Кальдрон

Ниль Блэк (2024)

“Кальдрон” — это книга о мире, в котором анархия стала законом, а картели — единственной властью. Здесь дети взрослеют слишком быстро, а смерть становится повседневностью. Маркус, сын правой руки одного из наркобоссов, вынужден жить в сером, жестоком мире, где даже семья — это не убежище, а поле битвы. Среди крови, предательства и боли он ищет ответы и путь к свободе, но находит любовь. Её мир — роскошь, влияние и власть, его — бедность, борьба за выживание и вечное ожидание удара в спину. Но когда их пути пересекаются, ни социальные пропасти, ни жестокость окружающего мира не способны затушить искру, вспыхнувшую между ними. “Кальдрон” — это история любви на острие ножа, где каждый шаг может стать последним, и о борьбе за человечность там, где её давно похоронили.

Соледад

Месяц после переворота у «зверей» уходит на распределение полномочий и установление относительной стабильности. Учитывая слабость территории и возможные нападения желающих воспользоваться хаосом, парни вводят в Амахо режим чрезвычайного положения, и звери сутками патрулируют улицы. Помимо этого, Маркус приказывает ни с кем не церемониться, и пока не будет установлен абсолютный контроль, принимать жесткие меры. Официально у Амахо три главы, в народе их зовут трехглавым Демоном, а неофициально Амахо правит Эль Диабло. Через три недели после переворота руководителей зверей вызывают в Конфедерацию. Парни ждали приглашения, прекрасно понимая, что как бы Конфедерация не проигнорировала смерть Хьюго, она их без внимания не оставит. Они провели четыре часа в пути, чтобы на полчаса присутствовать на встрече с главой Конфедерации — сорокавосьмилетним Лео Тиаго. Грузный мужчина родом из Ла Тиерра и был избран руководителем Конфедерации четыре года назад. Срок Лео подходит к концу, и есть подозрения, что он не будет переизбран.

Лео поинтересовался делами в Амахо, послушал идеи парней, которые заверили его, что продолжат работать на благо района и всего Кальдрона. Лео объявил, что познакомит их со всеми остальными главами территорий, если им удастся навести порядок в Амахо и удержать власть, намекнув, что в случае конфликтов, они от него помощи могут не ждать. Более того, Лео предложил парням прислать в Конфедерацию нового представителя Амахо, взамен отозванного человека Хьюго, и напомнил о ежемесячной плате.

***

Маркус к себе домой с ночи убийства Хьюго не возвращался. В этом доме память о трех умерших людях, и если двое из них лежат на городском кладбище, то один живет в Обрадо. Маркус не звонит и не пишет Исе, и от нее ничего за месяц не получал. Он борется со своим зверем, который всё порывается найти девушку, но не для того, чтобы вернуть, а чтобы посмотреть в глаза той, из-за кого в Маркусе ледники поднялись и каждую ночь под лавинами воспоминаний погребают.

Если бы это были проделки судьбы, то Маркус бы пошел против нее. Если бы она растащила, раскидала их по сторонам, он бы ее всё равно нашел, к себе бы пришил, но Иса сама ушла, греется у огня в Обрадо, а Маркус на огонь смотрит, но тепла не чувствует. Он объясняет себе, что ему придется пинцетом из себя по кускам ее доставать, раны зализывать, и он рад, что из-за свалившейся за одну ночь на него ответственности в виде целого района, у него практически нет времени думать о ней. Маркус Амахо ненавидит, засиживаться здесь не собирается. Тут на каждом углу его воспоминания поджидают, тут тени его сестры, отца и мамы по улочкам слоняются и так искореженное сердце мучают. Маркус даже от своего внедорожника отказывается, потому что, сев в него ещё на границе, он задыхается запахом Исы, сползает вниз на землю и, обхватив руками голову, пытается унять взрывающиеся там снаряды чужой нелюбви. Маркус не знает, от чего ему больнее: от того, что Иса его никогда и не любила, или от того, что ему сестру из себя никакими инструментами не вытащить. До Исы три часа пути, можно поехать, потребовать, чтобы она вышла, но что Маркус ей скажет? О любви молить будет? Маркусу такая любовь не нужна, он на границе еще решил, что у него нет больше сестры, нет девушки, нет сердца. Маркус не разлюбит Ису, это просто-напросто невозможно, и он прекрасно это осознает, но он заполнит дыру, оставленную в нем, своими целями, пусть даже отныне ему не с кем разделять победы. Любовь не всегда до конца остается и одно только счастье приносит, так бывает, жизнь случается. Маркус плотнее эту дверь прикроет, завалит сверху бетонной плитой, для достоверности «не подходить, убьёт» допишет и никогда больше о ней не вспомнит.

Звери оставили себе все имущество Хьюго, а Маркус временно обосновался в его особняке. Матео и Мо, дедушка которого скончался пару месяцев назад, тоже часто ночуют в особняке. Только Кристиан по-прежнему живет у себя, не желая оставлять брата одного и отказываясь вовлекать его с такого раннего возраста в дела картеля. Крис большей частью в разъездах или часами сидит в кабинете Хьюго и разговаривает по телефону. Он занимается сохранением клиентов, многие из которых, испугавшись новой власти, односторонне прервали старые контракты. Маркус, Матео и Мо заняты внутренним обустройством Амахо.

Сегодня парни только возвращаются со встречи в центре, как им докладывают о приезде Марии. Мо, который сильно устал, сразу поднимается наверх спать, а Маркус, разлив себе и Матео виски, приказывает проводить к ним девушку. Мария, которая все это время провела в больнице, а потом у своего друга, несмотря на то, через что она прошла, выглядит очень хорошо.

— Мы похоронили твоего отца, и явно не по доброте душевной, — осушает залпом бокал Маркус, пока Матео, так и не притронувшись к своему, разглядывает девушку.

— Это мой дом, — по слогам выговаривает Мария.

— У тебя нет ничего своего, — твердо говорит Маркус, — но мы оставили тебе жизнь, хотя ты покушалась на мою.

— И прострелили руку, — с обидой смотрит на Матео девушка, а тот и не убирает взгляд.

— Ты можешь начать новую жизнь, — говорит Маркус. — Забери все свои вещи, и можешь спокойно жить на территории Амахо.

— На что я буду жить? — зло смотрит на него Мария.

— Иди работать, — улыбается Маркус.

— И кем я буду работать? — возмущенно спрашивает Мария.

— Кем работали и работают наши мамы и сестры, — спокойно отвечает Маркус. — Чем ты выше их?

— Вы не понимаете, — вскипает девушка и сразу же осекается. — Я бы хотела поговорить с Матео.

Маркус молча поднимается на ноги и идёт к себе.

— Я знаю, что у нас не совсем правильно всё началось, — долго подбирает слова Мария, — и знаю, что ты на меня зол, но мы теперь квиты.

— Меня унизили, сломали руку, я унизил тебя и прострелил твою, ну да, мы квиты, — облокачивается о колени парень.

— Так вот я подумала, может, мы попробуем сначала, — несмело подходит к нему Мария. — Может, ты дашь мне еще один шанс, и я докажу тебе, что я вовсе не плохая, и тогда я была просто ребёнком.

— Может, и дам, — плотоядно улыбается Матео, откинувшись назад.

— Твой друг жесток ко мне, я знаю, мой отец виноват, но я не хочу из-за него жить на улице и наливать разному сброду кофе, — подходит вплотную к нему девушка. — Я хочу жить в своём доме и хочу вернуть свою прежнюю жизнь.

— И насколько сильно ты этого хочешь? — сажает ее на свои колени Матео и зарывается пальцами в выкрашенные в иссиня-черный волосы.

— Я ведь не прекращала о тебе думать с того самого дня в школе, постоянно искала тебя глазами и все хотела попросить прощения, — обвивает руками его шею Мария. — Но я боялась подойти, думая, что ты оттолкнешь меня. Ты ведь веришь мне?

— Конечно, верю, — вдыхает Матео терпкий аромат шоколада и поглаживает тонкую талию.

— Ты сильный парень, ты новый правитель Амахо, а я родилась в правящей семье. Мы можем попробовать снова и стать самой красивой парой Амахо, ты ведь не мог забыть меня, — прикладывает ладони к его груди, поглаживает. — Позволь мне показать тебе, как сильно я жалею о том, что случилось шесть лет назад, и как я хочу всё поменять, — расстегивает пуговицы на его рубашке Мария.

— Покажешь, но не здесь, — с девушкой на руках поднимается на ноги Матео и идёт на второй этаж.

В шесть часов утра Мо размешивает в огромной чашке растворимый кофе и, сделав глоток, морщится.

— И мне бы не помешало, — подходит к нему на ходу натягивающий на себя военную куртку Маркус.

— Тебе-то зачем, это моя комната соседняя с Матео, я так глаз и не сомкнул, думал, или оглохну от стонов, или они стену снесут, — жалуется Мо.

— А вот и герой-любовник, — усмехаясь, поворачивается к спускающемуся по лестнице вниз Матео Маркус.

— Я испугался, что опоздал, — поправляет воротник оранжевой рубашки Матео и, потянувшись к графину с водой, пьет из горла.

— Ждем тебя в машине, — кивает ему Маркус, увидев спускающуюся вниз Марию, — а ты можешь кружку с собой взять, — хлопает Мо по плечу, и парни идут к двери.

— Доброе утро, — Матео оборачивается к идущей к нему девушке.

— Самое доброе из всех, — подходит к нему Мария и приближается за поцелуем, но парень отступает.

— Ночь была прекрасна, думаю, я тебя простил, — с усмешкой смотрит на нее Матео, — но повторять у меня желания нет. Я скажу своим парням, тебя отвезут, куда хочешь, более того, деньги, которые отец клал на твоё имя, ты получишь, только очень прошу, больше на мои глаза не показывайся и научись уважать тех, кто разливает кофе, потому что в них гордости и честности намного больше, чем у тебя, — подмигивает ей парень и идет к двери.

— Какого черта, Матео! — кричит ему вслед готовящаяся разреветься девушка, но тот, хлопнув дверью, выходит прочь.

***

Через год после падения Хьюго Звери мало того, что вернули старых клиентов, так еще обрели новых. Маркусу и Кристиану удалось уговорить Вареса сотрудничать. Хьюго не любил делиться, поэтому предпочитал стабильный доход, не развивался и всё мечтал, что получит поддержку Вареса, выдав за него свою дочь. Маркус предложил Варесу шестьдесят процентов от общего дохода, доказывая этим, насколько ему важен этот союз. Наладив схему перевозок и систему работы, Маркус под руководством Лэй начал работать в направлении отмены меток для женщин в Амахо. Как первый шаг, парень объявил смертную казнь всем, кто похитит девушек на территории Амахо, вне зависимости от того, какому картелю принадлежит похититель. Сразу после первой же казни парней вызвали в Конфедерацию.

Парни приехали в штаб-квартиру Конфедерации с утра нового дня. Расположившись за прямоугольным переговорным столом в кабинете Лео, они терпеливо ждут, пока тот закончит разговаривать с помощником.

— До меня дошли тревожные слухи, — потирает шею мужчина и, встав со своего кресла, идёт к столу, за которым сидят трое мужчин. — Пару дней назад на территории Амахо был казнен мужчина из Кордовы. Это правда?

— Правда, — отвечает Кристиан.

— Конфедерация не вмешивается во внутренние дела картелей, пока это не касается важных нам вопросов и не несет угрозу конфликта между картелями, — говорит Лео. — Я получил жалобу из Кордовы и вызвал вас сюда.

— Тот мужчина был казнен, потому что, несмотря на запрет на похищение девушек на территории Амахо, пытался похитить девочку, но вовремя был остановлен, — отвечает Маркус.

— У девочки небось не было метки? — щурится Лео, поглядывая на парня.

— Мы отменили метки. Все женщины в Амахо равны, — отвечает вместо друга Кристиан.

— Вы слишком рано встали у руля, конечно, вы молодцы, столько добиться в таком раннем возрасте, но вы многое упускаете, — вздыхает Лео.

— Что, к примеру? — нахмурившись, смотрит на него Матео.

— Доход, который получают картели, в том числе и от торговли людьми, — вы можете лишать себя такой огромной суммы, но вы не можете лишить её и других. Вам не позволят.

— Значит, вы оправдываете похищение людей? — цокает языком Маркус.

— Вы отменили метку в Амахо, но остальные пять территорий не отменяли и не будут, — наливает себе в стакан воды из бутылки Лео. — Вы должны понять, что это было ошибочное решение. За еще одну казнь из-за женщины Конфедерация будет вынуждена принять меры. Лучше сконцентрируйтесь на работе своего картеля, налаживайте связи.

— Это угроза? — изогнув бровь, смотрит на него Маркус.

— Она самая, — отпивает воды Лео. — Тут Конфедерация решает всё насчет правил, мы их вводим и мы их отменяем, так вот мы не отменяли продажу женщин. Думаю, я смог донести до вас всё, что хотел. Конфедерации есть о чем беспокоиться?

— Есть, — подскакивает на ноги Матео, но падает обратно в кресло, удерживаемый друзьями.

— Вам не о чем беспокоиться, мы всё поняли, — мягко говорит Кристиан, и парни покидают штаб-квартиру.

— Какого хрена? Почему они могут отменить наше правило? — злится идущий к автомобилю Матео.

— Никто не может отменить наше решение, — отвечает Маркус. — Это был наш последний визит в Конфедерацию. Вернемся и поедем к Варесу, пора с ним серьезно поговорить.

Варес без воодушевления слушает предложение Маркуса об объединении территорий и отказывает ему, будучи уверенным, что бы ему не обещали Звери, он останется в тени. Помимо этого, слухи в Кальдроне разносятся со скоростью света, и до Вареса уже дошло, что «звери» получили первое предупреждение, а конфликта с Конфедерацией Варес не хочет. Парни подозревали об ответе главы соседнего картеля, поэтому, вернувшись домой, решили приступать к плану подрыва власти Вареса изнутри.

Варес пал спустя девятнадцать месяцев правления Зверей в Амахо, и сразу же все картели закрыли с ними границы. Конфедерация вызвала парней к себе, но на встречу никто не приехал. Лео выслал в Амахо своего человека с предупреждением, но того не пустили на территорию картеля, что привело главу Конфедерации в бешенство. Конфедерация приказала перекрыть все пути для вывоза наркотиков с двух территорий. Звери, которые ждали подобного решения, сильно понизили цены на товар, производимый на своей территории, а Конфедерация, не выдержав давления со стороны покупателей, которые стали искать пути обхода, временно сдалась.

— Нам нужен Ракун, иначе мы не выживем, — Матео с друзьями сидят за столом, заваленным едой, пока Лэй продолжает менять их тарелки. — У нас мизерный доход в этом месяце, да, мы не дохнем с голоду, как хотела бы Конфедерация и другие территории, но мы и не зарабатываем толком.

— Ракун под Конфедерацией, ей в рот смотрит, они не пойдут с нами на контакт, — массирует лоб Кристиан.

— Значит, мы возьмем Ракун. Две объединившиеся территории против одной, у них нет шансов, — твердо говорит Маркус.

— А что, если конфедерация с Ла Тиерра вмешаются? Они обладают мощью, которая нам и не снилась, — спрашивает Лэй. — С Варесом вы действовали тайно и внезапно нанесли удар, теперь Конфедерация навострила уши, а все картели наши враги.

— Они не успеют, — встав, идет к окну Маркус и достает из кармана пачку сигарет. — Мы сыграем по-своему.

— А подробнее? — теряет терпение Крис. — Как ты собираешься брать Ракун, если мы всё равно уступаем им по числу живой силы?

— Как сказал один мыслитель: тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь, он берет чужие крепости, не осаждая, — затягивается парень. — Мы убьем Хорхе без объявления войны.

— Я ничего не понимаю, — наливает себе рома Матео.

— Хорхе мечтает заполучить одного из главных клиентов Ла Тиерры. Эти люди приходили к нам за товаром, когда мы понизили цены, — начинает рассказывать Маркус. — Так вот мы попросим встречу с Хорхе, сказав, что у нас уже с ними есть договоренность. Хорхе не знает, что никакой договоренности нет, но точно знает, что мы с ними виделись, и, учитывая его жадность, он клюнет. Хорхе я беру на себя. Вы должны будете заняться теми, кто решит взбунтоваться. Важно не просто убить Хорхе и подчинить Ракун, важно напугать оставшихся, чтобы больше к нам никто не лез, а все, прячась по домам, ждали, когда мы придём в гости. Ночь падения Хорхе должна запомниться в Кальдроне, как самая кровавая из всех, что видела эта земля. Вы можете такое устроить? — пристально смотрит на друзей парень, и Кристиан может поклясться, что это не отражение искусственного света на дне черных зрачков, а языки пламени древнего огня, проснувшегося в его друге.

— Это вероломно, — почёсывает голову Мо.

— На войне все средства хороши, — накладывает ему самый большой кусок пирога Лэй.

— Ты списал со счетов Омариона? — смотрит на него Кристиан. — Ла Тиерра может вновь обратиться к Хищникам, как много лет назад.

— Я думал об этом, когда готовил план, и знаю, что Омарион сейчас ловит рыбу покрупнее и подальше отсюда. Ла Тиерра не успеет, а платить в два раза больше они не захотят, — отвечает Маркус.

Хищники, или Депредадорес — наемники, которые в большинстве своем состоят из дезертиров из элитных частей армии соседних государств, а также бывших военнослужащих. Они обеспечивают интересы картелей, которые им платят. Со временем они осели на собственной территории, но и по-прежнему остались военизированной структурой, которая за большие деньги даже может организовать военный переворот в стране. Хищники полностью военизированная организация, работающая только с наркокартелями, но при этом ни в один картель не входящая. Омарион — нынешний руководитель организации. Его настоящее имя, сколько ему лет, как он выглядит, откуда родом — Звери не знают. С Омарионом, точнее, его предшественником, работала Ла Тиерра во время первой большой войны и именно благодаря им и обрела нынешнюю власть.

Хорхе проглотил наживку, и через месяц Лео и вся верхушка Конфедерации с ужасом смотрела на выставленную в центре стола в кабинете главного коробку с головой теперь уже бывшего главы Ракун. Меж зубов жертвы была зажата записка, в которой неровным почерком было выведено:

— Кто следующий?

Очевидцы говорят, что в ту ночь по улицам Ракун кровь лилась рекой. Ракун впервые за долгие годы увидел то, что в Амахо видели чуть ли не каждый день. Маркус позаботился о том, чтобы вся информация, в особенности ее визуальная часть, достигла людей в других картелях. Все социальные сети были забиты резней, которую устроили Звери против не подчинившихся новой власти, и Эль Диабло получил то, что хотел. В войне картелей — первой, спустя столько лет, — погибло около семи тысяч человек, но прорваться в Амахо из-за того, что Обрадо, Кордова и Ла Тиерра так и не смогли договориться, — не удалось, и бессмысленная бойня на время остановилась. Отныне картель Амахо не вызывал пренебрежение, а вызывал чистый и первородный страх.

Шесть лет спустя

Картель Амахо на сегодня второй по территории крупнейший картель Кальдрона. Вместо ветхой изгороди три объединенные территории скрывает толстая бетонная стена, а все подосланные к ним из других картелей шпионы возвращаются домой частями. Родиться в Амахо стало гарантией безопасности, потому что своих картель не трогал, а защищал. Именно это и привело к тому, что население на подчиняемых Зверями территориях стало поддерживать своих лидеров. Метки отныне получают все женщины, родившиеся на трех территориях. По новому правилу, женщин их могли лишать только в случае преступления. За причинение вреда человеку из Амахо, неважно, на какой территории и кем, провинившегося ждала жестокая кара. Все три территории объединились с центром в Ракун, где находится штаб-квартира Зверей, и официально картель стал называться Левиафан в честь мифического морского чудовища. По преданию, Левиафан олицетворяет первобытный хаос, враждебный богу-творцу и некогда им покорённый, ныне же пребывающий в состоянии сна, однако могущем быть разбуженным.

«Он проснулся», — объявил еще на первом собрании Зверей Маркус, распределяя полномочия.

На встречу с новыми лидерами стекаются со всех уголков материка, с ними считаются, их боятся. Звери известны своей бескомпромиссностью и жестокими методами ведения бизнеса, также они известны тем, что всегда держат слово и идут до конца.

***

Кристиан возвращается из Вареса, где был на переговорах, в Амахо, решая навестить брата, которого из-за загруженности очень редко видит. Аарону восемнадцать лет, из неуклюжего мальчугана он превратился в красивого молодого человека с четким овалом лица и выступающими скулами. Аарон любит ночную жизнь и пропадает в лучших клубах Кальдрона. Он уже как год набивает татуировки на шее и груди, покрывает их цветными рисунками, и не слушает ворчание недовольного его образом жизни брата. Как бы Крис ни настаивал, чтобы он продолжил образование, парень в колледж поступать не стал и держит в Амахо ночной клуб, который выпросил у брата.

Автомобиль Кристиана третий в кортеже, самый первый водит Мо, который официально тоже из лидеров зверей, но предпочитает, чтобы его звали ангелом-хранителем Волка. Мо большей частью проводит время с Кристианом, всегда ходит за ним тенью и с радостью выполняет любые его поручения. Мо собирает черные волосы в хвостик на затылке, носит серьгу-крестик в левом ухе, и изображение морского чудовища на левом плече. Он часто обижается на друзей, которые его одного на задания не пускают, а за езду без охраны долго ругают, но ему приятно, что о нем так заботятся и счастлив быть в семье.

Кристиан сидит на заднем сиденье бронированного мерседеса представительского класса, как внезапно со стороны первого автомобиля доносится визг покрышек по асфальту, и мужчина видит, как не успевший притормозить BMW перед ними въезжает в автомобиль Мо. Шофер и охрана сразу тянутся за оружием, Кристиан и сам достаёт свой пистолет.

— Всего лишь столкновение, всё хорошо, — кричит идущий к ним Мо и размахивает руками. Именно его Гелендваген от Brabus и спровоцировал аварию. — Подумаешь, чувак решил поцеловать меня в зад, — хохочет и стучит по стеклу парень.

— Нахуя было так резко тормозить? — опускает окно на палец недовольный Крис.

— Там девчонка, — сплевывает Мо и продолжает оглядываться.

— Какая нахуй дев… — Кристиан, проследив за его взглядом, осекается.

Из-за первого автомобиля показывается девушка и, перейдя дорогу, ступает на тротуар. Кристиан не слышит, что Мо, присвистывая, ему рассказывает, и продолжает через затемненное стекло следить за ангелом. Люди ведь не могут порхать над асфальтом и заставлять всё вокруг, даже подгоняемые ветром листья, замирать в воздухе. Люди не ходят так, будто каждый шаг — это огромное одолжение всему миру, в котором расхаживает такая красота. Ветер треплет ее волосы цвета жидкого золота, белая футболка задирается, обнажая плоский живот, а обтягивающие стройные ноги черные скинни не позволяют оторвать от них глаз. Девушка будто в своем мире, будто это не из-за нее перекрыта центральная улица города и разбиты две машины. Кристиан уверен, такое с ней не впервые, она знает, что прекрасна. Она никого не видит, ни на кого не смотрит, покачивая бедрами, идет мимо витрин и магазинов, и никто из тех, кто следит за ней, не дышит. У нее на руке ниже локтя смерть с венком из алых маков набита, ее сочные блестящие губы такого же цвета, как и цветы. Она поднимает руку, зачесывает пальцами шелковистые волосы назад, Кристиан, как загипнотизированный, за полоской обнаженной плоти следит и шумно сглатывает. От рыка своего зверя мужчине уши закладывает, его протяжное «мое» в голове эхом от стенок отскакивает. Девушка словно чувствует зверя, она замирает на мгновенье, оглядывает взглядом автомобили и вновь продолжает свой путь. Девушка толкает дверь клуба Аарона и скрывается за ней, и только тогда Крис слышит Мо:

–…и я не мог не тормознуть. Это же Санта Муэрте!

— У нее на руке да, — рассеяно отвечает старший.

— Нет, ее зовут так, на нее пол картеля дрочит, но к ней не подойти, можно без члена остаться, — хохочет Мо. — У нее нож «жало скорпиона», где она его прячет, никто не знает, но порубит за секунду. Да и мужик у нее ого-го.

— Продолжим путь, — сбрасывает наваждение Кристиан и поднимает стекло.

«Не уверен, что я сам бы не притормозил».

***

Джиджи восемнадцать лет, и вот уже как три года она живет одна. Амина окончательно съехалась со своим парнем, который работает в картеле, но до сих пор от него так предложения и не дождалась. Джиджи с трудом закончила школу, в колледж не поступала, и живёт в их старом доме. Последние классы девушка уже не общалась с Аароном и хотя безумно скучала по другу, своей вины в разрыве их отношений так и не признала. Аарон оказался еще упрямее и первый шаг для примирения не сделал. Девушка работает с момента ухода Амины, потому что старшая хоть и помогала ей первое время, но сейчас помогает только, когда Джиджи просит. Джиджи сменила много мест, она пробовала себя как бариста, была танцовщицей, мастером по волосам, параллельно не пренебрегала воровством. В шестнадцать она познакомился с парнем Ниньо, которого до сих пор называет своей второй любовью. Первой любовью для Джиджи так и остался Кристиан. Ниньо промышлял воровством и научил этому и Джиджи. Ниньо был ловким, прекрасно разбирался в ключах и сейфах, а Джиджи была прилежной ученицей. Сейчас Ниньо сидит в Ла Тиерра, где был пойман за попыткой крупного ограбления, от чего его до последнего отговаривала Джиджи. Девушка долго грустить не стала и уже через три месяца переехала жить к своему новому парню — тоже из картеля Амахо. В длительных отношениях Джиджи была два раза, потом встречалась с главным «оружейником» картеля, почти полгода жила в Кордове с сыном местного банкира и, обокрав его, смогла вернуться в Амахо, который по новым правилам своих не выдаёт. Джиджи знает, что природа наградила ее потрясающей внешностью, и очень ей за это благодарна. Когда с работой были проблемы, Джиджи даже снималась обнаженной для местных изданий, без предложений не оставалась, но также эта красота привлекает много ненужного внимания, именно поэтому она благодарна Ниньо, который помимо «искусства» воровства, научил ее прекрасно владеть оружием, как холодным, так и огнестрельным. Джиджи может за себя постоять. Она решила на время снова обосноваться в Амахо, осмотреться, а потом, возможно, уехать в Ла Тиерру. Сейчас она работает официанткой в самом крутом клубе Амахо и не промышляет воровством.

***

Весь оставшийся вечер Кристиан думает о той девушке и, никак не сумев избавиться от навязчивой мысли снова ее увидеть, заворачивает после встреч к клубу. Крис не ошибся, девушка работает в клубе. Он видит ее сразу же, стоит войти в помещение, потому что не заметить ее невозможно. Кристиану предлагают vip-место наверху, но он, отказавшись, проходит к столику в углу, рассчитав, что это место идеально для наблюдения за порхающей между столиками девушкой.

Джиджи чувствует его присутствие сразу же, зверёк девушки поднимает голову, внюхивается и все тянется к столику в углу, заставляя ее бороться с самим собой же. Джиджи незаметно наблюдает за ним, но подойти к столику смелости не хватает. Так всегда с Волком. Он единственный мужчина во всей вселенной, рядом с которым она даже свое имя забывает. Она усмехается про себя, заметив, сколько ее коллег бросаются к столику, и вновь поворачивается за заказом к очередному клиенту. Кристиану такой расклад не подходит. Он пришел сюда только из-за нее, а девушка к его столику ни ногой. Мужчина посылает своего человека к администратору и через минуту к его столику идет лучшее творение человечества, ангел во плоти, та, от кого у Кристиана в горле пересыхает, а разошедшийся зверь внутри дикую пляску устраивает.

— Что вам принести? — с улыбкой смотрит на него девушка, в которой Кристиан смутно ловит знакомые черты.

«Ничего, просто постой здесь или даже присядь, я будто видел с трудом с рождения, только прозрел, а сейчас от твоей яркости снова слепну».

— Мне как всегда, — отвечает вместо Кристиана подошедший к столику Аарон и делает то, от чего старшему грудную клетку железными цепями, усеянными шипами, сдавливают. Аарон разворачивает девушку к себе и, обхватив руками ее лицо, долго целует.

«Он мой брат», — повторяет про себя Кристиан, а под обхватившей краешек стола рукой дерево на пол осыпается. Крис сам над собой издевается, глаз с целующихся не сводит и, только почувствовав во рту привкус крови, взгляд уводит. Зверь мужчины, еще секунда, и с катушек слетит, он рычит, когтями нутро вспахивает и зубами клацает. Кристиан давит на него, видит, как другие, его зверя почувствовав, подальше отходят, даже Аарон, от девушки оторвавшись, испуганно на брата смотрит. Обессиленный от борьбы с собственным чудовищем, которое отказывается понимать отказ своего хозяина, Кристиан встаёт на ноги.

— Вынужден тебя покинуть, — обращается к Аарону Кристиан и, не понимая, почему девушка прячет взгляд, похлопав брата по плечу, идёт на улицу. Джиджи напугана и в смятении, она услышала только рык, но этого было достаточно, чтобы она поняла, что впервые почувствовала настолько сильного зверя и его безумие.

— Поезжайте домой, — приказывает вышедший на улицу Кристиан сопровождению и, сев за руль темно-серого мазерати Ghibli, выруливает на трассу до границы.

В полночь трасса пустая, можно выжать максимум, только вряд ли поможет. Эта девушка принадлежит Аарону. Будь она девушкой кого угодно, хоть главы Ла Тиерра — Кристиан бы объявил войну и заполучил бы ее. Эта девушка вызывает в мужчине неконтролируемое желание, пробуждает в звере доселе неведомую жажду обладать. Кристиан женщин никогда не покупал — за эту бы состояние заплатил, он за женщин никогда не воевал — за ночь с этой войска бы поднял, он за внимание никогда не боролся — эту бы обхаживал. Он прикрывает веки и представляет, каково это ее сочных губ сперва аккуратно пальцами коснуться, провести подушечками по четким скулам, линии подбородка, вдохнуть ее дыхание и подразнить своего зверя. Мужчина ерзает на сидении, почувствовав, как только лишь от мыслей о нем становится неудобно сидеть, и крепче руль сжимает. Чистая первозданная красота, умноженная на природную сексуальность, которая выбивает разум и оставляет Кристиана наедине с инстинктами, обнажает звериную сущность.

Она не ангел, Кристиан ошибся, она демон, крылья которого сотканы из похоти.

Судьба сыграла с Кристианом злую шутку, показала ему ту, кто, всего лишь пару раз взмахнув ресницами, в его душе ураган поднял, и сразу же забрала, выставила между ними самого дорогого человека, и ему эту преграду никак не пройти. Обида в нем пенится, до горла поднимается, он всё два слова повторяет и сильнее руль в руках сжимает. Ни врывающийся в окна свистящий ветер, ни огни впереди, ни запах жженых шин — ничто не отвлекает от намертво выбитого под веками образа девушки. Даже зверь, который в клубе без умолку твердил «убей его» умолкает, больше не рычит, сидит ошарашенный, душу тоскливым воем разрывает.

***

Иса в школу записываться не хочет, всё тянет, убеждает маму, что не стоит, что она надолго в Обрадо не задержится, но в итоге под давлением дедушки сдаётся.

— В Амахо смута и хаос, я слишком ценю тебя, чтобы отпускать в это пекло, — повторяет Абель и в очередной раз о Маркусе при нем говорить запрещает.

Иса безумно скучает, целыми днями смотрит их совместные фото, не снимает с себя колье брата и всё ждет от него хоть весточки. За месяц в Обрадо она исписала для Маркуса сотни страниц писем, но ни одно не отправила, она нажимает на его номер и сразу сбрасывает. Желание услышать его голос достигает своего апогея спустя три месяца после разлуки, и Иса, несмотря на обещание, данное маме, в этот раз звонок не сбрасывает. Вместо брата она слышит грубый голос оператора, докладывающий, что абонент недоступен. Маркус сменил номер. Иса, потеряв единственную связь с братом, в ту ночь до утра рыдает, а утром, отказавшись идти в школу, закатывает истерику, требуя вернуть ее в Амахо. Илона с трудом успокаивает девушку, объясняя, что пока рано, и обещает, что к концу учебного года она попробует уговорить деда. Иса не знает, что происходит в Амахо, как Маркус, и, устав от переживаний, вновь идет к деду, но в ответ выслушивает ругань.

— Он не твой брат! — кричит на нее мужчина. — У тебя нет братьев, и ему на тебя наплевать, иначе почему ни разу он не приехал за тобой? Почему не выстроил перед границей конвой?

— Я обидела его, — всхлипывает девушка.

— Вернись, расскажи правду тому, кому на тебя плевать, и поставь под риск семью! — встряхивает ее за плечи мужчина. — Он ненавидит нас всех, спит и видит, как наши головы поотрывает! А ты к нему хочешь, к тому, кто не дрогнувшей рукой в тебя пулю пустит!

— Это вы виноваты, а не я! Вы это с мамой сделали, — кричит Иса и больно бьется затылком о стену, к которой толкает ее дед.

— Ещё раз я услышу имя своего врага в этом доме, и ты будешь на улице! — шипит мужчина.

— Лучше на улице, чем с вами, — говорит Иса и выходит из кабинета.

Иса в школе ни с кем не общается, нелюдима, ее ничего не интересует, она ничего не планирует. Девушка словно застряла в том злополучном дне во дворе их дома в Амахо, где она, обнимая брата, клялась в вечной любви. Так проходит год, спустя который Иса все равно продолжает смотреть на дверь и ждать Маркуса, пусть разум и твердит ей, что за предателями не возвращаются. На день рождения девушка вниз не спускается и маму в спальню не впускает. Иса решает, что больше она дни рождения не празднует. Илона сильно беспокоится о дочери, даже к специалистам обращается, Иса на контакт не идёт и все больше замыкается. Одним из вечеров Илона заходит к как и всегда лежащую на кровати в обнимку со Снорлаксом дочь, смотрящую стеклянным взглядом в потолок, и протягивает ей бумажку.

— Не представляешь, как тяжело мне было достать его номер, но я хочу, чтобы ты поговорила с ним и поняла, что тебя в Амахо никто не ждет, — опускается на кровать рядом старшая. — Дело не в обиде на тебя и твоё, как ты считаешь, предательство, хотя ты просто выбрала семью и жизнь лучше. Маркус взял под контроль Амахо и Варес, он слетел с катушек, грозится все оставшиеся территории в крови потопить. Нет больше прежнего Маркуса, нет того, кто якобы любил тебя. Он припеваючи живет, в его подчинении столько людей, у него есть власть и деньги, но он не идёт за тобой. Ты не нужна ему, Иса.

Девушка выхватывает бумажку из рук мамы и просит оставить ее.

Иса запирает дверь, опускается на пол и набирает номер. Пока идут гудки, ей кажется, ее сердце остановится. Иса так свой номер и не поменяла, всё надеялась, что когда-нибудь Маркус ей позвонит, и убеждена, что если брат не возьмет, то это потому что узнал.

— Не звони мне больше, — первое, что слышит Иса и задыхается от обрушившихся на нее эмоций, где даже намека на обиду на слова брата нет. Она слышит его голос спустя год и, не сдержавшись, глухо плачет.

— Маркус… — парализованная рыданиями челюсть с трудом двигается, а всё, что она хотела сказать, вылетает из головы. — Я скучаю, я очень…

— Не звони мне больше, — твёрдо повторяет Маркус. — Больше никогда не смей меня беспокоить. Мертвецы ведь не разговаривают, а ты для меня умерла ещё год назад.

Маркус сбрасывает звонок, а Иса по-прежнему прижимает к раскрасневшемуся уху трубку и слушает гудки, которые сейчас для нее сравнимы со звуками кардиомонитора, который скоро покажет одну сплошную линию.

— Иса, — доносится из-за двери голос мамы. — Открой, пожалуйста. Я боюсь за тебя.

— Не бойся, — истерично смеется сквозь слёзы девушка, до сходящей кожи чешет имя выведенное на ребре. — Я не покончу жизнь самоубийством, потому что мёртвые не умирают.

***

Кристиан долго борется с собой, и хотя любопытство разрывает мужчину на части, он у Аарона про его пассию не спрашивает. Сегодня один из редких в последнее время вечеров, когда братья ужинают вместе. Они сидят в любимом ресторане младшего у искусственного озера и медленно попивают вино. Кристиан замечает, как заигрывает с обслуживающей их столик девушкой Аарон и не сдерживается:

— Как у тебя дела с той девчонкой?

— С Жизель, что ли? — нарезает мясо Аарон.

— Ее Жизель зовут? — хмурится Кристиан. — Твоя подруга из школы Джиджи?

— Ага, — с блаженством проглатывает мясо младший. — Ты еще метку ей выбил у Хьюго, если помнишь, конечно.

Кристиан подзывает официанта и, хотя не планировал сегодня особо пить, просит принести ему бутылку виски. Трезвым ему эту информацию не переварить. Кристиану кажется, что подсознательно он даже тогда, еще много лет назад, пошел к Хьюго просить о метке не просто какой-то девчонке, а той, кто впоследствии будет занимать все его мысли. Будто бы судьба все это время играла с ними, ведь сколько раз Крис собирал обед девочке по имени Джиджи, помогал Аарону паковать его старые вещи для нее и даже лекарствами делился, а сейчас сидит с ноющим сердцем, и от странной тоски его ни одно лекарство не спасет.

— Так ты знаешь ее столько лет, — после затянувшейся паузы говорит Кристиан.

— С первого класса, — усмехается Аарон. — Удивительно, что я до сих пор ее не придушил.

— Мне она кажется очаровательной, — с теплотой улыбается старший, вспоминая, как, покачивая бёдрами, шла по тротуару девушка.

— Слишком проблемная, вечно в передрягах, как она вообще до восемнадцати дожила — удивительно, — постукивает по бокалу Аарон. — Конечно, она мне очень дорога, но ее безответственность и стиль жизни меня порой доводят до белого каления. С чего это ты вообще решил интересоваться моей личной жизнью?

— Я же твой брат, — после паузы говорит старший. — Ладно, расскажи о себе, как у тебя дела, а то мне скоро на встречу с Ким Минсоком, попробую уломать Кордову встать на нашу сторону.

***

Джиджи в ночь после клуба глаз не смыкает. Вернувшись после смены, она до рассвета лежит в кровати и прокручивает в голове мимолетную встречу с Кристианом. Девушка обнимает подушку и представляет, что мужчина зашел в клуб не из-за брата, а именно из-за нее. Он ведь вызвал ее к столику, значит, Джиджи его привлекла. В то же время она понимает, что такому, как Кристиан, вряд ли будет всерьез интересна такая девушка, как Джиджи, будь она хоть мисс вселенная. Джиджи и не хочет так. Джиджи все якобы любили и принимали из-за внешности, для нее не оставались закрытыми двери, ее улыбка способна растопить самое обледеневшее сердце, но с Кристианом так не хочется. Джиджи не хочет, чтобы ее первая любовь видел в нём красивую куклу, хочется, чтобы и у него, как у и нее при виде него, дыхание захватывало, а сердце биться переставало, чтобы улыбка почву из-под ног выбивала, а руки домом стали. Сегодня Кристиан смотрел на нее с интересом, но в этом интересе Джиджи видела похоть, такую же, как и у сотни других посетителей клуба. Если бы Джиджи хотела продать ему тело, то просто пошла бы прямо к нему, вряд ли бы он отказался. Она хочет, как в тех книжках, которые ей давал в детстве дядя, продающий чуррос. Кристиан для Джиджи не просто один из самых сильных мужчин Левиафана, а принц из сказок. Он покупал ей еду, поставил ей метку, заступался за нее перед продавцом в маркете. Джиджи и выжила только потому, что все о нем думала, мечтала, что когда-то они, как в старых фильмах, столкнутся где-то на улице, и он ей те самые три слова скажет. Кристиан ничего в тот вечер не сказал, но Джиджи в его глазах три слова увидела, жаль вместо «люблю», там «хочу» было.

Жизель не планировала встречаться с Аароном, к которому она чувствует любовь, но она не та, которую испытываешь к мужчине. Аарон после побега из Кордовы дал ей защиту, помог с работой, и как бы Джиджи не была противна сама себе, она встречается с ним большей частью из-за чувства благодарности, а еще из-за того, что «лучше со своим, чем с кем попало». Джиджи уверена, что Аарон ей вреда не причинит, так же она уверена, что то, что между ними, не любовь. Аарону льстит компания одной из самых красивых девушек территории, а Джиджи его фамилия. А еще подсознательно девушка знает, что, встречаясь с Аароном, она, пусть и в извращенной форме, становится ближе к Кристиану и, даже занимаясь с ним любовью, представляет его брата.

Под утро Джиджи слышит шум с кухни и, выйдя из комнаты, видит заваривающую кофе Амину. Амина еще больше похудела, круги под ее глазами все темнее, она поворачивается поздороваться, и девушка подбегает к ней.

— Что это? — схватив ее руку, смотрит на синяк на предплечье младшая. — Опять ты упала?

— Оступилась, — отбирает руку Амина.

— Хватит! — кричит Джиджи. — Уходи от него, перестань так сильно себя ненавидеть. Эта мразь тебя снова избивает!

— Я просто ударилась! — обходит ее Амина.

— Не ври мне! — не дает сестре перейти в другую комнату младшая. — Я прошу тебя, вернись домой, я неплохо зарабатываю, мы заживём, как прежде, тебе не нужно жить с этим уродом.

— Я люблю его, — прикрывает ладонью лицо Амина. — Он любит меня. Пары ссорятся, так бывает.

— Вы не ссоритесь, — прислоняется к двери, не давая ей выйти, Джиджи. — Он тебя за человека не считает, даже руку на тебя поднимает, а ты все терпишь. Чего ты так боишься? Надо будет, я сама с ним поговорю, просто вернись домой.

— Я не его боюсь, — с горечью говорит Амина. — Ты меня не поймешь, но мне двадцать семь лет, и меня высшие силы твоей внешностью не наделили. Кому я буду нужна?

— Что ты несешь? — в шоке смотрит на нее Джиджи. — Ты боишься одиночества? Да, блять, лучше быть одинокой, чем с ним! Ты красива, умна, трудолюбивая, ты вырастила меня одна. Почему ты принижаешь себя? И почему ты считаешь, что ты можешь быть кого-то не достойна! Это весь мир тебя не достоин. Прошу, Амина, пошевели своими мозгами той частью, которая не думает о твоем ебанутом мужике, и пойми уже, что ты заслуживаешь лучшего.

— Я же говорю, ты меня не поймешь, — с грустью улыбается Амина. — Таким, как ты, меня не понять. Ты можешь получить любого мужчину, которого пожелаешь, стоит тебе просто улыбнуться, а я…

— Ты, блять, серьёзно? — срывается на крик Джиджи. — Ты правда думаешь, что все дело во внешности? Да, она открывает двери, но обычно ты вылетаешь оттуда сразу же, и дверь за тобой захлопывается. Дело не во внешности, дело в твоей голове, так вот у тебя вместо головы тыква. Пойду проблююсь, а то, послушав тебя, только на это и тянет, — она выходит из кухни.

***

Несмотря на то, что Маркус сказал, что Иса для него мертва, девушка свою любовь к нему только взращивает, по-прежнему с его образом засыпает и просыпается. Больше смелости звонить ему она не находит. Она до дыр просматривает гангстаграм всех, кого знает из Амахо, надеясь хоть что-то о брате узнать, но Маркуса будто не существует. Стоит ввести в поисковике Эль Диабло, и на экране только окровавленные тела жертв всплывают, но Ису даже это от любимого не отталкивает. Иса с трудом заканчивает школу и всё-таки подаёт документы в колледж, лишь бы занимать голову чем-то и не сходить с ума. Больше о Маркусе она ни у кого не спрашивает, планирует скопить денег, сбежать в Амахо и посмотреть в его глаза.

Одним из дней девушка после школы не садится в автомобиль шофёра, а, сев в такси, с которым договорился ещё накануне, просит ехать к границе. Она пишет Маркусу, что приедет в восемь вечера к границе, и просит о разговоре. Иса видит, что сообщение открыли и прочитали, и, несмотря на то, что не дожидается ответа, свой план не отменяет.

Маркус не приезжает. Иса стоит на холоде на границе и, постукивая зубами, всматривается в темноту впереди. Ей кажется, что она чувствует запах Амахо, разыгравшееся воображение показывает ей свет приближающихся фар, даже силуэт идущего к ней брата, но в реальности напротив девушки одна выедающая глаза до горьких слез пустота. Пограничники что-то кричат позади, предупреждают не подходить ближе, чем на пятьсот метров, Иса и не двигается с места, она словно приросла к влажной после недавнего дождя земле и только шепчет посиневшими губами «пожалуйста». Маркуса всё нет, а пустота в лицо резким холодом бьет, запах любимого человека доносит, и Иса, своими слезами захлебываясь, за каждый треск, шум вдали, как надежду, цепляется, из последних сил глаза напрягает, в бездну перед ней открывающуюся всматривается. Она видит, как в этой черной дыре один за другим все ее замки рушатся, как ее планы, мечты его за руку держать, его обнимая, засыпать, стираются. Видит, как на дне этой пропасти образ ее брата сгорает, пеплом развевается, как тепло его ладоней, до сих пор хранимое, исчезает. Бездна между ними сдирает с Исы кожу с его отметинами, с его прикосновениями, из нее живой, не вскрывая, сердце вырывает, «оно тебе больше не нужно» шепчет. Иса падает на колени, зарывается пальцами в землю, зажимает ее в кулаках и тихо плачет. Одинокая сгорбившаяся фигура, позади которой стоят уже вызвавшие его деда пограничники, и пусть Абель приказал им забрать ее во внутрь, подойти они смелости не находят. Кажется, что легкое дуновение ветра, и эту девушку, все эти два года с трудом удерживающую себя чем-то целым, по границе разнесет. Маленькая девочка, на плечах которой будто бы скорбь всего человечества, шмыгает носом и продолжает копаться в грязи, пугая своей отрешенностью повидавших войну вояк. Будто бы весь мир вокруг накрыло щитом и только она одна за пределами осталась, без защиты, без поддержки, сидит сломленная, сама себе голыми руками могилу роет. Они не знают, что могилу на этой границе девушка еще два года назад вырыла, а сейчас смиренно проходит к ней и сама в неё ложится. Маркус ее еще тогда похоронил, но Иса все равно верила и ждала, но ждать больше некого, дальше только слой черной земли и вечное одиночество. К ее могиле ходить не будут, на ней цветы не вырастут, ее даже не найдут, потому что она у нее внутри. У Исы позади история любви, которой было суждено и в этой, и в следующей. Впереди у нее только черная бездна, которую будущим называют.

В ту ночь Иса впервые получает пощечину от деда и после почти месяца, проведенного взаперти, решает больше встреч с братом не искать. Иса красит волосы в черный, дружит с девушками в колледже и ничего больше не планирует, не мечтает. В день своего двадцатилетия Иса набивает на ключице «Пропасть посмотрела в меня» (Abyss gazed back into me) в память о ночи, когда она впервые столкнулся с ней на границе, куда не приехал брат. В память о ночи, когда она осталась одна.

Конец первой части.