и доказала, что несмотря ни на что, они живы и у них еще есть шанс. Но все трое молчат, у двоих сердце кровью за родного человека обливается, у одного оно по швам расходится. Если бы от любви умирали, то Маркус бы умер, потому что то, что он чувствует прямо сейчас — живым не оставляет. Вот только любовь не убивает, она меняет: деформирует позвоночник, гасит звезды в глазах, погружая нутро в темноту, обрубает руки, которые после уже ни к кому не тянутся. Уходя, она опустошает человека, и везет тем, кому есть чем эту пустоту заполнить. Если ее не заполнить, не важно кем или чем, она человека сжирает, высасывает душу и превращает в очередной призрак, слоняющийся в толпе, который никогда не может ответить на простой вопрос"а что будет завтра?", потому что просыпаясь каждое утро, твердо уверен, что завтра не наступит. Маркусу есть ее чем заполнить, и именно эта цель не даст ему сдаться, и поможет вновь встать на ноги.

— В Кальдроне не будет безопасности, пока я её не установлю. Я не дам им спокойно спать и ходить по улицам, не оглядываясь, — цепляясь за друзей, поднимается на ноги Маркус. — Мы придём в их дома, заберём их имущество и души, мы объявим новый порядок, а пока вооружаемся, точим ножи. Мы выиграли битву, но не войну. Я не прощу ее, — смотрит в сторону Обрадо, а в глазах океан боли плещется. — Даже если разверзнется земля, обнажая ад и выпуская всех тварей наружу, даже если навеки остынет солнце, а с небес рухнут все звёзды, я не прощу ее.